на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



II

Как уже упоминалось в предыдущей главе, я как начальник голландской контрразведывательной миссии при штабе верховного главнокомандующего экспедиционными силами союзников нес ответственность за обеспечение безопасности в отведенном мне районе в тылу армий, наступавших через Фландрию в Голландию. Эта группа армий состояла из английской 2-й армии, американских 1-й и 3-й армий и канадской 1-й армии. Танки, самоходные орудия и пехота неудержимо катились вперед, оставляя следы разрушений. Местные жители, дома которых оказались на пути продвигавшихся армий, нередко лишались крова в результате артиллерийского обстрела и бомбардировок с воздуха, особенно в районах, где отступающие немецкие войска вели упорные арьергардные бои. Органы местного самоуправления бездействовали, так как многие полицейские чиновники, которые во время оккупации сотрудничали с немцами, либо дискредитировали себя, либо попрятались. Грабежи, голод и беспорядки были постоянными спутниками войны. Немцы воспользовались всеми этими обстоятельствами и оставили в тылу союзных войск шпионов и саботажников. Всюду царил беспорядок. Многие граждане максимально использовали предоставившуюся им возможность удовлетворить свои прихоти, не боясь полиции.

Необходимо было немедленно восстановить порядок. Немцы делали все возможное, чтобы союзники снимали свои части с передовых позиций для восстановления порядка в тылу. Поэтому методы, которые мы применяли, были грубыми, но эффективными. На открытой местности возникали лагеря, огороженные колючей проволокой. Вокруг них устанавливались пулеметы, которые могли вести огонь во всех направлениях, и расхаживали патрули, а у ворот днем и ночью стояли часовые. Бездомные, беженцы, подозреваемые коллаборационисты и шпионы помещались в эти лагеря и проходили сортировку. Постепенно, благодаря такому просеиванию, в лагерях оставались только подонки общества. Их допрашивали, судили и наказывали по заслугам. Этот метод нередко приводил к тому, что невиновные лишались свободы на несколько дней. Но в войне, к несчастью, честным людям часто приходится страдать ради торжества великого дела. Однако мы не могли допускать таких ошибок — они серьезно сказывались на наступлении союзных армий.

После освобождения Антверпена я добился разрешения создать такие лагеря безопасности в его окрестностях. В одном из лагерей произошел интересный случай. Однажды, проходя мимо главного входа, я услышал дикие крики. То, что я увидел, поразило меня. Рядом с часовым стоял человек гигантского роста — около ста девяноста сантиметров. Он был непропорционально толст. Массивные плечи этого великана, казалось, вот-вот разорвут его рубаху цвета хаки. А бицепсы, которым были тесны рукава куртки, напоминали бедра хорошего спортсмена. Он весил, видимо, около ста пятнадцати килограммов, но был плотным и мускулистым. Настоящая бронзовая статуя! На этом гиганте висело столько оружия, словно он был ходячим арсеналом. К поясу были привязаны два длинных ножа из темной стали, а на правом боку болтался длинноствольный пистолет системы Люгера, стрелявший на тысячу метров. На его богатырской груди висел пистолет-пулемет системы Шмайсера, который выглядел почти таким же безобидным, как водяной пистолет. Карманы великана сильно оттопыривались: в них, очевидно, были гранаты.

На руках гиганта висели две хохочущие девушки. Эту живописную группу окружала толпа восхищенных голландских юношей. В их глазах великан был каким-то мифическим героем. Озабоченный часовой не проявлял должной решимости и никак не мог протиснуться сквозь толпу. Из ее глубины слышался рокочущий голос гиганта:

— Эти девушки — голландские патриотки. Скажите своему полковнику, что великий Кинг Конг ручается за них. Я требую, чтобы их немедленно освободили! Тогда мы здорово повеселимся!

Я, конечно, слышал о Кинг Конге — смелом командире голландского Движения сопротивления, которому дали такую кличку по вполне понятным причинам. В оккупированной Европе восхищались его грубой силой и бесстрашием.

Но какое право имел он врываться в мой лагерь и поднимать такой шум! Пусть он остается героем где-нибудь в другом месте, но здесь он вмешивался в чужие дела.

— Эй вы, идите сюда! — крикнул я ему.

Он повернулся и, вытаращив глаза, одним движением сбросил с себя девушек. Затем он дотронулся до своей могучей груди указательным пальцем, который был с мой кулак.

— Вы говорите со мной?

— Да, с вами. Идите сюда!

На какое-то мгновение Кинг Конг заколебался, но затем с важным видом подошел ко мне. «Ну и рост, — подумал я. — Экая каланча!» Дотронувшись до трех золотых звезд на его рукаве, я спросил:

— По какому праву вы их носите? Разве вы капитан? И если да, то какой армии?

— Посмотрите на него! По какому праву ношу я звезды?! Это право дало мне командование голландских внутренних сил… подпольных… поняли? — зарычал он.

— Неужели? Кто же вы такой? — ехидно спросил я его.

— Я? — такой вопрос страшно удивил его.

Он повернулся к своим почитателям и пожал плечами, словно хотел сказать, что здесь они видят восьмое чудо мира — человека, который не узнал великого Кинг Конга.

— Кто я? Удивляюсь, полковник, каждый знает, кто я, — зарычал он. — Я живу в Виттукском замке, в штабе голландского Движения сопротивления.

Он глубоко вздохнул. При этом его широкая грудь поднялась так высоко, что пуговицы, казалось, должны были вот-вот слететь с его рубахи.

— Я… Я — Кинг Конг!

— Я знал только одного Кинг Конга, — мягко ответил я. — Это была большая матерчатая обезьяна. Ее, как вы знаете, показывали в кино.

В толпе захихикали. Кинг Конг стиснул зубы и сжал кулаки. В этот момент он действительно был очень похож на своего тезку. Моя рука машинально потянулась к вальтеру, который я всегда носил с собой в кобуре. Если бы этот человек схватил меня своими ручищами, он разорвал бы меня напополам с такой же легкостью, с какой он мог переломить палку. Но он лишь недовольно посмотрел на меня.

Я продолжал наступать.

— Вы не капитан голландской армии и не имеете права носить эти знаки различия, — сказал я.

Приблизившись к Кинг Конгу, я сорвал с его рукава матерчатую повязку с тремя золотыми звездами.

Его неандертальская челюсть опустилась вниз, а лицо заметно побледнело. Теперь моя рука лежала на рукоятке пистолета: в приступе бешенства Кинг Конг мог броситься на меня. Но он отступил назад. И какую-то минуту великий Кинг Конг выглядел провинившимся школьником. Но вдруг, словно очнувшись, он закричал:

— Вы не имеете права так обращаться со мной! Я буду жаловаться! Я напишу в Виттукский замок!

Он ушел, оставив девиц и толпу обожателей, пораженных его внезапным уходом.


предыдущая глава | Охотник за шпионами | cледующая глава