Поднимаю голову – в дверях стоит Бирк.

– Что ты делаешь? – Он проходит в кабинет и закрывает за собой дверь. – С какой стати ты туда уселся?

– Я… сам не знаю.

Бирк устраивается за моим столом. Я пытаюсь представить свою голову изнутри: сплошной туман и ни единого просвета.

– Какого черта ты вообще здесь расселся? – бормочет он и трогает болты под сиденьем, словно пытается подкорректировать положение спинки.

– Мне нужно время, чтобы сориентироваться в ситуации, – говорю я.

– И поэтому ты расселся здесь, как старый пень?

Мой мобильник вибрирует: сообщение от Сэм.

Предлагаю встретиться завтра.

Я моргаю. Пятница или суббота – мне все равно. Я спрашиваю себя, почему она откладывает встречу на этот раз.

Хорошо, – отвечаю. – Если ты действительно того хочешь.

Хочу, – приходит ответ.

Бирк прокашливается, поднимает ноги на стол.

– Мы больше не занимаемся этим расследованием, – говорю я.

– Что?

По мере того как я рассказываю о визите Пауля Гофмана, голова Бирка никнет все больше. Пока наконец он не замирает на стуле, глядя на носки своих ботинок. Ищет что-то во внутреннем кармане – вероятно, сигареты, – но, не найдя, словно забывает об этом.

– Вот так сюрприз… – Это все, что Бирк может заметить по поводу услышанного. – И он предъявил какие-нибудь бумаги?

– Нет, но бумаги есть. Можешь в этом не сомневаться.

– Ты уверен?

– Да.

Габриэль опускает ноги, вскакивает из-за стола.

– Это черт знает что. – Он приглаживает рукой волосы.

– Гофман так и не назвал ни одной уважительной тому причины.

– Причин тому может быть множество, но большинство их не для посторонних ушей. Очевидно, это связано с политическим прошлым Хебера.

– Именно так он и говорил. – Я киваю.

– То есть они получат все, что мы наработали до сих пор?

– Все, что есть в материалах предварительного расследования. – Я снова киваю.

– А у нас есть что-то кроме этого? – Бирк поднимает на меня глаза.

– Возможно.

Я оглядываюсь на стол, где из-под увесистого справочника выглядывает распечатка «полевых заметок» Томаса Хебера.

– Я подозревал, – равнодушно вздыхает Габриэль.

– Он кое-кого упоминает в своих «заметках».

– Респондент пятнадцать девяносто девять? Ну об этом мы уже знаем.

– Нет, есть и другой. Респондент шестнадцать ноль один, с которым Хебер встречался седьмого декабря и который сообщил ему нечто очень важное. Не знаю, было ли это связано с одним человеком или речь шла о целой организации… это могло быть что угодно. Но потом шестнадцать ноль один передал Хеберу контактную информацию… «того, кто это сделает» – так сказано в дневнике, что бы это ни значило.

Я убираю «кирпич», протягиваю Бирку бумаги.

– Вот, ознакомься…

Тот берет распечатку, пролистывает. Пробегает глазами, поднимая бровь.

7/12 (продолжение)

Послеобеденное интервью с 1601 меня просто ошеломило. Респондент не разрешил мне пользоваться диктофоном, пришлось прибегнуть к помощи шариковой ручки. Где-то в середине беседы он спросил, дошли ли до меня последние сплетни. «Нет», – ответил я. Я думал, он повторит то, что уже рассказала мне 1599, но ошибся.

Блокнот не при мне, поэтому воспроизвожу нашу беседу по памяти. За точность цитирования не ручаюсь.

Я: То есть ты полагаешь, что кто-то может пойти на это?

1601: Да.

Я: Но почему?

1601: Потому что чаша терпения переполнена, ненависть бьет ключом. Их предали – вот как они это понимают. Разве этого недостаточно?

Я: Возможно. Но зайти так далеко… Согласись, звучит ужасно.

1601 (пожимает плечами):…

Я: Ты можешь помешать этому?

1601: Не рискну. Больше мне сказать тебе нечего, потому что никому не известно, где и когда это будет. Я и так наболтал достаточно. И потом, если кто-нибудь…

Я: Никто, это я тебе обещаю.

1601 (после долгой паузы): Я знаю, кто должен это сделать.

Он дал мне координаты. С этим человеком я должен был связаться при первой возможности, но не решаюсь ни звонить, ни писать на электронную почту. Сомневаюсь, что он ответит, если узнает, что это я.

– Хм…

Бирк замолкает.

– Ниже, в записи от девятого декабря, – говорю я, – Хебер сообщает, что пытался выйти на человека, которого назвал ему шестнадцать ноль один, но безуспешно.

– Но здесь не сказано, на кого он пытался выйти, – возражает Бирк. – Хебер всего лишь пишет, что несостоявшийся респондент не вышел на связь.

– Я знаю, и все же было бы логично исходить из того, что это тот самый человек.

– Но в таком случае они с Хебером должны были знать друг друга. Он представлял себе, кому звонит, и догадывался, как этот человек отреагирует на предложение встретиться. Вот здесь… – Габриэль тычет пальцем в распечатку: – «Сомневаюсь, что он ответит, если узнает, что это я»… Звучит как будто они были знакомы, правда?

– Да, похоже.

Бирк кладет распечатку на стол.

– Нет, подожди, – говорю я. – Посмотри еще раз запись от двенадцатого числа.

Бирк послушно открывает последнюю страницу.

– «Встречаюсь с 1599. Возможно, расскажу, что слышал. Хотя пока не знаю. Место встречи все то же, 2230. Я слишком нервничаю, сегодня сделал не так много», – читает Бирк. – Все, теперь ее можно положить?

– Вопрос в том, рассказал ли он пятнадцать девяносто девять о том, что узнал от шестнадцать ноль один… – замечаю я. – Теперь можешь ее положить.

– Спасибо. – Бирк облегченно вздыхает. – Собственно говоря, совсем не обязательно все это имеет отношение к тому, что произошло с Хебером позже.

– Это понятно, и все-таки…

– Все-то тебе понятно…

Я в свою очередь вздыхаю, качаю головой. У меня чешутся пальцы – это ломка. Когда я в последний раз принимал «Собрил»? Еще до кафе «Каиро». Неужели и в самом деле так давно?

Бирк поднимается, идет к двери.

– Каким образом можно установить с человеком контакт, кроме как позвонить ему или написать на мейл? – спрашиваю я.

Он оборачивается:

– Не знаю… Голубиная почта? Телеграмма? Дымовой сигнал?

– Все шутишь…

– В любом случае это больше не наша проблема. Отошли эту распечатку в СЭПО, с плеч долой… Увидимся завтра.

– Завтра суббота, – напоминаю я.

– Что? – Глаза Бирка округляются в недоумении.

– До завтра, – вздыхаю я, все так же сидя на неудобном стуле. – Увидимся…