Глава пятнадцатая. Роузуотер, Лагос: 2066

За две недели я практически вылечился. Возвращаюсь на работу в черном костюме и с тростью. Если кто-то и заметил мое отсутствие, то не говорит об этом. Я замечаю отсутствие Болы, но не говорю об этом.

Усаживаюсь рядом с окном, глядящим на город. За столом файервольщиков, справа от меня, пустота. Мы готовимся читать «Орландо» Вирджинии Вулф с суфлера. Когда подходит время открытия банка, мне не дают войти в ксеносферу. Секретарь трогает меня за плечо.

– Правление хочет поговорить с вами, – говорит он.

– Прямо сейчас? – Такого еще не было. Все предыдущее общение шло через почту или по телефону.

Он кивает и показывает, что я должен следовать за ним. Я только сегодня вернулся, а за все время, что я здесь работаю, у правления банка не возникало нужды со мной встретиться. Обычно они держатся подальше от сенситивов. Клемент провожает меня взглядом, когда я выхожу из комнаты. Мне немного грустно. Я читал «Орландо» и с удовольствием перечитал бы.

Я оказываюсь в офисе с работающим кондиционером, и атмосферный шлюз отделяет меня от стола, за которым сидят трое. По обе стороны стекла имеется напоминающий морскую звезду спикерфон.

– Мистер Кааро, как вы себя чувствуете? – говорит бестелесный голос. Люди не двигаются, так что я не могу сказать чей.

– Хорошо. С кем я разговариваю?

Они сидят в темноте и выглядят как силуэты. Один по очертаниям похож на женщину.

– Мы люди, облеченные властью. Мы принимаем решения, – говорит один голос.

– Директивный орган «Честного банка», – добавляет второй.

– Кааро, вы виделись с Болой, пока вас не было?

– Да, виделся. – Если они спрашивают, значит, знают. Скрывать, мне кажется, нечего.

– Каково ваше мнение о ее болезни?

– Она потеряла ребенка, – говорю я.

– Вы уклоняетесь.

– Хорошо, мое мнение – что она недостаточно хорошо себя чувствовала, чтобы работать. Я ее друг, я зашел поддержать ее.

– По вашему мнению, ее состояние может быть заразным?

– Не для мужчин. И не для женщин, которые серьезно относятся к контролю за рождаемостью.

– А вы серьезно к нам относитесь, мистер Кааро? Вы действительно думаете, что легкомыслие – это правильная тактика?

– Я не думаю, что ее болезнь заразна.

– На чем вы основываете свое мнение?

На голой жопе.

– Я не доктор, это не моя специализация, – говорю я.

– Давайте поговорим о вашей специализации. Вы установили ментальную или телепатическую связи с Болой?

Соврать.

– Не знаю.

– Что вы имеете в виду?

– Ксеносфера не… она состоит из множества связанных, подобных грибам, организмов, содержащихся в воздухе. Связи постоянно образуются и распадаются, независимо от воли сенситивов. Поэтому вы говорите со мной из-за барьера. Поэтому мы натираемся противогрибковой мазью, когда появляемся на людях. Поэтому вполне вероятно, что, когда я сидел с Болой, связь образовалась. Или нет.

Они что-то знают, но я не знаю, что конкретно. Однако я не обязан с ними сотрудничать.

Они какое-то время молчат, обдумывая информацию.

– Что? – спрашиваю я, весь невинность и праведное негодование.

– Вы говорили сегодня перед работой с кем-то из других сенситивов?

– Нет.

– Кроме физических травм, у вас есть другие симптомы болезней?

– Нет.

– Симптомы гриппа? Температура? Обжигающая моча?

– Нет. Ничего. – Обжигающая моча?

Я знаю, что грядет. Оскорбив ирландский род Дезмондов, Орландо отдален королем от английского двора.

– Мы предпочли бы, чтобы вы не возвращались к работе сегодня или до тех пор, пока мы не попросим вас вернуться. Мы, разумеется, полностью оплатим вам сегодняшний рабочий день.

– Какая щедрость, – говорю я.

– Не будьте таким.

Дома.

Даже не знаю, уволен я или нет, и точно так же не понимаю, что сделал неправильно. Страховка этого не покрывает, потому что я контрактник. Я не беспокоюсь – финансово я в безопасности. Я получаю зарплату от О45. У меня есть несколько банковских ячеек и планов побега, разработанных с Клаусом.

Банковские деляги боятся заражения. Интересно, стоит ли бояться мне.

В почте есть сообщения, часть – фрилансерская работа. Часть – мусор. Одно официальное письмо от О45. Оно настолько защищенное, что требует пароль, девичью фамилию моей матери и восемнадцатизначный персональный номер, чтобы подтвердить мою личность. Письмо от Феми.

