Глава 1

Когда в весенней Саванне магнолии усыпаны соцветиями величиной с чашу для пунша, когда азалии покрываются роскошными розовыми, пурпурными и белыми цветами, трудно поверить, что в этих краях вообще бывает зима. И если все так хорошо снаружи, отчего же здесь, в стенах «Эр-Элинвестигейшнс», дела идут с точностью до наоборот?

Пусто во входящих, пусто в исходящих, телефоны молчат и… неужели монитор и вправду затянут паутиной? Что там внушали на интернетовских курсах по подготовке частных детективов? «Вообразите, будто вы частный детектив, и у вас сами собой разовьются нужные навыки». Водрузив ноги на стол, как это непременно сделал бы бывалый сыщик из дешевого детектива в бумажной обложке, Шарлотта Дешон, вооружившись кофе и пончиком с повидлом, принялась входить в образ. Ей уже почти удалось увидеть себя в удобном плаще и мягкой шляпе с продольной вмятиной, когда в дверях нежданно-негаданно материализовался Гриффин Пэриш Третий.

Красное повидло брызнуло на белую блузку. С куском Пончика во рту Шарлотта во все глаза уставилась на первого по рейтингу холостяка во всей Саванне. В следующий раз она попробует представить себя втиснувшейся в четвертый размер^[1] и в «порше». Опомнившись, Шарлотта поторопилась убрать ноги со стола, при этом легкое кресло не устояло на месте, и Шарлотта упала, расплескав кофе по всей комнате.

– Господи! – Грифф бросился к Шарлотте и склонился над ее распростертым на полу телом. – Вы в порядке?

Шарлотта вымучила улыбку. В Саванне принято держать фасон, невзирая на обстоятельства – южане чтут этикет.

– Вы застали меня врасплох, и я немного растерялась, вот и все. – Шарлотта с трудом поднялась на ноги и как можно незаметнее ногой зашвырнула остаток пончика под стол. Конечно, о таком в детективах по десять центов за штуку не пишут, зато ни один из них не обходится без пачки «Кэмела», темного закоулка и секретарши по имени Трикси.

Грифф ослабил узел галстука и протянул Шарлотте носовой платок. В апреле в южных штатах тепло, но уж не настолько жарко, чтобы мешал галстук.

– Я хочу заказать одно расследование, причем строго конфиденциально.

– Конфиденциально? В этом городе? Желаю удачи.

Шарлотта бумажными полотенцами вытерла кофейные разводы, проворно перемещаясь по офису, обстановку которого составляли два алюминиевых шкафа для документов, два дерматиновых офисных кресла и кофеварка со сломанным выключателем, в котором готовился лучший кофе в городе восточнее Булл-стрит. К западу от Булл-стрит простиралась уже совсем другая Саванна – Саванна великосветская, царство роскоши и гламура, и суть была в том, что Грифф столь же нелепо выглядел в этом офисе, как она, Шарлотта, выглядела бы в его роскошном отеле. Интересно, зачем он пришел сюда?

– Я благодарна вам за предложение, но должна заметить, что расследованиями на самом-то деле занимаюсь не я. Настоящий детектив – мой отец, но сейчас он вынужденно сидит дома со сломанной ногой, а я лишь замещаю его, и, по правде сказать, не слишком успешно, как это стало понятно всем, когда я приняла пришедшую сюда мать мистера Остина за его любовницу, хотя в свое оправдание могу сказать, что на ней были розовые эластичные трико. Так что если вам нужно что-то не очень серьезное, что-то простое, я могу помочь, если же дело солидное, тогда…

– Я хочу вас. – Он посмотрел ей прямо в глаза.

Шарлотта усиленно заморгала, ибо она никогда и подумать не могла, что услышит эти три коротких слова из сексуальных уст Гриффа Пэриша.

На долю секунды все эти переглядывания в людных местах, все эти как бы случайные прикосновения слились в одно недвусмысленное послание. Шарлотта давно смирилась с мыслью, что их невинный флирт будет продолжаться вечно и так ни во что и не выльется. В нашей урбанистической цивилизации такой флирт – нечто вроде спорта – стал заменой тому, чем была для людей иных эпох охота и рыбалка, хотя в итоге ничто и никто не оказывается пойманным, разделанным, превращенным в чучело или хотя бы оседланным, хотя насчет последнего кое-какие идеи у Шарлотты периодически возникали.

– Я полагаю, вы слышали об условиях завещания Отиса? – сказал Грифф, безжалостно вернув Шарлотту к действительности, напомнив размечтавшейся барышне о том, что она замещала на работе своего отчима и, следовательно, ей полагалось думать о юридических вопросах, а не предаваться мечтаниям о сексе с клиентом, предлагавшим ей работу, даже если этот клиент не был женат. Грифф в отличие от нее, Шарлотты, привык твердо стоять на ногах, а не витал, как она, в облаках. Неудивительно, что они с Гриффом так и не стали парой. – Люди говорят, что Отис завещал отель «Магнолия-Хаус» вам и еще Джейден Карсуэлл, дочери своего бывшего партнера, который был убит вместе с женой двадцать пять лет назад. Ваша мать расстреляла могильный памятник Отиса из пистолета тридцать восьмого калибра – выпустила полную обойму, когда узнала, что вы не единственная наследница. Разбила его вдребезги, осколки мрамора разлетелись буквально по всей округе. А тридцать лет назад, – продолжил Грифф, меряя шагами офис, – Джейден, которая была тогда совсем крошкой, отправили на восток, но никто не знает, где она находится сейчас, а Камилла сейчас в Тоскане. Ее нервы… – Грифф нахмурился.

– Совершенно расшатаны?

– Я ненавижу это выражение. – Грифф провел ладонью по густым черным волосам, слегка растрепав прическу. Теперь он уже был не так пугающе безупречен. Пожалуй, сейчас Гриффин Пэриш напоминал Индиану Джонса, искателя сокровищ. Нет, все же не совсем так. Грифф Пэриш скорее был похож на сплав Индианы Джонса с Казановой или, иными словами, на помесь питательной, но не слишком изысканной овсянки со знаменитым саванским ореховым пирогом – шедевром вкуса и кулинарных изысков. – Из-за того, что я не могу считаться полноправным владельцем отеля «Магнолия-Хаус», возникают проблемы с поставщиками и банком.

– Однако отель продолжает работать как ни в чем не бывало. Очевидно, вам как-то удалось уладить свои проблемы в обход завещания. По крайней мере так говорят.

– Люди много что говорят. Как бы там ни было, я должен найти дочь Карсуэлла, не поднимая лишнего шума. – Он пристально посмотрел на Шарлотту. – Я должен найти ее как можно скорее и выкупить у нее ее долю, чтобы спокойно продолжать вести дело.

Ладно, допустим, суть сказанного она уловила. Но можно ли ожидать от девушки, что она произнесет в ответ что-то адекватное под этим гипнотизирующим, невероятно синим взглядом?

– Это… Я хочу сказать, что никому и в голову не придет, что вы могли нанять кого-то вроде меня, когда у вас под рукой целая армия юристов.

– Я хорошо вам заплачу. – Из нагрудного кармана пиджака Грифф достал чек и протянул Шарлотте. – Эта сумма должна покрыть ваши расходы.

Заплатит? И даже хорошо? Сердце Шарлотты часто забилось, кровяное давление подскочило, и эта реакция организма не имела никакого отношения к самому Гриффу Великолепному, чего никак не скажешь о его банковском счете.

– На этой бумажке слишком много нулей.

– Значит, договорились. Вы должны начать прямо сегодня. Хочу заметить, что я имею в виду сегодня в прямом смысле, а не так, как это понимается у нас в Саванне, то есть в ближайший месяц или два. – Грифф протянул Шарлотте руку, прощаясь. – Обойти завещание совершенно невозможно. Видит Бог, мною все испробовано, все средства, и, поверьте, я говорю это не для красного словца. Не могу поверить, что дошло до этого, – пробормотал он напоследок.

Шарлотта пристально смотрела на чек и думала об оплате аренды офиса, о налогах, о счетах за лечение отца, который не позаботился обзавестись медицинской страховкой, и о своей маленькой лжи во спасение о том, что дела в конторе идут как нельзя лучше. Но ведь она не могла не принимать в расчет того обстоятельства, что на самом деле ей было далеко до Сэма Спейда,^[2] эй, да ведь она может вообразить себя Сэмом Спейдом – и дело в шляпе!

– Ну что ж, по рукам.

Шарлотта вытянула руку навстречу протянутой руке Гриффа, их пальцы и взгляды встретились, и сердце ее затрепетало еще сильнее, чем тогда в кресле.

– Вы уверены, что с вами все в порядке? Выглядите вы как-то… растерянно.

Такая сумма и такой мужчина в одном флаконе любую девушку привели бы в замешательство. Шарлотта поспешно отдернула руку и сунула носовой платок в карман, похлопав по прикрепленной к нему булавкой пластиковой карточке.

– Но я вас предупредила. Я не профессиональный сыщик. Вот, читайте – я практикантка. Но я закончила специальные курсы.

– Вот и отлично. – Правда, это «отлично» прозвучало скорее как «Боже мой, что я наделал!». Грифф направился к двери, бросив через плечо:

– Я буду ждать.

– Но… – Грифф исчез за дверью. Шаги его стихли где-то в конце коридора. Пульс Шарлотты опасно участился. Мозг ее атаковали миллионы вопросов, главным и самым насущным среди которых был один: почему этот парень так разрушительно на нее действует? И почему он так на нее действовал всегда? Шарлотта обмахнулась чеком как веером. – Святой Моисей!

– Привет, дорогая. – Брианна Монтгомери вошла в кабинет без стука – дверь так и осталась открытой. Перехватив завороженный взгляд Шарлотты, устремленный в глубины коридора, и кивнув в сторону открытой двери, она усмехнулась:

– Я не слишком улавливаю ход твоих мыслей, но единственное, что может связывать Моисея и Бисквита, – это десять заповедей. Правда, первый получил заповеди и донес их до общественности, а последний регулярно эти заповеди нарушает, и в Саванне и ближайших пригородах все знают, кто есть кто.

Брианна ловко водрузила свой зад шестого размера рядом с двенадцатым Шарлотты на стол. Подруги задумчиво смотрели в дверной проем.

– Все-таки метко ты его прозвала Бисквитом. Аппетитный, так бы и съела. Глядя на него со спины, я каждый раз убеждаюсь, что у Гриффа Пэриша лучшая задница во всей Саванне. Такой сладенький южный бисквит, в который так и хочется вгрызться зубами. Готова поспорить, что под тем прозвищем, что дала ему ты, смело подписались бы все саванские дамы. И не только саванские.

Обе томно вздохнули, удостоив этим одобрительным вздохом не одну лишь попку ушедшего, но и его широкие плечи, узкую талию и стройные ноги. Одним словом, весь комплект.

– Я подошла к парадному входу, чтобы бросить в ящик листовки с рекламой тура под названием «Сады Саванны» тут увидела, как он спускается вниз по черной лестнице. Так под каким предлогом он тайно навещает тебя на работе? Надеюсь, он смог тебя порадовать? Грифф просто обязан был сделать тебе что-то очень приятное после того, как ты из-за него пролила повидло на блузку. Ведь это случилось по его вине, верно? Между вами что-то происходит, я надеюсь? Наконец-то!

Шарлотта протянула Брианне чек:

– Забудь об этом. Тут никто никому глазки не строит. Бизнес, и только бизнес! К тому же мы обе знаем, что Камилла скорее заточит своего единственного отпрыска в монастырь, чем позволит Пэришам породниться с Дешонами, и в этом конкретном случае Грифф склонен чтить волю своей мамаши. На прошлой неделе эта женщина чуть не переехала меня на своем «кадиллаке» прямо здесь, на Аберкорн. На асфальте до сих пор видны следы шин. Хотелось бы мне знать, что подвигло Камиллу на штурм?

– Я тебе скажу. Три рюмки водки за ленчем, вот что. – Брианна посмотрела на чек и нахмурилась. – А вот что могло заставить Бисквита дать тебе столько денег?

– Мой непревзойденный детективный талант, что же еще?

Присси Сент-Джеймс вплыла в офис, как воплощение самой весны или, если хотите, как Кейт Спейд или, на худой конец, Кейт Сногсшибательная.

– Ну и сказанула! Да ты умудрилась заблудиться на Таргет-стрит, улице с односторонним движением. А известно ли тебе, что загорелые парни в строительных касках, голые до пояса и мускулистые, к тому же, вероятно, обладающие не меньшими скрытыми достоинствами, вскрывают асфальт на Броуд-стрит и отличные столики в «Пай-рот-Хаус» займут другие желающие, если мы не поторопимся? И почему у тебя на блузке кофе и повидло, Шарлотта Дешон? Теперь так носят?

– Лучше носить повидло на себе, чем употреблять его внутрь – не так полнит. Кстати, насчет Тагет-стрит. Я не виновата, что они открыли там этот новый обувной магазин. Если бы не это, я бы там не заблудилась.

Брианна показала Присси чек:

– Вот смотри, Шарлотта угощает всех ленчем.

Присси выхватила у Брианны чек и, вскрикнув, бросила его на стол. Затем отскочила, потеряв при этом левую туфлю, и, задрав рукав, продемонстрировала Шарлотте голое предплечье.

– Посмотри, у меня мурашки по коже. И на мурашках ещё мурашки. Сожги его! Сожги этот чек, Шарлотта!

Сожги его сейчас же, пока не поздно! Он ничего хорошего тебе не принесет.

Шарлотта взяла листок в руки.

– Он подписан, и все запятые и точки на месте. Хвала Господу! И тому, кто прикрыл мою задницу в столь трудный момент.

– И неплохо прикрыл, доложу я вам, – сказала Брианна.

Между тем Присси глубоко вздохнула, и темные глаза ее прояснились.

– Ты права, на меня иногда находит, вы же знаете. Просто у меня бывает такое особое чувство.

– И у меня тоже бывает, подружка, – со вздохом сказала Брианна и, взяв Шарлотту под руку, протянула Присси ее туфлю. – Три месяца без единого свидания могут с женщиной и не такое сделать. Нам всем сейчас очень не повредит ленч с видом на тех полуголых парней в касках на Броуд-стрит.

«Какого черта я все это затеял?» – думал Грифф, переходя Оуглторп-сквер. Он никак не мог попасть верхней пуговицей в верхнюю петлю своей чертовой рубашки, чтобы наконец ее застегнуть. И на полном ходу столкнулся с Деймоном Ратледжем.

– Вот черт, если ты тут, то кто же сейчас занимается отелем?

– Надеюсь, не его новая хозяйка. Скажи, она согласилась заняться расследованием? Ты сумел ее убедить?

– Думаю, что ее убедила моя чековая книжка. – Грифф уставился на неизменно свежую красную розу в петлице менеджера своего отеля и вспомнил красное повидло на блузке Шарлотты как раз там, где должен быть сосок. Сосок… Шарлотта… О черт! Он пытался сконцентрироваться на пятнах от кофе вместо повидла, как будто не знал, что ничего из этого не получится. – Остается надеяться на то, что ее детективные таланты намного превосходят ее способность управляться с пончиками без ущерба для одежды, потому что в противном случае наш план по сохранению конфиденциальности расследования, как и надежда найти Джейден, помашет крылом на прощание и растает в голубой дымке, словно птица альбатрос.

– Да уж, твой отец запустил лису в курятник, это точно. Я служу в «Магнолия-Хаус» с того самого дня, как Отис распахнул дверь перед первым посетителем, и ни за что бы не подумал, что он заварит такую вот кашу.

Они пересекли Стейт, затем свернули за угол к отелю. Анютины глазки весело выглядывали из цветочных ящиков, добротная кованая ограда портика радовала глаз, двустворчатые бронзовые двери блестели на солнце.

– Мне кажется, Отис питал слабость к сентиментальным развязкам. Или боялся вечного суда. Опасался, что если он не отдаст дочери Уильяма полагающуюся ей долю, то его объявят мошенником и отправят прямиком в ад. На вечные муки.

– Сдается мне, что прошлое лучше не ворошить.

– Черт, да в Саванне все крутится вокруг прошлого. Это место – одна сплошная петля времени. Взять, к примеру, этот отель. Если штукатурка на его задней стене не обваливается, то непременно появится новая трещина в фундаменте. И просто страшно подумать, что творится на втором этаже, когда там переставляют мебель.

Они помогли портье выгрузить багаж из «БМВ», после чего Грифф прошел через холл к выходу в сад, отметив попутно, что на мраморном полу оставлено грязное пятно, в бронзовом канделябре не хватает лампочки, на что следует указать портье. Гости наслаждались ленчем под голубыми зонтиками, и Грифф сделал знак официанту посильнее разводить мартини миссис О'Хара, дабы она не упала лицом в суп или не начала плясать на столе, что тоже не исключалось. Трудно сказать, куда ее занесет.

Направляясь к аллее позади увитого плющом каретного дома, Грифф размышлял о том, сколько еще времени ему осталось владеть отелем. Он проработал в «Магнолия-Хаус» почти всю свою сознательную жизнь. В двенадцать он таскал чемоданы – тогда они еще не могли позволить себе нанять для этих целей специального человека – и вообще помогал родителям во всем. Грифф Пэриш мог отскрести ванну, заправить постель и положить мятные карамельки на подушки лучше любой горничной. Не так уж давно в Саванне бандитов было куда больше, чем сейчас туристов, и все эти старинные, приходящие в упадок дома с широкими верандами и винтовыми лестницами стояли заброшенными. Их продавали лишь потому, что нечем было платить налоги. Грифф помнил свой седьмой день рождения, когда он сидел на ступенях Лиллибридж-Хаус и играл с Отисом в шашки, чтобы бульдозеры не смогли сровнять дом с землей, прежде чем они подыщут покупателя. Они с Отисом немало домов спасли таким образом: в свое время на смену шашкам пришел покер, но «Магнолия-Хаус» всегда был их главным сокровищем, их прекрасной дамой. Грифф был полон решимости уберечь отель во что бы то ни стало, даже если придется отдать последний пенни, чтобы выкупить у Джейден Карсуэлл ее долю и…

У Гриффа резко дернулась шея – это кто-то, ухватив его за галстук, затащил в каретный дом. Увы, внутри было слишком темно, чтобы рассмотреть злоумышленника.

– Какого черта! – воскликнулГрифф, когда тяжелая деревянная дверь со щелчком захлопнулась. Он оступился и, теряя равновесие, налетел на стену, вернее, не на стену, а на прижавшуюся к ней спиной женщину. Соприкосновение вышло мягким и приятным – стоившим всего того, что ему предшествовало. Грифф уловил легкий аромат кофе и пончиков, исходящий от груди, упиравшейся ему в грудь, и тело его отреагировало так, словно он не имел секса как минимум полгода. Черт, может, так оно и было.

– Шарлотта? – сдавленно пробормотал он.

– Нам надо поговорить.

– Хорошо. – Ему было трудно дышать. – Только галстук отпустите. – Шарлотта убрала руку. Грифф распустил узел галстука и огляделся. Его глаза постепенно привыкали к темноте. – А вам не пришло в голову воспользоваться телефоном?

– Кто-нибудь мог подслушать разговор, а я знаю, что вам бы этого не хотелось. Я как раз шла домой, чтобы переодеться, и тут увидела, что вы идете сюда, и… – Она перевела дыхание. В глазах ее читался один мучительный вопрос. – Так все-таки почему вы пришли ко мне в офис?

– Напомнить вам о завещании? О пропавшей дочери Карсуэлла? О конфиденциальности? Остановите меня, если вы все это уже слышали раньше. Вы уверены, что не повредили голову, когда упали с кресла в офисе?

Шарлотта и так часто дышала, а тут задышала еще-чаще. Глаза ее горели огнем, таким, что прожигали даже темноту каретного дома.

– Но почему именно я? – прошептала она, и подтекст этого вопроса был таков, что к конкретной порученной ей работе он не имеет никакого отношения, но имеет прямое отношение к ним двоим, к тому, что они наконец оказались наедине в этом темном коридоре после стольких лет ходьбы вокруг да около.

Мозги Гриффа отказывались функционировать. Возможно, потому, что некая анатомическая часть его тела, расположенная пониже брючного ремня, взяла на себя чересчур много функций.

– В бизнес-справочнике есть информация о вашем агентстве. – Возможно, это правда. Однако сейчас он ни в чем не был уверен – разве что в том, что Шарлотта была здесь, рядом, и что ему мучительно хотелось поцеловать ее, но он знал – делать ему этого не следует.

Между ними существовали сложные отношения – они всегда были сложными. С каждой минутой ситуация ухудшалась. Грифф смотрел на ее нежно очерченные губы – губы, желавшие и ожидавшие его поцелуя. Стоит ему поступить так, как хочет он и хочет она, – и в то же мгновение все многократно усложнится, ситуация не просто запутается, она совершенно выйдет из-под контроля, иначе говоря, его жизнь, жизнь Шарлотты, да и не только ее, будет пущена под откос.

Грифф прикоснулся к щеке Шарлотты, ощутив под пальцами нежную гладкость ее кожи. Она подалась ему навстречу всем телом. Грифф был в огне.

– Нас нет в справочнике. – Шарлотта кусала нижнюю губу. – Вы правы, мне следовало позвонить, – сказала она и поежилась. – Но сейчас мы здесь.

Она снова потянула его за галстук, и лицо Гриффа вплотную приблизилось к ее лицу. Шарлотта поцеловала его прямо в губы. Губы ее, влажные и необыкновенно вкусные, приоткрылись. Так ли было это необходимо? Закрытых губ куда легче избежать, но избежать такого вот поцелуя не было никакой возможности, особенно если учесть, что он хотел его столько лет, что уже потерял счет годам.

Шарлотта отпустила его галстук и закинула руки ему за голову. В этот момент язык его коснулся ее языка, и Грифф окончательно утратил способность соображать. Идиот!

Языки их обвили друг друга, и ладони его опустились на ее приятно округлые ягодицы, прижимая ее мягкую плоть к своему отвердевшему члену. Между ними всегда существовало притяжение, но то, что происходило сейчас, иначе чем сумасшедшим, бездумным и горячечным вожделением назвать было нельзя. И то, что происходило между ними, доставляло Гриффу ни с чем не сравнимое, неожиданно острое удовольствие.

Шарлотта втянула в рот его нижнюю губу. Весьма недвусмысленный жест, особенно если учесть, что одновременно она раздвинула ноги и его эрекция оказалась аккурат между ее бедрами. Господи, как же там было тепло и славно! Крепкие ягодицы Шарлотты так славно легли под его ладони. В голове Гриффа потемнело, в ушах раздался мелодичный звон. Черт! Никогда еще в голове у него не включалась музыка даже при самых головокружительных поцелуях, особенно такая музыка… Джонни Мерсер… «Лунная река» – его любимая. А черт! Мобильный телефон!

Гриффа словно окатили ведром ледяной воды. И тем самым мгновенно привели в чувство. Импульс от внезапно заработавшей рассудочной области мозга, словно с сокрушительной силой посланный в ворота мяч, мгновенно достиг цели, поразив в яблочко сводящую нутро похоть. «Ты что, совсем спятил?» – прокричал ему в ухо внутренний голос. Взгляд Гриффа тотчас прояснился, и он сделал шаг назад, стараясь не замечать боли в теле, которому так и не довелось получить то, чего оно жаждало.

– Я… я сюда не для этого пришла. – Шарлотта тяжело дышала и дрожащей рукой пыталась смахнуть падавшие налицо рыжие кольца волос. – Во всяком случае, я не думала, что все так закончится, хотя я не жалуюсь, совсем не жалуюсь!

– Думала – не думала… Слово «думать» в данном случае не уместно. Больше того, если бы мы оба дали себе труд подумать, мы бы до этого не дошли. – Был ли смысл в том, что он сказал? В настоящий момент искать в чем-то смысл – дело абсолютно безнадежное.

Шарлотта смотрела на него своими похожими на зеленоватые озера глазами, и губы ее были полуоткрыты. «Лунная река» продолжала звучать у Гриффа в голове. Больше всего ему хотелось сейчас разбить проклятый телефон, заставить его замолчать и взять ее. Овладеть ею прямо здесь, у этой стены, и дать им обоим то, чего им так хотелось, по чему они тосковали чуть ли не по полжизни каждый. Но Шарлотта уже распахнула дверь и выскочила на улицу, на яркое солнце, оставив его в состоянии самой сильной и самой болезненной эрекции, которую ему довелось испытать в жизни.

Когда Грйфф вошел в ее офис, он уже знал, что она там будет одна, без Эр-Эл, как знал он и о том, что у него нет выбора, что все может плохо кончиться. Но он не думал, что неприятности начнутся так скоро. Чертов Отис! Проклятие на его голову! Будь проклят его, Гриффа, проклятый член! Грифф раскрыл телефон и проорал в трубку:

– Ну что?!

Шарлотта предпочла ретироваться дворами и, дойдя до конца аллеи, остановилась под дубом на углу. Стоя под дубом, она успела объяснить трем туристам, как пройти к ресторану «Паула Дине» на Конгресс-стрит, не забыв предупредить, что заказанный хлебный пудинг им принесут не раньше чем через два часа. После того как туристы ушли, она сделала три глубоких вдоха и выдоха в надежде успокоиться, хотя в ее положении одной дыхательной гимнастики для приведения в чувство было маловато.

О чем она думала, Господи, когда полезла к Гриффу целоваться? Ведь она всего лишь хотела получить от него ответы на вопросы, которые возникли у нее по делу.

«Что ты мямлишь! – одернула себя Шарлотта. – Ты хотела с ним поцеловаться и потащилась за ним, как дешевая шлюха». Шарлотта покраснела и прикусила нижнюю губу. Она снова ощутила вкус Гриффа, голова у нее закружилась, а перед глазами поплыл туман. Если такое будет случаться с ней всякий раз при встрече с ним – а ведь им часто придется встречаться, раз он поручил ей это расследование… И разве на тех онлайн-курсах для частных детективов не повторяли, словно главную заповедь, «не целуйся с клиентами»?

Нет, отныне между ней и Гриффом могут быть только деловые отношения. Бизнес, и только бизнес, ничего, кроме бизнеса. Она найдет Джейден Карсуэлл, обналичит чек и будет жить дальше. И ей не придется заявлять о банкротстве. Хороший план. И претворить его в жизнь будет совсем не трудно, даже после поцелуя. Такого жаркого, сексуального, вкусного поцелуя, который превзошел все ее мечты о Гриффе… Правда ведь, план вполне осуществим? Правда! Она сможет идти по жизни дальше и окончательно и бесповоротно выбросит из головы эту часть своей жизни.

Шарлотта перешла на противоположную сторону улицы Хабершам, туда, где стоял обшитый серой вагонкой дом с белыми ставнями. Это здание она называла своим домом все тридцать лет своей жизни. Ну если и не тридцать, то двадцать девять из тридцати. Вообще-то он не являлся ее домом с тех пор, как ей исполнилось двадцать. Эр-Эл заявил, что он больше не желает делить свою ванную комнату с «Тампаксом», «Ревлоном» и прочими фирмами, производящими предметы личной гигиены, и тогда Шарлотта превратила гараж на заднем дворе в маленький симпатичный коттедж в желто-белых тонах.

По поросшей мхом кирпичной дорожке Шарлотта подошла к дому и, распахнув дверь, оказалась лицом к лицу с Эр-Эл. Отец ее сидел в инвалидном кресле с вытянутой вперед ногой. Лула-Джин Уилсон, практикующая сиделка днем и божественная джазовая певица по вечерам, кричала отцу Шарлотты из кухни:

– Нет-нет, лучшего Джеймса Бонда, чем Пирс Броснан, не было и нет. Какой же из вас частный детектив, если вы этого не знаете?

– Пирс? – возражал ей отец. – Как Джеймс Бонд может быть Пирсом? По мне, так это имя больше подходит девчонке, чем настоящему парню. Вот этот новый Джеймс Бонд – настоящий крутой парень, каким и подобает быть Бонду.

– Если не считать того, что он выглядит так, словно его пыльным мешком по голове шмякнули, – сказала Лула-Джин, а Шарлотта добавила:

– Когда на роль Бонда пригласят Джонни Деппа, я за него проголосую обеими руками.

Пригладив жесткие, как пружины, волосы на голове отца, Шарлотта чмокнула его в щеку. Эр-Эл выразил недовольство по поводу выбора Шарлотты. Лула-Джин ответила из кухни:

– Депп? Мистер Маменькин Сынок? Посмотри, какой из него пират получился! Этим голливудским недоумкам стоило бы пригласить на роль пирата нашего Рея Кливленда с Тандерболт-Айленд или его симпатичного паренька. Вот это был бы пират так пират. И посмотреть есть на что, и фигура, и загар, и легкая небритость, да и дела они ведут такие, в какие лучше не соваться. Настоящие саваннские пираты!

Шарлотта уселась на оттоманку, обитую голубым вельветом в рубчик, что стояла рядом с креслом отца, и, взяв с подлокотника кресла пульт, выключила «Колесо фортуны».^[3]

– Эй, я же смотрел эту передачу, малышка. – Эр-Эл окинул ее внимательным взглядом. – Неужели старая кофеварка все-таки взорвалась?

– Знаешь, я получила работу.

– Но мы постоянно получаем заказы, по крайней мере ты мне так говоришь. – Эр-Эл вопросительно взглянул на Шарлотту, и та мигом стерла с лица выражение воришки, пойманного с поличным. Эр-Эл поерзал в кресле, чтобы занять более удобное положение, что было не слишком легко сделать с торчащей, как шлагбаум, ногой. – Попробую угадать. Ты хочешь сказать, что получила наконец диплом учителя и теперь, когда я выберусь из этого кресла и вернусь в офис, ты сможешь заняться тем, что тебе больше по душе?

– Помнишь, что сделали со мной ученики шестого класса муниципальной школы? Они чуть не съели меня заживо. Я научилась у них угонять мотоциклы и вскрывать замки, а они так ничему у меня и не научились.

Эр-Эл потер подбородок:

– Выходит, ты возвращаешься в кулинарное училище, чтобы получить диплом повара?

Обычное, навязшее в зубах занудство на тему «Что ты, Шарлотта, делаешь со своей жизнью», вызванное скорее всего скукой. Нельзя же целый день сидеть перед телевизором и смотреть на доктора Фила.

– Я набрала десять фунтов за первый месяц обучения, съедая все то, что мои учителя браковали. И знаешь, прежде чем ты поднимешь тему помощника ветеринара или дизайнера по интерьеру, я хочу сказать тебе, что на этот раз все серьезно. Так хорошо нам еще никто никогда не платил. – По крайней мере на этот раз она не солгала. – Помнишь, мы с тобой услышали, будто Грифф Пэриш пренебрег завещанием Отиса, который оставил половину отеля дочери его партнера? Так вот, это все совсем не так. Грифф считает необходимым поступить по-честному. И вот он хочет, чтобы я… – Шарлотта ткнула себя в грудь и, внезапно вспомнив, как, прижавшись к Гриффу этой самой грудью, целовала его, вдруг почувствовала такое волнение, что ей стало трудно дышать. Голова ее кружилась, она снова ощущала тот божественный привкус на губах.

