Местные станции возобновили прямые репортажи с места событий, когда начался пожар. Пламя лениво выползало наружу из окон левой стены, но с задней стороны, выходящей к бассейну, огонь бушевал всерьез. Пожарные поливали водой крышу, вдоль периметра дома метались тени, но съемки сверху давали такую невнятную картинку, что Хауэлл не мог понять, что происходит. Не вызывало сомнений одно: все катится в тартарары.

— Вы уверены, что люди Джонса пострадали?

— Говорят, что у ФБР были потери, значит, парни Джонса. Мы получаем эти дерьмовые сведения благодаря перехвату переговоров полицейских.

— Им удалось забрать диски?

— Я не знаю. События разворачиваются непосредственно у нас на глазах, но никто ничего не рассказывает репортерам.

— Но почему, черт возьми, они ворвались в дом?

— Я думал, вы дали им зеленый свет.

— Это был не я.

— Подождите секунду; кажется, им удалось перехватить кое-что еще. Да, говорят, что двое агентов ФБР вывели из дома мальчика и девочку. Дети уже вне дома.

Хауэлл постарался сохранять спокойствие.

— Кто остался внутри?

— Я не знаю.

— Джонс все еще в доме?

— Я не знаю?

— Где Тэлли?

— Я не знаю.

— Проклятье, тебе платят за то, чтобы ты знал. Именно для этого ты там находишься.

Хауэлл разъединился и нажал кнопку с номером Джонса. Раздался один гудок, а потом компьютер сообщил, что владелец телефона либо находится вне зоны обслуживания, либо выключил свой телефон. Хауэлл позвонил Мартин. Он насчитал пятнадцать гудков и бросил трубку.

— Дерьмо!

Он набрал номер Тэлли и долго слушал, как звонит «Нокия». После двадцатого гудка он с такой силой ударил по кнопке, что едва не сломал телефон.