ГЛАВА 6.

АНТИКВАР.

Для связи с группами, занятыми добычей антиквариата на просторах некогда могучей и единой Родины, у Витольда Самойловича Альперовича была разработана целая система. Его курьеры никогда не перевозили найденные раритеты самостоятельно. Чаще всего они действовали по схеме: покупался билет в вагон поезда, следующего в нужном направлении, по этому билету ехал «сопровождающий». Но сопровождал он не сам груз, а только того, кто груз этот перевозил. Обычно это был какой-нибудь представитель пенсионного поколения, едущий к внукам и детям с баулами домашней еды, фруктами, вареньем и салом. Вариант — молодое семейство с малолетними пассажирами. Ни те, ни другие, как правило, не вызывают особого подозрения у досматривающих вагоны представителей таможни, милиции или погранслужбы. Нужно быть уж очень отъявленной сволочью, чтобы трясти багаж семидесятилетней бабульки, везущей страдающим аллергией городским внучатам экологически чистые дары сада и огорода, или рыться в чемоданах с пеленками и распашонками под гневный вой и рев их хозяина. Итак, «сопровождающий» спокойно, налегке, прибывал к поезду, устраивался в вагоне и ждал прибытия основных сил. Основные силы появлялись обычно перед самым отправлением состава. В вагон врывался запыхавшийся, обливающийся потом дядечка и принимался слезно умолять выбранную из указанных категорий пассажиров жертву передать сыну (зятю, брату и т. п.), проживающему в туманном Санкт-Петербурге, немного продуктов, уместившихся в коробку (ящик, сумку). Понадеялся взять билеты перед отправлением (по прибытии поезда), но ничего не вышло (проклятые железные дороги с их растущими ценами и тарифами). А родственники так ждут, так надеются на продовольственную помощь, «сами понимаете — в какое время живем». И люди понимали, и сочувствовали, и… соглашались, несмотря на строжайшие запреты принимать от кого бы то ни было что-либо для перевозки. В стране обстановка тревожная. Да и какие могут возникнуть сомнения? Ведь по внешнему виду сумка содержала именно продукты, даже пахла соответствующим образом, из нее подтекало варенье, мед или растительное масло. В общем, отказать страждущему, стремящемуся помочь своим еле-еле сводящим концы с концами родственникам мог только совершенно бессердечный человек. Пассажиру объясняли, кому передать груз на конечной станции, долго трясли руку, благодарили и в конце концов груз приобщался к багажу жертвы. Задачей «сопровождающего» был неусыпный контроль его неприкосновенности в пути следования, а заодно изображать возмущенную общественность в случаях, если какой-нибудь уж чересчур придирчивый представитель власти попытается учинить досмотр охраняемого груза. Впрочем, на случай досмотра принимались дополнительные меры отвлекающего характера. Но обычно все получалось как нужно. Второй вариант заключался в том, что на имя антиквара отправлялась посылка, отправлялась она не на его домашний адрес, а на какое-нибудь почтовое отделение в близко расположенных к Питеру населенных пунктах, городках вроде Всеволожска или Зеленогорска. Прибыв на место и убедившись в отсутствии наблюдения за объектом почтовой службы со стороны представителей правоохранительных организаций, адресат вполне законно получал почтовое отправление. Больше это почтовое отделение для пересылки, как правило, не использовалось. Иногда почту отправляли не на имя самого Витольда Самойловича, а на реквизиты его доверенных представителей, но суть от этого не менялась. Все наиболее ценное антиквар предпочитал получать сам.

