Лос-Анджелес, наши дни

За шесть минут до того как Джо Пайк увидел этих двоих, он заехал на заправку подкачать шину. И в тот же момент, как увидел, понял, что они идут на преступление. Венеция, штат Калифорния, половина одиннадцатого утра, тепло, солнышко, море рядом. Если бы не шина, он бы их не увидел и не ввязался бы в это дело.

Пайк разобрался с шиной, потом заправился. Его «чероки», хотя и не новый, сверкал чистотой. Пайк ухаживал за ним тщательно. Умение обиходить себя и свое средство передвижения ему привили, еще когда он был юным морским пехотинцем, и оно верно ему служило, чем бы он ни занимался.

Когда Пайк закрывал капот, на противоположной стороне улицы появились три девушки на велосипедах — красивые ноги крутят педали, гладкие спины изогнуты над рулем. Он проводил их взглядом, и велосипедистки привели его глаза к двум молодым людям, что шли им навстречу. Миг — и Пайк почуял, что от них исходит опасность, от этих молодых ребят лет двадцати с бандитскими татуировками на шеях.

Пайк три года проработал патрульным в Лос-Анджелесском управлении полиции, где научился довольно хорошо разбираться в людях. Потом сменил профессию — стал работать в горячих точках планеты, во враждебном окружении, где усовершенствовал способность понимать мельчайшие оттенки языка тела и выражения лица, ибо от этого зависела его жизнь.

И теперь, когда они остановились прямо напротив Пайка, на другой стороне улицы, у магазина женской одежды, ему стало любопытно. Он уже не был полицейским и ему было чем заняться, но их позы и лица заставили включить красную кнопку тревоги.

Пайк заполнил бак бензином, но в машину не сел, а стал наблюдать, как молодые люди коротко переговорили и перешли от магазина одежды к закусочной, в окне которой красовалась от руки нарисованная вывеска «Сэндвичи Уилсона навынос».

Молодые люди открыли было дверь, но тут же отступили. Из закусочной вышла женщина средних лет. Когда она появилась, один из них отвернулся и стал смотреть на улицу, а другой поднес руку к глазам, явно желая скрыть лицо. Это было так красноречиво, что Пайк приподнял уголок рта, что для него означало улыбку.

Когда женщина ушла, молодые люди вошли в закусочную.

Лавируя между проезжавшими машинами, Пайк перебежал через улицу. Закусочная была маленькая, с двумя крошечными столиками у окна и прилавком в глубине, где нужно было делать заказ. Над прилавком на стене висела доска с написанным мелом меню и постер со святыми покровителями Нового Орлеана; за прилавком также была дверь, очевидно ведущая в кладовку.

События в закусочной разворачивались стремительно. Когда Пайк открыл дверь, два молодых человека как раз повалили на пол мужчину постарше; один, опустившись на одно колено, бил его по голове, другой стоял и пинал его ногами по спине. Мужчина скрючился, стараясь защититься от ударов.

При появлении Пайка оба замерли. Потом тот, что припал на одно колено, вернулся к своему занятию, а второй угрожающе повернул к Пайку изрытое оспинами лицо.

— Ты тоже хочешь? Давай вали отсюда.

Пайк валить не стал. Он, наоборот, вошел и закрыл за собой дверь. В глазах бандита мелькнуло удивление, его напарник опять замер. Они думали, что он убежит.

Бандит, сжав кулаки, шагнул к Пайку, эдакий уличный скандалист, заходящийся от собственной крутости. Он хотел запугать Пайка и обратить в бегство.

Пайк быстро шагнул вперед, и бандита это застало врасплох. Пока тот не успел опомниться, Пайк, поднырнув, ухватил его за плечо, вывернул руку ему за спину и с силой швырнул на пол. Лучевая кость хрустнула, локтевая сместилась. Напоследок ударив бандита ребром ладони в адамово яблоко, Пайк выпрямился и повернулся ко второму, но второму хватило и посмотреть. Он отполз назад, по стеночке добрался до задней двери и дал деру.

