Кубик Рубика

В те времена кубик Рубика был жутким дефицитом.

Он несколько лет пылился среди прочих "трофеев" венгерской жизни Димки, но должного применения так и не находил.

Димка даже успел несколько раз съездить в отпуск к родителям в Венгрию. Генерал Катерухин, его отец, служил в то время в Южной Группе войск, дислоцировавшейся в Венгерской Народной Республике, которая, как известно, и была той самой Венгрией. Упомянутый кубик Димка привёз из одного из отпусков. За послеотпускными хлопотами и плотно прижавшей его учёбой, он напрочь забыл о своем приобретении. Всплыло оно через два года, на старшем, выпускном, курсе.

История умалчивает, из каких соображений Димка принёс попавшийся ему на глаза кубик в училище. Соображения – не её профиль. История оперирует не соображениями, а фактами и мифами.

Избавившееся от пыли затейливое изобретение инженера Эрно Рубика два месяца косило учебный процесс куда с большей эффективностью, чем мельтешащий на проходной училища женский пол. Лучшие умы курса пытались победить пластмассовое чудовище.

Безуспешно. Кубик не поддавался.

Красочная цветная картинка на его коробке, а также тщательно подсчитанное число разноцветных подвижных граней сомнений в теоретической возможности собрать злополучное изобретение хитроумного инженера не вызывало. Более того, пресса неоднократно писала о феноменальных рекордах его сборки.

От неизбежной гибели от рук очередной своей жертвы кубик спасало лишь то, что желающих испытать себя в единоборстве с топологичекой шарадой было больше, чем жаждущих расправы. За пару месяцев "чудовище" сменило нескольких владельцев. Каким образом с ним расстался первоначальный хозяин – не столь уж и важно. То ли подарил кому, то ли проиграл в карты: невелика безделица.

Изредка кому-нибудь удавалось собрать одну из сторон, но дальше среднего ряда цветных квадратиков не продвинулся никто. В конце концов, кубик попал в руки Сереги Петрука. Именно с этого момента пошёл отсчёт мифа. А что может быть интереснее мифа?

Петрук (он же "Боцман") – среднего роста крепыш, с улыбчивым взглядом, как бы говорящим, что окружающая действительность его, Боцмана, ну очень веселит. А не смеётся заливисто и вслух он только потому, что одет в форму с погонами. Что, собственно, обязывает.

Таким Серёга и был большую часть времени.

Он даже во сне улыбался.

Мрачным и агрессивным Боцман становился только после третьей рюмки, и потому больше двух ему не наливали. Старались не наливать…

Причину своей хмельной агрессивности Петрук не скрывал: менингит. Перенесённая в детстве болезнь (сделав нетипичное для своих жертв исключение) – до предела обострила Серёгины ум и память, но превратила его в абсолютно непригодного к распитию спиртного человека. Побочным следствием – то ли болезни, то ли генов, то ли того и другого вместе – была его невероятная физическая сила.

Впрочем, не об этом.

Боцман, попавший ему в руки кубик, собрал.

За каких-то несчастных пару минут.

Собрал и, тут же потеряв к нему всяческий интерес, отставил в сторону, "погрузившись" в ненадолго оставленный учебник.

На собранный кубик Серёгины товарищи обратили внимание только к концу самоподготовки.

Удивились.

Заинтересовались.

– Боцман, это ты?

– Чего – я? – проявил ответный интерес Боцман.

Ему предъявили собранный кубик и заступили дорогу. Боцман кротко улыбнулся и сдвинул товарищей с дороги. В сторону и сразу всех.

Товарищи, словно пустотелые кегли в боулинге, дружно повалились.

– Херня! – бросил он им смущенно и удалился в сторону перекура и приближающегося ужина.

Через пять минут собранный кубик был предъявлен остальному курсу, а ещё через десять – бесповоротно раскурочен. Цветные грани под чьими-то неосторожными руками весело хрустнули и снова смешались. Кто-то предположил, что Петрук вовсе не собрал кубик, а раскурочил его, а затем «добился» требуемого результата, тупо повторив процедуру заводской сборки. Т. е., применив грубую физическую силу – благо было у него этой силы в избытке.

После ужина народ двинулся к Серёге. За выяснением истины.

По пояс раздетый Серёга, по-прежнему кротко улыбаясь, жонглировал двухпудовой гирей и на внешние раздражители не реагировал. Попытки взять его горлом, на "слабо" и на более чем убедительное: "Зараза, ну будь же ты человеком!" – ни к чему не привели.

Наконец кто-то сообразил:

– Боцман, если соберёшь эту хрень на наших глазах, ставим пиво!

Услыхав про пиво, Петрук ловко поймал кувыркавшуюся в воздухе гирю за ручку. Аккуратно водрузил её на стопку спортивных матов, рядышком с не менее потертыми жизнью в воинском коллективе её полутора пудовыми сёстрами. Перестал улыбаться:

– Три!

– Что три? – не поняли Боцмана товарищи.

– Три пива!

– Идёт! – решил кто-то за всех, и вскоре свеженазначенный гонец привычно преодолел бетонный забор напротив курсантского общежития.

Пиво принесли через десять минут.

За это время Серёга успел собрать две вещи: внушительную толпу однокурсников вокруг себя и кубик Рубика. Последнее – три раза.

Вскрыв ногтём большого пальца первую бутылку, Петрук слился с ней в исполненном неподдельной страсти оральном акте и напрочь потерял интерес к товарищам и к злополучному кубику.