– Чтобы ты что сделала? – напомнил ей отец. – Эй, Шарлотта, дорогуша! Ты в порядке? Чего от тебя хочет Грифф?

Вероятно, того же, чего хотела и она, если судить по поцелую. Не надо было его целовать. Она совершила непростительную глупость. Тот поцелуй ни на грош не принес ей удовлетворения!

– Он хочет, чтобы я нашла Джейден. – Шарлотта повернула голову в сторону кухни.

– Ты все слышала, Лула-Джин?

– Ага, и я знаю достаточно, чтобы держать рот на замке, как и твой отец. Все в городе знают, что он – единственный человек в Саванне, который на это способен.

Эр-Эл внезапно стал белым, как гипс на его ноге, и заорал не своим голосом:

– Черта с два!

– Я знаю, что ты не очень любишь Пэришей, – сказала Шарлотта, – но деньги есть деньги, и деньги Пэришей ничем не хуже других…

– Почему Грифф втягивает тебя в свои дела? Он знает, что добром это не кончится. Почему он просто не может притвориться, словно и не было никакого завещания? Или заставить поработать своих юристов, не зря же он им деньги платит! Мне-то казалось, что этого парня не считают последним дураком. А зря я так думал! И имя Пирс ему бы отлично подошло.

– Я тоже слышала, что Гриффин не дурак. Эр-Эл ударил кулаком по подлокотнику:

– Проклятие!

Между тем Шарлотта достала главное оружие, а именно чек со многими нулями.

– Никакое это не проклятие. Посмотри на этот листок бумаги.

– Большой Эл как раз на прошлой неделе сказал мне, что открывает ковровый бизнес. Он научит тебя всему, что нужно знать о коврах, быстро сделает тебя партнершей по бизнесу, и, как только я встану на ноги, ты сможешь начать заниматься делом. Дядя и племянница – отличная комбинация для семейного бизнеса.

– Я не гожусь для половых дел, папа. Я терпеть не могу ковровые покрытия и беру в руки пылесос, только когда пыльные зайчики затевают мятеж. – Шарлотта несколько раз провела чеком перед лицом отца, заставив его ритмично поводить носом из стороны в сторону. – Видишь это? Не думаю, что будет так уж трудно найти Джейден. А нанял меня Грифф по одной-единственной причине – чтобы никто ни о чем не узнал, потому что о том, что он может нанять для этого дела меня, люди подумают в последнюю очередь, так как наше агентство слишком маленькое.

Лула-Джин вышла из кухни и протянула отцу Шарлотты тарелку с сандвичами.

– Насколько я помню, когда убили партнера Отиса и его жену, многие вопросы так и остались без ответа. Случилось все в старом морге. Они там должны были с кем-то встретиться, чтобы продать этому человеку очень дорогое колье. Отису и Уильяму нужны были деньги на «Магнолия-Хаус». Конечно, все это происходило, когда я была не больше кузнечика, – сказала Лула-Джин и подмигнула.

– Значит так, – решительно рявкнул Эр-Эл, – ты в это не ввязываешься. Я запрещаю тебе, Шарлотта.

Эр-Эл попытался топнуть загипсованной ногой, и обе женщины в недоумении на него уставились.

– Куда катится мир? – проворчал Эр-Эл. – Никакого уважения хозяину дома.

– О чем сыр-бор? – примирительно сказала Шарлотта. – Речь идет лишь о том, взять заказ или нет. Известно, что за эту работу очень хорошо заплатят, и этот фактор я считаю определяющим.

– Ты не сможешь найти эту женщину без посторонней помощи, Шарлотта. Это серьезное дело, и ты все только испортишь, – горячился Эр-Эл. – А из-за этого я… ты создашь мне проблемы, испортишь репутацию и мне, и агентству, распугаешь всех наших клиентов.

Каких клиентов?

На шее у него вздулась вена, в которой все сильнее пульсировала кровь. Того и гляди, отца хватит удар.

– У тебя достаточно заказов, чтобы мы держались на плаву и могли оплачивать счета. Этого хватит. Я не хочу, чтобы ты вела какие-то дела с Пэришами. Держись от них подальше, Шарлотта. Ты слышишь меня, девочка? Я не доверяю им, черт возьми! Ты хоть понимаешь, что ты делаешь, черт тебя дери?

«Черт тебя дери?» Шарлотта замерла. Лула-Джин тоже. Глаза у нее стали круглыми, как блюдца. Эр-Эл никогда не ругался. Даже когда две недели назад при проведении наблюдения за подозреваемым он был сбит фургоном. Не ругался он и тогда, когда в отделении «Скорой помощи» ему обрабатывали раненую ногу. Но сейчас? Почему сейчас?

Глава 2

К тому же отец не притронулся к приготовленному Лулой-Джин сандвичу с жареными устрицами. Это блюдо в исполнении Лулы было его любимым. Он его обожал. Что, если у него вдруг критически снизится уровень холестерина? Что, если он станет сухощавым бодрячком? Разве таким должен быть настоящий саваннский парень? Но Эр-Эл был прав в том, что агентство принадлежало ему, и на сто процентов прав в том, что найти пропавшего человека было Шарлотте не по силам. Она, скажем так, играла в другой лиге. Ведь она даже умудрилась заблудиться на Таргет-стрит. Эр-Эл распалялся все больше. Но ему нельзя волноваться, волнение вредно сказывается на здоровье, а ему надо выздоравливать. И побыстрее. С единственной мыслью о том, как бы поскорее успокоить отца, Шарлотта принялась нанизывать одну ложь на другую, расписывая ему, как отлично идут дела в агентстве.

– Ладно, уговорил, – в заключение сказала Шарлотта. – Я верну Гриффу чек, как только вернусь с ленча. Брианна и Присси уже ждут меня. Ни к чему тебе пузыри пускать.

– Я взрослый человек и пузырей не пускаю! Лула-Джин демонстративно развернулась и направилась на кухню со словами:

– Я тут ни при чем, поэтому дуться на меня у вас причин нет.

Шарлотта поцеловала отца в щеку и поспешила ретироваться, пока он не нашел иного повода для выяснения отношений. Эр-Эл переживал не лучший период в жизни. Вынужденная неподвижность действовала ему на нервы. Сейчас он злился даже больше, чем тогда, когда Шарлотта покрасила его спальню в красно-коричневые и розовато-лиловые цвета. Дизайн интерьеров был не ее стихией. Как и кулинария. Как, впрочем, и преподавание. Вставал вопрос: к чему же все-таки у нее есть призвание?

Шарлотта направилась в свой коттедж, приняла душ и бросила блузку в стиральную машину, наблюдая за тем, как вода заливает красное пятно от повидла. Грифф распалил ей мозги. В смысле воображение. Ей вдруг захотелось надеть кружевные шелковые трусики вместо практичных хлопчатобумажных. И еще: как сможет она теперь безмятежно есть пончики и пить кофе? Теперь вкус пончиков с повидлом накрепко связался в ее голове с привкусом Гриффа на губах. И это пугающий симптом. Еще ни одному мужчине на свете не удавалось помешать ей наслаждаться пончиками. И именно этого мужчину она вынуждена вычеркнуть из своей жизни. Заодно с пончиками. Проклятие!

Теперь она, конечно, уже опоздала на ленч в «Пай-рот-Хаус», так что Шарлотта решила пойти и вернуть чек прямо сейчас. Сунув чек в карман юбки с оборками, она вышла из дома. Навстречу ей шла Брианна. Вернее, не шла, а чеканила шаг: каблучки ее сабо вколачивались в тротуар так, словно хотели его за что-то наказать.

– Ну и где тебя носило? – спросила Брианна, подбоченясь. – Мы устали тебя ждать. – Сменив гнев на милость и мечтательно улыбнувшись, она добавила: – Ты пропустила такое шоу: столько симпатичных парней сразу.

– У меня есть оправдание. – Девушки пошли вместе по улице Хабершам. – Эр-Эл хочет, чтобы я вернула Гриффу чек и занялась продажей ковровых покрытий.

– Ковры и ты? Он знает о пыльных зайчиках? Мне очень жаль, Шарлотта. Правда, жаль. Мы с Присси поговорили за ленчем, и знаешь, похоже, в этом деле Джейден куда больше заморочек, чем ты думаешь. Начнем с того, что ее родители были убиты. Подумай над этим хорошенько. – Брианна поднесла пальцы к губам и зябко повела плечами. – Я уверена, что Эр-Эл не хочет, чтобы ты попала в беду. Он не хочет, чтобы тебя искалечили или отправили на тот свет.

– Он лучше отправит меня в волшебную страну первосортных ковровых покрытий со стопроцентной гарантией сервиса. Пойдешь со мной к Гриффу? Вернем ему чек вместе? – Если Брианна будет рядом, то ни о каких объятиях в темных коридорах не может быть и речи. И это уже хорошо.

Они сократили путь, пройдя через задний двор.

– Могу предположить, что мистер Бисквит опять оказался вне зоны действия твоего радара. Что касается меня, то мой радар уже давно отказал. Не могу поймать даже тусклого огонька. Мне кажется, маман собирается сбыть меня с рук еще до конца лета, то есть выдать за кого-то богатого, со связями, вероятно, старого и…

Шарлотта внезапно резко потянула Брианну за руку и затащила ее за контейнер для мусора.

– Ты что, с ума сошла!..

– Тсс. – Шарлотта приложила палец к губам, кивнув в сторону кустов за гаражом. Грифф и отец Шарлотты в инвалидном кресле и в гипсе, как и положено, о чем-то оживленно беседовали. Судя по их виду, ни одному из участников разговора общение удовольствия не доставляло. Увлеченные спором, они, похоже, забыли о том, что их могут заметить.

– Ну и дела, – протянула Брианна. – С каких это пор они так тесно контактируют?

– Тсс, – повторила Шарлотта, когда ее отец покачал головой, не соглашаясь с чем-то, сказанным Гриффом. После этого он развернул кресло, заставив Шарлотту пригнуться, прячась за контейнер, и утащить за собой Брианну. Колеса кресла с сердитым треском покатились по гравию. Эр-Эл что-то раздраженно бормотал себе под нос. Шарлотта подождала, пока скрежет стихнет, удаляясь, после чего высунула голову, чтобы проверить, ушел ли Грифф.

– Что все это значит? – спросила Брианна. – Я никогда не видела, чтобы Грифф и Эр-Эл разговаривали.

– Если не считать разговорами бурчание и фырканье. Двадцать минут назад отец устроил мне выволочку, требуя, чтобы я не вела с Пэришами никаких дел, а сам еще как тесно с Гриффом общается. Прямо-таки закадычные друзья.

– Скорее, заклятые враги. У обоих был такой вид, словно они друг друга убить готовы.

Шарлотта достала чек из кармана и уставилась на него.

– Я получила по-настоящему хорошую работу, и в тот же день два самых заклятых врага в Саванне устраивают дуэль на заднем дворе нашего дома. Тебе все это не кажется странным?

Брианна оттирала грязное пятно на платье в розовых цветах, оставшееся после тесного контакта с мусорным контейнером.

– Спроси об этом Гриффа, когда будешь возвращать ему чек. – Она прекратила безуспешные попытки отчистить платье и пристально посмотрела Шарлотте в глаза. – Ты ведь отдашь ему чек, правда? Что ты ответишь отцу, когда он спросит: «О, Шарлотта, моя драгоценная малышка, ты сходила к Гриффу и отдала ему этот солидный чек, как я тебя просил?»

– Я сделаю то, что делала до сих пор, то есть солгу. Я хорошо усвоила эту составляющую профессии частного сыщика. У нас без вранья никуда.

– Только вот ты-то не сыщик, если честно.

– Брианна, я этот заказ не искала и деньги не выпрашивала. Они просто свалились мне на голову. Эр-Эл со мной далеко не откровенен, да и Грифф в этом смысле не лучше. Они, видите ли, назначают друг другу свидания в темных переулках. Прямо как в детективе! А мне нужны деньги, чтобы оплачивать счета. Деньги не падают на нас как манна небесная, и никакая другая работа не поможет мне оплатить лечение отца.

Брианна обняла Шарлотту за плечи:

– Я могу одолжить тебе денег. Мне достался трастовый фонд бабушки. Я могу вам помочь.

– Ты знаешь, что Эр-Эл придет в ярость, если заподозрит что-то в этом роде. Да и мне не хочется выходить из положения таким вот образом. Нет, настала моя очередь находить выход из трудного положения. Эр-Эл удочерил меня, когда моя мать сбежала неизвестно куда, и теперь мне пора отдавать долги. У меня появился шанс взять на себя заботу о нас обоих, и я не хочу его упускать.

– Ну что же, я знаю все о старых домах и о том, как собирать деньги на их спасение, но я ничего не знаю о том, как искать пропавших младенцев. Это сфера компетенции Бейб. Она тоже обычно не приходит на ленч, так что скорее всего ее можно застать в участке. Может, наличие лучшей подруги в полиции и не помогает нам избегать уплаты штрафов за превышение скорости или за просроченную стоянку, но уж в этом деле она поможет обязательно.

Брианна повела плечами.

– Убийства и пропавшие люди… Готова поспорить, что из тебя получится отличный продавец ковров, вернее, продавщица.

Шарлотта скривила физиономию, и Брианна подняла руки вверх:

– Сдаюсь, никаких ковров. Я готова сделать вид, будто их вообще не существует.

Бри направилась к «Магнолия-Хаус», а Шарлотта повернула в сторону Булл-стрит. Если повезет, она встретит Бейб. При такой работе никогда не знаешь, где ее искать. Стихией Бейб были ограбления, оскорбления словом или действием, двойные убийства, а также биг-маки и двойные порции жареной картошки. Вообще-то было не совсем понятно, что эта голубоглазая блондинка с пропорциями фотомодели делает в полиции. К тому же эти ее ужасные костюмы… А ведь можно было бы предположить, что за двадцать лет дружбы Бейб хоть что-то почерпнет от модницы Присси.

Шарлотта смотрела на здание из красного кирпича, которое во время неприятностей с северянами^[4] служило госпиталем; теперь в нем размещалось полицейское управление. Та, что способна была украсить собой разворот самого престижного журнала, торопливо сбегала по парадной лестнице здания, и при этом светло-русые (натуральные!!!) волосы ее развевались, как у какой-нибудь голливудской нимфы. Если бы здесь сейчас материализовалась Джоан Риверс^[5] с микрофоном в руке, готовая взять у Бейб интервью, Шарлотта нисколько бы не удивилась. Разумеется, Риверс в пух и прах раскритиковала бы тот костюм, что был сейчас на Бейб, как и ее серые туфли, пригодные разве что для дальних переходов по пересеченной местности.

– Если ты пришла, чтобы вытащить меня на ленч, забудь об этом. И никаким самым занимательным отчетом о последней пассии Присси тебе меня не заманить. Мне надо работать. Я…

– Что ты знаешь об убийстве четы Карсуэлл, произошедшем тридцать лет назад, и об их ребенке? – спросила Шарлотта, понизив голос и оттащив Бейб в сторону под сиреневый куст, чтобы не путаться под ногами у снующих взад-вперед по лестнице людей.

В сияющих голубых глазах Бейб зажегся озорной огоцек.

– Ну что же, должна признать, что такого приветствия я не ожидала. А ты, случайно, не принесла мне чизбургер? С чизбургером в руках мне лучше вспоминается. Или шоколадный кекс. Пожалуй, шоколадный кекс даже лучше. Я страшно проголодалась.

Шарлотта скривила губы – при этом она нисколько не кривила душой. Тема была для нее больной.

– Договоримся. Но скажи, как тебе удается оставаться во втором размере, поглощая бургеры и картошку фри в таких количествах, словно завтра для тебя уже никогда не наступит? Что случилось с метаболизмом, который должен замедляться к тридцати годам? Мой метаболизм определенно замедлился. А тебе хоть бы хны – ты ешь так, как будто нам по четырнадцать. Я же, глядя на фаст-фуд, воочию представляю, как все эти калории размазываются толстым слоем жира у меня на боках.

Бейб тоже скривила губы.

– У меня фантастические гены. Кто бы ни передал мне их, я ему искренне благодарна. Я бы погибла без чизбургеров и картошки фри с соусом чили, что, как тебе известно, составляет мой основной рацион. Что же касается убийства супругов Карсуэлл, то оно произошло в тот год, когда меня взяли в приемную семью, то есть именно тогда, когда каждая из нас четверых оказалась в приемной семье. Смерть Отиса вызвала много разных толков. Те офицеры полиции, что постарше, хорошо помнят эти события и могли бы многое рассказать… – И вдруг лицо Бейб приняло непроницаемое выражение. Теперь перед Шарлоттой была не ее подруга, а коп на службе, не иначе. – Но какое все это имеет отношение к тебе, Шарлотта?

– Расскажи мне о ребенке Карсуэллов.

– Это дело социальной службы. Что ты затеваешь?

– В Интернете можно что-нибудь найти об убийстве Карсуэллов или об их ребенке?

– В Интернете можно найти все, что угодно, особенно если оно вызвало такой резонанс, тем более что убийство так и не было раскрыто, а сейчас снова у всех на устах. – Бейб взяла Шарлотту за руку и с тревогой заглянула ей в глаза:

– Подумай, Шарлотта, ведь если кто-то пошел на убийство ради того, чтобы завладеть колье, судьба которого неизвестна, то этот кто-то по-прежнему очень опасен. Убийства не имеют срока давности. Над чем бы ты сейчас ни работала – а я подозреваю, что именно ты интересуешься тем преступлением, – оставь это дело своему отцу и полиции.

Шарлотта резко высвободила руку:

– Вот как? И это ты называешь доверием? Мы подруги, ты помнишь? А друзья должны друг друга поддерживать. Или ты забыла ту ночь на кладбище, когда мы на крови поклялись всегда быть вместе, стать друг для друга семьей и опорой и никогда не искать своих родителей – тех, что нас бросили? Каждая из нас сделала порез на пальце, – Шарлотта подняла вверх указательный палец со шрамом, – мы смешали нашу кровь и…

– Присси упала в обморок, Брианну вырвало, а ты никак не могла унять дрожь, и потом копы нашли нас и привели домой. Да, я все хорошо помню. Послушай, Шарлотта, пока твой отец прикован к инвалидному креслу, ты сама себе хозяйка. Это верно. Но верно и другое. Это дело не самое подходящее для того, чтобы с него начинать свою карьеру.

– Мне нужны деньги. Отцу потребуется восстановительное лечение. Ты когда-нибудь интересовалась, какие за это выписывают счета?

– А ты не думала о том, чтобы вернуться в колледж и получить диплом учителя? Ты стала старше. Я готова поспорить, что теперь ты без труда приберешь к рукам этих маленьких разбойников.

– Скажи мне, тощенькая, а ты никогда не думала о том, чтобы стать моделью?

– Я? Господи, конечно, нет.

– Ну вот, а теперь помножь свою реакцию на два, и ты поймешь, как я отношусь к учительству. Я смогу справиться с этим делом. И если ты сейчас напомнишь мне о том, как я потерялась на той улице, я закричу.

– Эр-Эл не знает о том, в каком плачевном состоянии ваши финансы, да?

– Не знает и не узнает.

– Держи мой номер на быстром наборе.

– Знаешь, ничего безобразнее этого коричневого костюма я в жизни не видела. Он еще уродливее, чем остальные.

– Это мой любимый. И запомни первую заповедь частного сыщика: никогда не оскорбляй того, у кого на поясе висит ствол.

– Отличный коричневый костюм.

– Вот так гораздо лучше.

На улице вдруг потемнело, налетел ветер, и начался настоящий весенний ливень. Дождь барабанил по листьям, тугими струями пробиваясь сквозь кроны деревьев. В самый разгар ливня Грифф загнал пикап в каретный дом, который теперь служил ему гаражом. После того как Шарлотта затащила его туда и поцеловала в темном коридоре, Грифф уже не мог воспринимать это помещение просто как гараж. В каретном доме поселился дух вожделения. Дух Шарлотты. Черт, она просто классная. Та еще штучка. Но если смотреть правде в глаза, Шарлотта была для Гриффа неиссякаемым источником неприятностей, и если он заставит себя думать о ней в этом ключе, а не вспоминать ее хорошенькое лицо или потрясающую попку, то пока еще сможет выйти сухим из воды, отделавшись лишь легким испугом. «Подумай о чем-то другом, – сказал себе Грифф. – О чем-то нейтральном. О чем-то позитивном. О чем угодно, только не о поцелуе с Шарлоттой». В тех домах были оригинальные, два на два, окна с карнизами на кронштейнах. В своем финансовом будущем Грифф не собирался делать столь рискованные вложения, однако он не мог допустить, чтобы дома купил какой-то иной застройщик и простые люди, которые с трудом могли позволить себе жить в них сейчас, навсегда бы их потеряли. Только не это. Черт, призрак Отиса замучил бы его до смерти, если бы он позволил такому случиться, хотя сама мысль о том, чтобы призрак Отиса временами его посещал, не казалась Гриффу такой уж плохой – он очень по нему скучал.

Грифф скинул рабочие сапоги, чтобы оставить поменьше грязи на полу, и по служебной лестнице поднялся на третий этаж. Отперев дверь, он вошел в свою квартиру и услышал, как кто-то вошел следом.

– Отис? Знаешь, я купил те одноквартирные дома. Весь квартал. Ты должен быть счастлив.

– Почему?

Грифф стремительно обернулся:

– Шарлотта?

– Почему покупка одноквартирных домов должна сделать меня счастливой? Даже если Брианна готова зачислить вас в святые за такой поступок. Надо ей сказать, что дома купили вы. Это очень поднимет вас в ее глазах.

– Если вы здесь, чтобы вернуть чек…

– И с чего бы мне возвращать вам чек, интересно знать?

Черт, хороший вопрос. И ответ на него прост: ведь Эр-Эл сообщил ему, что велел Шарлотте так поступить. Но Грифф, конечно же, не мог ей этого сказать, потому что Шарлотта не знала о его разговоре с ее отцом. Грифф устал изворачиваться, постоянно рискуя сказать что-то такое, о чем говорить не имел права.

– Я подумал, что вы, возможно, струсили. Боитесь работать на меня, только и всего.

– Вы не замерзнете, разгуливая босиком? – спросила она и, шагнув в комнату, закрыла за собой дверь. Тусклый свет фонарей с улицы пробивался сквозь жалюзи, падая на стены золотистыми горизонтальными полосами. Шарлотта состояла из серых и золотых полос. Интересно, почему этот свет падал на ее глаза, губы, грудь? Почему бы ему не освещать, например, ее лоб, нос и подбородок? Тогда ему легче было бы бороться с искушением.

Возможно.

Все, чего он хотел от Шарлотты, – это чтобы она нашла Джейден. На это ей потребуется всего несколько дней, не больше, и тогда он смог бы продолжить заниматься тем, что больше всего любил и умел, – управлять отелем, считая его уже своим по праву. Но теперь вмешался ее отец, и Шарлотта была здесь, и больше всего Гриффу хотелось сейчас продолжить то, что прервал телефонный звонок в каретном доме.

Дождь барабанил в окна, и комната тонула в чувственном полумраке. Прекрасно! Теперь Грифф чувствовал не только усталость, но и возбуждение.

– Нам надо поговорить, и на этот раз я имею в виду именно разговор. – Конечно, разговор, что же еще? Если, правда, не замечать искристого света в ее глазах, который слишком недвусмысленно сообщал о том, чего ей хотелось куда сильнее, чем поговорить.

В глазах у Гриффа помутилось, когда взгляд его упал на часто вздымающуюся приятно округлую грудь Шарлотты. Он до сих пор помнил, что испытал, когда она прижалась к нему грудью.

– Что вы хотите знать? Отис сказал мне только, что Джейден отвезли в Бостон, где жили ее бабушка с дедушкой.

– Она сама бы туда не доехала. Кто ее отвез?

Что ей стоит просто заткнуться и прыгнуть к нему в постель? Эта ночь была словно создана для любви. Черт, Шарлотта была создана для любви.

– Наверное, Отис поручил кому-то ее отвезти, а может, родственники Джейден наняли кого-то, чтобы за ней приехали и привезли к ним.

– Вам это не кажется немного странным? Как я догадываюсь, родственники убитых должны были приехать в Саванну на похороны. Почему они не забрали ребенка с собой?

Вот черт. Опять эти проклятые вопросы. Все шло совсем не так, как хотелось бы. Да нет, все шло именно так, как можно было предположить. Он просто кое-чего недооценил. Он недооценил того эффекта, который произведет на него столь частое общение с Шарлоттой. Он думал, что привыкнет к ней, преодолеет свое чувство к ней. Он не предполагал, что ее близкое присутствие окажется для него столь пагубным. Она должна прекратить задавать ему вопросы, а не то он скажет что-то лишнее, и тогда все полетит к черту.

– Вам известно, как зовут ее бабушку и дедушку? Где именно в Бостоне они живут? Отис когда-либо навещал девочку? У вас есть фотография пропавшего колье? И о чем вы разговаривали с моим отцом на заднем дворе?

Грифф смотрел ей прямо в глаза. Значит, она знает об их встрече? Черт! Он не мог придумать ничего правдоподобного, а сказать ей правду не имел права, а потому он приступил к осуществлению плана «Б» – заключил Шарлотту в объятия и закрыл ей рот сногсшибательным, головокружительным, превосходным по всем параметрам и вполне согласующимся с планом «Б» поцелуем. Черт, надо было сделать это в то самое мгновение, как она вошла в комнату.

Она оказалась необыкновенной на вкус. Даже лучше, чем в каретном доме, что само по себе было невероятно. Пока язык его был занят обольщением, она все сильнее вжималась в него своим телом, в свою очередь обольщая его, наполняя желанием и пробуждая в нем голод. Зверский голод. Грифф раскинул руки, опираясь о дверь, зажав Шарлотту между собой и прохладной дубовой доской. Дыхание ее участилось, она запустила пальцы в его волосы. Губы Шарлотты были влажными и сладкими на вкус, и он брал ее рот снова и снова и никак не мог насытиться.

– Нам не следует, – тяжело дыша, пробормотала Шарлотта, – делать это.

– Слишком поздно. – Грифф сгреб в кулаки края ее юбки и задрал вверх подол, она расстегнула его джинсы. – Я весь горю и взмок.

– Слава Богу, а то я думала, что это только я вспотела.

– Я хочу сказать… – Он не смог вспомнить, что же он хотел сказать, потому что джинсы и трусы его уже были спущены и член его, обдуваемый свежим воздухом, уже был на свободе.

– Что я делаю? Господи, – пробормотала она, уставившись на Гриффа. Он был готов к бою. Пальцы его теребили ее трусики? Чертовы трусики. Почему они еще не запрещены законом?

Она прикоснулась к его пенису, и он от удовольствия чуть не кончил.

– Я хочу тебя сейчас же, – задыхаясь, прошептала она. – Я хочу тебя.

– В спальню? – Грифф едва мог говорить. Если он разбухнет еще сильнее, то что-нибудь себе порвет.

– Слишком далеко.

Он оттеснил ее к столу в прихожей и, приподняв, усадил на гладкую столешницу красного дерева.

– Красивая ваза. – Шарлотта отодвинула ее в сторону.

– Ее сняли с затонувшего судна. Больше двухсот лет в море. Соль до сих пор просачивается сквозь поры в стекле. Превосходная ваза. – Грифф опустил взгляд на ее голые разведенные бедра и на темный треугольник под белым кружевом. Он хотел туда. – Ты превосходная женщина. – Грифф накрыл ладонью треугольник, скрывающий ее женские тайны, и его словно током пробило. Он рванул ее трусики, и она прошептала, задыхаясь:

– Да благословит Бог дешёвое белье!

– Да благословит он тебя, Шарлотта. – Прихожая наполнилась ее запахом, и Грифф обвил вокруг себя ее ноги. Там, внизу, его обжег ее жар. Теперь, когда она была так близко, желание оказаться в ней стало непреодолимым.

– А защита?

– У нас есть консьерж.

Взгляд Шарлотты на мгновение прояснился.

– Я имею в виду кондом…

– Его зовут Рик.

Она сжала лицо Гриффа в ладонях. Зеленые глаза ее были широко открыты и горели желанием.

– Ты дразнишь меня в такой момент?

Он поцеловал ее. За окнами хлестал дождь, и этот дождь заставлял его чувствовать себя так, словно они с Шарлоттой были одни во всем городе, одни на Земле.

– Я хочу, чтобы это продлилось немного дольше, Шарлотта, и мне нужно отвлечься. Черт, девочка моя, я хочу тебя уже целую вечность, еще со школы, еще с колледжа, с прошлой недели, когда я увидел тебя в том баре на Уит-кер-стрит, и сейчас, видит Бог… Я так хочу тебя сейчас.

И именно в этот момент – громкий стук. В дверь отчаянно колотили. Шарлотта подскочила, а у Гриффа похолодели внутренности, когда он услышал голос Камиллы.

Глава 3

– Гриффин? Гриффин! – крикнула из-за двери Камилла, после чего вновь принялась колотить в дверь. – Ты дома? Официант сказал, что он видел, как ты поднимался. Я только что прилетела из Рима и должна встретиться с тобой немедленно. Как там дела с нашей драгоценной Шарлоттой? Ты успел что-нибудь сделать?

Грифф почувствовал, как при упоминании ее имени все мышцы Шарлотты разом напряглись. Какое Камилле дело до нее, Шарлотты? И этот двусмысленный эпитет – «драгоценная». Коварный эпитет, один из тех, что могут употребляться как в позитивном значении, так и в значении прямо противоположном. Мать Гриффа вряд ли употребляла это слово в позитивном значении, и сейчас это было более чем очевидно.

Шарлотта оттолкнула от себя Гриффина и соскользнула со стола.

– Все нормально.

Гриффин проглотил целый поток ругательств, готовых сорваться с его языка.

– Все нормально? Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать? Мне лично ситуация нормальной не кажется.

– А по-моему, тебе давно пора бы привыкнуть. Будь пай-мальчиком и слушайся мамочку.

Между тем Камилла взывала за дверью:

– Гриффин, я слышу, что ты там! Почему ты не открываешь дверь?

Шарлотта подняла с пола свои трусики, засунула их в нагрудный карман рубашки Гриффина, а затем рывком распахнула дверь. Камилла, споткнувшись о порог и едва не упав, влетела в квартиру. Гриффин успел-таки повернуться к двери спиной и в рекордное время, несмотря на сильнейшую болезненность процесса, застегнул молнию на джинсах. Камилла, переводя взгляд с одного на другую, воскликнула:

– Господи! Что тут происходит?!