Бандит, пытаясь не то вдохнуть, не то закричать, давился, как кот клоком шерсти. Пайк опустился на корточки и обыскал его на предмет оружия. Нашел девятимиллиметровый пистолет, перекатил парня на живот, сдернул с него ремень и стал связывать руки. Когда Пайк заводил сломанную руку ему за спину, бандит взвыл и попытался подняться, но Пайк вмял его лицо в пол.

— Стоп, — сказал Пайк.

На то, чтобы нейтрализовать противника и обезопасить помещение, у него ушло шесть секунд.

Пока Пайк работал, пострадавший попытался сесть.

— Как вы? — спросил Пайк.

— Нормально, — ответил тот. — Со мной все в порядке.

Однако выглядел он не лучшим образом. Лицо залито кровью, кровь капает на пол. Увидев красные капли, он ощупал лицо и посмотрел на окровавленные пальцы.

— Кровотечение, — сказал он и попытался встать на колени, но упал и в итоге сел, прислонившись к стене.

Пайк достал телефон и позвонил по 911.

— Не вставайте. Я вызываю «скорую».

Избитый скосил глаза на него:

— Вы коп?

— Нет.

— Мне не нужна «скорая помощь». Сейчас отдышусь и буду в порядке.

Бандит вывернул шею, чтобы посмотреть на Пайка.

— Ты мне сломал руку, а сам не коп? Сука. Подними меня!

Пайк слегка прижал его коленом; бандит захрипел.

Когда оператор 911 ответила, Пайк рассказал, что произошло, описал состояние потерпевшего, добавил, что нападавший здесь же, и попросил вызвать полицию.

Пайк проверил у мужчины пульс. Пульс был сильный, но зрачки были разных размеров, что указывало на сотрясение мозга. Потом он прижал к его ране пачку бумажных носовых платков.

Бандит спросил:

— Ты кто, мужик?

— Помолчи.

Если бы Пайк не остановился подкачать шину, он бы не увидел этих двоих, не пересек бы улицу и не встретил женщину, которая вот-вот появится. Но он остановился. И горе ему.

Парамедики, приехавшие на «скорой», две крепкие женщины сорока с чем-то лет, занялись потерпевшим, а Пайк тем временем вводил их в курс дела.

Бандит, лежа на полу лицом вниз, удерживаемый коленом Пайка, вдруг заговорил:

— Этот тип сломал мне руку, дайте чего-нибудь от боли.

Главная, по фамилии Стилек, посмотрела на Пайка:

— У него действительно сломана рука?

— Угу.

Она велела усадить бандита и кивнула напарнице:

— Осмотри красавчика, а я закончу с этим.

Стилек удалось поднять потерпевшего; он говорил невнятно, но, когда она пощупала ему пульс и померила давление, сосредоточился. Назвался он Уилсоном Смитом, из Нового Орлеана, сказал, что приехал сюда после урагана «Катрина». Пайк отметил, что при этом у Смита не было южного выговора. Скорее он говорил как выходец из Нью-Йорка.

Когда Стилек направила фонарик ему в глаза, он попытался отвести ее руку.

— Я в порядке.

— Нет, не в порядке. Мы вас заберем в больницу.

Смит опять попытался от нее отмахнуться, но вдруг обмяк, вновь опустился на пол и закрыл глаза. Пайк смотрел, как работают парамедики, и ждал полицию.

Через несколько минут полиция прибыла. Главной в паре была средних лет латиноамериканка, которая представилась как офицер Хайдек — вероятно, английская фамилия досталась ей от мужа. Ее напарником был огромный малый по имени Пол Макинтош.

Хайдек тихо поговорила со Стилек, потом подошла к Пайку:

— Это вы звонили, вызывали нас?

— Да, мэм.

— Ага. И как вас зовут?

— Пайк.

Бандит, которому в это время накладывали шину, сказал:

— Этот тип сломал мне руку, да? Арестуйте его. Я хочу его посадить.

Хайдек попросила у них документы. Пайк протянул ей водительские права, которые она и скопировала для рапорта. У подозреваемого документов не оказалось. Он назвался Рубеном Мендосой и заявил, что не имел ни одного ареста.