Дорогой Кааро,

После долгих лет службы я решила покинуть пост руководителя отдела. Пожалуйста, поприветствуйте вместе со мной Яфета Эурохена, который займет мое место.

Надеюсь, вместе с ним вы будете работать так же старательно, как и со мной.

Искренне ваша,

Миссис Феми Алаагомеджи

Что?

Я сто лет не разговаривал с Феми, но думал, что она занята. Что там за смена власти происходит? Я набираю свою линию экстренной связи с Феми – впервые, потому что она предназначена для самых крайних, угрожающих жизни ситуаций. Соединения не происходит. Кладу телефон, и он звонит. Неизвестный номер.

– Алло, – говорю я.

– Вы набрали конфиденциальный номер, – мужской голос. – Назовите себя.

– Мистер Хрен Вам, – я сбрасываю звонок. Мальчишество, конечно, но отражает мое настроение. Я хватаю заранее упакованную сумку для экстренных ситуаций и ключи от машины. Нацепляю кобуру с пистолетом.

Меньше чем через десять минут я выезжаю в Лагос.

Однажды я уже был дома у Феми. Я был нахален и молод и не задумывался о последствиях. В Лагос я прибываю вечером, а пока сражаюсь с дорожными пробками, наступает ночь. Летучие мыши возвращаются в свои пещеры и к фруктовым деревьям стаями, которые закрывают все небо. Они издают скрипящие звуки, которые напоминают мне предупреждающие электронные сигналы.

Куда отправляются уволенные тайные агенты?

Фонари горят, патрулей нет, и, за исключением звука машин, все тихо. Тяжелый пистолет кажется чем-то чужеродным, словно металлическая опухоль, которая растет из моей груди и уходит в кобуру. Я еду медленно, осматриваю все припаркованные машины, таких тут немного. В этой части Лагоса машины стоят за высокими стенами. Жители могут позволить себе сложные системы безопасности. Я не собираюсь вламываться. Мои сомнения скорее вызваны тем, какой мне окажут прием. Конечно, я знаю, что меня не ждут с распростертыми объятиями. Мне всегда было сложно прочитать Феми. Она неприветлива, но никогда не была стервой. Издевалась, да, но в основном когда я этого заслуживал, то есть часто. Примет она меня или нет, но точно не обрадуется.

Вечно ты все осложняешь, Кааро.

Сколько раз я это от нее слышал?

Я – осложнение. Я осложняю.

Телефон вибрирует, но я не обращаю внимания. С тех пор как я в последний раз его использовал, звонков было множество. Я отключаю его и выхожу из машины.

Ночь теплая. Если бы не кобура, я надел бы что-нибудь полегче, но мне нужно чем-то ее прикрыть. Услышав шум слева, я замираю. Вижу, как на воротах появляются восемь пальцев, потом босая нога. Костлявая девочка-подросток переваливается на другую сторону и спрыгивает вниз. За ней летит пара туфель, видимо брошенных сообщником. Она надевает их, а из-за угла выворачивает машина. Потом девочка замечает меня. Таращит глаза, пока не понимает, что я не грабитель и не ее отец. Прикладывает палец к губам и жестом просит меня не шуметь. Машина подъезжает на огромной скорости, тормозит, сжигая резину, и уносит девчонку прочь.

Я подхожу к соседнему дому и жму кнопку звонка. Я знаю, что у Феми есть сканеры и камеры наблюдения. Поднимаю руки. Натягиваю благообразное выражение лица, которое не использовал уже давно. В ксеносфере так тихо, что это пугает. Но переживать сейчас еще и об этом я не могу.

Слышится искаженный голос, не мужской и не женский.

– Кааро? Что ты здесь делаешь?

– Я пришел тебя повидать, Феми.

– Ты больше на меня не работаешь, Кааро. И я не одна.

Я жду.

– Заходи. Обойди с заднего двора, – говорит она.

Задний двор у Феми размером с футбольное поле. Трава пятнистая, зеленая и бурая. У нее две домашних птицы, павлин и индюк. Странные питомцы, со скверным характером, вечно друг на друга кидаются. Индюк еще и гостей ненавидит и нападает на меня трижды, пока я не пинаю его в шею. Подозреваю, они оба – киборги.

Появляется Феми. Я не видел ее несколько лет. Я вижу тень той, какой она была, но талия стала толще, волосы припорошены инеем, а лицо округлилось. Это красивая, элегантная и умная женщина, но не та Феми Алаагомеджи, с которой я познакомился в пятьдесят пятом. В руке у нее электронные часы, которые ведут какой-то обратный отсчет.