На сей раз посылка была из Белоруссии. Витольд Самоилович бережно поставил ее на стол в просторной кухне и бережно разрезал клейкую ленту, которой были проклеены швы картонного ящика. Внутри были стеклянная банка и непрозрачный пластиковый бидон, два небольших матерчатых мешка и пара свертков. Антиквар начал с мешков, оба оказались легковесными: в одном были лесные орехи, в другом — сушеные грибы. И то и другое Витольд Самоилович немедленно отправил в мусорное ведро. Неизвестно, как обстоят дела с радиацией в том районе, где собирали эти дары лесов, а за своим здоровьем господин Альперович следил самым тщательным образом. Радионуклеидов и в Питере предостаточно. В первом свертке оказалось сало. Антиквар внимательно осмотрел розовый шматок с мясными прожилками и аппетитной шкуркой, уловил аромат чеснока и… отправил к грибам и орехам. Во втором свертке оказалась бутыль «Папараць кветю»^[25], ее коллекционер выбрасывать не стал, а приступил к досмотру банки и бидона. В первой была квашеная капуста домашнего посола с клюквой, тмином и листьями смородины. Альперович открыл крышку консервным ножом и вытряхнул содержимое банки в тазик, тщательно перебрал капусту. Разобрал все комки, проверил все листочки. Ничего интересного обнаружить не удалось, в банке была только капуста. Пластмассовый бидон, как удалось установить, содержал мед. Адвокат взвесил его на руке. Емкость была тяжеловата. Он потряс ее немного, но ничего не случилось, мед засахарился и держался прочной единой тягучей массой. Тогда коллекционер взял ложку и стал выскребать содержимое бидона в кастрюлю. После того как он углубился в бидон до половины, ложка царапнула обо что-то твердое. Антиквар вскипятил чайник, вылил воду в емкость с остатками меда и принялся ее энергично болтать. Мало-помалу мед растворился. Витольд Самойлович слил раствор через дуршлаг, снова добавил в бидон воды и опять поболтал его. В этот раз в дуршлаге оказалось несколько темных металлических кружков. Антиквар повторял процедуру раз за разом, пока не добрался до донышка содержавшей мед посудины. Когда же он закончил, поверх разостланной на столе чистой марли, сложенной в несколько слоев, в четыре ряда по пять штук в каждом лежали темные от времени кружки металла — монеты. Альберт Самойлович тщательно промокнул их от влаги и понес из кухни в свой кабинет. Там вооружился лупой, справочником и приступил к священнодействию. На изучение и идентификацию у него ушло чуть больше часа. Потом от откинулся на спинку кресла и удовлетворенно произнес:

— Определенно, Боспорское царство, скорее всего — период правления Асандра. Изумительно.

Мурлыча себе под нос мотив «Голубой луны», Витольд Самойлович достал из камуфлированного под книжный стеллаж сейфа альбом, в котором содержал наиболее редкие монеты, и бережно разложил новоприобретенные образцы по прозрачным пластиковым кармашкам. Убрал альбом на место и, закрыв сейф, направился в кухню. Приготовил себе яичницу из двух яиц, достал стопку и откупорил присланную в посылке с монетами бутылку. Налил чуть-чуть, осторожно понюхал и, удовлетворенно крякнув, опрокинул рюмку в рот. Немного погонял напиток языком, а потом осторожно проглотил.

— Недурно-с, и даже весьма, — сделал он вывод и смело налил стопку до краев. Достал из холодильника соленые огурцы, нарезал их кружочками, положил яичницу на тарелку и приступил к полднику.

— За успех мероприятия, — звякнул он стопкой о бутылку, выпил и закусил огурчиком. Здорово. Все здорово. И то, что он только что стал богаче тысяч на семьдесят зелеными. Это если не связываться с аукционами, а просто сбыть монетки своему брату — коллекционеру. А пойдут они нарасхват. Монет этого периода истории в мире мало, очень мало. Практически нет. Поначалу считалось, что тогда в Пантикапее их вообще не чеканили. Потом все же нашли несколько образчиков в курганах и кладах Причерноморья. Как только эти оказались на территории современной Белоруссии? Теперь уже никто не узнает: то ли с купеческим караваном, то ли в сумке варяга-наемника, то ли в кошельке скифского воина. Витольд Самойлович налил себе еще. Настойка была хороша. Чувствовался привкус лесных трав, их аромат. Напиток был мягким и не драл горло, как водка российского разлива. Братки-белорусы, в отличие от россиян, сохранили госмонополию на спиртное и советские ГОСТы. Своим поисковикам Альперович всегда наказывал, чтобы из поездок они привозили бутылку-другую чего-нибудь экзотического. Импортное пойло антиквар не уважал, справедливо считая, что такая страна, как Россия, имеет свои богатейшие традиции виноделия. И нечего размениваться на иностранщину, особливо учитывая, что она того не стоит. Зачем тратить деньги на разрекламированный импортный суррогат, единственное достоинство коего в красивой этикетке, замысловатой стеклотаре и экзотической окраске ее содержимого? Бери напиток на любой вкус и цвет — хоть вино, хоть что-то покрепче, — все одно, наше лучше, если только покупать действительно то, за что платишь: настоящее грузинское вино, продукцию «Массандры» или подлинный армянский коньяк, который сам У. Черчилль предпочитал французским и прочим «аналогам». Завершив прием пищи, убрал со стола посуду, поставил на плиту кофейник. Кофе он всегда варил с кардамоном на арабский манер. Направился в кабинет. Там он включил ноутбук и вошел в интернет. Порученцы справились с поставленной задачей на «отлично», но бережливость превыше всего. Господин Альперович со скаредностью Бальзаковского Гранде рассчитал их комиссионные и оформил электронный перевод требуемой суммы. Учтено было все: стоимость проезда, суммы на оформление документов, взятки, сложность задания и риск, почтовые расходы и столовые деньги. После начисления зарплаты и аванса для следующего дела он вышел на домашнюю машину одного из экспедиторов и сбросил ему файл с очередным поручением, предварительно зашифрованный программой PGP^[26]. Учитель-историк Петр Иванович Сахар из белорусского поселка Калинковичи теперь может бесконечно долго ждать, когда «представители Минского исторического музея», взявшие его коллекцию монет для экспозиции «Ветры времени над Белой Русью» под расписку, вернут раритеты их законному хозяину.