— Состоите в банде? — навис над ним Макинтош.

— Никак нет, брат. Я чист.

Макинтош указал на аббревиатуру ВТ у него на шее. Пайк знал, что это значит «Венеция-тринадцать», известная банда латиноамериканцев.

— Тогда зачем вытатуировали «Венеция-тринадцать»?

— Это мои инициалы.

— ВТ — инициалы Рубена Мендосы? — сказала Хайдек. — Как это может быть?

— Это так пишется по-европейски.

Пайк честно рассказал, что знал, кратко, в нескольких фразах, как учили, когда он был новичком-патрульным, и отдал Хайдек пистолет, который отобрал у Мендосы.

— Вот, был у него в кармане.

Мендоса сказал:

— Это не мой, мужик. Нечего на меня вешать.

Макинтош велел ему заткнуться и обратился к Пайку:

— А второй? У него был пистолет?

— Если и был, я не видел. Когда я повалил вот этого, его дружок сбежал через заднюю дверь. Оружия я не видел.

Хайдек передала пистолет Макинтошу, попросив отнести в машину, и вызвала вторую карету «скорой». Подозреваемого и потерпевшего нельзя везти в одной машине.

Подъехали еще одна патрульная машина и вторая «скорая». Вновь прибывшие полицейские вывели Мендосу, а Стилек с напарницей выкатили из машины носилки. Тем временем Хайдек допрашивала Смита. Тот сказал, что эти двое хотели купить сэндвич, а он собирался закрыть закусочную, чтобы идти в банк, и хотел их выставить. Они обиделись, и началась драка.

Хайдек, похоже, не поверила.

— То есть они не хотели вас ограбить, ничего такого? Вы подрались просто потому, что они хотели сэндвич, а вы хотели закрыть закусочную?

— Ну, может, я что-то им сказал не подумав.

Парамедики положили его на носилки, и тут в заднюю дверь вошла женщина. Она не видела машин «скорой помощи» и полицейских машин, стоявших с другой стороны, и при виде стольких людей в форме, набившихся в тесное помещение, застыла, словно бы наткнувшись на невидимую стену. Пайк смотрел, как она переводила глаза с врачей на носилки, потом на полицейских — раз, два, три, пока — четыре — ее глаза не остановились на нем. Надолго. Она смотрела на него так, словно ничего подобного не видела никогда, словно он ее одновременно пугает и безумно притягивает.

Пайк подумал, что ей лет тридцать с небольшим — оливковая кожа, морщинки вокруг глаз. У нее были красивые глаза. И умные. Волосы короткие, темные; льняное платье без рукавов и сандалии на плоской подошве. Глаза Пайку понравились.

Тут вернулись Хайдек с Макинтошем, и она перевела глаза на них.

Хайдек сказала:

— Чем могу помочь?

— Что случилось? Уилсон, что с тобой? Уилсон — мой дядя.

Смит приподнялся.

— Это Дрю. Моя племянница.

Ее звали Дрю Рэйн, и, пока ей рассказывали, что случилось, она переводила взгляд со Смита на полицейских.

— На тебя напали прямо здесь? Прямо здесь, в магазине?

— Да все нормально, пришел этот парень и остановил их.

Дрю Рэйн опять посмотрела на Пайка и одними губами прошептала одно слово, как если бы полицейские, медики и дядя ее не видели, словно бы улучив момент, когда кроме них никого нет:

— Спасибо.

Пайк кивнул.

Она тут же перевела взгляд на парамедиков.

— Он поправится?

— Проведем обследование. С такими травмами головы, как у него, раньше чем завтра его не отпустят.

— Я там не останусь. Как только они меня зашьют, я уйду.

Дрю Рэйн подошла к носилкам и посмотрела на него сверху.

— Уилсон, не надо. Пожалуйста.

Хайдек дала мисс Рэйн свою визитку и сказала, что детективы допросят ее дядю в больнице. Парамедики пристегнули Смита к носилкам, и Пайк смотрел, как она уходит вслед за ними.

