Умирающая страна

На вопросы журнала отвечает кандидат исторических наук, доцент Исторического факультета Софийского университета имени святого Климента Охридского Дарина Григорова

– Дарина, вы болгарский историк, но стали изучать историю Украины. Почему?

– Я русист. Мне всегда была интересна русская общественная мысль, а особенно понимание русской идентичности. У вас национально-образующий процесс всегда будет открытым: это ваша сила – приобщать всех к русской культуре, которая является европейской, несмотря на свои этнические корни. Это была, есть и будет ваша «мягкая сила». Думаю, не стоит так упорно и даже топорно упоминать о soft power, как у вас это начали делать после заявления президента: это чиновничье эхо настораживает даже тех, кто вам симпатизирует, и эффект получается обратный. Вы должны просто действовать – не юбилейно и шапкозакидательски, как в Год культуры, а с тихим постоянством буддистского монаха. Русская культура как раз и есть ваше всё, а отнюдь не нефть и газ. А Украина для России в моем понимании – это то, что Македония для Болгарии, и так как очередной майдан вскрыл старые раны, то я решила поискать его истоки в XIX веке, когда формировались разные образы украинской нации.

Украинцы для русских – то же, что македонцы для болгар: нации-дочери, уже эмансипированные, но отрицающие свое историческое происхождение, отсюда и архиэмоциональный заряд в отношениях, которые существуют только между очень близкими. Если македонская нация – это проект XX века, реализованный югославскими политиками, то украинцы в XIX веке были проектом двух империй – Австро-Венгрии и России, отсюда и происходят две украинские нации. Украинцы из Галиции уже в начале XX века были этноцентричны, отличались русофобией, антисемитизмом и антиполонизмом. Они униаты, в языке которых присутствуют полонизмы и германизмы. Малороссы – это Киев и Восточная Украина – этнодуалистичны, православны, одновременно чувствуют себя и украинцами, и русскими. Прекрасный пример – семья Бердяевых: Николай Бердяев считал себя русским больше, чем украинцем, а его брат Сергей – наоборот, но их идентичность строилась в позитивном ключе, а не на образе врага.

Очень любопытно, что в XX веке родилась третья украинская нация – русины, часть которых (русофилы) еще с XIX века эмигрировали в США и Канаду. Значительная часть их интеллигенции была уничтожена в австрийских концлагерях Терезин и Талергоф во время Первой мировой войны. Русины в Закарпатской Украине были признаны нацией лишь в 2007 году при давлении США и лично сенатора Маккейна на украинского президента Ющенко. Это очень показательно – если Россия опять не обратит внимание на эту новую нацию численностью около 1,5 млн. человек (в Чехии, Словакии, Венгрии, Польше, США и Канаде, а также на Украине), то американцы могут превратить их в русофобов – это вопрос технологии. В отношении Македонии мы приняли ее македонское настоящее и надеемся, что она примет свое болгарское прошлое, чтобы не превратить свое будущее в албанское, следуя политике болгарофобии.