Глава 56
УБИЙЦА
Когда я добрался до Казарана, уже свечерело. А к тому времени, как я спустился с моста к дому Джанучи, стало совсем темно.
Рейчис впал в ярость, узнав, что он со мной не идет. Но он был ранен, а к тому же я не хотел брать его с собой, учитывая то, что я намеревался сделать.
Я перебрался на каменную веранду и снял сапоги, чтобы ступать как можно тише. При помощи сотокастры открыл одно из окон. Я вошел в дом, держа в руках черный и красный порошки и готовясь убить.
Не раз в своей жизни я думал о ловцах магов и охотниках за головами, которые так просто убивали за деньги. Что нужно, чтобы так просто отказаться от последних остатков порядочности — того, что составляет основу нашей природы, — и отобрать жизнь у другого человека?
Мне только семнадцать лет, и все же я не раз сталкивался с мужчинами и женщинами, которые охотно убивали — предложи только достойную цену. Я даже спрашивал об этом некоторых из них. Ответы бывали разные. Кто-то отвечал развернуто, кто-то был немногословен. Кто-то распинался о вселенской справедливости, а кто-то спокойно объяснял, что нужны деньги. И ни один из этих ответов не дал мне понимания.
Что за чушь? Что за бред? Вот так просто взять — и начать убивать? Нет, тут должно было быть что-то еще. Нечто, толкнувшее их на этот путь. Какой-то страшный момент, когда их жизнь изменилась. Как молния, которая ударяет в песок и превращает его в черное стекло…
А вот теперь я понял, что не требуется никакого грандиозного или ужасного события. Убийство — просто способ решить проблему. Я приехал в эту страну, надеясь стать героем, как Фериус.
А закончу как убийца.
Хотелось бы мне обвинить во всем гитабрийцев. Они так долго говорили о красоте и прекрасных изобретениях, но они же держали врагов в секретных тюрьмах. Глава их тайной полиции — Завера — клялась, что действует исключительно ради блага своей родины. Но она же смеялась и наслаждалась, избивая Фериус Перфекс, едва не убив ее… А может, во всем виноват мой отец? Разве не он всегда внушал мне, что один человек способен повелевать жизнью и смертью всех окружающих? И могу ли я винить Энну, уверившую меня, что единственный способ защитить мою наставницу — совершить те преступления, которые она никогда не совершила бы сама?..
Но вот простая истина: я делал это для себя.
Помню, я увидел, как мучилась Крессия, и отправился, чтобы разделаться с магами в той башне, тогда Фериус спросила меня: готов ли я убить всех, кто окажется за дверью, не дав им шанса?
На самом деле — нет. Я был не готов.
Если б не Шелла, я бы, наверное, там и погиб.
Но вот сейчас я не мог себе этого позволить. Каким-то образом во время беготни по горам я сформировал в себе все шестерни и пружины, поршни и провода, необходимые для уничтожения другого человека. Как и гитабрийцы, теперь я был изобретателем. И я изобрел убийцу.
В доме Джанучи было темно. Единственный свет давали луна и звезды, чье холодное мерцание проникало сквозь высокие окна. Я шел босиком по холодным мраморным плитам пола — к дверям мастерской. Мои пальцы дрожали. Я трясся всем телом. Но не от волнения, а от усталости.
Мне нужно было действовать быстро.
— Келлен?
Я развернулся. Крессия стояла в нескольких шагах от меня. Она была одета в ночную рубашку и сонно моргала.
— Что ты здесь делаешь?
«Лажаю, — подумал я в ответ. — Споткнулся сам об себя. Так старался не шуметь, что позабыл слушать окружающие меня звуки».
Вот смешно, да? При всей своей смертоносной решимости я так и научился проникать куда-то бесшумно.
— Он здесь из-за меня, — сказал новый голос. И дверь в мастерскую открылась.
Джануча держала в руке фонарь. На ней была простая льняная одежда, а поверх — ее обычный кожаный фартук с дюжинами карманов, заполненных инструментами.
Я растерялся. Как теперь быть? Взорвав Джанучу сейчас, я бы убил мать на глазах у дочери. Ну, и потом, Крессия вряд ли позволила бы мне уйти — что тоже было неладно. И пришлось бы…
Наверное, существует два типа убийц. Теперь я должен решить, к которому отношусь я… Внезапно Джануча изменила правила игры.
— Это я попросила его прийти.
Крессия подошла ближе. Ее глаза сузились. От света фонаря? Или она подозревала, что мать лжет?
— Ты попросила его прийти? Посреди ночи?
— Все сложно, моя дорогая.
Изобретательница взмахнула рукой, и из лаборатории вышли двое охранников.
— Эджандро и Руис отведут тебя в безопасное место, — сказала Джануча Крессии.
— Безопасное? О чем ты? Что…
— Делай, как я говорю, дочь! — приказала Джануча. И мнение Крессии перестало иметь значение, потому что двое мужчин взяли ее и увели прочь, игнорируя крики и возмущенные протесты. А также — удары твердых кулачков, которыми она их осыпала.
— Почему ты ее отослала? — спросил я, хотя был уверен, что ответ был бы таким: «Потому что ей не нужно смотреть, как тебя убивают другие мои охранники».
Джануча жестом предложила мне пройти за ней в мастерскую. В процессе она повернулась ко мне спиной, и не было ни одной причины, которая помешала бы мне ее взорвать. Видимо, она тоже это понимала.
— Я знаю, зачем ты здесь, Келлен. Я прошу лишь об одном: сперва позволь мне рассказать правду.
— Ты сказала, что священные сплавы почти исчезли, но я видел альцион мистиве внутри вулкана. Я видел механических драконов!
Джануча замедлила шаги.
— Ты поверишь, если я поклянусь тебе, что сама узнала об их существовании несколько часов назад?
— Может быть.
Она, кажется, улыбалась, спросив:
— Но это не имеет значения. Не так ли?
Я потянулся к мешочкам на поясе. Руки тряслись так, как не тряслись еще никогда.
— Прости, Джануча. Я не могу допустить этого. И если ты наконец нашла ошибку в своем проекте…
Кто-то схватил меня за шею. На меня напали уже в третий раз за эту ночь! Голос, раздавшийся над моим ухом, был очень тихим.
— Да, моя жена знает, как исправить ошибку, — проговорил Алтарист.
В глубине коридора раздались еще шаги. У этих была военная чеканность. А Алтарист снова заговорил. И я не сразу понял, что его ярость и возмущение направлены не на меня, а на Джанучу.
— Она нарочно внесла в проект эту ошибку!