На текущий момент все намеченное к исполнению было реализовано. Витольд Самойлович выключил персоналку, снял кофейник с конфорки и направился за почтой. За почтой нужно было выходить в подъезд. Альперович накинул теплую куртку, положил в карман газовый пистолет, предварительно сняв его с предохранителя. На всякий пожарный, как говаривал Семен Семеныч из «Бриллиантовой руки». Сунул ноги в ботинки и открыл металлическую дверь; убедившись, что замок «Бронзовый Джек» сработал как нужно, спустился на лифте к почтовым ящикам. Почту обязательно нужно было забирать своевременно, пока юные бездельники, слоняющиеся по подъездам в поисках укромного местечка, чтобы потискаться и покурить, не извели корреспонденцию на подстилку. Ящик оказался набит «под завязку». Кроме ежедневных газет и очередного «Вокруг Света» в нем обнаружился пухлый пакет. Антиквар удивленно рассмотрел конверт из плотной бумаги: ни имени отправителя, ни обратного адреса указано не было. Попробовал припомнить, не должен ли кто-нибудь из его корреспондентов ему что-нибудь переслать. По всем прикидкам выходило, что не должен. Витольд Самойлович опасливо прощупал содержимое. Лучше перестраховаться от греха подальше. Мир не без «добрых людей», антиквар имел и конкурентов, и завистников. Хотя до сих пор в их среде друг другу бомбы не подбрасывали, но… Судя по всему, внутри пакета были какие-то бумаги. Продолжая недоумевать, антиквар вернулся домой. Хотелось вскрыть послание немедленно, но Витольд Самойлович с младых ногтей приучил себя делать все основательно. Он оставил корреспонденцию в кабинете, сходил на кухню и вернулся с чашкой кофе. Устроившись в кресле, антиквар поставил блюдце с чашкой на голову «скифской бабе», стоящей возле кресла, и взялся за пакет. Истукан, кстати, был самым настоящим и некогда красовался во внутреннем дворе исторического музея в городе Харькове. Его доставили антиквару «направленцы» на Украину. Когда он принимал их на работу, это было испытательным заданием, проверка профпригодности. Хотите на меня работать — докажите, что вы этого заслуживаете. Теперь «баба» служила в качестве экзотической подставки для чашки кофию или пепельницы. Стояла она в кабинете, так как для гостиной у коллекционера имелось кое-что более сногсшибательное.

В конверте оказалось несколько листов распечатанного на струйном принтере текста и стопка фотографий. Витольд Самойлович отхлебнул кофе и принялся читать. Очень скоро его рука задрожала. Он попытался поставить чашку на голову статуи, но промахнулся и расплескал напиток. Текст содержал описание одной из недавно проведенных «операций», в нем подробно раскрывался ее замысел, излагалась вся последовательность действий, схемы «кто? — что? — кому?», а для убедительности прилагались снимки «товара» и участников сделки. Учитывая, что «товаром» были старинные книги и иконы XVII века, похищенные подручными антиквара в одном из монастырей Вологодской области, тянуло все это, даже при гуманном демократическом законодательстве, на некоторое (весьма значительное) количество лет труда, посвященного развитию деревообрабатывающей промышленности, и сопровождалось конфискацией «праведно» нажитого имущества. Это был еще не шантаж, никаких требований текст не содержал, но дело явно шло к шантажу. Антиквар промотал в мозгу план той «операции», пытаясь определить, где и как могли проколоться его подопечные. Все было спланировано четко, никаких изъянов в плане не было. И главное, как вышли на него? Вроде бы все продумано основательно, и проколоться здесь, в России, они не могли, иначе к нему давно бы уже наведались люди с печальными глазами и красными удостоверениями. Значит, на хвост сели где-то за бугром, как именно — еще предстоит разобраться. Партнеры там были надежными, их услугами господину Альперовичу приходилось пользоваться не раз, и все же…

Звонок телефона оторвал антиквара от тягостных раздумий. Голос неизвестного абонента был мягок и вежлив, но с первых слов на Альперовича дохнуло сибирским холодом.