– Хорошо долетела, мама? – Грифф поцеловал Камиллу в щеку. Он слушал, как удалялись по коридору шаги Шарлотты, и думал, что, если бы недавно овдовевшая Камилла не шантажировала его постоянно, угрожая нервным срывом, он бы уже давно переоборудовал каретный дом в коттедж и переехал бы жить туда. – Ты рано приехала.

– Что ты затеял с этой, с этой… женщиной? Ты…

Грифф проворно взял Камиллу под руку и вывел в коридор. Кивнув в сторону квартиры Камиллы на другом конце коридора, он сказал:

– Уверен, что ты еще не распаковала багаж.

– Но…

– И хочешь отдохнуть после долгого путешествия.

– Почему Шарлотта Дешон… У тебя в кармане что-то белое… Что это? Это же ее…

– Увидимся завтра, мама. Добро пожаловать домой. Надеюсь, Ты хорошо отдохнула.

– Но… но…

Грифф вернулся к себе, закрыл дверь и вытащил из кармана комок белых кружев. Вот черт! Грифф непристойно выругался. Вот чем он собирался заняться, но таки не занялся, а теперь на память об этом жестоком обломе ему достались белые кружевные трусы Шарлотты.

Шарлотта мелкими глотками пила ледяной сладкий чай, сидя за стойкой красного дерева в баре отеля «Магнолия-Хаус». От нее не могло ускользнуть, что столешница бара была сделана из той же породы древесины, что и маленький столик в квартире Гриффа.

Она старалась забыть о том, что вчера делила стол с некой экзотической соляной вазой, а ее голые ноги обвивали бедра Гриффа, забыть, что ее женские прелести почти обхватили его фантастическое мужское достоинство. Шарлотта глотнула чай. Грифф не был ее первым парнем, но, вероятно, он был ее первым большим парнем. Внутри у нее все затрепетало и увлажнилось и набухло в предвкушении… И все лишь при мысли о Гриффе и его… пенисе. То, что дарит удовлетворение, заслуживает лучшего имени, и если она будет продолжать думать о нем, о Гриффе, и о его пенисе, то доведет себя до оргазма прямо тут, в баре.

Черт бы побрал эту Камиллу! Вечно она все портит. Шарлотта сжала губами кромку стакана. Если этой женщине не удалось угробить ее, раздавив колесами своего громадного синего «кадиллака», то теперь она измыслила для Шарлотты пытку куда изощреннее: она заставит ее чахнуть от неудовлетворенного сексуального желания. Но зачем искать столь сложные пути? «Кадиллак» в смысле орудия убийства куда надежнее. И гуманнее тоже. Все, что требовалось им тогда с Гриффом, – лишние пять минут. Во рту у Шарлотты пересохло при этой мысли, сердце бешено забилось. Сейчас ей не потребовалось бы больше трех минут, чтобы кончить. Может, и того меньше.

Надо подумать о чем-то другом. О погоде, о природе, только не о Гриффе, не о прошедшей ночи и не о том столе. Например, о музыке. О музыке, что доносилась из дальнего зала, где играл пианист. О музыке, что была настоящей, живой, а не являлась электронным воспроизведением неизвестно где и когда сделанной записи. Или о сыре и фруктах, что подавались здесь в качестве закуски, – первосортном и дорогом сыре и фруктах. Или о том, зачем она здесь, о предстоящем разговоре с Дей-моном Ратледжем. Надо очистить свой мозг от мыслей о Гриффе, даже если для этого придется употребить всю имеющуюся у нее силу воли.

Через стеклянную перегородку Шарлотта смотрела, как в холле за регистрационной стойкой менеджер отеля с сединой на висках и неизменной свежей розой в петлице – менеджер с безупречными манерами и столь же безупречной репутацией – заселяет очередного гостя. За всю вторую половину дня поток гостей ни разу не прервался. Однако сейчас, похоже, наступало затишье. Деймон Ратледж направился к двойным стеклянным дверям, ведущим во внутренний двор отеля, уставленный столиками с горящими свечами в подсвечниках в виде граненых стеклянных шаров. На белоснежных скатертях тускло мерцало серебро, отсвечивал кремовым превосходный китайский фарфор.

– Мистер Ратледж!

Он обернулся и одарил Шарлотту безупречной улыбкой безупречного менеджера. Эта улыбка, казалось, никогда не сходила с его лица. Всякий, кого встречают такой улыбкой, уверует в то, что ему здесь рады.

– Ба, мисс Шарлотта. Какой приятный сюрприз. Как поживает ваш папа?

– Ничего, потихонечку. Спасибо, что спросили. Могу я задержать вас на минутку? Я хотела бы поговорить о ребенке Карсуэллов.

– Но это было так давно, не правда ли? – По короткому коридору, стены которого были увешаны фотографиями в рамках, запечатлевшими отель «Магнолия-Хаус» до и после реконструкции, Деймон провел ее к небольшому кабинету под лестницей с табличкой «Менеджер» на двери. Эта дверь располагалась как раз напротив той, где красовалась табличка «Гриффин Пэриш».

– Я буду рад ответить на любые ваши вопросы, – сказал Деймон, – но, честное слово, я не так много помню.

– Я пытаюсь помочь Гриффу отыскать пропавшую дочь Карсуэллов, но это строго между нами.

– Конечно. Я все понимаю. – Он кивнул и улыбнулся. Все знали, что Деймон Ратледж человек слова, что он умеет держать язык за зубами и что с его манерами он вполне мог бы написать пособие на тему «Как себя вести». Стоя у окна, выходящего во внутренний двор отеля, он наблюдал за тем, как официанты накрывали столы к ужину. – Дайте подумать. Насколько я помню, дочь Карсуэллов была на попечении у Отиса примерно четыре месяца, затем он нанял кого-то, чтобы ее отвезли в Бостон. Он хотел бы сам воспитывать девочку, поскольку они с Уильямом были лучшими друзьями и Уильям оставил завещание, в котором называл Отиса опекуном ребенка. Но, будучи мужчиной одиноким, предельно занятым – отель «Магнолия-Хаус» требовал от него полной отдачи – да еще и без денег, Отис, как он и сам понимал, не мог стать девочке полноценным отцом, во всяком случае, на том этапе жизни. Он считал, что не сможет обеспечить ребенку достойную жизнь.

– Кто должен был отвезти девочку в Бостон? Деймон повернулся и чуть-чуть приподнял бровь:

– Должен был?

– Вот именно. Я сама ужасно удивилась. Из траурного сообщения в «Геральд» я узнала девичью фамилию Эйди и позвонила ее родителям. Это решение мне показалось логичным и самым простым. Однако бабушка и дедушка Джейден, Эдвина и Шипли, представления не имеют, где находится их внучка. К тому же Джейден, как выяснилось, никогда с ними не жила, и они считают это вполне естественным. Дети их вообще мало интересуют.

Думаю, поэтому Эйди и переехала в Саванну. Эта старая летучая мышь, бабушка Джейден, согласилась поговорить со мной только потому, что хотела выяснить, не знаю ли я чего-нибудь о пропавшем колье.

– Ну, я… у меня нет никаких соображений. – Деймон почесал подбородок. – Да, бабушку Джейден трудно назвать милой леди. Она не из тех, кто готов угощать тебя молоком с домашним печеньем.

– Да уж, домашней выпечкой она явно не увлекается. Скорее, бриллиантами и рубинами. Похоже, колье и в самом деле очень ценное. Изтех, чье место в музее. Какой-то там Луи заказал его для своей любовницы. Эдвина не сказала, каким образом оно оказалось в их семье.

– Но все-таки где же Джейден?

– А Отис никогда вам ничего не рассказывал? Вы же были с ним с того самого дня, как они с Уильямом купили отель и начали его обустраивать.

Деймон улыбнулся так, как улыбаются, вспоминая старые добрые времена.

– Мы таскали кирпичи и месили бетон наравне с рабочими. Не гнушались никакой работой, лишь бы довести дело до ума. – Деймон любовно похлопал по стене, словно та была живым существом – живым и дышащим. – Однако Отис ни разу не заводил разговора о девочке после того, как отправил ее в Бостон.

– Но почему Отис позволил всем считать, будто Джейден в Бостоне?

– Знаете ли, – сказал Деймон, поправляя розу в петлице, – теперь, принимая в расчет все нюансы, я начинаю думать, что он сделал это, чтобы защитить ее. Ее родители были убиты, и Отис, вероятно, решил, что девочке для ее же безопасности лучше просто исчезнуть. Да, существовало подозрение, что Эйди и Уильям были убиты из-за колье, но в действительности нельзя сказать с уверенностью, что несчастье случилось с ними именно из-за колье. В те времена Уильям и Отис чего только не делали, чтобы получить наличные. Отель требовал слишком много денег, куда больше, чем они первоначально предполагали, и они остались совсем на мели. Возможно, Уильям взял у кого-то некоторую сумму в долг и не сумел погасить его. Вот все, что я могу предположить.

Деймон взглянул на часы.

– О Господи, гости уже идут на ужин. Если вдруг вспомню еще что-то, то обязательно с вами свяжусь. Пожалуйста, берегите себя. Не рискуйте понапрасну, не огорчайте вашего папу и меня тоже. И дайте мне знать, если вам удастся что-либо выяснить насчет Джейден. – Деймон прищелкнул языком. – Бедняжка. Где же она могла пропадать все эти годы?

Деймон открыл дверь, ведущую во внутренний двор, поприветствовал гостей и принялся рассаживать их за накрытые столы. Ужин в «Магнолия-Хаус» всегда был больше, чем просто ужином. Гостям предлагалось испытать нечто большее, чем удовольствие от вкусно приготовленной еды и напоенного цветочными ароматами воздуха сада, особенно если погода позволяла выходить в сад. Деймон Ратледж делал все, чтобы не только не обмануть ожиданий самой взыскательной публики, но и превзойти их. Гриффу очень повезло с помощником.

Уходя, Шарлотта бросила взгляд на фотографии в коридоре отеля. Тридцать лет назад этот дом был настоящей развалиной: окна заколочены, железная ограда вот-вот обвалится, кирпичные стены осыпались на глазах. Говорили, что когда дело дошло до укрепления задней стены, она рассыпалась, и там, где сейчас находился внутренний двор с нарядными столиками, накрытыми для ужина, валялись груды кирпича.

Шарлотта взглянула на фотографию, на которой Отис и Уильям пожимали друг другу руки, а в стороне стояла женщина и смотрела на них. Отель на заднем плане выглядел так, словно его разбомбили враги. А вот еще одна фотография: Отис, Камилла и Грифф. Отис высокий, красивый и серьезный, Грифф крепко уцепился за руку Камиллы. Сколько ему было, когда Огис и Камилла поженились? Года три или четыре? У Камиллы был тот же надменный вид, и отель на заднем плане не слишком отличался оттого, что красовался на предыдущей фотографии. Шарлотта посмотрела на даты. Фотография с Камиллой была сделана через полгода после снимка, на котором Отис и Уильям жмут друг другу руки. Выходит, Отис и Камилла поженились вскоре после убийства. Месяца через два или три.

Следующая фотография была сделана тремя месяцами позже, и на ней «Магнолия-Хаус» выглядел значительно лучше, чем на предыдущих снимках. По крайней мере снаружи. Так что же произошло после бракосочетания Отиса и Камиллы такого, что сделало возможным значительный прогресс в перестройке? И знала ли Камилла о существовании Джейден? Смерть родителей Джейден, брак Отиса – все это произошло в течение нескольких месяцев.

– Привет, – произнес голос у нее за спиной, и, услышав этот низкий приятный голос, Шарлотта вздрогнула. В последнее время она ловила себя на том, что стала излишне впечатлительной и сентиментальной, Во всяком случае, в том, что касается Гриффа. За прошедшие сутки желание оказаться в постели с Гриффом Пэришем нисколько не ослабло. Однако сейчас Шарлотта хотела получить от него ответы на кое-какие вопросы, и вопросы эти были отнюдь не на тему секса.

– Как Отису удалось привести отель в презентабельный вид?

– Пришлось изрядно попотеть и немало рискнуть. – Грифф оттеснил ее к двери в свой кабинет, затащил внутрь, задернул жалюзи и поцеловал в губы. Шарлотта была на седьмом небе. Вчера ночью она оказалась еще ближе к раю – у него на столе.

– Что ты делаешь?

– Начинаю с того, на чем мы закончили накануне у меня в квартире. Мне жаль, что вчера так получилось. Честное слово. Я надеюсь, ты без белья? Я начинаю ненавидеть это барахло.

– Ношу я трусики или нет, к тебе не имеет никакого отношения, – солгала Шарлотта, подумав о том, что не зря выбрала те розовые, все в кружевах. Когда она их выбирала, то думала о нем и при этом ее мучили сомнения, за которые ей было немного стыдно. Например, какой цвет Гриффу нравится больше: розовый или желтый. Наверное, все-таки розовый. Черт, во что она превращается! – Откуда все-таки взялись деньги на реставрацию отеля «Магнолия-Хаус»? – выпалила она, чтобы прогнать прочь мысли о трусиках и о предпочтениях Гриффа в этой сфере. Лицо его приняло такое же выражение, как тогда, когда в дверь постучала Камилла.

– Что, прости?

– Деньги на то, чтобы привести в порядок отель? Откуда они взялись? Ведь Отис был банкротом.

– Откуда мне знать? – Лицо Гриффа стало непроницаемым. Видимо, они с Бейб брали уроки мимики у одного учителя.

– Ты лжешь, я по глазам вижу. Когда твои губы прикасаются к моим губам, глаза твои я могу разглядеть с близкого расстояния.

– Зачем мне лгать?

– Ты помнишь Джейден?

– Мне было три года, когда мама вышла замуж за Отиса. Я помню свадебный торт и свечи.

– Что за игру ты ведешь, Грифф? – Ей надо бы было сделать шаг назад, но желание взяло верх над доводами рассудка, и, вместо того чтобы бежать прочь, как поступила бы разумная женщина, Шарлотта просунула руки ему под пиджак. Ей хотелось верить Гриффу, потому что он ее целовал так нежно… так искренне… но глаза, эти честные голубые глаза… рассказывали совсем другую историю. Ну и черт с ней, с другой историей. Черт с ним, с этим делом. И спасибо Создателю за то, что наделил его такой фигурой и такими мускулами.

Шарлотта отступила на шаг назад.

– Черт тебя дери, Грифф Пэриш. Сначала ты меня целуешь, а в следующее мгновение врешь мне. О чем вы говорили с отцом на заднем дворе? Что тут вообще происходит?

– Эр-Эл хочет, чтобы я отстранил тебя от этого дела, а я хочу, чтобы ты нашла Джейден. Это правда.

– Правда, но не вся, верно? И ты не хочешь говорить мне всю правду по причинам, которые мне предстоит выяснить. – Шарлотта схватилась за дверную ручку, оценила свои возможности, обернулась и поцеловала Гриффа, активно задействовав при этом язык, губы и даже немного зубы с его полного согласия и при его весьма деятельном участии. Затем она распахнула дверь, выбежала в коридор и лишь тогда еще раз обернулась и крикнула:

– Помяни мое слово, врун из тебя никакой!

Отказавшись от секса века, Шарлотта решила вознаградить себя доброй порцией арахисового масла. Конечно, арахисовое масло секса не заменит, но сладкое способно поднять настроение, к тому же благодаря высокой калорийности оно не позволит происходящему отразиться на ее фигуре. Между ней и Гриффом уже много лет происходила химическая реакция, и сейчас эта реакция подвела ее к предельной точке. Так что же ей оставалось делать? Нивелировать свое разочарование или нивелировать Гриффа? И каким образом она могла нивелировать Гриффа, если на него работала?

Шарлотта раздумывала над этим вопросом, направляясь вверх по Булл-стрит к кафе под названием «Шесть пенсов». На улице постепенно темнело. Она села за уличный столик под хилой акацией и стала ждать, пока у нее примут заказ. Посетители приходили сюда за фирменным пастушьим пирогом,^[6] но кому захочется пастушьего пирога, когда можно взять пирог с арахисовым маслом. Официант принес заказ, зажег свечу посреди маленького круглого стола из белой металлической сетки и укоризненно посмотрел на Шарлотту – мол, место заняла, а ужин не заказала.

– Слава Богу, я тебя нашла! – воскликнула Ирисси, заметив Шарлотту с тротуара.

Присси шагала на своих шпильках высотой в четыре дюйма, словно вбивала гвозди в тротуар. На длинном ремешке болталась сумочка, которая при каждом шаге ударяла Присси о крутой бок, а прозрачная блузка кокетливо спускалась с обнаженного плеча. Присси уселась на свободный стул напротив Шарлотты. Как раз в этот момент официант принес Шарлотте заказанный ею пирог и чуть было не уронил заказ Шарлотте на колени, засмотревшись на Присси.

Присси рассеянно взяла вилку с тарелки Шарлотты и отломила кусочек пирога.

– Я в полном расстройстве, – проговорила она с набитым ртом. – То, что вчера, при ярком свете дня, казалось отличной идеей, теперь, ближе к ночи, немного пугает. Даже если эти Бискотти, как говорят, классные ребята и парни горячие.

– Бискотти – это печенье?

– Бискотти – это новые хозяева старого морга. Я сейчас иду туда, чтобы прощупать почву насчет работы. Господи, Шарлотта, о чем я только думала? Это же морг, черт его дери, и у меня эти мурашки, ну ты знаешь, о чем я говорю, опять ползут по телу, стоит мне только подумать о том месте.

– Присси, а разве у кого-то морг может вызывать приятные ассоциации?

Шарлотта попыталась завладеть вилкой, но Присси уже нацелилась на очередной кусок.

– Но на этой работе ты сделаешь себе имя тут, в Саванне. Отметишься, так сказать. Здание морга действительно старинное, и, по-моему, оно находится в реестре исторических памятников города. Это твой билет на выход из отдела красок на складе материалов для ремонта. Твой шанс показать, чего ты стоишь. Но если ты доешь последний кусок моего пирога, то я тебя ущипну. Больно.

Присси как нив чем не бывало наколола на вилку еще один кусочек.

– Ты должна пойти со мной. Там действительно страшно. Прямо душа в пятки уходит.

Шарлотта смотрела, как во рту у Присси исчез последний кусок пирога. Под конец Присси облизала вилку.

– Какой я тебе советчик? Вспомни мою спальню в розовато-лиловых и красно-коричневых тонах.

Присси водрузила на стол ноутбук. – Притворись, что ты – моя помощница. Я сделаю тебе мелирование.

– Я не хочу красить волосы.

– А вообще-то стоило бы. Понимаешь, при мысли о том старом морге мне и вправду делается жутко. Как если бы в нем таилась угроза для жизни и даже еще хуже. Ты знаешь, иногда на меня что-то находит. Вдруг холодок по спине. Как тогда с твоим чеком.

– На этот раз все дело скорее всего в том, что твой желудок отказывается переваривать ворованное арахисовое масло. И что я буду делать с осветленными волосами?

– Соблазнять Бисквита. – Присси выразительно повела бровями. – Как тебе такая мысль? Звучит неплохо, верно? Ты со своей классной прической и Грифф… Готова поспорить, что у тебя при одной мысли о нем намокают розовые штанишки, которые ты надела специально для него.

Шарлотта взяла Присси за руку:

– Эти горячие парни, новые владельцы морга, живут там уже три недели и все еще прекрасно себя чувствуют, так что нет никакой нужды тащить туда меня, как нет и причины бояться идти туда. И вообще все в городе ужасно любят братьев Бискотти.

– Слово «ужасно» как раз в тему.

– Каждый вечер они гуляют по городу, посещают джаз-клубы, болтают с местными, оставляют хорошие чаевые и пьют красное вино, затем возвращаются домой еще до полуночи, чтобы работать до рассвета у себя дома. Они производят впечатление вполне респектабельных граждан.

– Подумай над тем, что ты только что сказала. Гуляют по вечерам, работают до рассвета. Никаких упоминаний о свете дня. Не сказать, чтобы все наши сограждане вели такой образ жизни. И вот еще над чем подумай: Уильям и Эйди были убиты именно в морге, помнишь?

– Я не расследую убийство. Мне поручено лишь определить местонахождение Джейден, и я абсолютно уверена в том, что в морге нет никаких следов Джейден. Даже в Бостоне ее нет. Начать с того, что она так туда и не попала.

Присси раскрыла рот от удивления, сделав это вполне изящно, и откинулась на спинку стула.

– Господи, тогда что же сталось с этим ребенком? Ты же видишь, тебе позарез нужно вдохновение, какой-то намек, озарение, то, что подведет тебя к разгадке. Тебе нужна хорошая эмоциональная встряска, как раз такая, какую ты можешь получить в старом морге. И потом, что тебя держит в этом кафе? Свой пирог ты уже доела. Пойдем со мной, обещаю, тебе это будет очень полезно.

– Ты меня с собой не путай, – пробурчала Шарлотта. Однако кое в чем Присси была права – пирог был съеден. К тому же в переделанном под коттедж гараже Шарлотту никто не ждал, а навещать отца нужды не было, потому что его сегодня навещал Большой Эл и сейчас они, вероятно, обсуждали ее, Шарлотты, будущее в волшебном царстве ковровых покрытий. – Ладно, уговорила, я пойду с тобой.

Присси просияла и поднялась.

– Тебе действительно не мешает заняться волосами, и; пожалуйста, оставь хорошие чаевые – официант здесь просто душка.

Подруги направились к моргу, срезав путь через Форсайт-парк с фонтаном в несколько ярусов посреди зеленой лужайки. Его струи били из стилизованных бронзовых деревьев прямо в небо. Капли воды загадочно мерцали в лунном свете. Над городом повисла тишина. Дневная суета… во всяком случае, суета по меркам Саванны… отступила до завтра. Присси замедлила шаг, а потом и совсем остановилась. Шарлотта тоже остановилась. Девушки уставились на скудно освещенный, поросший лишайником старый заброшенный дом.

– Сам морг находился в подвале, – шепнула Присси, – бюро похоронных принадлежностей – в задней части дома, а офисы – во фронтальной. – Она ткнула пальцем в окна второго этажа:

– Энтони и Винсент живут там, как раз над…

– Над бюро похоронных принадлежностей.

– Да, над бюро. – Присси судорожно сглотнула слюну. – Думаешь у кота в мешке, вернее, у цыпленка в ведре есть шансы?

– И какое именно впечатление производят куриные окорочка, грудки и крылышки на богатых снобов, если только они не желают употребить их в пищу?

– Мне нужно получить от них заказ на работу. Монахиням позарез нужны передвижной дом на колесах и новая кухня. Для того чтобы как-то свести концы с концами, они готовят пралине и джем и собирают подарочные наборы. Они продолжают принимать сбежавших подростков – только в прошлом месяце взяли троих – и… Смотри, на веранде зажегся свет: Они нас ждут.

У Шарлотты по спине пробежал неприятный холодок.

– Насчет мелирования – учти, это должно быть нечто незабываемое.

Шарлотта сунула свою сумочку под мышку и решительно зашагала через улицу. Присси едва поспевала за ней. По раскрошенным кирпичным ступеням они поднялись на крытую веранду. Белая краска клочьями свисала со стен. Над головой покачивался фонарь из кованого железа, отбрасывая танцующие тени. Палисадник зарос бурьяном, деревья давно никто не стриг.

– Если сейчас выйдет кто-нибудь из семейки Адаме, я не удивлюсь.

– Постучи.

– Мне нужна «Маргарита». С «Маргаритой» в руке я чувствую себя намного увереннее.

Шарлотта взялась за тяжелый железный дверной молоток и затем отпустила его. Он гулко ухнул, ударившись о дверь, и в то же мгновение ожил мобильный Шарлотты, зачирикав «Милая Джорджия Браун». Обе девушки вздрогнули от неожиданности.

Присси сердито взглянула на подругу:

– Даже не подумай отвечать на этот звонок, Шарлотта Дешон. Я запрещаю. Категорически. Я тебя знаю – сейчас ты скажешь, что должна срочно бежать, и бросишь меня тут одну.

Шарлотта раскрыла телефон.

– Это Брианна. Она выполняет для меня одно важное поручение.

– Мы друг друга знаем целую вечность. Что бы там ни было, оно может подождать до завтра.

Шарлотта прочла сообщение.

– Брианна предлагает мне кое с кем встретиться. Речь идет о Камилле. Эти люди приехали к нам из Южной Каролины на садовый тур и будут в Саванне только сегодня вечером.

– Но я первая тебя попросила пойти со мной, и ты мне нужна. Да и какое Камилла имеет отношение к твоему делу?

– Потом расскажу. – Шарлотта указала на дверь:

– Я слышу шаги.

– О Господи! Ты не можешь так со мной поступить, – взвыла Присси. – Друзей не бросают в одиночестве в таких жутких местах.

– Ничего жуткого тут нет. У тебя просто воображение разыгралось. Подумаешь, старый дом. Ну да, его не мешает покрасить, и в этом вся проблема. Неужели ты не понимаешь, что все эти истории насчет домов с привидениями придумывают туристические агентства, чтобы заманить клиентов. И содрать с них побольше денег. Знаешь, сколько у нас в городе существует туров по домам с призраками? «Призрачная Саванна», «Таинственная Саванна», «Полуночная Саванна», «Саванна…».

– Мне наплевать!

– Я обязательно пойду с тобой в следующий раз. Возьму с собой пирог с ореховым маслом, собственную вилку и ожерелье из чеснока.

– Все это ни капельки не смешно! И вообще забудь о мелировании и живи дальше со своими старыми рыжими волосами!

– Они не старые, просто их не оценили по достоинству, – заметила Шарлотта.

– Готова поспорить, что Грифф так не считает. Он думает о том, как бы пошел Шарлотте новый цвет и как сексуально она бы выглядела, если бы осталась и помогла Присси.

Глава 4

Присси сильно сжала зубы, чтобы они не клацали, как те заводные пластиковые челюсти, которые ее знакомый дантист держит у себя на столе, и глубоко вдохнула. Во рту у нее пересохло, ноги подкашивались, и не только потому, что местечко и вправду было жутковатое, но еще и потому, что сейчас должна была решиться ее судьба. Присси находилась в преддверии переломного момента, о котором она будет рассказывать внукам… если доживет до этого.

Дверная ручка повернулась, в животе у Присси тоже все повернулось, и дверь отворил – о Пресвятая Дева! – самый красивый мужчина, которого Господь решил послать в славный штат Джорджия. Готическая версия Джорджа Клуни, волосы, растущие треугольным выступом на лбу (примета, якобы предвещающая раннее вдовство), и все такое. Мужчина у дверей одарил ее ослепительной улыбкой, свет из прихожей падал на его черную шевелюру, заставляя ее сиять. Незнакомец был божественно сложен, и поза его казалась несколько расслабленной и вполне миролюбивой. Сейчас это было как нельзя кстати.

– Добрый вечер, миз Присцилла Сент-Джеймс, – сказал он голосом, вызывавшим приятную ассоциацию с дорогим кьянти. Мужчина взял руку Присциллы и поцеловал ее. Сверху доносился стук молотка. – Добро пожаловать к нашему столу. Прошу прощения за беспорядок, – улыбнулся он. – Меня зовут Энтони Бискотти. Мой брат Винсент пытается починить плиту. Мы надеемся, что сможем напоить вас сладким чаем. Мы привыкли к трудностям и не боимся их.

– Здесь все меня зовут просто Присси. – Присси вымучила ответную улыбку и сделала шаг в сторону. Господи, неужели все же придется войти? – И вы все это время жили без плиты?

– Как-то выживаем.

Чем же они питаются? Консервами? Хлебом? Сырыми овощами? Однако Энтони не производил впечатления поборника сыроедения. Может, он людоед? Но на людоеда он тоже не был похож. Впрочем, кто его знает, как они, людоеды, выглядят.

– Мы рады, что вы пришли. Вы оказались настойчивы.

Это от отчаяния. Энтони взял ее за руку, и Присси не оставалось ничего иного, как войти. Хозяин обвел взглядом просторный холл с комнатами с каждой стороны:

– Итак, теперь, когда вы здесь, скажите, что выдумаете по поводу нашего прекрасного дома? Здесь, конечно, куда больше комнат, но все они находятся примерно в том же состоянии, что и эти. Так, может, работа для вас слишком объемна? Слишком сложна?

Дыры в штукатурке, деревянный пол в пятнах (Присси даже не хотелось думать о происхождении этих пятен), свисающие клочьями обои, осыпающийся потолок – и восхитительная хрустальная люстра в ящике в углу. Ну что же, это уже обнадеживает. Тот, кто приобрел эту чудесную антикварную вещь, должен быть человеком со вкусом, а значит, не станет тащить в дом пластиковые цветы и клеить на стены обои в цветочек. Присси присела на корточки возле ящика с люстрой.

– Красота какая. Венецианское янтарное стекло. Где вы ее раздобыли?

– Подарок Наполеона нам с Винсентом за помощь в осуществлении того художественного проекта, которым он был увлечен во время пребывания во Флоренции, и…

– На самом деле Энтони хочет сказать, что эта вещь из фонда Наполеона, – пояснил второй брат, спускаясь по лестнице. Винсент был ниже ростом и явно начинал лысеть, однако выглядел он совсем неплохо. – В доме уже есть несколько вполне приличных люстр и канделябров. Правда, некоторые из них нуждаются в починке и чистке после того пожара, что был когда-то давно в задних комнатах дома, но когда-нибудь мы и до них доберемся. – На Винсенте были безукоризненно отглаженные брюки, черная шелковая рубашка и необыкновенные итальянские кожаные туфли, которые, должно быть, стоили целое состояние. Здесь никакими подделками и не пахло. Винсент поцеловал руку Присси, но его пальцы оказались холодными, липкими и к тому же были в крови. – Позвольте представиться, Винсент.

«Мне крышка!»

Винсент достал платок и вытер кровь. Хорошо еще, что не слизнул!

– Поранился, ремонтируя плиту. Так как вы считаете? Есть ли надежда на спасение нашего нового дома? Конечно, это слишком большая работа для одной девушки. Возможно, вам стоит еще раз подумать. Помещения на втором этаже мы привели в более или менее сносное состояние, чтобы там можно было жить, но все прочие требуют серьезной работы.

Самое время убираться отсюда. Но тут Присси подумала о сестре Анне, которая научила ее рисовать, сестре Клементине, которая научила ее разбираться в живописи, и о сестре Флоренс, которая отвезла ее на автобусе в Атланту в художественный музей, когда Присси было восемь лет. Ей нужна была эта чертова работа!

Присси указала на лестницу вишневого дерева, привлекая к ней внимание братьев:

– Ну, скажу я вам, это настоящее сокровище. Никто не знает, как удавались мастерам прошлого эти безупречные изгибы. Теперь уже так никто не сможет.

– Видите ли, – сказал Энтони, открывая дверь и словно поторапливая ее уйти, – все дело в материалах.

Братья явно не хотели, чтобы она тут задерживалась. Присси тоже не хотелось здесь задерживаться, но на кону стояла духовая печь, холодильник с морозильной камерой и плита «Викинг».

