Вечер того же дня.

– Благодать-то какая, Миша! – майор Толстой втянул носом аромат доспевающего на углях поросёнка и восхищённо прикрыл глаза. – А помнишь, как под Брестом Литовским встретились? Вот так же костёр горел, мясо на вертеле шипело, трофейное вино согревало и радовало душу, свежий воздух…

– Угу, хорошо помню, – кивнул Нечихаев. – Даже про то, как Иван Михайлович с телеги свалился. В единственную во всей деревни лужу.

– И не стыдно всякие гадости вспоминать? – нисколько не смущённый капитан Лопухин хлопнул Мишку по плечу. – Лучше расскажи, как ты тут без нас управлялся. Не обижал ли супостат?

– Такого, пожалуй, обидишь! Он, друг мой Иоганн, по чинам тебя вот-вот перегонит.

– Буду только рад. Ну расскажи, Миша, а?

Нечихаев вздохнул. Не любил он хвалиться, а как ни скромничай и не преуменьшай достижения отдельного отряда, всё равно его действия похожи на бред воспалённого сознания досужего романиста-шелкопёра. Ведь только в их книгах две с небольшим сотни гусар одной левой побивают целую армию.

– Да спокойно у нас тут, Иван Михайлович. Не без приключений, конечно, но и ничего выдающегося. Обычная военная рутина без всякого героизма.

– Изрядно сказано, – одобрил Лопухин. – Но что же по твоему мнению является героизмом?

– Да чёрт его знает… Обычно подвигом в его привычном понимании, называют исправление чужих ошибок ценой собственной жизни.

– А если нет иного выхода? – прищурился Толстой. – Читал в газетах, как во время бунта в Южно-Каспийской губернии сержант Нарышкин взорвал пороховой склад вместе с собой и прорвавшимися мятежниками? Подвиг?

– Военная необходимость и строгое следование присяге. А прошляпившую опасность разведку следовало бы расстрелять.

– Ты, Миша, формалист, педант, и тайный немец-перец-колбаса. Нет в тебе полёта души и русского авося! Даже вино не пьёшь.

– Война закончится, выпью обязательно. Пока некогда.

– С Бонапартием уже закончилась.

– Я не заметил.

Фёдор Иванович тяжело вздохнул. Действительно, о каком окончании войны может идти речь, если русские войска до сих пор не в Париже? А ведь государю Павлу Петровичу стоит только приказать… Нет, достаточно намекнуть. Впрочем, прихотливые пути большой политики таковы, что… Что лучше туда не лезть, а то сойдёшь с ума от противоречия разума со здравым смыслом.

Далёкий барабанный бой сегодняшней политикой не предусматривался, и поэтому стал для собравшихся на пикник господ офицеров неприятным сюрпризом. Особенно когда появившийся верховой красногвардеец чуть было не затоптал костёр с поросёнком. Нарочный, не покидая седла, доложил:

– Господин майор, командиров батальоном срочно собирают в штаб дивизии.

Штабом называлась каюта генерал-майора Тучкова на линейном корабле "Прапорщик Александр Романов", так как командир в силу природной брезгливости отказался разместиться в прибрежной французской деревушке. Вот странно устроен человек – вражескими пулями пренебрегает, а от союзных клопов бежит в панике.

– А что случилось, Алексей Яковлевич? – капитан Лопухин спас вертел с драгоценным поросёнком, и держал его на вытянутых руках, опасаясь заляпать мундир капающим жиром. – Неужели так срочно, что и пожрать не успеем?

– Бонапартий намерен дать англичанам решительную баталию.

– Ну и флаг ему в руки, мы-то здесь причём?

– Не могу знать, Иван Михайлович.

– Все беды на Руси от иноземцев, в том числе и голод, – Лопухин аккуратно завернул покрытую аппетитной корочкой тушку в расстеленную на траве скатерть. – Поросёнка я не брошу, потому что он хороший!

– Иван, да ты поэт! – майор Толстой с сожалением посмотрел на корзину с торчащими из неё бутылочными горлышками и обратился к Нечихаеву. – Миша, ты не мог бы сохранить сей продукт до следующей встречи? Нам, чую, нынче не до вина станет.

– Заградотрядом пойдёте?

– Скорее всего… Чтоб этого Бонапартия перевернуло да прихлопнуло! Козёл в белых панталонах…

Заградительные отряды как новое слово в военном искусстве были предложены лично фельдмаршалом Михаилом Илларионовичем Кутузовым четыре года назад, и в реальном деле ещё не испробовались. По замыслу Светлейшего, они должны играть роль защиты от ударов с тыла, а так же являться своеобразным резервом, предназначенным для приведения в надлежащий порядок собственных отступающих войск, и парирования прорвавшихся сил противника. Раньше партизанские действия не располагали к такому применению Красногвардейской дивизии, но сейчас есть шанс испытать изобретение Главнокомандующего на практике. Настоящие учёные всегда проводят опыты на зверушках, не так ли? И чем хуже французы с англичанами в сём качестве?