Вторая гражданская война

Рассматривая проблемы созидания коллективных хозяйств, мы временно упустили из виду «благодетелей» сельской бедноты. Они-то как отнеслись к происходящему?

Да так, как и должны были! У них прямо из рук вырывали экономическую власть над селом, доходы, почет и уважение. И они сопротивлялись – в меру ума, энергии и изворотливости.

Ситуация усугублялась тем, что советская власть после окончания войны, стремясь покончить с расколом в обществе, объявила широчайшие амнистии, причем не только участникам Белого движения, но и бандитам. Те, естественно, не отказывались – кто ж отказывается от амнистии? Однако далеко не все собирались сложить оружие. Множество упорных врагов, разойдясь по селам, ждали только часа – и теперь решили, что этот час приближается. Собственно, и прошло-то всего ничего – меньше десяти лет.

Читая сборники документов того времени, вообще перестаешь понимать, мирное время было на дворе или война.

Информация с мест все больше начинает напоминать сводки боевых действий. Вот, например, сводка по Украине, составленная по письмам в «Крестьянскую газету» и газетным публикациям. Как нетрудно догадаться, публиковали лишь самые характерные случаи.

Расстрелы кулаков-убийц (по газетным заметкам) Июль 1929 года:

«Чрезвычайной сессией Прилукского окрсуда приговорены к расстрелу восемь участников кулацкой террористической банды…

Киевский суд рассмотрел дело о кулацком нападении на коммуну „Зирка“ в с. Рославицах, пять кулацких главарей приговорены к заключению на шесть лет…

Днепропетровский окружной суд рассмотрел в с. Бугуславе дело об убийстве кулаками комсомольца-активиста Андрея Бойко. Как выяснилось на суде, решение об убийстве Бойко было принято местными кулаками на тайном собрании. На этом же собрании ими было решено убить крестьянина-активиста и кандидата партии Лукьянова. Второе убийство, однако, не удалось. Двое кулаков, организаторов убийства, приговорены к расстрелу, двое остальных – к 10 годам заключения…

В Винницком округе в с. Новая Крапивная выездной сессией окрсуда приговорены к расстрелу четыре главаря-кулака, убившие крестьянку-незаможницу, члена избиркома…

Белоцерковским окрсудом приговорен к расстрелу В. Березнюк за покушение на селькора с. Соколки…

На Киевщине, (в) с. Шитовецком, слушалось дело группы кулаков, зверски убивших селянку-активистку Мельничук. Суд приговорил четырех непосредственных убийц к расстрелу…

В с. Соляные Хутора на Волыни убит сельский активист, незаможник Левкура. Убийство совершено кулаками. Ведется следствие…»^[278]В начале 1930 года руководство ОГПУ, обобщив и проанализировав данные с мест, забило тревогу.

Из докладной записки Секретно-оперативного отдела ОГПУ «Предварительные итоги борьбы с контрреволюцией на селе в 1929 г.». 15 января 1930 года:

«2. Массовая контрреволюция в деревне в 1929 года

А) Террор.

За весь 1929 г. по Союзу ССР зарегистрировано 8278 терактов.

Сравнивая размеры террористических проявлений в 1929 г. с аналогичными проявлениями в предыдущие годы, мы должны констатировать неуклонное нарастание террора: за 1926 г. по всему СССР – 711 террористических актов, за 1927 г. – 901 террористический акт, за 1928 г. – 1027 террористических актов, за 1929 г. – 8278 террористических актов…»

Восемь тысяч терактов (зарегистрированных) – это много или мало? С одной стороны, страна у нас большая. С другой – даже в самый пик чеченской войны, когда все СМИ кричали о терроризме, теракты насчитывались максимум десятками в год. В этом случае тысячи в год – это что?