– А главная проблема, – добавил Винсент, – состоит в том, что банки не дают нам ссуду. Новый президент Федерального банка отказал нам в ссуде. Так что, полагаю, нам с Энтони придется самим справляться с ремонтом. На это, конечно, требуется время, много времени, но мы справимся.

– Но я могу помочь. И… я возьму с вас немного. А чем раньше вы откроетесь и начнете свой бизнес, тем скорее начнете зарабатывать деньги. – Присси обнадеживающе улыбнулась. – Позвольте мне посмотреть на какую-нибудь комнату.

Она закрыла дверь и потащила Энтони через холл к двери, ведущей в следующее помещение. Здесь было темно, каждый шаг отдавался эхом, и ее дезодорант едва справлялся с потоотделением, вызванным почти животным страхом. Казалось, каждый волосок на ее теле встал дыбом. Присси щелкнула выключателем, и весь дом погрузился во мрак. Это чей был крик? Неужели это она так завизжала?

– Все в порядке, мисс Присси, – успокоил ее Энтони. – Не стоит волноваться. Такое здесь постоянно случается. Проводка износилась, знаете ли. – Его горячее дыхание обожгло щеку Присси. Она чувствовала близость его тела. Он зажег спичку, и оранжевое пламя зловеще осветило снизу его лицо. Вот дерьмо!

Она побежала, споткнулась, упала лицом вниз, поклявшись никогда больше не надевать туфли на высоченных шпильках, что бы ни диктовала мода, и, подняв голову, увидела лицо Энтони, подсвечиваемое неровным пламенем.

– С вами все в порядке?

– Нет! – Присси поднялась и, попятившись, задела каблуком подол. Она с силой рванула юбку и в результате безнадежно испортила ее.

Энтони подошел и подал ей руку:

– Я хочу вам помочь.

– Вы хотите высосать мою кровь! Вы… вы вампиры! Энтони замер. Затем на губах его заиграла улыбка.

Блеснули белые зубы, в глазах заплясали смешинки.

– Вампиры? Вы действительно верите в эти сказки?

– Это Саванна. Мы все здесь обожаем вечеринки, вкусную еду и дома с привидениями, а вы купили этот старый морг и не ложитесь спать всю ночь, а черный – ваш любимый цвет. Все это, черт возьми, наводит на размышления. И руки у вас холодные.

– Мы пьем сладкий чай, – возразил Энтони, и свет, мигнув, зажегся вновь. Винсент сидел на старом викторианском диванчике, подбитом конским волосом, с оригинальной, той же эпохи, обивкой, а Энтони стоял, прислонившись к камину из белого мрамора. – Мы обычные парни, как у вас принято говорить. Мы не спим по ночам, потому что Винсент два года назад потерял свою возлюбленную Селестину и по ночам ему одиноко. Вот мы и занимаем ночи работой.

– Я вам сочувствую, – сказала Присси, обращаясь к Винсенту, но не поверив, однако, ни единому слову.

Ей хотелось бежать отсюда без оглядки. Но ведь сестра Анна, лучший в Саванне мастер пралине, так мечтала о кухонной стойке с мраморной столешницей. Присси живо представила себе, как сестра Анна в сером монашеском покрывале, оттянутом со лба на затылок, закатав рукава по локоть, взбивает масло с сахаром в промьшдлен-ных количествах в профессиональном кухонном комбайне шестисотой модели.

– Я добьюсь для вас финансирования! – выпалила Присси, не имея ни малейшего представления о том, как она будет этого финансирования добиваться. – У меня есть подруга со связями. Мы устроим вечеринку, продемонстрируем все достоинства этого дома публике и внушим людям мысль о том, какие великолепные торжественные похороны можно устраивать в этом доме для самых близких. Банк выделит вам ссуду, как только там поймут, что это место сможет приносить немалый доход.

К тому же самостоятельно вы не сможете восстановить этот дом. На это у вас уйдут годы. С точки зрения бизнеса такое решение неразумно, особенно если вам предлагают помощь. Если у вас есть я.

Братья переглянулись, и Энтони со вздохом сказал:

– Раз мы хотим вести бизнес в этом городе, приходится играть свою роль, иначе люди не поверят, что мы те, за кого себя выдаем.

Присси не очень поняла, что это значит, но такое высказывание показалось ей обнадеживающим в смысле получения работы.

Винсент поинтересовался:

– Вечеринкав саду? На свежем воздухе?

– Конечно, не в доме. – Да хоть на крыше, хоть посреди улицы, хоть на тротуаре, хоть у черта на куличках, только не в доме. – Так, значит, вы меня нанимаете, я правильно понимаю?

Сэм Пейт сидел за стойкой бара при отеле «Магнолия-Хаус». Бар был полон. Сэм Пейт заказал еще полпинты пива и уткнулся в бумаги. Вообще-то в баре ему было не место. Обстоятельства требовали его присутствия в офисе, но ему осточертело сидеть в четырех стенах, даже если две из этих четырех стен стеклянные и через них открывается роскошный вид на реку Саванна. Сэм нуждался в отдыхе.

Если быть более точным, он нуждался в женщине.

Не давая себе спуску, постоянно взнуздывая себя и подстегивая, он добился того, что сейчас занимал в Саванне положение приятное во всех отношениях. Увы, медаль имела и оборотную сторону: в этой гонке Сэм так и не нашел времени на то, чтобы пристроить в своей постели столь же приятную во всех отношениях куколку. Но черт возьми, он не был роботом! Он был живым мужчиной тридцати пяти лет со всеми присущими здоровому мужскому организму потребностями. Ему была нужна партнерша для земных утех… и как раз сейчас он заметил ту, что вполне бы его устроила в этом качестве. Она вошла в бар.

– Привет, – повинуясь острому побуждению завязать с ней знакомство, сказал он, когда она проходила мимо него.

Женщина остановилась, обернулась, окинула его быстрым оценивающим взглядом, и, похоже, ее совсем не обескуражило то, что на нем были джинсы и футболка. Она блеснула улыбкой, и сердце Сэма затрепетало. Ее глаза потемнели. «Ну что ж, флаг тебе в руки!» Традиции южного гостеприимства еще живы в Саванне.

– Я недавно в городе.

– Я знаю. – Румянец проступил под янтарного цвета кожей, на пару тонов светлее, чем у него. – Я хочу сказать, что запомнила бы вас, если бы видела раньше.

Что-то в ней было особенное. Между ними словно произошла мгновенная химическая реакция, приведшая к образованию связи. Раньше с ним ничего подобного не случалось. Скорее всего все дело в его постыдной неудовлетворенности и в замысловатом аромате ее духов. И еще в том, что у нее совершенно необыкновенные волосы. Сэму всегда нравились кудрявые девушки, еще с пятого класса школы, когда, однажды вдохнув аромат огненно-рыжих кудряшек Лили Мур, он едва не познал первый в жизни оргазм. Кто-то неожиданно толкнул куколку, и она упала прямо в его объятия. Сэм был на верху блаженства. Глаза у него загорелись, а сердце остановилось. Черт, он и сейчас был на волоске от оргазма. Что же происходит между ним и этой женщиной?

Секс!

– Что бы вы хотели выпить? – спросил Сэм, стараясь не слишком брызгать слюной.

– Вас, – прошептала она, задыхаясь. Этот голос плыл у него перед глазами. На этот раз она покраснела до корней волос. – Я хочу сказать… – Куколка прикусила нижнюю губу. Выглядела она растерянной и при этом чертовски сексуальной. – На самом деле я сама не знаю, почему это сказала. Я никогда не говорю такого незнакомым мужчинам… и знакомым тоже. Я даже никогда не целуюсь на первом свидании.

Сэм улыбнулся, и она сделала глотательное движение. Ее наивность действовала на него как сильнейшее приворотное зелье, хотя в такого рода лекарствах он вовсе не нуждался.

– Возможно, мы и встречались раньше, – сказала она. – Я не знаю. В вас есть что-то такое… – Ее рука легла на его предплечье и слегка сжала его; глаза ее были темными, как ночная река. Мозги Сэма расплавились от жара, от похоти сводило нутро.

Он поцеловал ее, и ему было решительно наплевать на то, что такое поведение никак не может считаться подобающим для бизнесмена, стремящегося произвести хорошее впечатление в новом городе. И тут она ответила на его поцелуй. Да еще как ответила! Со смаком. Черт, ему этот смак пришелся по вкусу. Если, конечно, не принимать во внимание того, что каждый мускул в его теле напрягся и одеревенел. Сэму было абсолютно не важно, встречались они раньше или нет, смотрят на них или нет и кто именно на них смотрит, а судя по ее поведению, ей тоже было на это наплевать.

– У меня здесь номер, – прошептал он у самых ее губ. Вот дерьмо, неужели он действительно это сказал?

– Недалеко? – задыхаясь, спросила она. Взгляд ее расплывался.

Сэм встал, сгреб со стойки бумаги, запихнул их в задний карман, затем взял ее под руку и повел к лифту.

– Лифты всегда так медленно ходят? – пробормотал он, уставившись на закрытые створки. Электрического заряда между ними хватило бы на то, чтобы освещать всю Саванну в течение года. Как такое случилось? Почему именно она?

– Мы могли бы подняться по лестнице, – прошептала она.

– В моем состоянии я…

– И я тоже.

Двери лифта наконец раскрылись, и они шагнули внутрь. Едва закрылись двери, его мозги отключились, и, когда лифт начал подниматься, он прижал куколку к стене и нажал на кнопку «стоп». Где-то раздался сигнал тревоги… в отеле или у него в голове. Как бы там ни было, Сэм не обращал на него внимания, он вообще ни на что не обращал внимания, лишь на нее, на куколку. Он задрал ей юбку и прижал к себе. Губы их встретились. Жар ее кожи прожег его, а запах сводил с ума. Он сжал в ладонях ее маленькие крепкие ягодицы. Да благословит небо того, кто изобрел стринги!

– Что мы делаем?

– Все, что хочешь, дорогая, все, что хочешь. Только скажи, и я все тебе отдам. – Он с трудом произносил слова.

Она вновь его поцеловала, на этот раз язык ее проник чуть ли не до середины его гортани. Отличный способ выразить свое согласие, и этот способ ему нравился! Но еще больше ему нравилось то, что она расстегивала его ремень. Член его набух. Сэм удивился тому, как еще не лопнула кожа.

Он приподнял куколку и усадил ее на перила; она схватилась за них.

– Обхвати меня ногами, дорогая.

Она выполнила его просьбу, и в то же мгновение он отодвинул узкую полоску ее трусиков.

– Вот дерьмо!

У нее расширились глаза.

– Неподходящий момент, чтобы говорить «вот дерьмо»! Сэм выудил из заднего кармана бумажник и нащупал кондом. Куколка подавила улыбку.

– Хорошо. Только поторопись, ладно? Ради Бога!

Он бросил бумажник на пол, разорвал упаковку и надел кондом. Затем одним долгим плавным толчком он вошел в нее. Ощущение было умопомрачительное. Они идеально подходили друг другу. По крайней мере в этот момент.

Куколка вскрикнула, на шее ее забилась жилка, пульс участился до крещендо. Она кусала Сэма в плечо, чтобы не закричать. Всхлипы ее оглашали тесное пространство лифта, она толкала себя ему навстречу. Мозги Сэма взорвались, и тело его потряс оргазм, по силе своей способный сокрушить весь отель.

– О Боже! Лифт движется!

Они сдвинули лифт. Это было слишком даже для такого сильного оргазма.

– Должно быть, мы случайно нажали на кнопку.

– Ненавижу автоматику, – выдохнула куколка и соскользнула на пол.

Сэм сунул использованный кондом в задний карман, к деловым бумагам. Самое восхитительное, что могло случиться с ипотечными ставками за многие годы. Он застегнул молнию, а она расправила юбку как раз тогда, когда двери открылись на нулевом этаже – в холле – и менеджер с красной розой в петлице спросил, не поведя и бровью:

– Простите, с вами все в порядке?

Попробуй дай определение этому «все в порядке». Между тем менеджер с красной розой продолжал как ни в чем не бывало:

– Дело в том, что с лифтом у нас время от времени возникают проблемы.

Что это? Неужели здесь действует клуб любителей секса в лифте, как, скажем, клуб любителей высотного секса?

– Нет-нет, все в порядке, – выдавил из себя Сэм.

Он взял куколку за руку и вышел в холл, стараясь вести себя обычно, что было совсем не просто, когда сердце колотилось как бешеное и бок о бок с ним шла куколка, которую он снова хотел, да так, что готов был взять ее прямо здесь, в холле. Кстати, не забыл ли он застегнуть джинсы?

– Сэр, – сказал менеджер, подойдя к нему вплотную. О Господи! Ну конечно, он забыл застегнуть молнию! И теперь менеджер намерен ему сообщить, что его член свисает наружу всем на обозрение и… – Думаю, это ваше. – Менеджер незаметно сунул Сэму в руку бумажник, так что уголок с голубой надорванной фольгой сбоку был почти незаметен.

У Сэма голова закружилась от радости и облегчения. Он попытался вытащить пятьдесят долларов, чтобы поблагодарить менеджера за превосходное умение действовать незаметно, но менеджер покачал головой и, скромно улыбнувшись, сказал:

– В нашем отеле гостей рассматривают как членов семьи, а о членах семьи принято заботиться. Приятного отдыха.

Иными словами, он заверил Сэма в том, что его тайна останется между ними. Слава Богу. Теперь Сэм мог сосредоточиться на том, чтобы лучше познакомиться с этой куколкой, и перспектива виделась ему необычайно приятной. Давно он не делал ничего, что обещало бы такое удовольствие. Их действительно связывало нечто необъяснимое, нечто выходившее за границы секса, нечто такое, чего с ним никогда еще не случалось. Сэм обернулся, ожидая увидеть ее прекрасную улыбку, ее искрящиеся глаза, вдохнуть ее необыкновенный аромат. Вот только… куколка исчезла. Испарилась. Ее не было ни в баре, ни во внутреннем дворе, ни в холле, ни даже в зале наверху. Он поднялся туда, думая, что, возможно, она ждет его там. Как могло такое случиться? Как могло случиться, что он был в ней всего несколько минут назад, думал о ней, считая ее самой горячей девчонкой на свете, а она вдруг взяла и исчезла у него из-под носа?

Наконец сдавшись, Сэм вернулся к себе в номер. Может, эта куколка ему привиделась? Может, это так на него подействовали переутомление и неудовлетворенность? Нет, черт возьми, такого не выдумаешь. Но где она? Он мог спросить бармена или менеджера, но, задавая вопрос, он привлечет нежелательное внимание к эпизоду с лифтом, а этого Сэму не хотелось. Но почему она сбежала?

И к следующему утру он так же мало знал о причинах ее исчезновения и о теперешнем месте пребывания, как и накануне. Но теперь он еще и страдал от бессонницы. Сэм из своего кабинета разглядывал реку Саванну и океанский лайнер, что направлялся в порт. Неужели он был так плох в постели, точнее сказать, в лифте? Если судить по ее реакциям и по ее оргазму, проблем с этой стороны не было. Сэм твердел при одной мысли о том, что было между ними. Похоже, он останется твердым, словно кирпичная стена, весь чёртов день.

Саванна не такой уж большой город. Однажды они столкнутся, он был в этом уверен. И что он скажет? «Милые трусики. Могу лия надеяться увидеть их как-нибудь еще?» Но это если она не находилась в городе проездом. Иначе он никогда ее больше не увидит. Сэму не хотелось даже рассматривать такую возможность. Он должен ее увидеть! Более того, он должен снова взять ее!

Стук в дверь отвлек Сэма от посторонних мыслей и вернул к делам банка, а именно к тому, о чем говорила Роза О'Доннел – дива с пышной прической, которая работала у него секретаршей. На южный манер растягивая, слова, она сказала:

– Миз Сент-Джеймс пришла к вам на прием по поводу ссуды. Она настаивает на личной встрече с вами, поскольку вам уже известно текущее состояние дел.

Когда в номер вошла куколка, Сэм чуть не сполз с кресла на пол. Он уставился на нее во все глаза. Он забыл о том, что надо дышать, и в голове у него помутилось. Но тут реальность ударила его по голове, как молотом по наковальне, и все сразу стало ясно, кристально ясно. Он вымучил улыбку:

– Да, я знаком с ситуацией. Все в порядке.

Роза пожала плечами и вышла. Куколка выглядела не менее изумленной, чем он сам.

– Ну кто бы мог подумать, – выдавила она наконец.

– Неплохо придумано.

– Что, простите?

– Значит, вот ради чего все это было вчера. – Сэм встал, подошел к ней и тихо сказал:

– Сначала вы отдаетесь мне в лифте, а потом приходите за ссудой. Неужели нельзя было придумать что-то более оригинальное?

– Вы что, спятили? – Куколка вытянула руку вперед ладонью. – Вчера я понятия не имела о том, кто вы такой.

– И поэтому сбежали?

– После того что мы… – Она покраснела. – Я была несколько смущена. Ведь я… я не из тех девушек, что… И я была такая уставшая и… Эй, это вы меня сняли, помните?

– А вы сделали все, чтобы привлечь к себе мое внимание. – И ей это отлично удалось, потому что у нее есть что показать. И вне лифта, и в лифте. Ему всю ночь грезились эти ее чертовы волосы и…

Что он, черт возьми, делает? Снова бредит ею? Неужели ему мало прошлой ночи?

– Ваше вранье насчет того, будто вы не знали, кто я такой, звучит очень трогательно. Игра в невинность? Давно уже меня так не водили за нос. – На самом деле никто и никогда не водил Сэма за нос в том смысле, который он сейчас в это вкладывал, потому что он был слишком занят работой в банке, черт ее дери.

– О, видит Бог, я не знала вас, и это правда.

– Сладкая моя, я кое-что читал о спекуляциях по ссудам. Вы только что сказали моей секретарше, что я знаком с положением дел.

– Вы знаете, о какой собственности я собираюсь вести речь. Вы уже отказались давать закладную. Но я ничего не смыслю в спекулятивных сделках по ссудам, можете мне поверить.

– Если вы хотите получить ссуду, то должны быть в курсе.

Куколка поджала губы. Глаза ее метали искры.

– Я занимаюсь дизайном и отделкой всякой всячины: себя, помещений, всего, что стоит смирно и не движется. – Она провела рукой по своей одежде. – Видите? «Гуччи», «Прада». А на самом деле все эти шмотки куплены на распродаже в «Тагете». Вот кто, скажите на милость, занимался отделкой вашего кабинета?

– Я сам занимался. И вероятно, вам кто-то на меня указал. Но позвольте сказать вам, сестрица: не такой я дурак…

Она ткнула себя пальцем в грудь:

– О, я вам не сестра. У меня отсутствуют гены, которые способны ужиться с грязно-оливковыми шторами и коричневым диваном. – Она сжала в кулаке ремешок сумки. – И вы самый большой дурак на свете, если считаете, что я отдалась вам ради денег.

– Тогда почему, черт возьми, вы это сделали?

– Очевидно, здесь налицо случай временного помешательства.

– Или шантажа. Если я не дам ход вашей ссуде, вы побежите к руководству банка и скажете, что я сплю с клиентками. И сотрудники отеля будут на вашей стороне и подтвердят ваши слова.

Куколка схватилась за сердце:

– О Господи, вы думаете, что я… я…

– Самый легкий способ для женщины получить то, что она…

Она дала ему пощечину. От души.

– Вы… вы… вы настоящий ублюдок! Грязный янки! Ему было больно…

– Эй, я родом из Атланты.

– Ну, Атланта все равно не Саванна и здесь у нас не котируется. – Она вздернула подбородок, развернулась на своих очень высоких каблуках и, прошагав к двери, распахнула ее, остановилась, медленно повернулась и, положив ладонь на бедро, спросила:

– Ну так как? Вы собираетесь давать ссуду под мой реставрационный проект?

Да, она была крепким орешком, этого у нее не отнять. Кстати, о крепких орехах. Яйца у Сэма стали твердыми, как орехи, и ныли при одной мысли о ней, о том, что она близко, а не ухватишь. Больше всего ему хотелось сказать: «Нет, черт возьми, не получите вы от меня никакой ссуды!» Однако никто не может предугадать, что за этим последует, а ему не хотелось никаких скандалов.

– Я даже не знаю, о какой собственности идет речь.

– Морг на Драйтон-стрит, из которого получится чудное похоронное бюро. В субботу Историческое общество Саванны устраивает вечер, чтобы продемонстрировать свою поддержку проекту. Приходите на это мероприятие, и вы сами убедитесь, что морг – надежное вложение денег.

Инвестиции в морг надежным вложением никак не назовешь, это была просто черная дыра. Но для человека, который в городе недавно, игнорировать мероприятие по поддержке проекта, направленного на восстановление старинного здания – можно сказать, гордости Саванны, – вряд ли разумно. Особенно если учесть, что в коридоре с каждой минутой скапливалось все больше любопытствующих. Еще до полудня то, что сейчас происходит, станет достоянием всего города. Наезды на банк ему не нужны, особенно в начале карьеры.

Куколка победно улыбнулась Сэму. Черт бы побрал эту женщину! Она очень хорошо знала, что делает.

– Значит, увидимся в субботу, мистер Сэм Пейт. – Она помахала ему рукой на прощание, и у него едва не прорвало некую важную артерию.

Черт! Проклятие! Она его использовала. Она с ним играла. Ему необходимо вызволить банк, избежать необходимости инвестирования в провальный проект, и еще ему надо как-то избавиться от хитрой и лживой куколки, потому что каждый раз, как он ее видел, он попадал в беду. С него довольно.

Присси рысцой сбежала со ступеней, цокая каблучками, а затем остановилась напротив старого здания из красного кирпича, в котором некогда располагалась Хлопковая биржа, любуясь фонтаном с бронзовой статуей грифона, выпускающего из клюва мощную струю воды, железной оградой с медальонами с изображениями поэтов и президентов и необыкновенными весенними цветами, которые можно увидеть только в весенней Саванне. В целом этот яркий весенний день можно было признать удачным. А как же, ведь ей удалось сделать то, что она наметила. Она получила ссуду. Ну, еще не получила, но и отказа удалось избежать. В этом смысле ей повезло. Но зато личная составляющая, а именно перспектива дальнейших отношений с Сэмом Пейтом, была загублена напрочь. Ни один мужчина не захочет иметь отношения с женщиной, которая использует его так беззастенчиво, как она использовала Сэма Пейта. Хотя, видит Бог, он был славным парнем. И очень даже симпатичным.

– Присси Сент-Джеймс, – раздался голос у нее за спиной, – подождите минуточку. Вы меня слышите?

Присси обернулась и увидела Камиллу Пэриш, торопливо направлявшуюся к ней. Седые волосы подпрыгивали при каждом ее шаге.

– Я хочу, чтобы вы убедили свою подругу держаться подальше от моего Гриффина, – на одном дыхании выговорила Камилла, не утруждая себя такими мелочами, как «здравствуйте», или «как поживаете?», или «как поживают нынче сестры во Христе?». Высказавшись, Камилла одернула пиджак своего лилового льняного костюма и выставила вперед грудь. Переход в режим кошачьей драки? – Ему вовсе ни к чему ее козни и вмешательство в его жизнь.

– Как я понимаю, мы говорим о…

– О Шарлотте Дешон, о ком же еще? Передайте ей, что я не хочу, чтобы она появлялась в «Магнолия-Хаус», а тем более в апартаментах Гриффа. Я больше этого не потерплю. Мои нервы на пределе. Если хотите знать мое мнение, так ее поведение просто скандально.

В его апартаментах? Присси приподняла бровь.

– И причина, по которой вы не хотите сказать ей об этом лично, состоит в том, что…

– В том, что я сейчас говорю с вами, разумеется. Потому что вы сейчас здесь, а это дело не терпит отлагательств. Грифф не желает иметь с ней ничего общего, и ей следует… следует покинуть город и найти себе другое место для проживания. – Камилла задрала острый подбородок.

– Вы хотите, чтобы Шарлотта уехала из Саванны?

– Так будет лучше для всех, а главное – для нее самой. В любом случае ей здесь находиться не следует. Ну вот. Я очень рада, что сказала это. А теперь вы просто пойдете к Шарлотте и передадите ей мои слова. Пусть она отстанет от моего мальчика.

Камилла обогнула Присси и бодрым шагом удалилась. По спине Присси пробежал холодок. Высокомерная Камилла, правящая королева Саванны, это так – и все это знали, – но столь грозный ультиматум? Посещение комнаты Гриффа Пэриша имело для Шарлотты пугающие последствия, по сравнению с которыми эпизод в лифте и его последствия казались мелочью, не заслуживающей внимания.

Присси едва увернулась от ярко-оранжевого туристического автобуса. Гид орал в громкоговоритель о пушках, именуемых Джорджем и Мартой. Прокладывая себе путь среди жужжащих фотоаппаратов, карт и бутылок с водой, Присси добралась наконец до «Эр-Эл инвестигейшне».

– Ну, – сказала она Шарлотте, которая сидела за столом, уставившись на фотографию Дженнифер Лопес, – день едва начался, а столько всего уже случилось. Меня назвали уличной женщиной с дурной репутацией, а тебя высылают из Саванны. Кстати, почему ты смотришь на эту фотографию?

– Представляю себя в четвертом размере.

– Лучше представь себе банан вместо пончика на завтрак.

– Это еще зачем? – Шарлотта вскинула голову. – Неужели кто-то назвал тебя… воспитанную в монастыре… Слушай, чем конкретно ты вчера занималась в морге?

– Не в морге. В банке или в отеле, смотря о чем ты спрашиваешь. И все это из-за нового президента банка, если быть точной, А вернее, из-за тебя. Я искала тебя вчера в «Магнолия-Хаус», собираясь отчитать за то, что ты не осталась со мной на встречу с Энтони и Винсентом, а тут этот парень…

– Президент банка?

Присси присела на край стола и вздохнула.

– Он был в баре, и мы с ним вроде как занимались любовью в лифте «Магнолия-Хаус».

У Шарлотты глаза полезли на лоб.

– Я до сих пор не понимаю, как это произошло. В нем что-то есть. Какое-то непреодолимое притяжение.

– Похоже, ты не шутишь.

Присси щелкнула Шарлотту по лбу карандашом.

– Не в том смысле. Что-то метафизическое, почти духовное, неземное.

– Да, мы все так говорим, когда хотим секса. Просто находим для этого другие слова.

– Нет, там было нечто большее. Нас непреодолимо потянуло друг к другу. Впрочем, это уже не важно, потому что сейчас мы друг друга ненавидим ион думает, будто я воспользовалась лифтом, чтобы уговорить его дать мне ссуду.

– Тебе не кажется, что слово «уговорить» в данной ситуации не очень подходит?

Присси заговорила скороговоркой:

– И я вроде как уломала его посетить вечеринку, которая состоится в субботу.

В комнату вошла Брианна со словами:

– Вечеринка? Что за вечеринка? И о каком таком парне вы тут говорите?

Шарлотта кивнула в сторону Присси:

– О парне, с которым она перепихнулась в кабине лифта «Магнолия-Хаус».

У Брианны отвисла челюсть, а Присси сказала:

– Ты не могла бы на минуту забыть о лифте? – Она заискивающе взглянула на Бри:

– Я бы хотела, чтобы ты устроила в субботу вечеринку. Надеюсь, что проект по реставрации морга получит поддержку от наших богачей и снобов. Тогда в банке осознают, что деньги пойдут надело, и дадут ссуду.

– Пресвятая Дева, – вздохнула Брианна, усаживаясь на другой угол стола. – Насколько я поняла, это означает, что ты получила работу и сегодня утром не сидела сложа руки.

Присси отбросила волосы за спину.

– Эспрессо «Мачиатто» с двойной порцией взбитых сливок на завтрак может и не такое сотворить с девушкой. И я уверена, что получу работу, если смогу раздобыть денег под проект. Ты устроишь вечер, Бри? Имя Монтгомери кое-что да значит.

– Ну, наша Саванна всегда готова к праздникам, да и с итальянскими жеребцами многие не прочь познакомиться. О них ходят самые невероятные слухи. И все хотят взглянуть на морг. Но почему, скажи на милость, ты держишь у себя на столе фотографию Джей Ло?

Присси стукнула себя ладонью по лбу и посмотрела на Шарлотту:

– Чуть не забыла самое важное! Чем ты занималась в комнате Гриффа, что могло так разозлить Камиллу? Она требует, чтобы ты уехала из города. Эта женщина – настоящая фурия.

Шарлотта сложила губы бантиком, стараясь придать своему лицу невинное выражение. Глаза, правда, несколько портили картину.

– Я просто рассматривала вазу, и если уж это привело Камиллувтакое состояние, то остается лишь догадываться, что бы с ней стало, узнай она о том, что мне известна правда о ресторане в Колумбии, который ей не принадлежит, как мы все полагали. Тридцать лет назад, когда Камилла заявила, будто владеет рестораном, она солгала. Она действительно там бывала. Работала официанткой. Вчера вечером я разговаривала с подругой Бри. Муж Камиллы погиб в дорожной аварии, и она получила огромную страховку. Месяц спустя Камилла приехала сюда и вышла замуж за Отиса. И у нее были весьма далеко идущие планы в отношении себя и своего сына. Главным образом в отношении сына. Этот брак был для нее шагом в продвижении по социальной лестнице – расчетливым шагом, ни о какой всепоглощающей любви и любовных порывах тут и речи не было.

– С Камиллой все ясно. Но что этот брак давал Отису? С какой стати он женился на Камилле? И как ей удалось выйти за него замуж?

– Здесь сыграли роль деньги. Деньги, которые нужны были Отису на переустройство отеля. Смерть Уильяма была для Камиллы как нельзя более кстати. Очень, очень своевременная смерть.

Присси нахмурилась:

– Но почему вдруг Камилла так раскипятилась? Пусть даже тебе известна правда о ресторане. Отнять у нее ты ничего не можешь. Ни мужа, ни денег, ни статуса.

Шарлотта встала из-за стола и прошлась по комнате. Дойдя до стены, она стремительно обернулась.

– Конечно, повода для тревоги у нее нет. Но вдруг она узнала, что Грифф нанял меня для поисков Джейден, и не хочет, чтобы я совала нос в ее дела? По-моему, есть какая-то связь между Камиллой, «Магнолия-Хаус», Гриф-фом и пропавшей Джейден Карсуэлл. И что-то тут очень нечисто. Грифф не желает отвечать прямо ни на один из моих вопросов. В чем же дело? Ведь это он меня нанял!

Брианна вскочила:

– Что, если он тебя использует? Разыгрывает свою пьесу, а ты для него вроде как фортепьяно в гостиной? Ты новичок на рынке частных расследований, поэтому, вполне вероятно, он надеется, что ты ничего не накопаешь по этому делу Джейден, а для суда твоего заключения будет достаточно, Джейден официально признают мертвой, и весь отель легально отойдет Гриффу. Дело Джейден закрыто – и дело Гриффа в шляпе.