— Здравствуйте, Витольд Самойлович. Вы получили мой пакет?

— С кем имею честь? — невозмутимо ответил коллекционер.

— Мы не знакомы.

— Если честно, у меня пока не возникло желания с вами знакомиться. Чем обязан?

— Если вы не возражаете, я бы не хотел оговаривать условия нашего дальнейшего сотрудничества по телефону.

— Разумеется, итак?

— Если вы не против, я сейчас к вам поднимусь.

— Хорошо, — каркнул в трубку Витольд Самойлович и бросил ее на рычаг аппарата.

Мягкий, вежливый голос окончательно убедил коллекционера, что насчет шантажа он все угадал верно. Несомненно, визитер будет его шантажировать, но что ему нужно? Денег? Если дать — не отвяжется. Превращаться в дойную корову Альперович не собирался. Несколько минут в запасе у него было. Он достал «мобильник» и набрал нужный номер. Абонент отозвался сразу. Что было и неудивительно: не за тем коллекционер платил деньги своему сотруднику для «особых поручений», чтобы разыскивать, когда он был срочно нужен.

— Максим?

— Слушаю вас, Витольд Самойлович.

— Бросай своих девок и пулей к моему дому.

— К вам? Что-то случилось?

— Не перебивай, — оборвал «подчиненного» антиквар, — ко мне сейчас зайдет какой-то хлопчик. Когда он выйдет — проследишь, и постарайся выяснить, что за птица и на кого работает.

— Уже в пути, — заверил начальника Максим. На всякий случай Витольд Самойлович сменил обойму с химическими боеприпасами в своем пистолете на набитые мелкой дробью. С двух метров такие делают в дюймовой доске дыру диаметром пять сантиметров. Антиквар терпеть не мог неожиданностей.

Больше всего посетитель был похож на священника. Чем именно — Витольд Самойлович так и не понял. Просто складывалось такое впечатление, причем не на православного священника, а на представителя протестантской или католической церкви. Переступив порог, посетитель, не предпринимая попыток поздороваться за руку, вежливо произнес:

— Здравствуйте, я не займу у вас много времени. Где мы можем поговорить?

— Прошу, — хозяин жестом предложил гостю пройти в гостиную. Указав ему рукой на кресло, коллекционер поинтересовался:

— Чем могу служить? Кофе и выпивку, сами понимаете, с учетом обстоятельств не предлагаю.

Гость кивнул и холодно улыбнулся.

— Что ж, сразу перейду к делу. Видите ли, до нас дошла информация о том, что вы собираетесь организовать поставку в Польшу партии оружия.

— До кого это — нас?

— Это не важно.

— Ну и что? Я и раньше поставлял вашим коллекционерам раритеты времен Второй мировой, все законно, документы в норме…

— В том, что документы в норме, я не сомневаюсь, — резко оборвал хозяина незнакомец, — но из ваших «раритетов» совсем недавно в Лодзи расстреляли трех инкассаторов и грохнули двух правительственных работников. Нам этого больше не нужно.

— Вы хотите, чтобы я отменил сделку? Это все? Хорошо.

— Не все, всю партию оружия вы доставите туда, куда я вам укажу.

— В таком случае мне проще сдать его нашим соответствующим органам.

— Не проще, вы же читали наш материл. Сдадите оружие — мы сдадим вас.

— Все это еще нужно доказать, — адвокат нервно сжал в кармане пистолет. Больше всего ему хотелось прямо сейчас врезать гостю рукояткой между глаз, размазать этого нахального субъекта по стенке.

— Это не сложно. Кроме того, если понадобится, найдутся подробности вашей деятельности еще более интересные, чем вологодский эпизод.

— А вы, молодой человек, не боитесь? О своей безопасности вы подумали? Войти-то сюда вы вошли, а как выходить будете? — нахмурил брови Альперович, сверля незнакомца взглядом.

— Бояться теперь нужно вам. Вы же понимаете, что такую информацию в одиночку не собрать. А я представляю достаточно сильную организацию.