И ведь это только зарегистрированные теракты. А сколько незарегистрированных? Сгорел амбар – и сгорел. Может, кто окурок бросил. Шел человек лесом – и пропал. Может, волки заели…

Читаем дальше:

«Характерные моменты неуклонно растущей террористической деятельности в 1929 г. в основном сводятся к следующему:

Террор растет, главным образом, за счет активного противодействия хлебозаготовкам…

Террор направлен в основном против деревенского актива (бедняки, батраки, комсомольцы, партийцы), участвующего в проведении хлебозаготовок и др. кампаний в деревне».

Ну, этому удивляться не стоит. О «хлебных войнах» мы уже много говорили. Кулаки дерутся за свою упущенную выгоду, их сторонники и должники – за чужую.

«С осени 1929 г. начинает расти террор на почве противодействия коллективизации, главным образом в виде поджогов…

Террор по своему характеру становится острым: начинают преобладать такие формы, как убийства, ранения и особенно поджоги.

Особая форма активного кулацкого противодействия сов. мероприятиям в деревне – поджоги и разгром советских, общественных, кооперативных организаций и колхозов – также начинает расти.

Кулак, являясь основным инициатором и вдохновителем террористических актов, нередко реализует тер. акты через подкулачника – бедняка, а во многих случаях и через уголовные элементы; имеются также случаи, когда кулак здесь использует и середняка…»^[279]

Опять же все согласуется с ранее сказанным. Середняк – муравей самостоятельный, его можно разве что сагитировать, поэтому такие случаи «имеются». С бедняком проще: его можно купить за несколько пудов зерна или напомнить об отработке за долги. Потому-то подкулачники, в основном, из бедняков.

Далее. По данным ОГПУ, за 1929 год по СССР было зарегистрировано 1190 случаев массовых выступлений. (1926–1927 гг. – 63, 1928 г. – 709). В 1929 году в деревне было арестовано 95 208 человек, разгромлено 255 контрреволюционных организаций, 6769 группировок и 281 банда.

Впрочем, и сельские активисты тоже не были безгласными и беззащитными овечками.

Юрий Мухин в статье «Самый позорный голод» приводит воспоминания одного из авторов газеты «Дуэль» А.З. Лебединцева о его собственном крестьянском детстве на Кубани:

«Их хутор в 20-х годах был создан 60-ю семьями, отселившимися из станицы Исправной на дальние земли. В 29-м году колхоз создали сразу и вошли в него все. В это же время подверглись нападению кулаческой банды, и в боевой стычке два бойца хуторского отряда самообороны были убиты. Агитация против колхозов была страшной, и в самой станице колхоз, по сути, до 1933 года так и не был создан».

То есть, с одной стороны – банды, а с другой, кроме милиции и ЧОНа, – еще и отряды самообороны, вооруженные и тоже весьма опасные – кто знает, что им завтра в голову придет и в какую сторону они повернут винтовки? Оружия же, еще с войны, на селе оставалось огромное количество. В районах, охваченных в свое время крестьянскими восстаниями, его более-менее изъяли, в остальных оно так и лежало по чердакам и сараям – в хозяйстве пригодится.

Вот интересно: это уже война или еще так… постреливают? Может, и «так, постреливают», но чекисты отметили, что в 1929 году появились весьма характерные тенденции:

«1. Резкое возрастание контрреволюционной активности в среде руководящего, организующего, вдохновляющего кадра контрреволюции (махровые контрреволюционеры всех направлений, главари банд, идеологи, белогвардейцы). В ряде мест – уход в целях лучшего руководства контрреволюционной работой обратно в подполье (СКК, УССР, НВК, ЦЧО и др.)».

Вот и сказались широчайшие амнистии, проведенные после Гражданской войны. С одной стороны, они действительно помогли справиться с бандитизмом, но с другой – по деревням засело огромное количество якобы сложивших оружие бывших бандитов, которые ждали только момента выступить.

«2. Блок контрреволюционеров и бандитских элементов с кулаками. Упорные попытки руководителей и основного кулацко-белогвардейского кадра контрреволюции превратить свои организации и группировки в массовые деревенские организации. Привлечь на свою сторону основные массы населения, особенно в моменты наибольшей напряженности обстановки».