Шарлотта насупилась; глаза ее сузились и сердито блеснули.

– Посмотрим, кто кого. Этот янки, эта ободранная помоечная крыса, еще пожалеет, что со мной связался. Он, видите ли, рассчитывает на то, что я облажаюсь. Кажется, у меня появились кое-какие догадки. Доказательств нет, но предположение весьма любопытное. Существует только один способ узнать, что на самом деле замышляет этот жабий выкормыш. Мне надо пробраться в его кабинет и покопаться в бумагах. Уверена, что в своем кабинете он держит кое-что интересное. Что-то, чего мне не хватает. Меня не покидает ощущение, будто я упускаю нечто очень важное.

– Мозги не забыла включить? – полюбопытствовала Присси. – Ты совсем отупела? Как ты собираешься проникнуть к нему в кабинет? Соображаешь, что это противозаконно? Представляю, что устроит Бейб, когда об этом узнает. Ты не станешь так поступать. Я… тебе запрещаю. Что, если Бейб придется тебя арестовать, снять твои отпечатки, сделать твою фотографию – ну, ту самую, где все получаются просто уродами, и… и научить тебя словам песни «Звените, мои кандалы»? – Присси вспыхнула. – Вот и все, что я думаю по этому поводу. Ты меня ужасно расстроила.

– Но я не могу позволить Гриффу Пэришу сделать из меня идиотку лишь потому, что он считает меня никчемным сыщиком. – Шарлотта выставила напоказ палец со шрамом. – И мне нужна помощь.

Брианна вздохнула:

– О нет! Опять ты за свое. Снова разыгрываешь эту карту с клятвой на крови. Нам пора установить ограничения. Не больше двух упоминаний в год.

– Камилла хочет, чтобы я исчезла. Грифф хочет, чтобы я облажалась. Отец хочет, чтобы я продавала ковры. Я в отчаянном положении, и мне надо пробраться в офис Гриффа. Так вы поможете мне или как?

Глава 5

Шарлотта торопливо подошла к Присси, сидящей за уютным столиком в баре отеля «Магнолия-Хаус».

– Где ты была? – Ее шепот перекрывал негромкую фортепьянную музыку и слабый рокот голосов. – Я все время мысленно возвращаюсь к твоей вчерашней короткой, но впечатляющей речи.

– Эй, не сыпь мне соль на раны. Меня гложет чувство вины. Сама не понимаю, как я могла втянуть вас с Брианной в эту историю. Но я благодарна вам за помощь.

Шарлотта уселась в мягкое клубное кресло и помахала рукой Брианне, сидевшей за дальним столиком, уставленным бокалами, в окружении дам в ярких платьях. Бри вымученно улыбнулась в ответ.

– Большой Эл весь день показывал мне образцы ковровых покрытий. Мне очень нравится дядя Эл, честное слово, но вот ковры… Единственное, что у меня осталось в памяти, – это покупка шерсти. А что такое, скажи на милость, девственная шерсть? Шерсть, у которой не было секса? Ковер, на котором не занимались сексом? Дядю Эла я уж точно не смогла бы об этом спросить. Так что мне остается лишь утвердиться в качестве частного детектива. Другого просто не дано.

– Ну, если хочешь знать мое мнение, то распитие спиртных напитков на свежем воздухе в качестве отвлекающего маневра для предоставления тебе возможности проникнуть в офис Гриффа не войдет в учебники по частному сыску.

– Ладно, согласна. Пусть моя идея и не шедевр и до «Кода да Винчи» ей далеко, но при наличии миссис О'Хара с ее репутацией любительницы поплясать на столе в баре мы сможем получить то, что требуется. Сегодня у Гриффа выходной, Деймон присматривает за тем, чтобы за ужином все шло гладко, а если они и появятся, то им все равно будет не до нас. Вскоре миссис О'Хара придется стаскивать со стола, а захмелевших дам незаметно выпроваживать и усаживать в такси – короче, всему штату найдется работа. Но как все-таки сейчас обстоят дела?

– Четыре круга двойного мартини, и это еще не предел. Бри велела бармену записать их на твой счет.

– А ты знаешь, сколько они тут берут за мартини? Как будто у меня мало долгов.

Присси взяла Шарлотту за руку:

– Ничего не попишешь. Бри привела сюда этих дам из садового клуба под предлогом обсуждения восстановления сада возле морга. В Саванне, как тебе известно, дамам не полагается просто так выходить в свет и выпивать, но если есть насущная общественная необходимость, то пьянство приветствуется, особенно если за тебя платят. Надеюсь, в данном случае все эти усилия того стоят.

– Дети просто так не исчезают, и я не представляю, как Отис мог напрочь забыть о девочке, если его лучший друг доверил ему своего ребенка. Отис был хорошим человеком, честным, и он сделал многое для того, чтобы Саванна стала тем, чем она сегодня является. Готова поспорить, что он был в курсе того, как у девочки идут дела, по крайней мере первое время. А как же иначе? Он же завещал ей отель. Но только пробравшись в офис Гриффа, я смогу узнать, что происходит и почему Грифф не желает посвящать меня в это дело. Почему он поручил мне найти Джейден и при этом не желает поделиться тем, что ему известно? Он хочет, чтобы я завалила дело, но я сделаю все, чтобы этого не произошло. – Шарлотта перевела дыхание. – Так-так. Я только что слышала, как миссис О'Хара заказала еще один двойной мартини. Шоу начинается.

Миссис О'Хара проглотила напиток, подбросила оливку в воздух и поймала ее зубами. Слава Богу, она догадалась вытащить зубочистку. Похоже, она не раз проделывала этот трюк. Когда она забралась на стул и, размахивая над головой сумочкой, прокричала пианисту: «Сбацай мне «Дикси»,^[7] сладенький, и порезвее!» – Шарлотта решила, что пора отправиться в офис Гриффа.

Теперь, когда миссис О'Хара хлопала в ладоши, пела да еще и танцевала, когда официанты пребывали в тревоге и замешательстве, а прочие гости не понимали, что происходит, никто не обратил внимания на Шарлотту, которая, прошествовав мимо туалетных комнат, сделала быстрый разворот и вышла в коридор. Дверь в кабинет Гриффа была заперта, но неделя преподавательской практики в среднеобразовательной школе «Риверсайд» не прошла для Шарлотты даром, и она легко справилась с замком. Кто сказал, что сейчас в школах ничему не учат?

Шарлотта задернула шторы на окне, выходившем во внутренний двор с садом, где ужинали гости, и включила фонарик в виде шариковой ручки. Она взяла его в зубы и огляделась. Шарлотта вполне могла бы держать его в руке, но в фильмах фонарик всегда держали в зубах. Последний раз, когда она была в этом кабинете, во рту у нее было нечто другое… язык Гриффа.

Шарлотта уселась в большое кожаное кресло Гриффа, стоящее у его стола, вдохнула запах кожи и почувствовала покалывание внутри. «Забудь о Гриффе, эти мурашки – признак зарождающегося детективного чутья».

В левом выдвижном ящике находились визитки, карандаши, ручки и тому подобное, а еще мятные леденцы. Она взяла леденец в рот и поежилась от ментоловой свежести. В среднем ящике лежали ключи – маленькие. Интуиция сыщика подсказала Шарлотте, что это ключи от шкафа с документами. В первом же ящике оказалась папка с размашистой надписью «Карсуэлл» на обложке, сделанной черным фломастером. Ну, черт возьми, быть сыщиком, оказывается, не так уж и трудно. Ей с ходу удалось найти то, что она искала.

Достав из сумочки портативный фотоаппарат, принадлежащий ее отцу, Шарлотта сфотографировала первую страницу, затем следующую, и тут вдруг дверь кабинета распахнулась, и Шарлотта едва не получила инфаркт. Ее ослепил свет фонаря, и в тот же миг раздался щелчок – дверь захлопнулась. Шарлотта выставила вперед руки, закрываясь от слепящего луча.

– Ладно, ладно. Вы меня поймали. – Во всяком случае, именно это она хотела сказать, но, поскольку во рту у нее был фонарь, членораздельно выразить свою мысль ей не удалось. Она вытащила фонарик изо рта. – Грифф? – Странно… Если это Грифф, то почему бы ему просто не включить свет?

Луч сделался еще ярче и еще сильнее слепил глаза. И в тот момент, когда Шарлотта решила ответить тем же и ослепить вошедшего светом своего фонарика, она оказалась прижатой к стене. – Ой!

Шарлотта оступилась и упала, фотоаппарат и фонарик покатились по полу. Она ухватилась за что-то твердое. За ногу. Очевидно, за мужскую ногу. Но вот эта нога дернулась, высвободилась, и ее обладатель выбежал из комнаты. Потирая голову и тяжело дыша, Шарлотта поднялась. Сердце ее едва не выпрыгивало из груди. Дверь со щелчком захлопнулась. Откуда этот человек узнал, что она здесь? Ниоткуда. Какое ему было дело до того, чем она тут занимается? Никакого. Если только за ней не велось наблюдение. Но c какой стати кому-то за ней наблюдать? Да уж, насчет того, что быть детективом легко, она явно погорячилась.

Шарлотта подняла фонарь, выпрямилась и прислонилась к столу, стараясь унять дрожь во всем теле. Проклятая папка исчезла, от страха было трудно дышать, и карьера специалиста по ковровым покрытиям уже виделась Шарлотте как вполне достойная рассмотрения. Она закрыла шкаф с документами и сунула ключ в выдвижной ящик стола. Выходит, не одна она искала Джейден Карсуэлл, а может, кому-то очень не хотелось, чтобы она ее нашла, и этот кто-то ни перед чем не остановится, чтобы помешать ей в поисках. Но кто бы это мог быть? Не исключено, что это Камилла, заинтересованная в том, чтобы Грифф оставался единственным наследником отеля, а возможно, и сам Грифф. Ведь прежде всего ему было бы выгодно, чтобы Джейден не нашли и, как следствие, официально признали умершей.

В одном Эр-Эл был прав: эта работа оказалась ей не по зубам. Вместо того чтобы пялиться часами на фотографию Джей Ло, примеряя на себя ее фигуру, лучше бы она поставила на стол фотографию Арни, представляя себя в образе Терминатора. Кстати, не мешало бы пересмотреть этот фильм. Ну ладно. Хорошо еще, что-у нее осталась кое-какая информация в фотоаппарате. Интересно, а где же он? В поисках фотоаппар'ата Шарлотта направила свет фонаря вниз, ощупывая лучом пол, но тут щелкнул замок, и дверь кабинета снова распахнулась. У Шарлотты волосы на затылке встали дыбом. Да это же какой-то проходной двор, а не рабочий кабинет! Правда, на этот раз никто не стал светить ей в глаза фонариком. Щелкнул выключатель, и комнату залил свет. На пороге стоял Грифф.

– Что вы здесь делаете?

«Подставляю свою задницу под пинки, признавая, какой я никчемный сыщик». Но вслух Шарлотта этого не сказала. Ей было необходимо найти чертов фотоаппарат. Скрестив ноги, она кокетливо подмигнула Гриффу:

– Вас поджидаю, что же еще?

– Как вы сюда попали?

– Дверь была открыта, я подумала, что вы где-то рядом, и решила вас подождать.

На нем был смокинг, явно дорогой, из nех, что отлично сидят по фигуре. Ворот рубашки распахнут, галстук-бабочка развязан – одним словом, самый горячий мужчина на планете. Жаль, что этот горячий красивый парень по сути своей был мерзким слизняком и беззастенчиво ее использовал. «Думай о том, что в душе он дерьмо», – приказала себе Шарлотта, потому что чисто внешне Грифф производил совершенно иное впечатление. Весьма сильное впечатление.

– Вы чего-то хотите?

Она поманила его пальчиком. Что это с ней? Кому придет в голову соблазнять мерзкого слизняка? «Я делаю это только ради расследования», – успокоила себя Шарлотта.

– В прошлый раз, когда нам довелось встретиться в этом кабинете, мы явно не сошлись во взглядах. – Грифф закрыл за собой дверь. – Факт остается фактом: вы покинули кабинет в гневе.

– Но я больше на вас не злюсь. – Шарлотта наклонила голову, как это делала Присси. Она решила, что не мешает прибегнуть к кое-каким женским уловкам, чтобы показаться ему убедительной.

– Что-то случилось с вашей шеей? Убедительно, ничего не скажешь. В следующий раз, перед тем как изображать кокетливо склоненную набок голову, стоит сначала порепетировать перед зеркалом.

– Зачем вам фонарик?

– Это безопаснее, чем свечи.

Грифф прислонился к двери, сложил руки на груди и усмехнулся очень сексуально и несколько загадочно.

– Не хотите сказать мне правду?

– Предлагаю забыть о наших разногласиях. Фонарик мне нужен для того, чтобы добраться домой через задний двор. Мы же не хотим, чтобы кто-то увидел, как я выхожу из вашего кабинета. Начнутся разговоры, а нам это ни к чему. Кажется, вы говорили, что важна конфиденциальность при проведении порученного мне расследования? Или я ошибаюсь?

Где же этот чертов фотоаппарат? Шарлотта расстегнула верхнюю пуговицу на блузке. Может, кокетливо склонить голову ей и не по силам, но даже она не сможет завалить трюк с расстегиванием блузки. И пока она будет строить Гриффу глазки, можно поискать теми же глазами камеру. Все ради дела, разумеется.

Грифф протяжно вздохнул и провел рукой по волосам.

– Ты появляешься тогда, когда я меньше всего этого жду.

Она могла бы сказать ему то же самое.

Он выключил свет, и комната погрузилась во мрак. Снаружи доносился лишь мелодичный звон приборов и тихий шум голосов засидевшихся за ужином гостей. И еще были слышны шаги Гриффа по ковру – чувственные, многообещающие. Что именно они обещали? Вдруг он споткнется о фотоаппарат? А что, если он задушит ее, чтобы заставить молчать о Джейден? Но ведь она о Джейден ничего не знает, да и Грифф не похож на душителя. Видит Бог, пора бросать эту чертову работу: существуют и более простые способы заработать деньги!

Грифф включил настольную лампу, и теплый золотистый свет залил полированную столешницу вишневого дерева.

– Ты здесь, конечно, не ради меня, но сейчас у меня нет настроения спорить.

И именно в тот момент, когда Шарлотта собралась ему возразить, настоять на том, что она здесь как раз из-за него, из-за них, ради того, чтобы они были вместе, потому что не может больше сопротивляться влечению, Грифф прикоснулся губами к ее губам и превратил эту бессовестную ложь в самую что ни есть настоящую правду. Как некстати! Зачем ей такая правда? Если ей что и нужно, так это найти фотоаппарат. Куда же он запропастился? Скорей бы покончить со всем этим: с Джейден, с Гриффом – и начать спокойную, размеренную жизнь.

Все верно, но только никто не умел целоваться так, как Грифф Пэриш, и каждый раз, как губы их соприкасались, Шарлотта вспоминала об этом. Никто не умел обнять ее так, как обнимал он. С ним, и только с ним она взмывала до небес в собственных глазах. Он один обладал чудесной способностью заставить Шарлотту ощутить себя особенной, любимой и защищенной. А после пережитого ею пару минут назад панического ужаса это ощущение защищенности, ощущение, что тебя оберегают, было так кстати. Ноги ее стали ватными, она уронила фонарик на пол и обвила руками шею Гриффа. От него пахло бренди и всем тем, от чего становится тепло и хорошо. Но ведь он мерзкий слизняк, не забыла? Слизняк! Он играл с ней, играет и… и… Но Грифф уже устроился между ее ногами и, накрыв ладонями ее ягодицы, прижимал ближе к себе, обвивая языком ее язык.

– У тебя очень чистый стол. – Шарлотта старалась думать о чем-то помимо поцелуя, своих ног и его ладоней на ее попке. – Всегда готов к действию?

– Я тут работаю. – Глаза у Гриффа были черные, одного цвета со смокингом, и губы его снова накрыли ее губы. – Мне нравится, что ты носишь юбки.

– А мне нравится, что ты их не носишь. – Ладно, мозги у нее явно перегрелись. Это просто констатация факта.

– Ты знаешь, в чем наша проблема? – Нащупав губами нежное местечко у нее за ухом, он дышал ей в шею, и внутренности у Шарлотты перешли в жидкую фазу.

– Какой длины список ты намерен огласить?

Губы Гриффа, прижатые к ее горячей коже, растянулись в улыбке.

– Мы – ты и я – хотим угодить нашим друзьям и близким. Мы хотим сохранить мир в своих семьях, потому что нашим родителям приходилось нелегко. Они думали в первую очередь о нас, хотели для нас лучшего, и теперь мы чувствуем себя обязанными думать прежде всего о них. Но иногда, – губы его прижались к ее губам, и она задрожала всем телом, – иногда чувство долга ослабевает. Иногда возникает желание пренебречь чувством долга и попытаться выяснить, чего же хотим мы сами. – Он посмотрел ей в глаза. – Чего ты на самом деле хочешь, Шарлотта Дешон?

Мозг ее хотел найти фотоаппарат, гордость хотела стукнуть Гриффа по голове за то, что он ее использует, но тело ее хотело секса. И, пребывая в объятиях Гриффа, тело одержало верх.

– Надо было тебе здесь поставить диван.

Он провел руками по ее спине, а потом взял в ладони ее лицо.

– Возможно, если мы все же решим быть вместе, ничего хорошего из этого не выйдет.

Вместе? Вместе! Он поцеловал ее так крепко, словно поставил клеймо, словно заявил на нее права, объявил, что она принадлежит ему. По крайней мере на этот момент. Господи, вместе! Грифф снял фрак и бросил его на стул, затем снял галстук. Накрахмаленная белая сорочка была расстегнута у ворота. Какая у него крепкая шея. Прекрасная шея!

Во рту у Шарлотты пересохло, когда он принялся расстегивать ее блузку, неторопливо, пуговицу за пуговицей, и пальцы у него были не нежными и гладкими, как у холеного плейбоя, а мозолистыми и заскорузлыми, как у работяги. На фаланге указательного пальца левой руки имелся шрам. Грифф прикоснулся к ее ключице, к ложбинке на груди, к мягкой плоти, задержался там.

– Не хочешь расстегнуть мою рубашку, чтобы я знал и о твоем желании?

Шарлотта принялась расстегивать пуговицы на его рубашке. Только это были не пуговицы, а такие маленькие запонки, которые-мужчины носят по официальным поводам. Она протолкнула одну запонку сквозь петельку, потом вторую, и тут он расстегнул ее бюстгальтер. Шарлотта едва не сползла на пол.

– У тебя здорово получается. Много практикуешься?

Грифф заглянул в ее глаза. Взгляд его был глубоким и пристальным.

– Все дело в стимуле. Я так долго хотел тебя, Шарлотта. С тех самых пор, как узнал, что такое хотеть девушку. Ты была той самой девушкой.

Шарлотта с трудом справилась с третьей запонкой и положила ее на стол, рядом с двумя предыдущими. Она уставилась на грудь Гриффа, крепкую, широкую грудь, окропленную черными курчавыми волосками и покрытую золотистым загаром. Если она еще раз посмотрит ему в глаза, то вспыхнет огнем. Но когда он накрыл ладонями ее грудь, она все равно вспыхнула. Закрыв глаза, Шарлотта прижалась лбом к его подбородку. Руки ее лежали на его бицепсах. Она чувствовала его тепло и слышала, как бьется его сердце.

– Я… я не могу. Я не вижу эти пуговицы. У меня развилась слепота на почве секса. Ты меня с ума сводишь. Неужели я была той самой девушкой?

Грифф поцеловал ее в макушку.

– Да. – Голос у него дрожал, и руки тоже немного дрожали, и Шарлотта почувствовала себя лучше. Он тоже полыхал огнем, как и она, и все это были не просто слова. Он говорил то, что думал. Пальцы его пришли на помощь ее пальцам, и рубашка распахнулась.

– Ты понимаешь, как на самом деле все это неправильно? Я на тебя работаю, а что касается наших семей, то по сравнению с ними те, из «Ромео и Джульетты», просто лучшие друзья.

– Возможно, после того как мы это сделаем, – он провел подушечкой большого пальца по ее левому соску, – мы покончим друг с другом, во всяком случае, в этом смысле. Это все равно, как взойти на Эверест. Покорить вершину и дальше жить как ни в чем не бывало.

– То есть потом, когда мы будем видеться, мы уже не будем думать о… о сексе, как я сейчас, с первого же момента, как ты вошел в кабинет. С поцелуем это не сработало.

– С каким поцелуем? – Грифф погладил ее второй сосок.

– С тем, в каретном доме, который, как я думала, утолит мое страстное желание.

Он приподнял ее лицо за подбородок и посмотрел в глаза. Затем усмехнулся, глаза его озорно блеснули. Приятная передышка после жаркой вспышки.

– Ты тосковала по мне? Смотрела на меня и думала о сексе?

И иногда о слизняках.

– Половина населения Саванны смотрит на тебя и думает о сексе. Вторая половина – мужчины, но, вероятно, даже у некоторых из них при виде тебя возникают те же мысли.

– Мы находились в режиме прелюдии много лет.

Прелюдия. Просто прелюдия. Так он сказал, верно? Ничего между ними, кроме секса. Ничего иного.

– Это все равно, что расчесывать болячку, которая зудит.

Грифф положил ее навзничь на стол. Ничего себе, зуд! Затем стал целовать ее и целовал, пока она не оттолкнула его. Грифф упал в кресло, колесики пришли в движение, и он вместе с креслом покатился по ковру. Задыхаясь, он выпрямился.

– Ты хочешь все это прекратить?

– Знаешь, ты отлично смотришься в этом кресле в рубашке нараспашку, так бы и съела тебя, но я хочу большего, Я требую большего.

Грифф протянул к ней руки. Как-то вдруг он стал совсем другим. Уверенным, спокойным.

– Сладкая моя, мне не хочется сообщать тебе эту плохую новость, но я как раз начинал именно то, на что ты намекаешь. Что правда, то правда.

– Да? Ну ладно. Но я не хочу в одежде. Раз уж это тот самый единственный раз, к которому мы себя столько времени готовили, то надо сделать его запоминающимся. Никакой одежды.

Грифф улыбнулся, однако предпринимать ничего не стал.

– Это относится к нам обоим?

Собравшись с духом, Шарлотта стащила блузку, взмахнула ею над головой и бросила через всю комнату. Блузка упала на пол, откуда потом придется ее поднять, а заодно и поискать фотоаппарат. Об этом Шарлотта, как ни странно, помнила даже сейчас. Она закинула бюстгальтер в другую сторону – вдруг фотоаппарат окажется там. Именно в этом действительная причина ее столь странного поведения – в работе. Секс и работа – вот совершенно новый взгляд на многофункциональность.

У Гриффа расширились глаза.

– На такое я даже не рассчитывал.

Она явилась сюда ради информации о Джейден, но раз уж представилась такая возможность, то есть раз Грифф сам сюда явился, почему бы не воспользоваться моментом. Вот она им и воспользовалась. Шарлотта встала, расстегнула молнию на юбке, собрала в кулак все свое мужество и замерла.

– Стоп-кадр на самом интересном месте. – Голос у Гриффа был низкий и хрипловатый.

– Думаю, ты встречаешься с худенькими девушками.

– То есть?

– Да перестань, Грифф, не прикидывайся. Я девушка с крупными формами. Далеко не худая. Не вполне подхожу для стриптиза.

Он встал, взялся за ее юбку и потянул ее вниз. С тихим шелестом она опустилась к ногам Шарлотты, оставшейся в одних трусиках.

– О, сладкая моя, – сказал Грифф с явным одобрением в голосе. – Открою тебе секрет. Ты создана для стриптиза. Ты создана для меня.

Шарлотта судорожно вздохнула, но и сам Грифф, казалось, был удивлен сказанным им не меньше, чем она.

– Ты такая вкусная, что из-за этого все может закончиться быстрее, чем тебе хочется.

Грифф снял брюки. Семейные трусы с целующимися розовыми губами на причинном месте?

– Ничего другого чистого yе нашлось, – чуть виновато пояснил он. – Выдалась трудная неделя: – И он снял их, обнажив то, что вовсе уже не казалось забавным или смешным. Старый друг, давний друг, хотя им так и не довелось познакомиться поближе.

– О Боже…

– Милая, мы даже близко не подошли к той части, где следует произносить «о Боже…».

Из среднего ящика стола он достал кондом.

– Господи, Грифф, ты уже делал это раньше здесь, в кабинете?

Он заключил ее в объятия.

– К чему столько слов?

Теперь, когда его эрекция пульсировала у ее голого живота, разговор казался недопустимой тратой времени. Как долго она об этом мечтала! Как долго мысленно доводила себя до оргазма!

– Просто чтобы поддержать разговор. – Грифф поцеловал ее и вновь усадил на стол. – Да, ты уже проделывал это здесь.

Он опять положил ее на спину, на этот раз не отрывая взгляда от ее лица. В темных глазах его тлел таинственный огонь. Шарлотта лежала, безвольно распростершись на столе.

– Мне здесь как-то не по себе.

– А меня эта обстановка здорово возбуждает. И мне хотелось бы, чтобы и ты чувствовала то же самое. – Он поцеловал ее. Неспешно, нарочито неспешно. Он брал ее рот неторопливо и чувственно, наслаждаясь всем тем, что мог подарить поцелуй. Затем приподнял левую грудь, лаская ее снизу мозолистой ладонью и поглаживая большим пальцем сосок. Столешница из вишневого дерева обратилась в прах.

Шарлотта вскрикнула, и Грифф глубже просунул язык, продолжая поглаживать ее сосок все смелее, все настойчивее. Он играл с ее чувствительным телом, заставляя кровь бежать быстрее. Шарлотте стало жарко. Она запустила пальцы в его чистые мягкие волосы. Он пил губами сладость ее рта. Затем навис над ней, удерживая вес тела на локтях! Бедра Гриффа обхватили ее бедра, его голые ноги соприкасались с ее ногами. Это возбуждало. Еще как! Неужели можно возбудиться еще сильнее? Грифф поцеловал ее подбородок, шею, ложбинку на груди.

Во рту у Шарлотты пересохло. От вожделения она стала влажной. И когда губы его сомкнулись на ее левом соске, она чуть не превратилась в облако пара, Сюрприз так сюрприз. Оказывается, все-таки можно возбудиться еще сильнее. Грифф ласкал губами ее отвердевшие соски – то один, то другой, попеременно, не забывая ласкать ее руками. Затем сел, приподнявшись, любуясь Шарлоттой, заставляя ее чувствовать себя красивой.

– Я знал, что нам будет хорошо вместе, но не думал, что будет так хорошо. – Чуть подавшись назад, Грифф наклонился и поцеловал Шарлотту в пупок, затем провел языком вниз, оставляя на ее теле обжигающий влажный след. Ниже, еще ниже, до конца.

– Грифф? – Она подняла голову как раз в тот момент, когда он поцеловал ее там, в самом низу. – О, Грифф!

– О, моя сладкая. – Грифф соскользнул со стола, широко развел ее ноги и, не дав ей опомниться, одним мощным движением подтащил к себе, при этом со стола на пол посыпались находившиеся на нем бумаги. Он закинул одну ногу Шарлотты на одно свое плечо, другую – на другое, открывая ее еще шире. Поддерживая ладонями ее ягодицы, Грифф приподнял Шарлотту над столом и обжег взглядом.

– Ты необыкновенная, – сказал он, глядя ей в глаза. Он поцеловал нежную кожу внутренней стороны ее бедра, и жар его губ прожег ее насквозь. Каждый дюйм ее тела лучился теплом. Грифф прокладывал дорожку из поцелуев все выше, действуя нарочито медленно. Он крепко держал Шарлотту своими сильными руками. Он дарил ей наслаждение и в то же время заявлял на нее права. Когда же Грифф наклонил голову и прикоснулся языком к самой интимной части тела Шарлотты, наслаждение ее достигло предельного накала. Больше она не могла вынести.

Шарлотта задыхалась, судорожно хватая ртом воздух.

– Я… я… – бормотала она. Ее бросало то в жар, то в холод, в отчаянии она сгребла в кулак какие-то бумаги со стола, ноги ее напряглись, предваряя судороги оргазма, по силе сравнимого разве что с землетрясением. – О Господи, Грифф!

И вдруг он оказался в ней. Тело Шарлотты открылось ему навстречу, и он заполнил собой ее всю. Теперь она обхватила его ногами за талию, и он стоял у края стола и брал ее снова и снова.

– Господи, Шарлотта! – Грифф запрокинул голову, сделав еще один, последний, толчок, прежде чем желание, страсть и вожделение, которое, что ни с чем не спутаешь, поглотило ее. Шарлотта прижалась к нему, ощущая Гриффа частью себя.

Комнату наполнили звуки их трудного дыхания и тяжелый сладковатый аромат обжигающей близости. Грифф чуть приподнял Шарлотту, привлек ее к себе и заключил в объятия. Сердце его бешено колотилось где-то совсем рядом с ее сердцем.

– Придется мне покупать новый стол.

– Думаешь, мы его сломали?

Он посмотрел ей в глаза, потерся носом об ее нос и срывающимся голосом произнес:

– Разве я смогу за ним работать после этого? Никакой надежды сосредоточиться.

– И много столов тебе пришлось покупать? Грифф не торопился с ответе, на пару секунд он закрыл глаза, прежде чем ответить:

– Этот стол простоял здесь пятнадцать лет. Дело в тебе, Шарлотта. Другой такой нет. – Он облизнул губы, затем провел языком по ее губам, и она ответила ему тем же. – Я понятия не имею, почему ты здесь оказалась, но я чертовски рад тому, что ты здесь.

Он провел ладонью по ее волосам, приглаживая их, затем поцеловал ее в висок. Движения его были такими нежными, такими ласковыми, а поцелуй тронул ее до глубины души.

– Ты необыкновенная женщина.

Шарлотта никогда прежде не чувствовала такой близости с мужчиной, и эта близость далеко не исчерпывалась сексом. В этом чувстве содержалось что-то еще, нечто более важное, нечто взаимное.

– Я поблагодарю Джейден Карсуэлл за то, что она свела нас вместе.

Взгляд Гриффа неожиданно прояснился. Плечи его словно напряглись, хотя даже при ярком свете заметить это было трудно. Однако весь он как-то изменился.

– Секс с тобой был незабываемым. Лучший секс в моей жизни. Тебе стоит давать уроки.

– Уроки?

– Ну да, вести курс «Как доставить мужчине удовольствие».

Шарлотте вдруг стало зябко. Нет, ее уже бил озноб. Сердце защемило от холода.

– Я думаю, что это ты должен давать такие уроки, а не я.

– Ты хорошая партнерша, Шарлотта. – Грифф подмигнул ей. Это был такой дешевый жест, типа «спасибо, я пошел». Он отвернулся, и Шарлотта почувствовала себя так, словно ее одурачили и использовали.

Грифф завернул презерватив в бумагу, в один из смятых ею в приступе страсти документов, и бросил в корзину для бумаг. Не оглядываясь он поднял с пола юбку и швырнул ей.