Хайдек дождалась, когда они уйдут, и обратилась к Пайку:

— Вы верите, что это был диспут по поводу сэндвича?

Пайк отрицательно покачал головой.

— Я вас знаю? Что-то знакомое…

— Нет.

— Ваши татуировки мне что-то напоминают.

На дельтавидных мышцах Пайка было вытатуировано по ярко-красной стреле. Он был в серой футболке с обрезанными рукавами, обнажавшими стрелы. Солдатские солнцезащитные очки, черные и блестящие, как крылья жука, скрывали его глаза, но стрелы на руках светились, как неоновые вывески. И указывали вперед. Росту в Пайке было шесть футов один дюйм, весил он чуть больше двухсот фунтов, и его руки бугрились мускулами. Волосы он стриг коротко, оставлял всего четверть дюйма, кожу его покрывал темный загар, костяшки пальцев были загрубелые, в шрамах.

— Большинство, увидев такое избиение, бегут без оглядки. Чем вы занимаетесь, мистер Пайк?

— Я бизнесмен.

— Угу.

Если она и заметила бугор там, где он прятал один из двух пистолетов, что были при нем, то не подала виду. Протянула свою визитную карточку:

— Вероятно, вас будут расспрашивать детективы; но пока, если придет какая-то мысль, звоните мне.

Пайк взял карточку, и Хайдек ушла вслед за Макинтошем к патрульной машине.

Парамедики открывали задние дверцы «скорой помощи», а Дрю Рэйн стояла рядом с дядей, держа его за руку и что-то говоря. Наконец она отошла, и врачи задвинули носилки в машину.

Дрю Рэйн проводила глазами «скорую помощь» и поспешила в магазин.

Пайку не понравилось, как она спешила. Он подумал: она словно бы спешит спрятаться.

— Почему он солгал? — спросил Пайк.

Она вздрогнула, потом улыбнулась и зашла за прилавок.

— А как вы думаете? Он боится, что они вернутся.

— Они уже здесь были?

Она выключала обжарочные аппараты, закрывала крышками металлические контейнеры с приправами и при этом говорила. Уилсон говорил так, словно он из Нью-Йорка; ее выговор был гораздо мягче.

— Такие люди всегда возвращаются.

— Если вы думаете, что они вернутся, надо сказать об этом полиции.

Она наклонила голову к плечу.

— Я думала, вы и есть полиция.

— Нет. Просто шел мимо.

Она снова улыбнулась, протянула руку через прилавок:

— Дрю Рэйн. Зовите меня просто Дрю.

— Джо Пайк.

Они пожали друг другу руки, и Дрю вернулась к работе, через плечо говоря:

— Как хорошо вы поступили, мистер Пайк, пришли на помощь. Спасибо вам. А теперь, я не хочу быть грубой или неблагодарной, но я должна закрыть закусочную, чтобы ехать в больницу.

Пайк кивнул, подумал, что здесь его ничто не держит, но почему-то не ушел. Взглянул на ее руки. Обручального кольца не было.

— Поговорите с полицейскими.

— Все с нами будет в порядке. Вы не знаете моего дядю. Наверное, он их как-нибудь обозвал.

Она сложила металлические контейнеры в коробку, отнесла в кладовку. Когда она скрылась, Пайк написал в блокнотике для заказов, который нашел рядом с кассой, свое имя и номер мобильного.

— Я вам оставил свой телефон. Понадоблюсь, звоните.

Она ответила из кладовки:

— Ладно. Еще раз спасибо.

Пайк вернулся к своему джипу, но не уехал. Он нашел переулок позади закусочной Уилсона, остановился в дальнем его конце и стал ждать. Через несколько минут вышла Дрю Рэйн, заперла дверь и направилась к серебристому «терселу». Пайку показалось, что она сильно озабочена.

Он некоторое время посидел в джипе, потом вылез и примерно квартал прошел пешком. Смотрел на людей на тротуарах, смотрел на людей, что сидели за рулем проезжающих машин.

