Особенности национальной схватки

Как это ни кощунственно прозвучит, но баллада о Кольке Аржакове продолжает традиции русского песенного фольклора. Ещё раз освежим фабулу «Аржака» в той части, где речь идёт о столкновении героя с бандой «коллег»-хулиганов. На Кольку наваливается целая ватага и убивает его. Никаких понятий о справедливом поединке, о честном бое. Никаких правил и моральных ограничений. Главное для «отморозков» — достичь цели: наказать «чужака» любыми средствами.

Но и в русском былинном творчестве мы встречаем примеры ровно такого же подхода! Обратимся к народным песням о черкесе Кострюке (Темрюк, Мамстрюк и т. д.). Под этим именем безвестные авторы вывели военного и политического деятеля эпохи Ивана Грозного кабардинца Михаила Темрюковича Черкасского. В 1552 году Кабарда присягнула на верность России, чтобы защититься от татар и турок. В 1558 году валий (старший князь) Кабарды Темрюк Идаров присылает в Москву младшего сына, 15-летнего Салтанука. После крещения тот становится Михаилом и остаётся при дворе Ивана Грозного, участвуя в военных походах царя. Летом 1561 года Михаил Черкасский привозит в Москву свою сестру Гошаней, которая после крещения принимает имя Марии, выходит замуж за Ивана Грозного и становится царицей.

Михаил Черкасский входит в круг знати, получает боярство, он — первый человек после царя. Став одним из руководителей опричнины, Михаил Темрюкович лично истязал и убивал тех, кто попадал в царскую немилость. В 1567 году Черкасский «рассёк на части казначея государева Тютина с женой, двумя сыновьями и двумя юными дочерьми». Но в 1569 году Мария Черкасская неожиданно умирает. Спустя два года после смерти сестры Михаил не смог остановить набег крымского хана Девлет-Гирея. Царь бежал к Ярославлю, а малочисленная рать опричников во главе с Черкасским не сдержала 120-тысячное татарское войско. Хан захватил Москву и сжёг её. По дороге из Москвы в Серпухов князь был схвачен по приказу Грозного и посажен на кол. Впрочем, вскоре самодержец «посмертно реабилитировал» шурина.

Вот этот царский родственник и вошёл в фольклор — иногда почему-то под именем своего брата Мамстрюка, который в 1570 году попал в плен к крымским татарам и пробыл там семь лет. Возможно, обоих сказители объединили в один персонаж: Мамстрюк и ещё несколько братьев — Темрюковичей тоже занимали должности при царском дворе. В песне рассказывается, как «черкешенин» похваляется перед царём молодецкой силой и утверждает, что на Руси никто не сможет его побороть. Но находятся два «братца-калашничка» (пекари или торговцы калачами), которым удаётся одолеть кавказца. В других версиях их называют «дети калашниковы» («дети Калашниковы»). Не исключено, что Михаил или Мамстрюк впрямь были искусными борцами, и это могло раздражать царя. Точных свидетельств не сохранилось, но ведь и до сих пор кавказские борцы — одни из лучших в мире.

Заметьте: чтобы побороть черкеса, потребовалось двое братьев! Подчёркивается и страшная сила инородца:

В большинстве версий «черкешенин» борется с братьями по очереди. Кавказская и азиатская борьба в основном подразумевала борьбу на поясах, то есть один на один. Борьба «в пояски» была распространена и у славян… Однако, судя тексту песни, с черкешенином при царском дворе боролись по русским правилам «охотницкой борьбы», «на вольную»: дозволялись захваты за тело и одежду, подножки, подсечки, захват руками ног соперника.

С первым, старшим братом схватка продолжается до вечера и оканчивается вничью.

И лишь второй брат одолевает Кострюка. Причём поступает с ним, мягко говоря, неблагородно: раздевает догола, снимая дорогое платье и украшения. Отдельные сказители повествуют, что русский борец расшибает противника насмерть, а значит, обирает мертвеца, что просто отвратительно. А ведь, по чести сказать, победу можно назвать «грязной»: противник вымотан тяжёлой схваткой, которая длилась весь день! Чем же гордиться? Поэтому позже песняры стали придавать братьям вид захудалый и затрапезный для контраста с удалым царским шурином:

Короче, сирые и убогие, инвалиды с детства. Их победа над черкесом выглядит уже несколько по-иному. Впрочем, как ни крути, двое на одного… И в конце концов двух братцев заменяет один Потанюшка, на которого и вовсе без слёз глядеть нельзя:

Когда такой недомерок «схватил Кострюка за ногу, ещё кинул под облаце» — кто же будет сумлеваться в превосходстве русской силы над инородческой?! То есть чем далее от времени создания песни, тем более унижен супротивник. Его одолевает какой-то каличный хромоножка. Но вот вопрос: почему же в раннем варианте песни против Темрюка выступают двое русичей? Ответ напрашивается лишь один: потому что песня — историческая, отражает реальное событие! Так и происходило на самом деле: русские борцы против кавказских были, говоря словами героя чеховской «Каштанки», всё равно что плотник супротив столяра. Иначе неведомым сочинителям в голову бы не пришло выставлять против «черкешенина» двоих борцов. Это не в традициях былинного эпоса. Вот хилый Потанюшка, одолевший иноземца, — дело другое.

Но и до истории с Кострюком традиционная русская былина порою не жаловала отечественных борцов. Так, былина «Ставр Годинович» тоже представляет их не в лучшем свете. В ней повествуется, как князь Владимир, рассердившись на боярина Ставра за то, что тот считал себя богаче киевского правителя, велел бросить наглеца в темницу, а его владения отобрать. На помощь мужу поспешила верная жена Ставра — Василиса Микулишна. В одной из версий былины она переоделась послом Золотой Орды и прибыла в Киев требовать великой дани. Однако княгиня угадала в «татарском после» Василису. И Владимир решает проверить гостя, резонно посчитав, что если посол — женщина, то она не станет бороться с киевскими богатырями. Князь выставляет против «посла»… семерых удальцов! Однако «татарин»

Интересный поворот… Владимир приглашает гостя «поразвлечься», выставляя против него банду профессиональных костоломов! А если княжеская жена ошиблась? Если гость и впрямь прибыл из Золотой Орды, данником которой князь является? Неужто Владимир рискнул бы на проверку, которая могла обернуться реальной расправой над посланцем хана? За подобную наглость ордынцы сровняли бы Киев с землёй!

Но не будем торопиться. Былина о Ставре принадлежит к новгородскому циклу: в ней отразились неприязненные отношения Киева и Новгорода. По мнению крупнейшего специалиста по истории славянства Бориса Рыбакова, былина эта исторична. При Владимире Мономахе была предпринята последняя попытка киевлян круто обойтись с новгородским боярством. В 1118 году Мономах вызвал всех новгородских бояр в Киев, заставил их присягнуть на верность, а некоторых оставил в столице и заточил. Среди них оказался новгородский сотник, боярин Ставр Гордятич. В 1960 году на стене Софийского собора в Киеве обнаружили надпись: «Господи помози рабу своему Ставрови недостойному рабу твоему».

Так что новгородцы небеспристрастны. Их целью было не прославление татарских борцов, а унижение киевских. Для новгородцев Киев — «чужая сторона». Кстати, Василиса выступает под видом не только посла Орды, но и «сына короля ляховицкого» (литовского).

Однако затем былину переделывают по всей Руси, не боясь «макнуть» богатырей Добрыню Никитича и Алёшу Поповича, которые сначала признаются переодетой жене Ставра, что Владимир послал их схватить Василису Микулишну «да дорогой над ней наругатися», а позднее при дворе «ляховицкий королевич» этих богатырей швыряет, как тряпошных. И для этих сочинителей вполне естественно, что татарский посол побеждает семерых «русаков». То есть и татары, и кавказцы считались более искусными борцами. Даже в поздних вариантах песни, когда Кострюка побеждают уже честно, сказители глухо признают высокую эффективность и изощрённость «басурманского стиля». Кирша Данилов так описывает ухватку Кострюка:

«Учёная» борьба супротив нашенской, «простецкой»… Трудно сказать, что это за «борьба колесом». Возможно, способ противостояния нескольким противникам, когда боец двигается по кругу и разворачивается вокруг своей оси, чтобы всегда иметь перед собой одного соперника, оставляя других за его спиной? Такая тактика отрабатывается в современных спецподразделениях. Но в традиционной борьбе на поясах это исключено.

Но для нас важно другое. Ещё до Кострюка мы встречаем в былине попытку толпы «нарочных бойцов, удалых молодцов» расправиться с чужеземцем. И сказителей это ничуть не смущает. Победителей не судят…