– Теперь нам не придется страдать от любопытства. Мы все знаем друг о друге, и на этом можно поставить точку.

Трус! Жалкий трус! И врать совсем не умеет! Ладно, подумала Шарлотта, ведь для нее это тоже должен был быть только секс, по крайней мере вначале, но потом… Потом что?

– Ты из кожи вон лез, чтобы доставить мне удовольствие.

Грифф перестал собирать одежду и, повернув голову, уставился на нее. Взгляд его был совершенно непроницаемым. Совсем не таким, как раньше, когда в его глазах горел огонь. Огонь желания. Он желал ее: Тогда.

– Считай, что я хотел произвести на тебя впечатление своей техникой.

И Грифф вернулся к прежнему занятию – сбору разбросанных по полу вещей. Если он швырнет ей еще что-то из ее одежды, она закричит и задушит его своим бюстгальтером. Для нее то, что произошло между ними, было больше, чем секс, и, что бы там он ни говорил, не такой был Грифф парень, чтобы вот так запросто рвать с той, о которой столько думал.

Он бросил ей туфлю, и Шарлотта швырнула ею в него, угодив ему по спине.

– Эй! – Грифф обернулся и посмотрел на нее.

– Я не верю тебе. У нас было что-то посерьезнее заурядного перепиха. Для тебя это было важно. Ты старался для меня.

– Техника, все дело в ней.

– Своей техникой ты мог бы сам себя довести до оргазма, и к черту меня, но сейчас было иначе. Ты старался, чтобы нам обоим было хорошо, чтобы мы были как одно – вместе. – Шарлотта соскочила со стола. В этот момент Грифф заправлял рубашку в брюки. Она ткнула его кулаком в грудь, они почти соприкоснулись телами. Шарлотту пронзила острая боль разочарования. Прикоснуться к нему лишь для того, чтобы ударить?

– Ты хочешь убедить меня в том, что все это только секс, но это не так.

Гриффин направился к двери.

– Думай, что хочешь, Шарлотта. И все-таки это был только секс, но не последнюю роль сыграло и то, что мы так долго друг к другу приглядывались. – Он посмотрел на нее:

– Все было очень хорошо. Просто классно. Пусть не самый лучший секс, но…

– Ты сказал, что секс был самый лучший.

– А разве не это хочет слышать каждая женщина? Но сейчас тебе нужна правда, верно я говорю? Я не хочу, чтобы ты подумала, будто этот короткий эпизод значит больше того, что он в действительности значит. Я не хочу причинять тебе боль, Шарлотта, но между нами ничего нет и не будет. Никогда. Вот это я могу тебе обещать. А теперь будь паинькой и не забудь выключить свет, когда будешь уходить. Дверь запирается автоматически, так что тебе не придется прибегать к каким-то уловкам, как это было, когда ты входила сюда.

– Будь паинькой? Это ты мне говоришь? – Шарлотта швырнула в него вторую туфлю, но Грифф уже успел закрыть за собой дверь. – Будь ты проклят, – прошипела она, оставшись одна в пустой комнате. Как могла она так превратно истолковать то, что на деле было всего лишь нездоровым любопытством? Но ведь он был ей небезразличен, она была ему небезразлична, во всяком случае, по ощущениям, потому что каждый из них дарил другому наслаждение в той же мере, что и получал его. И даже если она ошибается в этом, то как, о Господи, секс может быть лучше того, что только что произошло между ними?

Шарлотта не была профессионалом в данном вопросе, но утверждать, будто секс был так себе? Не самый лучший? Она закрыла рот.

Она подняла с пола обнаруженные возле двери фотоаппарат, фонарик и туфлю, затем вышла из кабинета и закрыла дверь. Раздался щелчок замка, и в ее мозгу тоже что-то переключилось. Словно закрылась дверь за мыслями о Гриффе и сексе.

«Думай, Шарлотта, думай». Она попала в кабинет Гриффа, вскрыв замок, а значит, парень, вышедший следом за ней, либо тоже вскрыл замок, либо имел ключ от кабинета… как Грифф, к примеру. Если Грифф действительно хотел, чтобы Джейден объявили умершей и чтобы Шарлотта ее не нашла, то он, заметив, как она вошла, мог войти следом и стащить папку, а затем, спустя несколько минут, появиться вновь как ни в чем не бывало. Штанина на той ноге, за которую она ухватилась, была из тонкой шерсти, а не из дешевого полиэстера. Оказывается, она почерпнула из краткого курса Эла насчет ковров боль-г ше, чем думала.

Итак, кто же ослепил ее и забрал папку – Грифф или все же не он? Шарлотта представила Гриффа во фрачной паре, затем без нее, затем вообще безо всего… И вдруг ей стало тепло, даже жарко, она поняла, что снова хочет его, и буквально возненавидела себя за это.

– Что за чертовщина, – прошептала она.

– С кем это ты разговариваешь? – раздался у нее за спиной голос Присси. – Ты нашла то, что хотела? Выяснила что-нибудь? Тебя не было целую вечность. Я за тебя волновалась. Что случилось, скажи на милость? И на кого ты похожа! Что с твоими волосами?

Шарлотта потащила Присси за руку к двери, ведущей во внутренний двор, сейчас уже почти пустой, если не считать двух-трех пар, засидевшихся за ужином. Девушки укрылись под магнолией.

– Кто-то вошел в кабинет Гриффа, толкнул меня и забрал документы, которые были мне нужны. Я держала их в руках, Присси, вот в этих самых руках. – Шарлотта сжала кулаки и тут же вспомнила, как эти самые руки сжались в кулаки, когда она переживала оргазм века. – Не одна я охочусь за Джейден Карсуэлл.

– Или кто-то делает все, чтобы помешать тебе ее найти, и это не обязательно Грифф. Кто-то следит за тобой, Шарлотта. Кто-то идет за тобой по пятам.

– Ну, спасибо, утешила.

– Может, тебе стоит отказаться от поисков, Шарлотта? Дело принимает все более опасный оборот. Кому-то очень не нравится то, что ты замышляешь. Что ты намерена делать?

– Пожалуй, пора мне навестить Рея Кливленда.

– Ого, отличный ответ. Действительно, почему бы тебе не отправиться в гости к местному гангстеру? Прямо в логово к зверю. Что может быть безопаснее!

– Только он один остался в Саванне из всех тех, у кого был свой интерес в том деле. Возможно, ему известно что-нибудь насчет Джейден. Остальные мертвы.

– Все, кроме убийцы, а Кливленд вполне мог им и быть. Тебе следует прихватить с собой Бейб.

– Как будто он мне что-нибудь расскажет в присутствии лейтенанта полиции. Но ты права. Кого-то мне надо взять с собой. Чтобы разговор получился более непринужденным, дружеским. Никогда не помешает держать в приятелях местных мафиози. – Шарлотта одарила Присси ослепительной улыбкой и невинным взмахом ресниц.

– Даже не думай. Я уже исполнила свой долг. Сегодня вечером. Отдежурила, что называется. А ты бросила меня возле морга. Я все еще злюсь на тебя за это.

– У меня был серьезный повод, чтобы тебя бросить. И потом, я ведь не колье ищу и не убийцу, а всего лишь Джейден и объясню это Кливленду. Если он что-то знает, то даст нам информацию хотя бы ради того, чтобы мы заткнулись и не копали дальше. И еще вот над чем подумай: Бью тоже может там быть. Ты должна признать, что Бью самый классный молодой парень в Саванне.

– А как же Грифф?

– Гриффу тридцать три. И он стремительно приближается к среднему возрасту.

– Бью для меня слишком юный.

– Двадцать восемь лет вовсе не юный возраст. Это самый классный возраст для мужчины. Бью – первоклассный южный бычок.

Присси принялась грызть ноготь большого пальца, потому что Бью Кливленд мог заставить любую женщину в Саванне отгрызть до основания все свои наманикюренные ноготки.

– Тогда ты должна помочь мне с вечеринкой в морге. Надо со всеми договориться, привести место в порядок. Я не могу нанять рабочих, пока не получу денег. И на этот раз ты не можешь меня бросить.

– Значит, вечеринка в обмен на Бью Кливленда?

– Ладно, договорились. – Присси протяжно вздохнула. – Ты так суетишься по поводу той пропавшей девочки, а тебе никогда не приходило в голову задуматься о том, кто такая ты сама? Откуда родом? Иногда, когда у меня бывают такие странные ощущения, как тогда с чеком Гриф-фа или сейчас насчет морга, я спрашиваю себя, откуда я родом. Знаешь поговорку о яблочке, которое от яблони недалеко падает? Правда, здесь в Джорджии для нас было бы понятнее насчет персика и персикового дерева. Ты когда-нибудь задумывалась, с какого дерева упала каждая из нас? Почему, например, Бейб знает, о чем думают плохие парни, может из пистолета муху сбить со спины осла и всегда выигрывает в покер? Почему Бри такая опрятная и всегда безукоризненно одета? Почему ты сама сумела построить себе дом, можешь запросто починить текущий кран и всегда знаешь, какая краска лучше всего подойдет, даже если с цветом иногда и бывает промашка?

– У Бейб была такая мачеха, что поневоле за ружье возьмешься. Хорошо еще, что ей не удалось сломать нашу подругу. Я бы и сама ее пристрелила. А Бри выросла с серебряной ложкой во рту. Тебя же вырастили монахини, у которых действительно есть сверхъестественное чутье, назови это хоть духовным зрением, хоть как. Ну а я просто прочла книгу «Сделай сам». Да ты сама мне ее подарила, помнишь?

– Я ее купила для себя, но ни слова в ней не поняла и отдала тебе. А ты построила себе дом.

– Мне помог Эр-Эл. У меня не очень-то хорошие отношения с электричеством. Но ты же помнишь, что тогда, на кладбище, мы поклялись никогда не оглядываться на прошлое. Родителям мы оказались не нужны, а теперь мы в них не нуждаемся. Эр-Эл никогда не говорит о своей сестре, а я ни о чем его не спрашиваю. Она бросила меня и уехала – вот и все. Примерно так же было с Бейб; тебя оставили в корзине на пороге церкви, а Бри удочерили, когда она была совсем малышкой. Вот мы четверо и считаем себя сестрами. Ведь так оно и есть. Мы стояли друг за друга еще со школьной скамьи, когда другие дети потешались над четырьмя маленькими сиротами. Кому еще мы нужны?

Присси обняла Шарлотту за шею.

– Ты права. Мы есть, и нам хорошо. Надо жить и ничего наперед не загадывать.

Глава 6

Через задний двор Грифф прошел к бывшему каретному дому, переоборудованному под гараж. Там, в гараже, он сбросил фрак. Грифф не мог забыть шоу с раздеванием, которое Шарлотта устроила для него. Вот она сбросила блузку, затем… Все это произошло всего пятнадцать минут назад, в его собственном кабинете. И разрушило все его планы. А все потому, что он ее трахнул.

Грифф ненавидел самого себя. С брезгливой гримасой он натянул джинсы и футболку, сел за руль грузовика и поехал к недавно приобретенным им одноквартирным домам. Сейчас, когда он так облажался с Шарлоттой, уснуть ему все равно не удастся. Уж лучше выместить свое раздражение на куче бетона и кирпичей. Хорошо еще, что он нашел для жильцов временное жилье, не то они бы из него уж точно все дерьмо вытрясли за весь этот грохот.

Грифф поехал по Драйтон-стрит, чтобы не объезжать площади, превращенные в маленькие парки, а таких парков в городе насчитывалось двадцать одна штука. Красиво, конечно, но при таком количестве объездов в Саванне нигде не разгонишься. Впрочем, Грифф любил этот нарядный город и не представлял, как бы он мог жить где-нибудь в другом месте. Свернув на Перл-стрит, Грифф заглушил двигатель перед стоящими в ряд домами. Растрескавшийся кирпич, прогнившие рамы, облупившаяся краска. Это сейчас они так выглядят, но через год их будет не узнать, засияют как конфетки, и то, что жители согласились внести свой трудовой вклад в перестройку, чтобы не повышалась стоимость аренды жилья, тоже в помощь.

Грифф вытащил из кузова ящик с инструментами, зашел в ближайший подъезд и принялся отдирать дощатые полы. Не то чтобы работа была такой уж сложной, но раз он решил настелить полы из корабельной сосны, росшей лет эдак сто пятьдесят, то работать как бульдозер, сметая все без разбора, он не мог.

– Что, черт тебя дери, ты тут делаешь? – раздался у него за спиной знакомый мужской голос.

– А какого черта Бью Кливленд ошивается на Перл-стрит среди ночи? Хотя можешь не отвечать. Тут явно замешана женщина.

Бью прислонился к дверному косяку. Выгоревшие на солнце волосы его были взъерошены, на шее болтался галстук.

– Увидел твою ржавую колымагу на дороге, когда провожал домой одну хорошенькую девчушку, что живет здесь за углом. – Бью удовлетворенно вздохнул. – Должен тебе сказать, Грифф, девчонка эта – сущий динамит.

– Черт, ты говоришь так о каждой женщине.

Бью ухмыльнулся. Ухмылка у него выходила подкупающе застенчивой и приводила в умиление всех женщин в Саванне. От этой улыбки они таяли как воск.

– Я всех их люблю, приятель, честно, всех до одной. Низеньких, высоких, худых, толстых. Женщины – феноменальное явление природы. Их волосы, эта их кожа, запах, глаза. Господи, какие классные у них глаза, какие бедра. Особенно бедра. – Бью приложил ладонь к сердцу:

– Женщины – моя самая большая слабость.

– И ваши чувства взаимны, – с усмешкой сказал Грифф. Кивнув на одежду Бью, он спросил:

– Похоже, в «Бухте» какое-то торжество? Мужчины в смокингах, дамы в вечерних нарядах…

– У папаши на острове праздник. На весь день. Танцы, выпивка и все такое. Один конгрессмен прилетел из Атланты и арендовал целый остров для своих друзей. Всегда приятно видеть, на что идут наши налоги.

Грифф засмеялся:

– Так уж целый остров и снял?

– Весь остров, ей-богу. До последнего гвоздя. Знаешь, некоторые люди так и не могут освоить игру в очко, а ведь это игра для сосунков. Что за дерьмо. Как вообще таких выбирают в сенат?

Бью прошелся по пустой комнате. Шаги его отдавались гулким эхом. Голые стены, высоченные потолки. Он присел на ящик с инструментами, принесенный Гриф-фом, поставил локти на колени и поинтересовался:

– У тебя проблемы с женщиной? Иначе зачем бы человек стал все крушить среди ночи?

Грифф сел прямо на пол, прислонившись спиной к кирпичному камину. На него вдруг навалилась страшная усталость.

– Да все из-за этого чертового завещания.

– Насчет Джейден?

– Я нанял Шарлотту Дешон, чтобы она попыталась ее найти.

Бью от удивления раскрыл рот:

– Ну ты даешь. Похоже, ты попал в переплет, парень, И когда тебя осенило?

– Не смог придумать ничего лучшего.

– Теперь, скажу я тебе, ты уже пустил ком с горы. Интересно, в каком месте он остановится. Знаешь, если у тебя проблемы с наличностью, Рей сможет одолжить тебе столько, сколько нужно. – Бью засмеялся. – Сдается мне, мы только тем и занимаемся, что выуживаем друг друга из дерьма с той самой драки в баре в Гарден-Сити. Сколько лет назад это было? Сто? Тысячу?

– Тебе исполнилось семнадцать, и ты готовился к отправке в Афганистан. Из тебя дерьмо так и перло, постоянно ввязывался в драки с деревенщиной. Почему именно с деревенщиной, не можешь сказать? Вел себя так же умно, как я сейчас.

– Сунул свой член в мясорубку? Грифф тяжело вздохнул:

– Черт, я сунул его в Шарлотту.

Бью захохотал:

– Вот дерьмо.

– Да уж, проблема так проблема. Из всех женщин в Саванне…

Бью поднялся на ноги.

– Шарлотта – хорошая женщина, и у нее есть влиятельные подруги. Брианна – та совсем другая. – Бью вытер лоб. – Стоит мне на нее взглянуть, как я всякий раз потом покрываюсь. Знаешь, – вдруг сказал Бью, – давай-ка завтра выбирайся на остров. Порыбачим, напьемся, пожарим чего-нибудь на углях. Тебе надо передохнуть. У меня такое чувство, что ты вот-вот нырнешь с головой в сортир. Такая вот линия жизни.

– Хорошие ты нашел слова.

– А зачем же друзья, если не для того, чтобы подбодрить хорошим словом?

И на следующее утро, направляясь к Тандерболт-Айленд, Грифф размышлял о том, что «сортир» – лучшее определение для того пункта назначения, который он для себя выбрал. Бью прав на все сто. Свернув с восьмидесятого шоссе на чуть большей скорости, чем следовало, Грифф забуксовал на проселочной дороге, покрытой наполовину ракушечником, наполовину песком. Долгое время Грифф не мог понять, почему Рей не покроет дорогу асфальтом, но потом до него дошло, что с теперешним покрытием о приближении машины можно узнать по шуму за целую милю. Хорошо было то, что Гриффу можно было не бояться, что его машину накроет облако пыли, поднятое желающими пообедать. Они начнут съезжаться только через несколько часов.

Солнце прожигало Гриффа до самых печенок. Скрыться на этом острове было негде. Пальмы уже уступили место болотной траве и камышам. Много ли вы знаете мест, где на дорогах устанавливают знаки «Осторожно, черепахи»? Грифф ощутил легкость. Окруженный природой, он был один, свободный от всяких дурных мыслей, о Шарлотте, например… пока не заметил ее синий «шевроле» на обочине и саму Шарлотту, машущую ему рукой. Когда боги ополчились против тебя, спасения не жди, даже на Тандерболт-Айленд.

Грифф осторожно съехал на обочину, следя за тем, чтобы не застрять в песке, как это случилось с машиной Шарлотты, и выключил двигатель. Вот если бы он мог то же самое сделать со своими сексуальными потребностями! Взять и выключить. Всякий раз, когда он видел Шарлотту, сердце его подпрыгивало. Самое неприятное, что тот же маневр совершал и его член. Грифф обошел вокруг машины, держа руки в карманах, чтобы ненароком не схватить Шарлотту, не расцеловать ее или не сделать чего и похуже.

На ней была одна из тех юбок, которые так ей шли, на этот раз голубого цвета, пышная, развевающаяся на морском ветру. И желтая блузка с вырезом, который заканчивался как раз там, где начиналась ложбинка. Волосы Шарлотты были зачесаны назад и мягкими локонами падали на шею. Сунув руки глубже в карманы, Грифф прислонился к ее машине и уставился вдаль, любуясь просторами, такими же первозданными в своей красоте, такими же неукротимыми, как и сама Шарлотта.

– Заблудилась?

– Я попыталась повернуть и угодила в песок, но еще до того, как ты скажешь мне: «Ты везде умудришься заблудиться, Шарлотта», – я хочу сообщить, что нахожусь здесь по делу. По твоему делу. О Джейден, возможно, что-нибудь помнит Рей Кливленд. Странно, что ты сам его об этом не спросил, прежде чем связываться со мной.

С этого момента Грифф поневоле начал прислушиваться. На этот раз речь шла не о сексе.

– Кливленду не понравится, что ты ворошишь старое. Если помнишь, его обвиняли в убийстве.

– Выходит, ты его ни о чем не спрашивал? Это потому, что вы друзья и ты не хочешь задевать его чувства?

– Друзьям палкой в глаза не тычут. И разве ты не получила того, чего хотела, прошлой… – Предложение зависло в воздухе, как виселичная петля. Грифф собирался сказать «прошлой ночью». Но ведь Шарлотта не знает, что ему известно, с какой целью она находилась в его кабинете. Как будто это могло еще больше запутать и так уже безнадежно запутанную ситуацию. Но если все усложнится еще сильнее, ему придется заводить карточки на всех игроков и проверять очки, заработанные каждым. – В прошлый раз, когда мы встречались, – поспешил закончить он.

– В прошлый раз, когда мы встречались, мы были скорее нацелены на расчесывание зудящих мест, чем на дискуссию по тому делу, которое ты поручил мне. Правда, ты не преминул сообщить мне, что я не слишком хороша в постели, вернее, на столе, но я уверена, что смогу это пережить.

Вопрос заключался в том, сможет ли это пережить он. Гриффу никак не удавалось выбросить Шарлотту из головы.

– Я уверен, что у тебя все будет прекрасно. Кстати, ты не заблудилась. «Бухта» как раз за поворотом, и Рей скорее всего там, но только избавь его от своих вопросов, Шарлотта. Я не шучу. С него довольно. Он и так прошел через ад из-за того убийства. Жена его бросила и забрала с собой их ребенка. Он так никогда больше и не увидел их. Все свои деньги Рей потратил на судебные издержки и на адвокатов, и ему пришлось все начинать с нуля.

– Мне некого больше расспросить. Никто не помнит этого ребенка; Возможно, он даст мне прямой ответ на мой вопрос, потому что ты-то мне его точно не дашь.

– Зачем я бы стал что-то от тебя скрывать?

– Вопрос на шестьдесят четыре доллара. Каковы отношения между тобой, этим делом и мной?

На дороге показалась облако пыли. Оно приближалось.

– Это «бумер» Брианны, – сказала Шарлотта. Слава Богу, подумал Грифф. «БМВ» модели Z4 забуксовал и остановился.

По крайней мере будет положен конец вопросам, на которые он не мог ответить. Брианна плавно выскользнула из-за руля. Прическа ее была в идеальном порядке, и это несмотря на то что в ее машине была убирающаяся крыша. Неудивительно, что Бью перед ней немного тушевался.

Нахмурив лоб, одной рукой она плавно обвела дорогу, а другой уперлась в бок.

– Ну, теперь вся моя машина в пыли. – Брианна посмотрела на Гриффа, и привычка к хорошим манерам взяла верх над привычкой уделять внимание деталям. Она вновь перешла в режим под названием «Королева Джорджии», не хватало лишь диадемы в волосах и жезла в руке. Брианна улыбнулась:

– О, здравствуйте, Грифф. Как поживает ваша матушка?

Не дав Гриффу ответить, Шарлотта спросила:

– Это Присси тебя сюда направила?

– Ну разумеется. Потому что как раз сейчас она встречается с горячими братцами Бискотти. Ну и работенку она себе нашла! При мысли о том, что Присси сейчас в морге, у меня мурашки по коже бегут.

Шарлотта сказала:

– Ресторан «Бухта» за поворотом. Можешь меня подбросить, и, надеюсь, мистер Кливленд вытащит мою машину из песка.

– До или после того, как ты выведешь его из себя? – полюбопытствовал Грифф.

– Не думаю, что нам следует расстраивать мистера Кливленда, – проворковала Бри.

– Да заткнитесь вы оба. Я просто спрошу его о Джейден – и все. – Шарлотта обернулась к Гриффу:

– А ты здесь, потому что…

– Просто на рыбалку приехал.

Грифф проследовал за Шарлоттой и Брианной к белому пирсу под зеленым навесом. В этот час на стоянке не было ни одной машины, зато у причала покачивалось множество всяких плавсредств: катера, яхты, моторные лодки и еще «Донзи» Рея – самый скоростной скутер в здешних краях, равных которому на воде не было.

Подруги направились к главному входу; ветерок играл волосами Шарлотты. Грифф поймал себя на том, что очень хотел бы оказаться на его месте. Он взял Шарлотту под руку. Брианна шла чуть впереди.

– Что, если тебе отказаться от дела?

– Слишком поздно, капитан. Деньги уже потрачены. – Лицо Шарлотты приняло задумчивое выражение. – Кроме того, это дело уже вышло за служебные рамки и стало моим личным делом. Я хочу, чтобы Джейден почувствовала, что о ней кто-то думает, чтобы она узнала правду о своих родителях и поняла, что не была выброшена на улицу только потому, что кому-то мешала жить.

Дерьмо! Теперь уже не дашь часам обратного хода. И никто не скажет, чем все это закончится. Нагнав Бриан-ну, они прошли по дорожке из дробленого ракушечника, проложенной вдоль торца дома к застекленной двери с задней стороны здания. Оттуда струился аромат жареного лука и крабов. Рей в шортах, без рубашки, босиком, стоял у большой плиты, помешивая лук. Грифф постучал, и Рей проорал в ответ:

– Если ты красив и хочешь девчонку, здесь тебе самое место. – Он поднял глаза и улыбнулся Гриффу, но затем заметил Брианну и Шарлотту у него за спиной, и во взгляде его появилась настороженность.

Рей выключил плиту и отставил сковородку в сторону. Вытер руки о полотенце, висевшее у него на поясе, и одарил девушек обворожительной улыбкой. Затем обменялся рукопожатием с Гриффом.

– Давно не виделись, парень. Как поживает твоя мама? Передай ей от меня привет.

Рей обернулся к девушкам. На лице его уже играла дежурная улыбка владельца ресторана.

– Добро пожаловать в «Бухту», дамы. Что привело вас ко мне этим чудным весенним утром? – Рей изучал Брианну взглядом из-за стальной кухонной стойки. – Необходимы пожертвования на реставрацию домов? Вы замечательно работаете в этом направлении, мисс Монтгомери. Вся Саванна у вас в долгу.

На кухню вошел Бью, улыбнулся Шарлотте и, встретившись взглядом с Брианной, словно оцепенел.

– При… привет, – заикаясь произнес он.

– Привет, Бью. Как дела?

– Ну… это…

Вот это да! И это старый добрый Бью Кливленд? Тот Бью, которого знал Грифф, ни разу в жизни не тушевался перед девушкой. Знакомый Гриффу Бью уже подкатил бы к ней, непринужденно обнял за плечи и стал бы впаривать ей нечто приятное и сексуальное, что-то такое, что заставило бы ее хихикать, краснеть ив конечном итоге пасть в его объятия.

– Я принесу чековую книжку, – сказал Рей, – и…

– Не стоит, мистер Кливленд, – поспешила вмешаться Шарлотта, – мы здесь не для того, чтобы собирать деньги.

Грифф заскрежетал зубами.

– Шарлотта, это плохая идея и…

– Я знаю, что это было очень давно, – продолжала Шарлотта, не обращая никакого внимания на Гриффа, – но… Вы, случайно, не помните Джейден Карсуэлл, дочь Уильяма и Эйди? Я вовсе не собираюсь доставлять вам неприятности, просто надеюсь, что вы вспомните что-нибудь, что поможет мне ее отыскать для моего клиента.

Рей бросил на Гриффа вполне предсказуемый взгляд. Мол, ты что, спятил?

– Попробую угадать. Клиент – это ты? Вот дерьмо!

– Ну, честное слово, идея обратиться к тебе – уж точно не моя.

Рей рассмеялся и провел ладонью по взъерошенным волосам, наполовину седым, наполовину светло-золотистым.

– О, вот так классный поворот. Когда ты думаешь, что тебя уже ничем не удивить, жизнь подбрасывает тебе новый сюрприз. Я мало что знаю, – сказал Рей, обращаясь к Шарлотте. – В то время у меня своих проблем хватало. Но я помню, как время от времени Отис выгуливал младенца в парке. В основном ребенком занималась няня, но Отис периодически ее подменял. Это было очень трогательно, если вспомнить, как жизнь его тогда прижимала. – Рей посмотрел Шарлотте прямо в глаза. – Я бы сказал, что Отис испытывал к ребенку искреннюю симпатию. Это правда. И когда вы ее найдете, вы должны заставить ее в это поверить. Отис сделал то, что считал на тот момент лучшим для нее.

Шарлотта почувствовала нечто странное. У нее сжалось сердце, и в животе как будто что-то подпрыгнуло. Она не знала, что и думать, и была совершенно сбита с толку, когда Рей Кливленд вдруг порывисто пожал ее руку. Она не слишком хорошо его знала, больше по рассказам, чем из личного общения, но его поведение показалось ей подкупающе искренним.

– Почему он увез ее из города? – спросила она.

– Иногда приходится выбирать между адом и преисподней, и тогда человек совершает выбор, который и сам не считает правильным, но ничего другого ему не остается. Я думаю, это вполне применимо к ситуации с Отисом и Джейден.

Шарлотта понятия не имела, о чем идет речь, но кивнула так, будто все прекрасно понимает. Рей отнесся к ней сердечно и искренне, и добиться от него чего-то прессингом она бы все равно не смогла. Возможно, когда она еще раз мысленно вернется к этому разговору, она что-то поймет.

– Спасибо за то, что уделили мне время, мистер Кливленд. Большое спасибо.

Она уже направилась к двери, когда Бью вдруг выпалил у нее за спиной:

– Я возьму на себя риск. Столы… Пусть хоть сто столов… Что бы вы там у себя ни устраивали…

Бью смотрел на Брианну так, словно впервые увидел женщину. А все остальные смотрели на Бью так, словно у него выросла вторая голова. Короче, как в театре – немая сцена, все друг на друга пялятся и молчат.

– Что, простите? – покраснев от макушки до пяток, переспросила Брианна.

– Вы… вы можете устроить вечеринку в «Бухте».

– Зачем? – прошептала Брианна. Выглядела она не менее странно, чем Бью.

– Для… для… Вы все время проводите мероприятия для ресторанных проектов. Я подумал… если вам понадобится… Я… мы были бы рады…

Рей едва сдержал усмешку – забавно было смотреть, как невнятно бормочет его такой раскованный, находчивый сын, никогда не лезший в карман за словом.

– Думаю, Бью пытается сказать, что мы были бы рады внести пожертвование или иным способом помочь любому из ваших начинаний, мисс Монтгомери.

Брианна просияла:

– Спасибо, я вам необычайно признательна. – Этой девушке стоило бы написать книгу «Кодекс настоящей южанки. Составлен ее величеством королевой Саванны лично», – Боюсь злоупотребить вашей щедростью, но ваше предложение оказалось как нельзя кстати. В субботу у старого морга мы проводим мероприятие, и вы с вашим отцом оказали бы нам большую честь, если бы согласились прийти. Может, заказать для вас отдельный столик?

– Два, – поторопился ответить Бью. Рей поднял руку:

– По субботним вечерам у нас ресторан всегда полон и работы хватает, но даже стая голодных волков не смогла бы заставить Бью передумать. На него вы точно можете рассчитывать.

– Было бы чудесно, если бы вы оба смогли прийти. Пусть ненадолго – на то время, которое вы сможете высвободить.

Шарлотта поспешила вывести Брианну из кухни, потому что звезды в глазах подруги вполне могли увести ее куда-то не туда, например, с палубы прямо в открытое море, а допустить, чтобы ее влюбленная подруга утонула, Шарлотта не могла ни при каких обстоятельствах.

– Мерси! Похоже, я выставила себя полной дурой, – запинаясь проговорила Брианна, обмахиваясь рукой, как веером. – Что это со мной? Бью такой же парень, как все, и…

– Такой, да не совсем. Вы оба знали о существовании друг друга, только вот сын мафиози и девушка из высшего общества вращаются в разных кругах. – Шарлотта хихикнула. – Кажется, начинается что-то очень интересное.