Пайк был напротив заправки, на другой стороне улицы, когда мимо него медленно проехал темно-бордовый «монте-карло» с открытыми окнами. На переднем сиденье — двое молодых мужчин, на заднем — еще один, все трое — с бандитскими татуировками и лицами как только что из тюрьмы. Проезжая, они уставились на Пайка, и он ответил им таким же взглядом.

Тот, что на заднем сиденье, изобразил рукой пистолет, прицелился и нажал курок.

Пайк проводил их взглядом, вспоминая, как Дрю Рэйн спешила спрятаться.

Такие люди всегда возвращаются.

Нет, подумал Пайк. Они не возвращаются, если тебя боятся.

Вообще процедура была такая: Хайдек докладывает начальнику своей смены, что потерпевшего и подозреваемого везут в больницу. Начальник смены передает ее рапорт в отдел расследований, который посылает детективов в больницу, поговорить со Смитом и Мендосой. Если же Мендоса откажется сотрудничать, детективы позвонят Пайку и договорятся о беседе, все это тихо и дружелюбно. Но в случае с ним, понимал Пайк, все будет иначе. Стоит только кому-нибудь вспомнить его имя, и детективы поступят иначе и иначе отнесутся к этому делу.

И он оказался прав.

Через восемь часов после того, как Пайк играл в гляделки с пассажирами бордового «монте-карло», он вернулся домой и на парковке обнаружил двоих детективов. Пайк жил в охраняемом кондоминиуме в Калвер-Сити. Чтобы попасть на территорию комплекса, требовалось открыть ворота ключом-картой, но однако же вот они, двое детективов, мужчина и женщина, ждут его в «краун-виктории» с затемненными, надо ли говорить, стеклами.

Пайк въехал, а они вылезли из машины и стояли, вытащив свои жетоны, ожидая, когда он вылезет из джипа. Детективу мужчине было за пятьдесят — одутловатое лицо, редеющие рыжие волосы, синяя ветровка. Женщина была лет на пятнадцать моложе, черноволосая, черноглазая, в темно-синем брючном костюме. Пистолет оттопыривал полу жакета, и она стояла, держа руку на изготовку, словно должна вот-вот его выхватить и стрелять. Она явно нервничала. Пайк подумал, интересно, чего ей про меня наговорили?

Старший представил его женщине, словно показывая зверя в зоопарке:

— Джо Пайк. — Потом, чуть погромче, обратился к Пайку, словно Пайк был зверь забывчивый: — Когда мне сказали, что это ты, я подумал: хорошо, если он меня не пристрелит, значит, день удался.

Кажется, они знакомы, но Пайк его не узнавал.

Детектив уловил замешательство Пайка и поднял жетон выше, чтобы Пайку было лучше видно.

— Как, Пайк, ты меня не помнишь? Джерри Баттон из Рампарта. А теперь — с Пасифик-стейшн. А это детектив Футардо. Мы насчет дела о нападении на Смита, так что не стреляй, ладно?

Упоминание о Рампарте сработало, но Джерри Баттон не имел почти ничего общего с тем шустрым молодым полицейским, который остался в памяти у Пайка. Тот Джерри Баттон был патрульным в рампартском отделении, а Пайк только-только пришел служить в полицию. Они относились друг к другу дружелюбно, но друзьями не были. Когда Пайк ушел из полиции, Баттон стал его избегать, впрочем как и большинство его приятелей-полицейских.

Пайк прочел их удостоверения. Футардо оказалась детективом первой ступени, из чего Пайк сделал вывод, что в отделе расследований она новичок. Баттон стал уже детективом третьей, высшей, ступени. Слишком уж высокий чин для простой драки.

— Как там мистер Смит? — спросил Пайк.

Баттон не ответил.

— Ты носишь пистолет?

— Два. И два разрешения.

Баттон толкнул локтем Футардо:

— Говорил я. Он всегда вооружен.

Пайк стал молча смотреть на Баттона и смотрел, пока тот наконец не поднял руки.

— Давай войдем и поговорим о том, что произошло.

— Можно и здесь поговорить.

— Здесь, на парковке?

— Да.