С учетом того, что многие бывшие фронтовые офицеры Первой мировой, ставшие белогвардейцами, а потом бандитами, являлись сыновьями и братьями кулаков, смычка, надо полагать, прошла легко и непринужденно. Так сказать, по-семейному… Ну а поводов устроить в селе бучу организационный бардак давал предостаточно.

«3. Заметное обактивление эсерствующего элемента… начинающего выступать в качестве руководящего кадра».

Ба! Кого мы видим! Жива еще «крестьянская партия»! Во время крестьянских восстаний времен Гражданской войны ВЧК сняла головку партии эсеров, а низовой аппарат-то остался – кулаки, лавочники, сельская интеллигенция, мелкие чиновники и специалисты, такие как фельдшеры и землемеры. А ведь эсеры – не парламентские болтуны, это одна из основных террористических партий Российской империи. Веселые эсерствующие ребята вместе с еще более веселыми анархистами обеспечивали руководством и идеологией практически все крестьянские восстания времен Гражданской. После войны они затаились и теперь начали выползать из своих щелей на запах свежей крови.

«4. Рост контрреволюционной активности национальной интеллигенции, участвующей в контрреволюционных организациях, часто в качестве руководителей (УССР, восточные области). Участие в контрреволюционных организациях и группировках служилого элемента, подчас их руководящая роль, в частности, вычищенных из совпартаппарата».

Ну, интеллигенция – это понятно. Эта категория в принципе и по определению работает против любого государства, как жук-древоточец работает против любого дерева. Природа у нее такая. А вот с крапивным семенем что делать? Держишь на работе – воруют, увольняешь – бунтуют…

«5. Резкое обактивление церковников и сектантов. Выступление служителей религиозного культа в качестве руководителей контрреволюционных организаций и группировок…Превращение церковных советов в центры контрреволюции… Срастание церковников и сектантов… с контрреволюционными и бандитскими элементами…»

В общем-то, вполне понятно: священник, точно так же, как судья и прокурор, пьет чай не с бедняками. Да и основные пожертвования кто на церковь дает? В теории-то, конечно, следует «повиноваться властям земным», а на практике получается: «кабы я ведал, где ты нынче обедал, – знал бы, чью песню поешь». Ну а что касается взаимоотношения сект и спонсоров – это мы и сами рассказать можем.

Оно бы еще и ничего, но в церковь не только теперь, но и тогда ходили по преимуществу женщины, а женская вера отдает легковерием и фанатизмом. Сказали, что в небо влетела комета, и ближайшим летом на колхозников пойдет огненный дождь – стало быть, влетела и пойдет. А кто не верит в комету, тот не православный, и гореть ему в аду!

«6. Усиленная обработка и привлечение к антисоветской работе молодежи, особенно в организации террористических групп».

Ну да, конечно… Молодежь очень просто отправить добывать светлое будущее – не только коммунистическое, но и капиталистическое, а пуще того некое отвлеченное «хлеборобское». А уж выковать из них террористов-смертников умели не только теперь и не только исламисты.

«7. Стирание национальных и сословных граней. Блок кулака-белогвардейца-казака с кулаком-бандитом-горцем, националом. Блок кулака-казака с кулаком-крестьянином».

Это еще что… В Третьем рейхе и евреи, бывало, в вермахте служили. Когда речь идет об интересе, идеологию просят подождать в чулане.

«8. Характерным в деятельности контрреволюционного и антисоветского элемента всех районов СССР являются попытки создания подпольной, строго конспиративной контрреволюционной организации и группировок с установкой на подготовку вооруженных выступлений. Одновременно – повседневная контрреволюционная деятельность, противодействие мероприятиям соввласти – террор, массовые выступления, контрреволюционная агитация, листовки и т. д. с использованием (путем провокации) подкулачников, женщин и т. п. Особо широкое развитие повстанческих тенденций в районах, насыщенных участниками и руководителями политбандитизма, белого повстанчества».