– Там, где появляешься ты, обязательно что-то начинается, – сказал у нее за спиной Грифф. Шарлотта остановилась, поджидая его.

– Встретимся возле машины, – сказала ей Бри. – Мне надо кое о чем подумать.

– И еще ты могла бы оказать мне услугу, попросив Бью вытащить мою машину из этой песчаной ловушки.

Немного помявшись, Бри сказала:

– Ну ладно, попробую. То есть я поговорю с Бью. – Кивнув Шарлотте, она вернулась к кухонной двери. – Мне и самой очень хочется с ним поговорить.

Дверь закрылась, и Грифф сказал:

– Вот видишь, ты зря сюда приехала. Рей ничего не знает ни о Джейден, ни о ее родителях.

– Он знает, что Джейден была небезразлична Отису, а это уже кое-что. – На Гриффе были сандалии на босу ногу, мешковатые шорты и старая серая футболка. Выглядел он несколько взъерошенным и чертовски сексуальным, и Щарлотта отчаянно хотела его, несмотря на то что вчера ночью он повел себя как кусок дерьма. – Как звали твою няню? Ту женщину, которая присматривала за тобой, пока Камилла играла в карты, пила чай, ходила по магазинам или делала маникюр?

Грифф уселся на бордюр и уперся локтями в колени. Глаза его цветом походили на море и небо на горизонте, но душой он был черен. Змей, затаившийся в траве, не иначе.

– За мной присматривала миссис Уиллингтон. Похоже, ты думаешь, что она же была няней Джейден. – Он положил руки Шарлотте на плечи и посмотрел ей прямо в глаза. Губы его были совсем близко… еще ближе… Но вместо того чтобы поцеловать ее, он сказал:

– Мне казалось, я поступаю мудро, поручая тебе найти Джейден, но я ошибся. Ты делаешь больно людям, которые мне дороги.

Шарлотта отошла от Гриффа и уставилась на воду. Она старалась не думать о Гриффе, а лишь оценивать ситуацию.

– Клянусь, я никогда не хотела знать, кто были мои настоящие родители. Ведь они меня бросили, а осознавать, что тебя бросили, не очень-то приятно. Чувствуешь себя лишней в этой жизни, никчемной, нелюбимой и все такое. Поэтому я решила, как и Бри, Присси и Бейб, что на этой части своей жизни я поставлю крест и никогда не буду оглядываться назад.

Она посмотрела на Гриффа.

– Но Отис попытался загладить перед Джейден свою вину. Он чувствовал, что поступил дурно, не удочерив ее. И теперь она имеет право знать о том, что о ней не забыли, что с ней все же обошлись лучше, чем с ненужной вещью, которую постарались поскорей сбыть с рук и никогда, о ней не вспоминать. Она должна об этом узнать. Должна, понимаешь? Это знание поможет ей заполнить ту зияющую дыру в ее душе, которая заставляет ее страдать. Оно ее излечит, поможет сэкономить кучу времени и денег на психоаналитиков. Все это касается не только тебя, Грифф. Речь сейчас идет не только о том, что ты больше не являешься единоличным владельцем «Магнолия-Хаус».

– А что, если Джейден прекрасно себя чувствует и ведет нормальную, активную жизнь, как ты, к примеру, и то, что она узнает, только нарушит ее жизнь? Стоит ли рисковать?

– Да, риск велик. Для тебя. Разве для тебя не лучше, если Джейден никогда не будет найдена? – У Гриффа был такой вид, словно его отхлестали по физиономии дохлой рыбиной. – Мы с Бри и Присси обсуждали эту тему.

– А как же конфиденциальность? Какого черта ты нарушаешь наш договор? И вообще разве пункт о конфиденциальности частных сведений не занесен в устав «Эр-Эл инвестигейшне»?

– Бри, Присси и я всегда делились и будем делиться друг с другом самым важным. И как нам троим это представляется, если я не найду Джейден, ты сможешь объявить ее умершей и на законных основаниях отель «Магнолия-Хаус» будет твоим – не придерешься.

– Когда я такое говорил?

– Когда свалил на меня это дело, вместо того чтобы обратиться в какую-то большую серьезную фирму. Тогда я не могла понять, зачем ты это сделал, но теперь все прояснилось. Я приблизилась к тому, чтобы найти Джейден, я оказалась не такой тупой, какой ты меня считал, и вот результат – ты отбираешь у меня эту работу. Тебе наплевать, ворошу ли я чьи-то неприятные воспоминания или нет. Тебе просто очень не нравится то, что я хочу и что мне по силам найти Джейден.

Грифф провел ладонью по волосам.

– Ты заблуждаешься, Шарлотта.

– Знаешь, все зависит отточки зрения, и мне вот кажется, что я как раз попала в цель. Ты используешь меня и мою неопытность. Ну, может, у меня не слишком хорошо получается то, что я делаю, но я стараюсь и не собираюсь отступать, пока не найду Джейден Карсуэлл.

Шарлотта пересекла стоянку и пошла по дороге, надеясь, что ее «шевроле» уже вызволили из песчаной ловушки. Хотя, вполне возможно, о ее машине забыли: Бри и Бью в этот момент, возможно, милуются где-то под кустом. Однако как бы ни развивались отношения между Брианной и Бью Кливлендом, хуже, чем у них с Гриффом, у Бри и Бью быть не может. Потому что куда же уж хуже?

– Ну и как тебе Бью? – спросила у Брианны Шарлотта. Черный джип Бью удалялся в сторону города.

– Он поцеловал меня. – Бри не шевелилась и во все глаза смотрела на облако оседающей пыли.

– Хорошее начало.

– Нет, начало плохое. – Бри повернула к Шарлотте страдальческое лицо и посмотрела подруге в глаза. – Поцелуй… И полный провал. Может, дыхания не хватило. Да скорее всего. Или нет. Не знаю что, но что-то явно было не так. – Брианна всхлипнула и закрыла лицо ладонями. – Он совершенно не умеет целоваться. Хуже его на всей планете никто не целуется. – Брианна раздвинула пальцы и посмотрела на Шарлотту через щель. – А ведь все так хорошо начиналось. На кухне мы оба почувствовали такой магнетизм… Я была сама не своя и так ждала, что он меня сейчас поцелует. Я была вся в предвкушении такого запоминающегося поцелуя, такого необыкновенного… Знаешь, я слышала, что говорят о его поцелуях. И тут такой облом! Да мой кот целуется лучше!

– По крайней мере Бью вытащил мою машину. Видишь, кое-что у него получается как надо. Может, ему просто нужны практические уроки?

– Не забывай, мы сейчас говорим о Бью Кливленде. Это все равно что сказать, будто Вудс^[8] нуждается в уроках по игре в гольф. И как это можно сказать кому-то, что он не очень-то хорош в смысле секса? Это слишком интимная вещь.

«Аминь, – подумала Шарлотта, – согласна на все сто». Но вслух сказала:

– Но если ты ничего не предпримешь, то лето проведешь с тем парнем, с которым тебя свела твоя мать на садовой вечеринке, – ну у него еще такие мохнатые усы и зализанные волосы. Если не ошибаюсь, он работает в больнице социального страхования. Так что подумай, Бри. Или он, или красавец блондин с роскошным телом, ктомужесын местного гангстера. Решай, выбирать тебе.

– Но мама меня просто не поймет. Она мне закатит настоящую королевскую истерику. Мы сейчас ведем дела с Обществом Оуглторпа, дамским карточным клубом и Ассоциацией защиты исторических памятников. Мама – замечательная женщина, и я ее очень люблю, но боюсь, что с ее жутким снобизмом она неодобрительно отнесется к тому, что я встречаюсь с сыном Рея Кливленда. О Боже мой!

– Сфокусируй внимание на «О Боже мой». Бью – душка!

Шарлотта ехала следом за «БМВ» Брианны по мосту, перекинутому над проливом. Внизу рыбацкие лодки и катера держали курс в открытое море. Ей надо было поговорить с миссис Уиллингтон, работавшей в те давние годы няней у Отиса, чтобы узнать, помнит ли она Джейден. Но вначале предстояло заехать в морг и посмотреть, как идут дела у Присси.

Шарлотта припарковала машину у задней стены морга. Во внутреннем дворе было тихо, как… надо бы подобрать другое слово, но хотелось сказать «как в склепе». Слишком уж зловещее сочетание. Морг и склеп. Во дворе рос раскидистый дуб с поросшей мхом корой, сорняки здесь давно никто не выпалывал, тропинки растрескались и заросли травой, а кованая ограда в двух местах была сломана.

Шарлотта направилась к боковому входу с портиком. Скорее всего именно отсюда выносили покойников и грузили в катафалки. Когда Присси надумает взяться за следующий проект, пусть это будет старая шоколадная фабрика. Представлять себе, как сгружают шоколад, намного приятнее. Шарлотта распахнула двустворчатые двери, и Присси подпрыгнула на целый фут.

– Господи, ты меня чуть до смерти не напугала.

– Ну что же, место самое подходящее. – Шарлотта окинула взглядом свисающие клочьями обои и пол в пятнах. – И вот здесь мы будем в субботу устраивать вечеринку? Ты, верно, шутишь.

– Вечеринка будет не в доме, а в саду. Там мы установим навес. Но ты только послушай: обслуживать гостей помогут монахини! И готовить тоже будут они. Четыре сестры уже сейчас ремонтируют туалет на первом этаже. – Присси сияла. – Это ведь семейное дело. Сент-Джеймс и сестры. Ну, как «Бубба и сыновья».

– Спасибо, что отправила Бри в «Бухту». Моральная поддержка всегда кстати, к тому же она решила устроить Бью Кливленду практикум по поцелуям.

Присси ударила себя ладонью по лбу:

– Я всегда пропускаю самое интересное! – Она потащила Шарлотту из дома во двор. – Ладно, волшебник-самоделкин, мне нужно, чтобы ты привела это место в порядок. Конфетку из него сделала. Ты обещала, помнишь? – Присси многозначительно подняла палец со шрамом и улыбнулась.

Глава 7

Сэм припарковал машину возле морга под старинным уличным фонарем с круглым плафоном из матового стекла. Эти фонари делали Саванну похожей на одно из живописных творений художника Томаса Кинкейда, что висели над камином в доме его бабушки. Сэм тосковал по Атланте, там был его дом, там была его семья, но Саванна – Саванна была Джокондой Юга, маленькая, чарующая, загадочная и…

Боже правый! Какого черта он распустил слюни? Готов стихи сочинять, вдохновленный… чугунным уличным фонарем! Сэм тянул время. Меньше всего ему хотелось приезжать на эту проклятую вечеринку и встречаться с Присциллой Сент-Джеймс. Ситуацию с ней иначе как «и хочется, и колется» не опишешь, и эта ситуация никак не вязалась со статусом президента банка.

Так почему он так ее хотел? Непонятно. Женщина переспала с ним, чтобы получить ссуду. Уже одно это должно было бы его отвратить, но его притягивали ее нежные карие глаза, великолепная фигура и невероятной красоты волосы. Выходит, приливы бывают не только у женщин, если при мысли о ней, об этих кудряшках, его бросало в жар. Вот и сейчас ему было чертовски жарко. Сэм_ отдал бы месячное жалованье, чтобы запустить пальцы в ее волосы, чтобы переплести с ней руки, возможно, в постели… О, проклятие!

– Вечеринка проходит за домом, с другой стороны, – раздался рядом с машиной Сэма слишком хорошо знакомый ему голос. Внутри у него все подпрыгнуло, член отвердел, доказав тем самым, что медлил он не зря. Сэм неторопливо выбрался из машины, усилием воли пытаясь вернуть определенную часть тела в благопристойное состояние. Присцилла выглядела потрясающе. Еще лучше, чем пять дней назад в баре «Магнолия-Хаус». Вот дерьмо! Может, если бы она обесцветила волосы, он бы не так бурно на нее реагировал?

– Вы никогда не думали о том, чтобы сделать стрижку? Или стать блондинкой?

– Вероятность таких действий с моей стороны столь же мала, как и вероятность вашего прихода сюда. Но я вижу вас здесь, и это доказывает, что в мире случаются самые невероятные вещи.

– Полгорода слышали, что вы пригласили меня. Помните тогда, в банке? Как я мог не прийти? – Сэм прислонился к фонарю, пытаясь придать себе равнодушно-скучающий вид, но тут Присси взяла его за подбородок двумя пальцами и повернула голову направо и налево, тем самым лишив его воли сопротивляться основному инстинкту. Прикосновение ее пальцев было как гипноз. Эротический гипноз. Вот черт!

– Не вижу никаких следов от пощечины на вашем лице. Все в порядке. Вы же знаете, что я ударила вас за дело. Извиниться не хотите?

– За что я должен извиняться? Это вы меня ударили, и я до сих пор не знаю, что у вас на уме. Скорее всего вы просто так сняли меня в том баре.

– Но это вы меня сняли.

– Да вы же специально оделись так, что все мужчины в баре на вас пялились.

– Спорить с вами не буду. Юбка «Гэп» и блузка «Олд нэйви» совсем не то, во что одевается Пэрис Хилтон.

Сэм окинул взглядом темно-синее платье Присси. Оно мерцало и переливалось. Наверное, шелк. Когда она двигалась, материал покачивался.

Присси кивком указала на морг, прекрасный образец георгианской архитектуры, который, увы, разваливался на глазах.

– Специально для вас мы вымыли окна.

– Не для меня. Ради денег банка. А люстра красивая.

– Итальянское янтарное стекло. Но в доме еще немало оригинальных люстр. Этот дом – настоящее сокровище.

– Да, и еще бездонная яма для сброса денег. – Сэм все знал об этих «сокровищах». Но были здесь и другие сокровища. Искрящиеся глаза Присси, ее смех, ее походка.

– Позвольте проводить вас к остальным гостям. – Она взяла его под руку, и от ее прикосновения по телу Сэма пробежал электрический разряд. Он привлек ее к себе. В ее глазах было то же непреодолимое желание, что не оставляло Сэма, чем он бы ни занимался. Он мог пить бурбон, мог совершать длительные пробежки, мог совать голову под подушку, орать «Пятнадцать человек на сундук мертвеца…» до двух часов ночи – никакого эффекта. Он хотел ее.

– Вы ошеломительная.

Губы Присси полуоткрылись, как лепестки, глаза приобрели томный блеск, и Сэм едва не потерял рассудок, такая им овладела похоть.

Она была беззащитно-трогательной. Он очень не хотел отпускать ее от себя.

– Я пыталась убедить себя, что ты просто очередной мужчина, ниспосланный, чтобы испортить мне жизнь. И в итоге… вот это. Мы же не нравимся друг другу. Вспомни, мы враги. И совершенно бессмысленно что-то придумывать.

Лоретта Мэй Джонсон, проходя мимо них – она тоже направлялась на вечеринку, – хохотнула:

– Мне вы отнюдь врагами не кажетесь. Вид у вас очень… дружелюбный.

– Нам надо отсюда уйти, – сказал Сэм. Над головой у них шелестела листва, с моря дул легкий ветерок. Он повел Присси в заросший палисадник, к парадному крыльцу, возле которого росло большое тутовое дерево и плющ, обвивавший каменный фонтан, вился По решетке террасы. Этот плющ скрывал их от посторонних взглядов.

Сэм погладил ее по щеке, и сердце его застучало втрое быстрее.

– Я мог бы съесть тебя заживо. Ты знаешь это. Каждый раз, когда я тебя вижу, со мной это происходит. – И Сэм поцеловал ее так, как мечтал все эти пять суток. Тело его напряглось, его чертов пенис из просто твердого стал твердым и пульсирующим. И в этот момент Присси приоткрыла рот и впустила его язык. Почему бы ей не держать рот закрытым или не стукнуть Сэма в живот ребром ладони? Тогда с этим влечением было бы покончено. А может, и нет.

Но Присси просунула руки под пиджак, обняла Сэма, прижавшись низом живота к его животу. Тепло ее тела прожгло его насквозь. Даже через платье.

– Я хочу тебя, – выдохнул он ей в ухо. – Сейчас, здесь, немедленно.

Присси на мгновение замерла, очевидно, решая, что делать: уйти, остаться или дать Сэму по голове тутовой веткой. Но именно в тот момент, когда он уже решил, что она сейчас бросится наутек, Присси накрыла губами его губы, и язык ее стал вытворять такое… совершенно неприличное… возмутительное. Но черт, ему это нравилось. Во всяком случае, если это делала Присси Сент-Джеймс. Он задрал ее платье, она расстегнула его брюки и, ни о чем не спрашивая, выудила из бумажника презерватив и натянула на него. Дыша, как загнанный зверь, он прошептал:

– Знаешь, это плохая идея.

– Согласна. Хочешь остановиться?

Сэм прижал ее спиной к ограде неподалеку от крыльца. Присси отклонилась назад и обвила ногами его талию, как тогда, в лифте. У них хорошо получается этот маневр. Слишком хорошо. Сжимая ее ягодицы, крепко прижимая к себе, Сэм вошел в нее и тут же кончил, да так, что в глазах потемнело. Ничего подобного он никогда не испытывал, если не считать того случая в чертовом лифте. Тело его содрогалось, губами он ловил ее отчаянные стоны. Присси тоже вся дрожала от невероятного удовольствия.

– Пресвятая Дева, – прошептал Сэм. Голова у него кружилась, перед глазами все плыло.

– Я прямиком отправлюсь в ад, – жалобно протянула Присси. Налетел ветер, листва шумела сильнее, чем раньше, заглушая их голоса. – Чудесные сестры растили меня доброй католичкой, учили хорошо себя вести и правильно накрывать на стол. Сейчас в этом самом доме они готовят канапе с грибами, божественные канапе, а я тебя обрабатываю прямо здесь, у парадного крыльца.

– Я думаю, мы оба друг друга обрабатываем. – Пальцы Сэма вжались в ее плоть. Он снова ее хотел, и наплевать ему было на монахинь и на грибные канапе. Прямо сейчас его чертов член раздувался, готовый к действию… снова. Присси прищурилась:

– Ты принимаешь виагру? В этом все дело?

– Все дело в тебе. Как ты смотришь, как пахнешь, каково твое тело на ощупь – весь этот чертов комплект. Почему ты не родилась парнем? Черт, я бы запал на тебя, кем бы ты ни была, и, поверь мне, я уж точно не говорю такое всем подряд.

Шорох шагов по тротуару и звуки голосов заставили их замереть. Ее подернутые дым кой глаза и манящие губы были так близко. Сэм хотел, чтобы она всегда его хотела, не только сегодня или в каком-то чертовом лифте, но всегда, каждый день. Он должен был знать, что Присси принадлежит ему, и только ему. Как ему хотелось доставить ей настоящее удовольствие, в настоящей постели, а не в каких-то чертовых зарослях. Мысль о том, что он не единственный мужчина в ее жизни, приводила его в ярость.

Когда группа прошла, Сэм опустил Присси на землю, и она отступила назад, выставила перед собой руки и тряхнула головой. Ничего хорошего этот жест не предвещал. Так как там с перспективой стать ее единственным мужчиной? j.

– Значит, так. Я выхожу из игры. Я так больше не могу. – Все. Конец. Впрочем, долго она так все равно не выдержит. – Хватит валять дурака. Мы ведем себя как дети. Это мешает нашему совместному бизнесу, и меня такое положение не устраивает.

– Сладкая моя, у нас нет никакого совместного бизнеса. Я не дам тебе ссуду. Пойми, ничего личного. Здравый смысл, и ничего больше. Давай забудем о бизнесе и подумаем о нас с тобой.

Присси поправила прическу и одернула платье; Сэм застегнул молнию на брюках и следом за Присси вышел на дорогу из серой брусчатки. Она остановилась возле черной чугунной урны, в которой в изобилии росли желтые и белые цветы. Урну окружали корзины с такими же цветами. Мимо проходили участники вечеринки, здоровались с Сэмом, восхищались цветами. Присси, надо отдать ей должное, действительно превзошла себя, превратив этот заброшенный пустырь в подобие сада. Она подняла на него глаза:

– Ты знаешь…

– Предложение, которое начинается с «ты знаешь», никогда ничем хорошим не заканчивается.

Не обращая внимания на его слова, Присси продолжала:

– Здесь находятся представители прессы, и завтра в «Геральд» появится репортаж об этом мероприятии с фотографиями. Если пройдет слух о том, что банк не поддерживает восстановления зданий, представляющих собой историческую ценность, тем, кто сейчас тут пьет и закусывает, это очень не понравится. Скажу больше, они решат, что ты сноб и Саванна для тебя жалкая провинция, а ведь эти люди – твои серьезные клиенты.

– Ты снова меня шантажируешь? Я это уже проходил, когда ты явилась в банк. Снова хочешь закатить сцену?

– Ну что ж, только на этот раз сцену снимут на камеры. Вживую. – Присси похлопала его по щеке и кивнула в сторону толпы, направляющейся к накрытым под навесом столам:

– Учредители больницы, президент Общества Оуглторпа – ты меня понимаешь. И ничего личного между нами быть не может, потому что никому из нас это не нужно. Бизнес, и только бизнес.

– А как насчет секса? Присси нахмурилась:

– Ты думаешь только об этом?

Сэм поразмыслил над ее вопросом и сказал:

– С тех пор как я тебя встретил, да я только об этом и думаю. И нельзя сказать, чтобы это шло на пользу моей карьере.

Присси отошла от него и, пройдя немного вперед, обернулась и спросила:

– В чем вообще-то проблема? Что тебе не нравится? Небо тебя покарает, если ты утвердишь выделение ссуды?

– Господь с тобой, женщина! Винсент и Энтони не вкладывают и сотой доли твоих усилий в то, чтобы получить ссуду. Тебе-то, черт возьми, она зачем?

– Мне нужна эта работа. У меня есть планы относительно тех денег, что я за нее получу. Усек?

– Деньги на новые сексуальные платья, чтобы сводить мужиков с ума?

– На первоклассную кухонную плиту, холодильник и прочее.

– Если тебе нужны деньги, я устрою тебя на работу в банк.

Хотя, наверное, он поторопился со своим предложением. Он же не сможет работать, будет только искать повод оказаться рядом с Присси.

– Сэм, я не могу свести дебет с кредитом даже в собственном кошельке. Кассиры в банке плачут, когда видят, что я вхожу в дверь.

Сэм провел рукой по волосам. Хотя ему сейчас хотелось как следует за них дернуть. Вырвать волосы с корнем, черт возьми.

– Вот как это делается. Вначале тебе нужно найти подрядчика и договориться с ним о цене за труд и за материалы. Указать эти данные в договоре. Получить гарантии того, что рабочие не бросят работу. Это означает, что ты должна убедить их в том, что это место надежное, «чистое», так сказать, то есть что никаких призраков, привидений и прочей нечисти тут не водится и вообще ничего непонятного не происходит. Не то чтобы я верил в это дерьмо, но другие верят. Мне нужен график выполнения работ. Я должен знать, когда работа будет выполнена полностью и когда двери откроются для клиентов. Вот что такое в общих чертах бизнес-план. Для этого требуется куда больше практической сметки, чем сверстать дебет с кредитом у себя в кошельке. Тебе придется иметь дело со строителями, с реставраторами, со всякими непредвиденными ситуациями. Ты имеешь представление о том, как с этим справиться?

– Я думаю, что после сегодняшнего мероприятия и благоприятных отзывов в прессе слухи о том, что здесь происходит нечто инфернальное, прекратятся. Сейчас здесь присутствуют монахини. Одного этого должно быть достаточно, чтобы призраки разбежались. И ведь я смогла собрать деньги, чтобы устроить сегодняшний праздник, верно?

– Как именно ты уладила финансовую сторону?

– С помощью мистера «Виза» и мистера «Мастеркард». Только не впаривай мне всю эту чушь про долги по кредитным картам, потому что если я и залезла в долги, то исключительно из-за тебя. – Присси сложила руки на груди. – Мне не пришлось бы тратить все деньги с кредитных карточек, если бы ты с самого начала ссудил братьев Бискотти деньгами.

– Ты когда-нибудь изучала экономику?

– А что я сейчас делаю? – Сэм застонал, а Присси развела руками. – Вот смотри. – Она указала на столы с угощениями. Квартет струнных наигрывал душещипательную мелодию. – Все отлично проводят время. И вообще все идет замечательно. И на твоем столе в среду-уже будет лежать то, что ты называешь бизнес-планом.

Присси отошла от него. Она знала, что он недовольно хмурится и бурчит, однако даже хмурый и бурчащий Сэм все равно выглядел весьма аппетитно. Присси знала, что не ввела его в заблуждение своим наивным заявлением, что к среде подготовит нужный документ. Оптимизмом ее Бог не обидел, но даже она понимала, что для того, чтобы сдвинуть этот проект с мертвой точки, потребуются гигантские усилия. И все-таки она запустит его, ей-богу!

Присси подошла к Гриффу и Камилле и поблагодарила их за то, что они пришли, хотя ледяной взгляд Камиллы лучше всяких слов говорил о том, что Присси она меньше всего хотела видеть на этом празднике. Ну и ладно. Пришли – уже хорошо. Даже если гранд-дама Саванны явилась сюда из чистого любопытства, делу от этого хуже не будет.

Новый порыв ветра прошелестел по кронам деревьев. Темные ветви хлестали резко потемневшее небо. Пурпурные и белые рододендроны и розовые азалии, которые воткнули в землю за полчаса до прибытия гостей, раскачивались из стороны в сторону. Белый навес над столами трепетал, факелы горели неровным, призрачным светом. О, только бы не дождь! Господи, не надо дождя! Нашли лучше засуху.

Неожиданно рядом с Присси возникла Брианна.

– А у меня для тебя новый клиент. Он сказал, что если тебе удастся запустить этот проект, то он хотел бы поговорить с тобой насчет старинного театра, который он купил в Бофорте.

У Присси едва не остановилось сердце.

– В самом деле? Ты не шутишь? Еще один проект? Уже?

– Бесплатные билеты в театр в обмен на бесплатные гробы. Мое почтение. – Брианна помолчала. – По-моему, ты только что разговаривала с Сэмом Пейтом, главной составляющей этого грандиозного плана, не так ли?

Присси оглянулась.

– Я боялась, что он стоит у меня за спиной. Как я могу его шантажировать, если он не поддается на шантаж, дери его черти!

– Можно и Бью Кливленда отправить к тем же чертям? – Лучезарная дежурная улыбка Бри уступила место хмурой мине. – Он не придет. Я знаю. Он решил меня бросить, даже не дав мне шанса научить его целоваться. Еще один несостоявшийся роман в длинном списке Брианны Монтгомери. Все кончится тем, что мне все лето придется провести с…

– Со мной, я надеюсь, – раздался голос Ламона Ласкина из толпы. – Как поживают сестры во Христе? – Ламон поздоровался с Присси, не сводя глаз с Бри. – Я везде вас ищу, мисс Монтгомери. – Он играл своими серыми глазами и шевелил густыми усами. – Видите ли, в следующем месяце я уезжаю в Милуоки на медицинскую конференцию. Уверен, вам бы там понравилось. Вы могли бы поехать со мной. Мы бы познакомились с тамошними достопримечательностями. Мне говорили, у них замечательные джаз-клубы. И еще мы могли бы лучше узнать друг друга.

– Но мы же знаем друг друга не один год, – возразила Бри. Дежурная улыбка ее была на месте, хотя, если приглядеться, была она все же немного кривовата. – Мы достаточно хорошо знакомы.

– Но я бы хотел, чтобы мы стали настоящими друзьями. Особенными. – Ламон подмигнул ей, и Бри поежилась. – Вам холодно? Позвольте предложить вам мой пиджак.

Бри, отказываясь от этого предложения, выставила вперед руку и отступила. Вообще эта ночь была отмечена многочисленными отступлениями.

– Со мной все в порядке, спасибо, а вам пора возвращаться к гостям, Ламон. – Бри кивком указала на тент. – Сестры как раз принесли томатные сандвичи. Я уверена, вы их любите, они удивительно вкусные. Само совершенство.

– Совсем как вы, моя дорогая. – У Ламона вспыхнули глаза. – Именно так, совсем как вы. Я придержу для вас местечко, так что не исчезайте надолго. – Он еще раз подмигнул и удалился, засунув руки в карманы, насвистывая себе под нос что-то бодрое и безбожно перевирая мелодию.

– О Господи, пожалей меня и пристрели прямо сейчас, чтобы я не мучилась, – запричитала Бри. – Что мне делать? Если я не проведу сегодня какое-то время с Ламоном, мама об этом прознает и ее хватит удар.

– У нас под рукой специалист по болезням сердца. – Присси кивнула Ламону, который облюбовал столик с горящей свечой и вазой с весенним букетом. На столике стояло блюдо с шоколадно-ореховым тортом и еще блюдо с пирожными тирамису, которые по такому случаю Винсент лично покрывал взбитыми сливками.

– Это вовсе не смешно, Присси Сент-Джеймс. Ласкины – попечители музея Телфэйр, входят в консультативный совет мемориального кладбища колониальной эпохи, театра «Лукас» и Колледжа искусств и дизайна. Мама даже этот список произносит, как будто молитву читает. Сама мысль о том, что я могу приобщиться ко всем этим добродетелям, приводит ее в такой восторг, словно от одного этого я могу сделаться святой. Ну почему Ламон не мог проникнуться чувством к кому-то другому? Мне-то зачем все это?

– Знаешь, подруга, у тебя идеальная прическа, на тебе платье «Вера Ванг» без бретелек и босоножки «Джимми Чу», и к тому же у тебя идеальный четвертый размер. Ни одна женщина против такого арсенала не имеет ни малейшего шанса. Пожалуй, тебе придется подумать насчет поездки.

Бритопнула ногой.

– Сюда должен был приехать Бью Кливленд на своем красном «ягуаре», чтобы увезти меня на весь уик-энд на свой остров, и там бы мы целовались, пока у нас не посинели бы губы. – Брианна огляделась:

– И где же этот паршивец?

– Тебя тянет на плохих парней, – нараспев произнесла Присси.

Бри гордо распрямила спину:

– Да. Я его хочу. Мне на роду написано пускаться вовсе тяжкие.

– Тогда мы, пожалуй, найдем Ламону другую пассию. Для его же блага. Заставим его в нее влюбиться и снимем тебя с маминого крючка. – Крупная капля дождя шлепнулась Присси на нос, затем еще несколько упали на голову. Вот что случается, когда ты устраиваешь вечеринку на лужайке перед домом и пятнадцать твоих самых верных помощниц колдуют над грандиозным ужином.

К ним подошел Энтони. На его черной рубашке расплывались пятна от дождя, лицо выражало тревогу.

– Что нам делать? Сейчас все эти люди вымокнут, ведь под тентом на всех места не хватит. Наверное, следует предложить им разъезжаться по домам, верно?