Баттон жестом велел Футардо достать блокнот:

— Хорошо, значит, здесь. Расскажи, что случилось.

Пайк последовательно рассказал обо всем, точно так, как рассказывал Хайдек, включая описание второго бандита и прибытие «скорой помощи» и полиции. Футардо быстро записывала, но Баттон, казалось, скучал, словно уже слышал это раньше. Он бросил взгляд на Футардо.

— Ладно, давайте смотреть фотографии.

Футардо вытащила из кармана жакета конверт, а из него — несколько листов. На каждом — фотографии мужчин двадцати-тридцати лет примерно одинакового роста и веса. Поскольку на каждом листе было по шесть фотографий, они назывались «шестерками».

На втором листе, в середине нижнего ряда, Пайк узнал сообщника Мендосы.

— Вот этот.

Футардо вытянула шею — посмотреть.

— Есть такой. Альберто Гомер.

Она вынула из кармана ручку и протянула ему вместе с листом. Пальцы дрожали.

— Обведите изображение, которое вы идентифицировали сейчас как мужчину, напавшего на ваших глазах на мистера Уилсона Смита и поставьте дату и подпись.

Пайк обвел и подписался.

— А мистер Смит его узнал?

Баттон фыркнул.

— Мистер Смит не узнал никого.

Футардо, убирая фотографии, впервые чуть оттаяла:

— Он напуган.

Баттон снова фыркнул и кивнул Футардо.

— У вас есть вопросы, детектив?

Футардо посмотрела на Пайка.

— Вернемся к тому моменту, когда вы увидели Мендосу и его друга. Что вы делали в Венеции?

— Заправлялся.

— То есть вы оказались там просто случайно?

— А что в этом такого?

— Вы были знакомы с мистером Мендосой до этого?

Футардо смотрела внимательно, и Пайк понял, что Баттон тоже пристально следит за ним. Словно они хотят начать все сначала. Они должны бы спрашивать об Уилсоне Смите и Рубене Мендосе, а они расспрашивают Пайка о Пайке.

— К чему вы клоните?

— К тому. Ты оказался тем единственным жителем Лос-Анджелеса, который измутузил именно этого парня.

— Это не про меня.

— Про тебя, раз я сказал.

Пайк кивнул. Теперь он понял, почему детектив-3 расследует дело об обыкновенной драке. Голос его стал тих, как лист, слетевший в пруд:

— На этом закончим.

— Закончим, когда я скажу закончить.

Футардо испугалась и попыталась разрядить ситуацию:

— Теперь мы напечатаем ваше заявление и…

Баттон рявкнул на нее:

— Он знает. Идите в машину. Я подойду через минуту.

Футардо собрала фотографии и ушла с явным облегчением.

Голос Пайка был все так же тих:

— Что ты ей такого обо мне рассказал, что она так боится?

— Правду.

— Вы пришли не по поводу дела Мендосы.

— У нас таких нападений по сотне в день. Это дело — мелочь.

— Что с тобой случилось? Ты был лучше.

Баттон с минуту рассматривал Пайка, формулируя ответ:

— Я — полицейский. Я верю в закон, и я посвятил свою жизнь его исполнению, а для тебя, Пайк, закон ничто. Молодые копы говорят о тебе так, словно ты легенда, но я-то знаю. Мне не нравится то, что случилось, когда ты был полицейским, и мне не нравится, как ты ушел, облив столько народу грязью. Ты опасен, Пайк. С тобой что-то не так, и рано или поздно мы тебя уберем или твое время выйдет.

Баттон резко повернулся и пошел к машине, бросив через плечо:

— Спасибо за сотрудничество. Будем на связи.

Будь это кто-то другой, Баттон и Футардо работали бы над тем, чтобы Мендоса и его сообщник больше не смогли тронуть Уилсона Смита. Но Пайк понимал, что с ним все иначе. Баттону и дела нет до нападения. Баттону интересно стереть в порошок Пайка, а это значит, что Уилсон и Дрю остались одни. Без защиты. Пайк порадовался, что оставил Дрю свой телефон.