4

Через полчаса в прохладной полутьме каменной трапезной собралось так много народа, что Даша растерялась.

— Палыч, здесь посторонние, — беспомощно обратилась она к Полетаеву, разглядывая чужаков — гостей ранчо.

— Ну и что? Ты же не собираешься зачитывать секретный доклад по внутренней политике страны.

— А может, соберемся в другом месте?

— Где? За ворота нас не выпустят. На солнцепеке сидеть тяжело. И потом, если кто захочет, и туда придет. Мы же не можем запретить отдыхающим отдыхать. Раз уж у самих не получается…

— Рыжая, не тяни! — поторопил ее Ример и заказал себе пива.

Гоша с Виктором Семеновичем, как два встревоженных стервятника, смотрели на нее не мигая.

— И правда, пора начинать.

Даша пожала плечами.

— Хорошо. Для начала я хочу принести извинения нашему чешско-американскому товарищу, мистеру Харрису за вчерашнее необоснованное подозрение.

Ян поклонился, раздались аплодисменты.

— В самом деле, я оказалась не права. Меня сбили с толку очевидность мотива и романтичность прочитанной истории. Тетрадь, кстати, опять украли.

Все переглянулись.

— Повторите. — Полетаев непроизвольно поднялся со своего места.

— Да-да, вы не ослышались, украли.

— Врет! — скрипнул Виктор Семенович. — Это она специально так говорит, чтобы ее не отдавать.

— Стала бы я вас бояться! — Даша презрительно скривила губы. — Но я хотела говорить не об этом. Тетрадь мне больше не нужна, потому что теперь я точно знаю, кто убийца.

Стало так тихо, что даже официанты перестали протирать бокалы и замерли.

— А давайте все возьмемся за руки, — вдруг предложил Ример, — как на сеансах этого… как его… Ну, когда духов вызывают…

— Столоверчения?

— Точно. Во-первых, в тему, а во-вторых, никто не сможет удрать, после того как его обвинят.

— Николай, я вполне обойдусь без ваших комментариев, — холодно заметила Даша. — К тому же хочу предупредить сразу: сбежать отсюда никому не удастся, ранчо охраняется.

Народ удивленно переглянулся:

— Это правда?

— Попробуйте — убедитесь сами.

— Ладно. — Ример не унывал. — Тогда будем держаться за стол, чтобы не упасть. Рыжая, валяй!

Даша не заставила себя уговаривать:

— Как я уже говорила, меня сбила очевидность мотива: наследство. Но я упустила из виду тот факт, что других претендентов на это наследство действительно нет. Что же остается?

— Пойти и повеситься, — тихо прошептал Ример.

Кто-то захихикал. Даша подняла тяжелый взгляд на вдовца:

— Вам еще представится такая возможность. Наверное, это лучше, чем пожизненное заключение сразу в трех странах. А если удастся доказать, что и жену свою вы убили, то вам и вовсе грозит электрический стул. В Америке с гуманизмом борются.

Ример покатился со смеху:

— Я знал это еще до того, как ты проснулась.

— Что? — Даша изобразила презрение.

— Что следующим буду я. Слушайте. — Вдовец отхлебнул большой глоток пива и вытер усы. — Предлагаю пари: я признаюсь во всех убийствах, если только Рыжая объяснит, каким образом я убил свою жену. Если не ошибаюсь, все это время я находился в Москве. А Америка, она ведь не Западное Бирюлево, туда на такси не доедешь.

— Все очень просто: у тебя был сообщник.

— О! Как оригинально! И кто же он, этот таинственный подлец?

— Не он, а она. — Даша понизила голос почти до шепота: — Тебе помогала любовница.

— И кто же она?

— Катерина!

Послышался шорох, потом стук. Все обернулись. Виктор Семенович опять лежал на полу.