– Это бомба? – спрашиваю я.

– Может быть, – отвечает она. – Тебя заметили.

– Нет, я был осторожен.

– Ты зря тратишь секунды. Сканеры, камеры, твой имплантат – они знают, что ты здесь. Отряд в пути или вот-вот будет. Что тебе надо?

– Я получил письмо…

– Я ушла, пришел Эурохен. Да. Вопросы?

– Почему?

– Показатели. Внутренняя политика. Я не справилась с проблемой. Еще?

– С какой проблемой?

– С вашей проблемой, Кааро. Сенситивы, вроде тебя, умирают. Я не смогла этому противодействовать или выяснить почему.

– Умирают?

– Теряют силы, заболевают, умирают.

– Сколько?

Она колеблется.

– Сколько?

– Секретные данные. Не могу тебе рассказать. Продолжай.

– Я могу вытащить это из твоих мыслей.

– Нет, идиот. Тратишь время. Думаешь, я вышла бы к тебе, если бы такой риск существовал? Здесь стерильное окружение. Время тикает, Кааро.

– Гипотезы?

– Они думают, что сенситивы заражены.

– Мы всегда были заражены, Феми. Поэтому мы и делаем то, что делаем. Полезная инфекция.

– Может, не такая уж полезная, может, другое заболевание. – Феми притягивает меня к себе, и я думаю, что она меня поцелует, но она касается моей шеи мобильником. – Твое личное дело и кое-какая секретная инфа о других сенситивах на твоем имплантате.

– Что мне делать? – теперь я уже беспокоюсь, к тому же часы заставляют меня нервничать.

– Я не могу вам этого сказать, мистер ______.

Она знает. От удивления я словно язык проглотил.

– Что? Ты думал, у тебя есть от меня какие-то тайны? – она смеется. – Я на твоей стороне, Кааро. Поискал бы ты своих родителей только. Плохо тебя воспитали.

– Тик-так, Феми.

– Туше.

– Что скажешь о новом парне?

– Лучший политик, чем я. Новые идеи.

– Например?

– Сенситивов на государственной зарплате нужно использовать для поддержания правительства у власти, что очень нравится политикам.

– Разве мы этого не делаем?

– Не совсем и не всегда. У меня был карт-бланш, я отвечала только перед президентской администрацией в Асо-рок ^[29]. Меня попросили подчиниться Спецуправлению. Я отказалась. Меня перевели.

– Что за Спецуправление?

– Если коротко, тайная служба, занятая исключительно переизбранием.

– Но еще два года до следующих президентских…

– Всеми переизбраниями. Они хотят, чтобы мы были частью команды.

– Терроризм, преступность, неравенство, а у администрации в приоритете вот это?

– Кааро, сосредоточься. Ты не видишь общей картины.

И на чем мне сосредоточиться?

– Смерть. Вымирание. Такие люди, как ты, умирают. Узнай почему. Узнай, как выжить. Ты задумывался, что это может быть неестественное заболевание? Что это могут быть действия противника? Искусственный биологический агент? Вот эти вопросы ты должен себе задавать.

Сердцебиение у меня учащается, каждое ее слово затуманивает мои мысли. Я по-прежнему не чувствую ксеносферу.

– Кто там?

– Прости? – она озадачена.

– Тот, с кем у тебя свидание.

– Никто. Писатель. Пишет стихи и рассказы, которые разносят в пух и прах западный колониализм, оплакивают потерю Америки и показывают «африканскую идентичность», чем бы она ни была. Скучная, утомительная писанина. Его публикуют из-за негласного договора о терпимости, который существует между нами и западной печатной индустрией.

– Но ты с ним встречаешься.

– Писатели меня интересуют. Его привлекают деньги, которые он ценит во мне, возможно, ищет покровительницу.

– Интересный обмен.

– Кааро, ты мне всегда нравился. Ты дерзкий, но почти всегда выполняешь поставленные задачи. Но ты клоун, и не очень остроумный. – Она гладит меня по щеке, потом поворачивается спиной.

Индюк подкрадывается ко мне. Таймер близится к нулю, и мне кажется, что в отдалении слышна машина. Я двигаюсь к выходу.

– И еще, – говорит она. – Брось Аминат. С ней опасно связываться.

– Иди нахер. Я не буду устраивать личную жизнь по советам женщины, которая сделала приманку из трупа мужа.

Она замирает, и я без всякой ксеносферы понимаю, что причинил ей боль.

– Спасибо тебе, Феми. За все. С самого начала. Я знаю, что ты мне помогла, и никогда тебя за это толком не благодарил.

– Вали с моей территории, Кааро. И для тебя я миссис Алаагомеджи.