Что называется – доамнистировались.

Так это что – уже война, или просто стреляют? Может быть, и «просто стреляют» – но как быть со следующей группой выводов?

«Деятельность, формы и методы действовавших в 1929 г. контрреволюционных организаций и группировок таковы:

1. Состав преимущественно кулацко-белогвардейский и бандитский; наличие значительного количества офицерства, связанного с землей, и унтер-офицерских кадров белой и петлюровской армий.

2. Значительно большая организованность, строжайшая конспирация, строгий персональный отбор, более обдуманная вербовка (вербуются „надежные“, „обиженные“, ущемленные Советской властью).

3. Большой масштаб деятельности организации; охват одновременно нескольких районов округов; связь с другими районами и округами строго конспирируется, устанавливается через преданных, проверенных людей.

4. Повсеместное стремление вооружаться либо путем скупки оружия, либо путем захвата его; проведение специальных сборов денежных средств среди кулацкой верхушки для покупки оружия.

5. Большое внимание уделяется Красной Армии, особенно территориальным частям… Большие надежды контрреволюционных организаций и группировок на части Красной Армии, особенно территориальные, как на „источник вооружения“ организаций при восстаниях и даже как на „помощь восставшим“.

6. Стремление связаться с заграницей. Посылка ходоков для установки связей с зарубежными центрами контрреволюции… Создание зарубежными центрами… диверсионно-повстанческих, бандитских организаций в БССР, Украине…

7. Активизирующая и организующая роль репатриантов в ряде районов…»

Суммируя вышеизложенное:

«Планы. Вопросы восстаний ставятся в порядок дня. Выступление не только при внешних осложнениях, но и в ближайший период, а для этого нужно: а) спешить с подготовкой, с созданием боевых команд кадров по станицам „водителей“, проработкой планов самого выступления; б) обеспечить одновременно выступление ряда станиц и районов: „трудно начать, а потом все пойдет“; „начинать, но не в одном месте“; в) при восстании уничтожать в первую очередь местный советский и партийный актив („сжечь мосты“ – „отрезать для массы пути отступления“); двигаться, по пути захватывая оружие путем нападения на милиции, местные советы и т. д.; г) перестраховаться на случай неудачи – „в случае неудачи с наиболее надежными уйти в город, в лес“.

Структура организаций. Создание боевых сравнительно немногочисленных повстанческих ядер по населенным пунктам из авторитетных решительных людей, могущих „в нужный момент повести за собой массу“. В ряде организаций – тенденция к формированиям по принципу войсковых соединений (организация сотен, партизанских отрядов и т. д.).

Контрреволюционные группировки последнего периода как по составу, так, особенно, по характеру своей деятельности значительно отличаются… Если раньше группировки возникали только на почве перевыборных кампаний под лозунгом „Проведем в советы своих“ (1925, 1926 гг.); если группировки 1927 г. и особенно 1928 г. возникали, главным образом, в период хозяйственной кампании, ставя своей целью срыв и противодействие этим кампаниям, то контрреволюционные группировки 1929 г. …носят достаточно ярко выраженный характер повстанческих ячеек».

Нет, конечно, на самом деле этого не было. Это все ОГПУ придумало, в угоду правительству, которое из классовых соображений решило ликвидировать «трудолюбивых крестьян», поскольку они не годились для светлого будущего. А бедные «трудолюбивые крестьяне», которых злобные большевики прозвали «кулаками» и ликвидировали, – они же совсем пушистые. Сказали «отдайте власть и прибыли» – они тут же и отдали и не боролись вовсе. За что тут бороться-то? Деньги? Тьфу, какая пошлость! Власть? За власть борются только мультяшные злодеи. Потеря кормовой базы? Так это и не кормовая база, а социальное партнерство. Тем, кто в танке, крестьянин Филипп Овсиенко все досконально объяснил, чего еще-то?