— Ладно, — обмяк хозяин, — куда и в какой срок доставить партию, под какие гарантии? Я не собираюсь на вас работать в дальнейшем.

— Я ни в коем случае не собираюсь заставлять вас работать на нас, — заверил гость антиквара, — вот вам в залог нашего сотрудничества небольшой презент, — он поставил на журнальный столик небольшую плоскую резную шкатулку. А гарантии — четкое выполнение нашего соглашения.

— Что это?

— Откройте и посмотрите сами.

Альперович открыл резную коробочку, внутри она была выложена бархатом, на мягкой подушечке лежал медальон, несомненно, старинной работы. На прекрасно сохранившейся эмали красовался император французов, злой военный гений Европы прошлого столетия. Альперович заворожено осмотрел подарок и тихонько присвистнул.

— Откуда это и что это?

— Эту миниатюру Наполеон Бонапарт подарил своей супруге, красавице полячке, перед бегством во Францию. Вам сей исторический эпизод, полагаю, знаком?

Адвокат кивнул и облизнул пересохшие губы.

— Это подлинник?

— Вы же специалист, проверяйте, — гость пожал плечами, — какой смысл мне дарить вам копию или подделку?

— Вы знаете, сколько это может стоить? Не считая того, что вещь ценная уже сама по себе, тонкая работа плюс возраст?

— Понятия не имею, меня это не касается. Единственное, что меня просили добавить, так это то, что по окончании нашей сделки вы получите и письмо императора, подтверждающее подлинность медальона.

— Итак, куда и в какой срок?

— Куда именно, вам знать не нужно, что касается сроков, то мы займемся этим немедленно.

— Что-то я вас не совсем понимаю. Как я могу доставить груз туда, не знаю куда?

— Вам ничего доставлять не нужно, вы просто выделите мне людей, которые должны были переправлять его в Европу, и транспорт, все остальное я организую сам.

— А дальше?

— Дальше — все, вы получите подтверждение. Разумеется, после того, как я вернусь в Санкт-Петербург.

— А мои люди? — заподозрил неладное коллекционер.

— У вас нехватка кадров?

— Мне бы не хотелось их терять.

— Мне все равно, кого вы мне выделите, лишь бы они были в состоянии выполнить требующуюся от них работу. Особой квалификации для этого не нужно. Давайте любых, лишь бы не болтали и их не нужно было уговаривать работать.

— Идет, но мне нужно время, чтобы отобрать таких людей, подготовить транспорт.

— Два дня, — изрек визитер и положил на стол конверт, — здесь список всего необходимого и инструкции.

— Сроки жесткие, — нахмурил брови коллекционер.

— Мы живем в сложное время. В конверте телефон, позвоните мне, когда все будет готово.

— Хорошо, — кивнул антиквар, — когда мы снова увидимся?

— В идеальном случае — никогда, исторический документ вам перешлют почтой.

— Тогда — прощайте.

— Всего хорошего, — откланялся гость. После его ухода хозяин отнес подарок в кабинет и принялся рассматривать его под лупой. Затем достал из шкафа несколько справочников, чтобы установить мастера, писавшего портрет, или по клейму определить ювелира, изготовившего оправу. Нужно было занять время чем-то полезным в ожидании доклада Максима.

Для наблюдения Максим выбрал позицию в многоэтажке напротив дома коллекционера. В двадцатикратный бинокль дверь квартиры Альперовича была видна как на ладони. Чтобы лифт оказался под рукой в нужный момент, Макс предусмотрительно заблокировал его на своем этаже посредством вставленной между створок двери коробки спичек. Наконец-то гость появился. Мгновенно «срисовав» его портрет, так чтобы ни с кем не спутать посетителя на улице, Максим отжал двери лифта в стороны и протиснулся в кабинку. На улице он оказался раньше, чем поднадзорный ему объект наблюдения. Незнакомец неспешно вышел из подъезда, поднял воротник пальто и, так же не торопясь, повернул за угол. Максим направился следом, вести слежку было не сложно. Тот не делал никаких попыток скрыться. Клиент спокойно проследовал к автобусной остановке. Судя по всему, автомобиля в его распоряжении не было. Улица была пуста, припаркованных машин не наблюдалось. Кроме объекта слежки желающих уехать было трое: бабулька с авоськами, в которых проглядывались какие-то продукты, и парочка школьников с рюкзаками. Максим решил вернуться сюда на машине и вести наблюдение из нее. На случай, если незнакомец воспользуется услугами метрополитена, Максим решил вызвать своего напарника Виктора. Тот как раз жил в этом районе. Виктор был необходим на тот случай, если слежка с колес станет невозможной. Поставив задачу и разъяснив напарнику, что от него требуется, Максим убрал «мобильник» в карман и достал ключи от машины с брелоком — пультом ДУ автосигнализации. Нажал кнопку пульта, его «девятка» послушно пискнула и мигнула фарами в ответ. А в следующий момент Максим понял, что машина ему в ближайшее время не понадобится. Оба передних колеса были спущены. «Вот гад!» Он снова включил сигнализацию и бросился на автобусную остановку. Бабка и школьники были на месте, а посетителя шефа и след простыл. Макс глянул в оба конца пустынного проспекта, в пределах видимости незнакомца не было.

— Бабушка, а автобуса еще не было? — поинтересовался Максим у старушенции.

— Пока не было, они теперь в час по чайной ложке ходят.

— А парень здесь стоял в пальто, он куда делся?

— На машине уехал, — спокойно ответила бабка.

— А на какой? Вы случайно не заметили?

— А как же, заметила, — обрадовала Макса пенсионерка.

— Правда?!

— Конечно, на красной, она за ним сразу же и подъехала.

— Спасибо, — вяло поблагодарил наблюдательную старушку незадачливый следопыт и поплелся докладывать шефу о своем сокрушительном поражении. «Специалист Юрий» действительно умел страховать самым качественным образом.

Альперович выслушал доклад Максима, ничем не выказывая своего удивления. Чего-то подобного он даже ожидал. Он бы даже разочаровался в посетителе, если бы тот позволил себя выследить или как-то раскрыть. А так, по крайней мере, было хоть не слишком обидно оказаться у него на крючке. Макс был доверенным лицом антиквара и сведущ во многих его делах. Бывший «комитетский», оказавшийся безработным после развала конторы, подвернулся коллекционеру вовремя и оказался весьма кстати. Он быстро нашел всем талантам Максима Олейника подходящее применение. Бывший контрразведчик был хорош во всех отношениях, и как консультант-аналитик, и как «оперативник». Альперович решил ему довериться, тем паче что Максим был в курсе «вологодского» дела. Шеф сначала все подробно изложил на словах, а после дал посмотреть изобличающие его деятельность документы. Макс выслушал рассказ начальника, прочитал послание, посмотрел фотографии и пришел к тому же выводу, что и Витольд Самойлович:

— Здесь мы светануться не могли нигде. Ниточка из-за бугра тянется, иначе и быть не может, все прошло как по маслу. Стволы отдельно, а форма и медальоны вообще здесь ушли, в Питере, они в Европу не пошли.

— И я так думаю. Вот только как они на нас вышли, даже не на нас, а на меня? Мое то имя в этой сделке нигде даже не упоминалось. Что скажешь?

— Да уж, — хмыкнул Макс.

— Что ты, как Киса Воробьянинов? Я тебе не за многозначительное поддакивание деньги плачу. Кто это такие, черт их забодай? — коллекционер, наконец, сорвался.

— Знаете, Витольд Самойлович, на криминал они не похожи, — убежденно произнес бывший КГБ-шник.

— На ментов тоже. Может, ФСБ?

— Я бы сказал, какая-то «контора». Судя по их требованиям, скорее зарубежная, чем местная. Нашему ФСБ нет резона старые стволы здесь перепрятывать.

— Ну, что делать будем?

— Я думаю, пока будем играть по их правилам, Группу я соберу, на всякий случай зашлем туда верного хлопца.

— Не боишься? Не жалко? Угрохают парня!

— Этого не угрохают. Он сам кого хочешь угрохает! Кстати, этот гаврик один туда собирается или еще с кем?

— Я так понял, что один. Насчет кого-нибудь еще он ничего не говорил.

— А раз один — мы еще потягаемся. Нужно заполучить что-нибудь против них самих, иначе они с нас не слезут. Будут держать за дойную корову. Сегодня — одно, завтра — другое. Пока присмотримся, затаимся. Глядишь, выйдем и на тех, на кого ваш гость пашет. А там поглядим.

— Хорошо, работай. От меня какая помощь нужна?

— Кроме финансовой, — никакой, — ухмыльнулся Максим.

— И сколько на этот раз?

— Давайте его требования и инструкции, я сегодня вечерком обмозгую и прикину, что к чему.

— Он два дня дал.

— Уложимся, — уверенно ответил бывший сотрудник некогда грозного ведомства.