– Нет, – сказала Бри. – Мы попросим их пройти в дом, и если там не слишком уютно, у нас есть оправдание. Всем не терпится осмотреть дом изнутри. – Она усмехнулась. – Немного черного юмора. В Саванне это любят.

– В дом? – Винсент приложил руку к груди и часто-часто замотал головой. Он выглядел таким несчастным в красивой темно-сливовой рубашке и темно-серых брюках. У него был безупречный вкус. – Но это невозможно. Внутри небезопасно. Дом… Там идет демонтаж. Кто-нибудь может получить травму.

Ветер надул тент, сделав его похожим на гигантскую поганку. Скатерти подернулись зыбью, упало еще несколько капель. Бри подняла бокал для шампанского и постучала по нему кофейной ложечкой, чтобы привлечь к себе внимание приглашенных.

– Внимание, внимание! Братья Бискотти и я благодарим вас за то, что все вы пришли на это чудесное мероприятие, а сейчас, поскольку пошел дождь, приглашаю всех быстро переместиться внутрь. Заходите и посмотрите на фреску с изображением охоты, которую на днях обнаружили Энтони и Вине, обдирая обои. Ну, разве это не'восхитительно? Фреска находится в музыкальной комнате, и она такая чудесная, что вы все, я убеждена, при виде ее не сможете сдержать слез. Вас проводит… мистер Грифф Пэриш. – Отыскав его взглядом, Бри помахала ему рукой. – Но прошу вас, идите аккуратно. Это чудесный старинный дом, но сейчас в нем проводятся ремонтные работы, которые финансирует «Лоукантри-банк». – Еще один гвоздь в крышку гроба Сэма Пейта. Брианна приложила руку к груди – стиль «настоящая леди Юга» она выдерживала. – Ну, разве не повезло нашему городу с мистером Сэмом Пейтом, покровителем искусств и старины?

Все закивали, улыбаясь, добавляя еще гвозди в крышку гроба Сэма Пейта. Теперь уж ему придется дать ссуду. Миссис О'Хара схватила ближайшую к ней бутылку шампанского, Ламон взял блюдо с томатными сандвичами. Прочие тоже прихватили кто еду, кто напитки, и все двинулись к входу в здание. Камилла отчаянно пыталась сохранить достойный вид, но стремление оказаться в числе первых счастливцев, попавших в морг, стало для нее слишком большим искушением. Сунув под мышку сумочку, она затрусила к двери.

Винсент беспокойно переминался с ноги на ногу, Энтони сердито бормотал что-то себе под нос, а между тем людской поток плыл мимо них к двери.

– Мы согласились на вечеринку в саду, на простой пикник, а не на то, чтобы все эти люди наводнили наш дом. Так не пойдет!

Однако создавалось впечатление, что Бискотти с самого начала не хотели никакой вечеринки – ни в саду, ни в доме. Только теперь Присси осознала этот очевидный факт. Сэм Пейт был прав на сто процентов, когда говорил, что она проявляет значительно больше настойчивости в получении ссуды на восстановление морга, чем любой из братьев. Вначале Присси решила – все дело в том, что они стесняются и чувствуют себя новичками в городе, но сейчас… Почему они все еще не хотят принимать помощь, моральную и материальную, не хотят воспользоваться ее профессионализмом? Ведь речь идет о бизнесе, разве они не были бизнесменами? Так что же все-таки здесь происходит?

Дождь усилился. Присси подхватила блюдо с муссом из лососины, Брианна – шоколадный торт, а Шарлотта – тарелку с клубникой в шоколаде. Винсент и сестры постарались на славу.

Толпа заполнила гулкий холл и разбрелась в разных направлениях, обследуя дом. Люди беспечно болтали, никто не обращал внимания на валявшиеся под ногами тряпки, канистры из-под краски, куски штукатурки и прочее. Только в Саванне существует такое трепетно-восхищенное отношение к полуразвалившимся домам. Люди бродили по пыльным комнатам с напитками в руках, охали и ахали, обсуждая достоинства этого дома, любуясь остатками лепнины, люстрой в фойе и в особенности фреской. Сестра Роберта и сестра Джун принесли кофе и пралине собственного изготовления, поставили угощение на козлы и стали передавать гостям. Присси схватила Винсента за руку:

– Просто чудесно, как все вышло. Всем здесь так нравится.

Винсент озабоченно переглянулся с Энтони, и тот заметил:

– Но вот только они расползлись по нашему дому как муравьи.

– Но ведь завтра все в городе только о вашем доме и будут говорить. За утренним кофе, по телефону, в парикмахерской, повсюду. Все гости в восхищении, а с такой поддержкой населения разве сможет банк не дать ссуду? – Она поцеловала Энтони в щеку. – Считайте, что мы победили. Мы сделали это.

Раскат грома прокатился по дому, так что стены задрожали, и в окнах замелькали сполохи молний. Ветер поднялся до ураганной силы. Шарлотта обошла импровизированный стол с угощением и направилась к двери. Она выглядела сегодня на все сто: черное длинное платье на тонких бретелях, босоножки на шпильках – все это было совсем не в духе Шарлотты и недвусмысленно указывало на то, что она стремилась произвести впечатление на кого-то конкретного. На Гриффа Пэриша, на кого же еще?

– Пойду принесу с улицы стулья, – сообщила она.

– Милая моя, там же гроза. Мы не хотим, чтобы ты стала похожа на мокрую курицу, – сказала Присси, и Винсент добавил:

– Я принесу стулья, если вы считаете это необходимым, хотя мне кажется, что вовсе не стоило зазывать в дом всех этих людей.

– Вы должны общаться, болтать, – посоветовала ему Шарлотта шепотом. – Улыбайтесь почаще. Это ваш большой бал, выход в свет. Где ваш итальянский шарм? Покажите его. Устраивайте дела. Ущипните пару задниц, наконец.

– Жаль, что я не могу назвать этот вечер своим большим выходом, – надула губы Бри. – Ну я покажу этому Бью Кливленду. Пусть только появится.

Снова прогремел гром.

– Вот это гроза, – сказал Ламон, проходя мимо. Он обнял Бри за плечи и ткнулся носом в ее волосы. Она поежилась. – Должен признать, что это восхитительный дом и вы тоже восхитительны. Вам следует знать, что в совете попечителей Телфэйр появилась вакансия. Я мог бы порекомендовать вас. Тогда мы бы стали работать вместе. Это было бы замечательно, не правда ли? – Он улыбнулся и зашагал дальше. Бри страдала.

– Если мама об этом узнает, она сосватает меня за Ламона еще до конца недели. Как мне из этого выбраться? Что мне делать? – Бри ткнула пальцем в окно. – Смотри, с этим деревом что-то не так!

Присси увидела, что большой дуб, раскачиваясь, сильно накренился в сторону дома.

– Пресвятая Дева! – вскрикнула Присси, вцепившись в руку Бри, и в этот миг раздался чудовищный треск. Кто-то завизжал, везде разом погас свет, и тогда дерево рухнуло, ударившись о боковой портик. Дом глухо ухнул и задрожал.

– Вот дерьмо. – Неужели то был голос Камиллы?

Грифф взобрался на козлы, стоящие посреди центрального зала, и задрал вверх руку с мобильным телефоном с включенной подсветкой – вместо фонаря.

– Все в порядке?

– О Господи! – взвизгнула в соседней комнате миссис О'Хара. – Что случилось? Где мои дети, мои птенчики? Что происходит? В этом доме на самом деле живут злые духи.

– Твои детки уже обзавелись своими семьями и живут в Билокси, Хилли. Успокойся уже, – проворчал кто-то в потемках.

Но семя уже было брошено. Кто теперь поверит, что призраков в доме нет? Грифф обратился к публике.

– Я сейчас вызову пожарную бригаду. Все остаются на местах, в темноте здесь можно оступиться. И еще возле дома могут быть оголенные провода, так что ведите себя осторожно.

– Мы заперты в доме с привидениями и вампирами! – завизжала Лоретта Мэй. Дождь барабанил в окна, зловеще завывал ветер.

– Что это было? Летучая мышь? – спросил кто-то громким шепотом.

У Присси волосы встали дыбом.

– Вампиров не существует. Даже в Саванне.

– Нам требуется что-то покрепче шампанского, – заявила миссис О'Хара. – Лично я взяла с собой чем подкрепиться, – Она достала из сумочки серебряную фляжку, сделала глоток, затем передала фляжку леди, стоявшей рядом, и та с энтузиазмом последовала ее примеру.

Сестра Джун зажгла свечи в большом подсвечнике и, подняв его повыше, вывела группу гостей из музыкальной комнаты в центральный зал. Сестра Роберта взяла другой подсвечник и поднос с пралине и, обходя гостей, стала предлагать угощение. Очень в духе старой доброй Саванны. Виски, масло, сахар, шоколад…

Снаружи раздался вой сирен, и Энтони, освещая себе путь фонарем, подошел к двери. Когда он распахнул ее, в дом сразу ворвались ветер и дождь. – Под новый раскат грома и всполохи молний в дверном проеме показались командир пожарной бригады, Бейб в Дождевике, еще более уродливом, чем те костюмы, что она обычно носит, и… Сэм Пейт?

– А он что тут делает? – тихо спросила Присси у Брианны.

– Милая моя, а он вполне симпатичный парень, и я уверена, что ты со мной согласна, потому что, если ты будешь так сильно сжимать мою руку, остановишь циркуляцию крови. Как ты думаешь, у него есть сестра? Я бы познакомила ее с Ламоном…

– А как насчет того, чтобы свести его с Бейб? Она хранит обет целомудрия и любит джаз.

– Я бы поостереглась кого-то знакомить с той, кто не расстается с пушкой. Люди иногда ссорятся, знаешь ли.

– У вас все в порядке? – крикнула Бейб. – Я – агент полиции Фицджералд, и рядом со мной шеф пожарников Хоуард. Дерево при падении вывело из строя кабель, подающий электричество в дом, и это все. Все смогут покинуть дом, как только пожарники найдут токовую цепь и обесточат ее.

– Привет, Бейб! – Бри помахала подруге рукой. – Как поживает твоя мама? – Впрочем, этот вопрос был задан лишь из вежливости. Все знали, что мать Бейб настоящая-ведьма, которую совсем не помешало бы сжечь на костре, а прах развеять.

– Это проклятые призраки устроили так, чтобы дерево упало, – заявила миссис О'Хара и икнула. – Им никогда не нравилось, чтобы люди совали нос туда, где они поселились. Все в городе об этом знают.

Присси склонилась к Бри:

– Нельзя тут разглагольствовать о призраках и вампирах, иначе я не смогу найти рабочих, которые бы согласились трудиться здесь, и Сэм никогда не даст мне эту проклятую ссуду и…

Сэм одним махом вскочил на козлы рядом с Гриффом и взял из рук сестры Роберты подсвечник.

– Привет всем. – Он включил улыбку на тысячу ватт, от которой женские сердца на миг замерли, а потом начали стучать в грудь, как шарики об стол при игре в пинг-понг. – Я уверен, что вы все здесь прекрасно провели время. Отличная еда, прекрасное шампанское. Вы пообщались друг с другом и получили возможность увидеть изнутри этот чудесный старинный дом. Вы все пережили настоящее приключение.

Напряженность несколько спала, и все согласно закивали. О привидениях было забыто.

– Ну вот, – вмешалась Бейб, – бригадир сказал, что опасности нет и вы можете покинуть дом.

– Я оставил фары своей машины включенными и направил их на выход, так что по ступеням можно спускаться, не рискуя сломать себе шею. – Сквозь толпу, устремившуюся к двери, Сэм пробрался к Присси. – Привет. Продолжим веселье?

В своем сером костюме он был чем-то похож на рыцаря.

– Почему ты вернулся?

– Услышал сирены, увидел пожарную машину, ехавшую по Драйтон-стрит. На улице гроза, и я просто сложил два и два. И вышло, что тебе может понадобиться помощь.

– Впечатляющая арифметика. Но к чему удивляться, ты же банкир.

Присси привстала на цыпочки, заглянула в необыкновенные глаза Сэма и поцеловала его в губы прямо при всех. И ей было абсолютно наплевать, кто их видит и что о них подумают. Поцелуй с Сэмом Пейтом всегда был для нее чистой воды волшебством, и, завороженная этой магией, она вспыхнула, и в то же время ее пробрал озноб. Как при гриппе, только намного лучше. Она обхватила лицо Сэма ладонями.

– Я решила, что ты не хочешь давать мне ссуду. Но вот ты пришел и, поговорив с людьми, заставил их забыть о том, что в этом доме живут привидения.

Сэм казался несколько встревоженным.

– Я не хотел, чтобы люди волновались, и подумал, что смогу их успокоить. – Он огляделся, нахмурился и провел рукой по волосам. – Ни с кем ничего не случилось? Ты уверена? Никто не потерялся?

Присси тоже огляделась.

– По-моему, никто не жалуется. Главное, чтобы выпивки хватало – тогда всем хорошо.

Бейб помогла последним гостям спуститься с крыльца. Грифф отправил Камиллу домой с подругами, которые скорее всего уже договорились продолжить вечер в ближайшем баре. В доме наступило относительное затишье. Энтони достал бутылку «Джек Дэниеле» с черным лейблом, сестра Роберта принесла всем стаканы, и Грифф разлил виски.

– Сто лет здоровья и счастья, – по-итальянски произнес Винсент и сам же перевел фразу на английский.

– За новых друзей, – добавила Присси, – за мою семью, за сестер, которые всегда готовы прийти мне на помощь, даже если я прошу их о чем-то совершенно диком, и за старых друзей – за Бри, за Бейб и… А где же Шарлотта? – Присси поежилась. На этот раз мурашки, пробежавшие по ее спине, не имели отношения ни к Сэму, ни к сексу. У нее снова было предчувствие, на этот раз еще более зловещее, чем раньше.

Присси встретилась глазами с Гриффом. Грифф покачал головой, дескать, понятия не имею, где она. Бри поставила стакан на козлы.

– Неужели она все-таки пошла за стульями? Думаю, вряд ли она стала это делать.

Взгляды всех присутствующих устремились на двустворчатую дверь.

– О Господи! – воскликнула Бри, а Присси подбежала к дверям и толкнула их плечом. Ноу нее не хватило сил открыть ее. – Шарлотта! Шарлотта!

– С ней все хорошо, – сказал Сэм, подошел к Присси и, взяв ее за плечи, повернул к себе и заглянул ей в глаза. В лице его была уверенность. – Я хочу сказать, что дом большой. Шарлотта может быть где угодно. Возможно, она нашла какой-то укромный уголок, чтобы переждать дождь и обсохнуть. Не паникуй. С ней все в порядке.

Присси толкнула его в грудь:

– Она моя лучшая подруга. Да, я боюсь за нее! И буду бояться, пока не найду. Шарлотта! – завопила она и в истерике принялась колотить по дверям.

Неожиданно Присси успокоилась. Где-то внутри, в глубине ее тела или души, вдруг возникло ощущение спокойной уверенности, оно все разрасталось и наконец достигло мозга.

– Возможно, она в задних комнатах? – сказала она каким-то странным, не своим голосом. – Она… она… Шарлотта могла зайти туда в поисках стульев или пытаясь найти еще один вход в дом.

– Она вошла в одну из этих задних дверей, – сказал Сэм, глядя Присси в глаза. Они мыслили в одном направлении или следовали каким-то им одним понятным указателям.

Лицо у Бейб снова стало безличным лицом копа, и уже это не предвещало ничего хорошего, но тревога в ее глазах была еще более настораживающим признаком. Она вытащила телефон и набрала номер.

– Я звоню пожарникам. Пусть возвращаются. Грифф подошел к двери:

– Где, черт возьми, эта девчонка?

Глава 8

То была не просто гроза, то была выдающаяся гроза, и капли дождя были похожи не на капли, а на камни. По крайней мере по ощущениям Шарлотты. Дождь хлестал ее по плечам, тяжелые капли со всего маху били по голове. Она подхватила под мышки два стула, и эти стулья били ее по ногам, когда Шарлотта на высоченных каблуках, спотыкаясь, бежала к дому.

– Ой! Ой! Ой!

Ударила молния, и она почувствовала странное покалывание в ногах и руках. Так вот что такое удар током. Ей показалось, что волосы у нее встали дыбом, и она была уверена, что так оно и есть.

– Вот так штука! Придется народу постоять.

Шарлотта бросила стулья, с грохотом упавшие на каменную дорожку, и со всех ног помчалась к портику и двустворчатым дверям. И вдруг за спиной у нее раздался оглушительный треск. Треск никогда не предвещает ничего хорошего, если только он не связан с колкой орехов для пирога, но орехи не колют с таких шумом!

Шарлотта обернулась. Огромный дуб, который сейчас больше походил на дракона, сильно покачнулся и начал… Неужели падает? Господи, дерево падало прямо на нее.

– Вот дерьмо! И все из-за каких-то стульев!

Шарлотта побежала, поскользнулась на мокрой дорожке, споткнулась и полетела на землю, успев в последний момент приземлиться на четыре точки. Стоя на четвереньках, она оглянулась на дерево… Как там говорят? Никогда не оглядывайся. Или все же никогда не смотри вниз? Она неуклюже поднялась на ноги, поклявшись, что будет до конца жизни носить кроссовки, даже если ей очень захочется произвести впечатление на Гриффа. Тяжелый сук стукнул ее по спине, и она плашмя упала на землю, ударившись щекой о каменную дорожку. Платье за двести долларов придется выбросить, успела подумать она.

От удара у Шарлотты перехватило дыхание, иона даже увидела звезды перед глазами, как рисуют в комиксах. Означало ли это, что она уже умерла и попала в рай? Но она продолжала чувствовать, как дождь хлещет ее по лицу, да к тому же перед самым ее носом теперь находилось птичье гнездо, чего в раю, кажется, не бывает. Шарлотта попробовала пошевелить пальцами на руках и ногах, убедилась с облегчением, что они функционируют, и, сделав титаническое усилие, выползла из-под дерева. Платье и волосы цеплялись за ветки, кора царапала кожу.

Поднявшись, она схватилась для надежности за сук и попробовала отдышаться. Дождь лил как из ведра. Портик оказался сбитым, двустворчатая дверь была забаррикадирована упавшим деревом. В этот момент снова ударила молния. Неведомо откуда у Шарлотты взялись силы, и она припустила так, как не бегала никогда в жизни. Она обежала морг, пытаясь проникнуть в него через двери с противоположной стороны. Так: закрыто, закрыто, не открывается и… Вот, эта открыта!

Шарлотта нырнула в дверь, оступилась, но на этот раз приземлилась на мягкий ковер. В комнате горел неяркий свет. Тепло, спокойно, чисто. Здесь так приятно пахло… гардениями. Шарлотта любила гардении и сразу почувствовала себя лучше. Несмело приподняв голову, она увидела гробы, стоявшие по периметру вдоль стен. Кажется, ей стало лучше? Но гробы…

– Вот сюрприз так сюрприз. У нас гостья, дорогой, – раздался женский голос. – Посмотри, кого принесла нам гроза.

– Она принесла мартини? – послышался мужской голос. – Я бы не отказался от мартини. Здорово соскучился по хорошему коктейлю.

Шарлотте пришлось во второй раз за вечер подниматься на ноги. Она с трудом забралась на скамью возле гроба цвета бронзы и убрала с лица мокрые волосы и дубовые листья. Теперь она увидела мужчину и женщину примерно одного с ней возраста, сидящих на викторианской кушетке палисандрового дерева – она на сиденье, он на подлокотнике.

Женщина была чуть полновата; на ее шее Шарлотта заметила красивый медальон. У женщины были роскошные даже по меркам Саванны волосы, изумительные сандалии и дизайнерская сумочка в том же стиле. Сумочка была просто класс. Шарлотта бы от такой не отказалась. У мужчины были большие зеленые газа, гардения на лацкане, несколько длинноватые волосы и бакенбарды. На нем был двубортный пиджак и рубашка с широким галстуком. Галстук был заколот булавкой. Все очень шикарно, в стиле ретро. Шарлотта уже хотела было поинтересоваться, в каком магазине они приобрели эти винтажные наряды, когда женщина вдруг спросила:

– И что же привело вас сюда?

– Вечеринка. Это что, обои в цветочек? – Шарлотта кивком указала на стены. – Присси хватит удар. Она терпеть не может обои в цветочек. Я вышла во двор за стульями, когда упало дерево и забаррикадировало вход, но… Простите, я болтаю что-то не то. Такое бывает, когда тебя чуть не убило молнией. К тому же все эти гробы, – Время сменить тему. – Вы тоже были на вечеринке? – Хотя Шарлотта была уверена, что запомнила бы эту пару, если бы они были там.

Женщина покачала головой:

– Нет, мы просто гостим тут.

– Вы друзья Энтони и Винсента?

– Время от времени мы друг с другом встречаемся. Шарлотта сделала глубокий вдох, чтобы справиться с головокружением. Она чувствовала странную слабость во всем теле.

– Приятно было познакомиться. Думаю, мне пора возвращаться. – Она кивнула на дверь с противоположной стороны комнаты. – Мои друзья хватятся меня. Если не меня, то стульев.

– У вас хорошие друзья, – сказала женщина. – Вам очень повезло с ними. – Это был не вопрос, а утверждение, и Шарлотта медленно кивнула в ответ, задумавшись над словами женщины.

– Меня и моих подруг взяли к себе приемные родители, а в этом городе, если вы не можете проследить свою родословную до Оуглторпа и его собратьев, какого-нибудь генерала Гражданской войны или Паулы Дин, можете считать себя изгоем. Мы не могли тягаться с другими детьми, которым повезло больше, поэтому и стали друзьями.

– Хорошо, что вы нашли друг друга и держитесь все эти годы вместе. Вы – семья. Вы – едины.

– А вы давно живете в Саванне? Ваши лица мне кажутся знакомыми. Наверное, заходите в «Пигли Уиг-ли» за покупками? Туда все ходят. И… и откуда вы меня знаете?

Мужчина и женщина обменялись нежными взглядами.

– О, мы тут уже много-много лет, – сказала женщина, – и, насколько я понимаю, вы собираетесь заняться ковровым бизнесом.

– Ни за что, если только меня не заставят силой. – Шарлотта прислонила голову к бронзового цвета гробу. Ее клонило в сон. – Я пытаюсь кое-кого найти. – Они были так приветливы с ней, с ними было так легко говорить.

– Если кто-то хочет быть найденным, это не слишком трудно, если же нет…

– Речь идет о наследстве. Вы не намного старше меня, но, похоже, хорошо знаете место, где мы сейчас находимся. Я даже не знала о существовании этой комнаты. А вы когда-нибудь слышали о страшных событиях, связанных с моргом и пропавшем колье?

– Может, вам стоит пойти и спросить об этом вашего папу?

– Он и слышать не хочет о том, чтобы я занималась этим делом о пропавшем младенце, но нам нужны деньги, и я решила обойтись без его помощи.

– Спросите его о ребенке и об удочерении.

Шарлотта насторожилась, хотя туман в голове мешал ей мыслить ясно.

– Девочка была принята в другую семью? Здесь, в Саванне? И Эр-Эл об этом знает? Вы шутите.

– Я никогда не стала бы этим шутить, дорогая.

– А вы откуда знаете?

Тут послышался громкий стук в дверь, ведущую в дом.

– Шарлотта! – кричал Грифф. – Ты там? Я тебя слышу. С тобой все в порядке? Шарлотта, впусти меня. Дверь заперта. Что там происходит?

Шарлотта вздохнула:

– Он парень неплохой, но слишком настырный.

– Таким уж он уродился, – сказала женщина и мелодично рассмеялась. Шарлотта поковыляла к двери в одной туфле – где она потеряла вторую, она не знала – и попыталась открыть замок на двери.

– Шарлотта, черт тебя дери, открой!

– А что я, по-твоему, делаю? Замок заело. Он… не… поддается, – сказала она, сильнее надавив на дверь. Когда она надавила на нее еще больше, та слетела с петель, ударив ее по спине.

Шарлотта не удержалась на ногах и упала, грохнувшись головой об пол. Она чувствовала себя такой усталой… невыносимо усталой… как будто кто-то сидел у нее на плечах и придавливал ее книзу. Она не смогла бы подняться, даже если бы очень постаралась. Потом она уже ничего не чувствовала и очнулась лишь тогда, когда кто-то стал хлестать ее по щекам. И как это назвать? Как будто ей сегодня без того мало досталось!

Грифф опустился на колени слева от нее. Справа стояли Присси и Бри. Бри держала в руке свечу. У подруг Шарлотты были широко раскрыты глаза, обе затаили дыхание. Сестры смотрели вниз, перебирая четки. Может, на этот раз она все-таки сыграла в ящик и присутствует на собственных похоронах?

– Ну что же, она моргает, да и выглядит не так уж плохо, – сказала сестра Роберта.

– Да, похожа на едва не утонувшую крысу, – сказала сестра Джун.

В том мире, где жили сестры во Христе, ложь во спасение, которая помогает людям почувствовать себя немного лучше в нашем мире, не имела права на существование. Сестры признавали только правду, какой бы горькой эта правда ни была.

– Слава Богу, ты в порядке, – всхлипывая, проговорила Присси. Глаза Бри тоже наполнились слезами.

Грифф улыбнулся, стараясь приободрить Шарлотту, а затем начал ощупывать ее лодыжки, ее колени, ее…

– Ты что делаешь? – слабым голосом спросила она.

– Лежи смирно. Я проверяю, не сломано ли у тебя что-нибудь.

Ничего сломанного он не нашел, зато привел Шарлотту в значительное возбуждение. Если доктор Грифф ощупает еще хоть дюйм ее тела, она не выдержит и оргазм наступит на глазах у ее подруг, а что еще возмутительнее, на глазах у монахинь. Так можно до смерти их напугать. Шарлотта поспешила сесть, однако тут же почувствовала приступ тошноты, но все же успела отвести руку Гриффа.

– Спасибо, со мной все прекрасно. Немного ушиблась, и все.

– У тебя кровь! – вскрикнула Брианна. – «Скорая помощь» сейчас подъедет.

– Никаких врачей. Я не желаю, чтобы меня трогали чужие люди. К тому же я прекрасно себя чувствую. Ну оступилась. С кем не бывает? И прекратите смотреть на меня так, словно я уже умерла.

Грифф достал носовой платок из внутреннего кармана своего обычно безупречного серого костюма, который в настоящий момент выглядел совсем не так безупречно, и покачал головой. – Кровь сочится в нескольких местах.

– Всего лишь сочится, а не хлещет. Я в порядке, честное слово. Только… – Шарлотта вдруг замолчала и растерянно огляделась. – А где все?

– Разошлись по домам. Вечеринка закончилась, – сказала Присси.

– Я имею в виду тех двоих на викторианской кушетке. Где они и где, черт возьми, гробы? Эта комната просто вонючая дыра какая-то. Вы что, перенесли меня куда-то?

Грифф, Присси и Брианна переглянулись. Вид у них снова сделался озабоченным. Заговорил Грифф:

– Мы тебя здесь нашли. Ты лежала на полу, и никого рядом не было, никакой кушетки и уж точно никаких гробов. Тебе надо поехать в больницу и провериться.

Бри наклонилась к ней:

– Ты меня видишь?

– Ты у меня прямо перед носом.

– Как тебя зовут? Когда ты родилась?

Шарлотта схватилась за пиджак Гриффа и, опираясь на плечо Бри, встала на ноги. Взяв свечу из рук Присси, она подняла ее над головой, осветив мрачную, пропахшую пылью и плесенью комнату, абсолютно пустую, если не считать стоявшей в углу кушетки с резной спинкой из палисандрового дерева, на которой явно никто не сидел уже много лет.

– Ничего не понимаю. Здесь были люди. Комната была такой… милой, если не считать гробов, но и они имели приличный вид. И еще стены были оклеены синими обоями в цветочек. – Шарлотта повернулась к Присси:

– Тебе бы эти обои не понравились.

В дверях появилась Бейб. С ней были врачи «скорой», с этими своими маленькими черными чемоданчиками. Все молча смотрели на Шарлотту.

– Эй, я не шучу. Здесь были люди. Вероятно, муж и жена. Они знают и меня, и моего отца и отовариваются они в «Пигли-Уигли».

Грифф взял Шарлотту за руку:

– Ты была без сознания, Шарлотта. Присси сказала:

– Тебе это привиделось. Вспомни, как ты мечтала владеть «Макдоналдсом», чтобы можно было брать там картошку фри бесплатно, когда только захочешь. Хотя я до сих пор не могу понять, почему ты не мечтала о том, чтобы владеть сетью «Ниман-Маркус».^[9]

Шарлотта потерла глаза.

– Я говорила с ними о Джейден в этой самой комнате. А сейчас я поеду домой, приму ванну, а потом мы с Беном и Джерри^[10] всерьез займемся ведерком шоколадного мороженого с печеньем, что стоит у меня в холодильнике. И постараемся во всем разобраться. И ни в какую больницу я не собираюсь ехать.

Грифф прищурился и внезапно перестал походить на щеголеватого владельца отеля, а стал очень похож на водителя трейлера, верзилу-дальнобойщика, с которым лучше не связываться.

– Поспорим?

– А что ты сделаешь? Свяжешь меня и засунешь в «скорую помощь»?

Но Шарлотта не успела и глазом моргнуть, как Грифф сгреб ее в охапку, схватил на руки и зашагал к двери, бросив врачам:

– Встретимся в приемном отделении. – Присси он сказал:

– Вы тут сами уберите, а я возьму на себя эту маленькую проблему.

– А, ну ладно, – кивнула Присси.

– Что значит «ладно»? Никаких «ладно»! – Шарлотта толкнула Гриффа в грудь. – И я тебе никакая не эта маленькая проблема. Во мне вообще нет ничего маленького. Опусти меня на землю, ты, орангутан-переросток!

Грифф мерил шагами приемное отделение «Скорой помощи». По его расчетам выходило, что за последний час он пересек это помещение вдоль и поперек тридцать раз. Он вновь затянул галстук, хотя пять минут назад в очередной раз его развязал. Дойдя до стены и развернувшись, он увидел Шарлотту с бланком в руках. Она шла к нему. Лицо ее было серьезным.

– Подпиши это. Здесь сказано, что ты притащил меня сюда против моей воли и что если ты сделаешь что-нибудь в этом роде еще раз, я буду вынуждена тебя поколотить.

Голова Шарлотты была перевязана, все лицо в царапинах. Над левым глазом багровел синяк, и еще один синяк виднелся на подбородке. Сердце Гриффа тревожно замерло. Сейчас он отдал бы все, лишь бы Шарлотте стало лучше. Черт, ведь она могла умереть. Платье ее было порвано, на ногах – тапочки, оставленные в отделении кем-то из пациентов за явной ненадобностью. Волосы… Интересно, удастся ли ей когда-нибудь их распутать? Он прикоснулся к ее лицу:

– Ты уверена, что там написано именно это?

– Абсолютно.

Он взял бланк из ее рук.

– Здесь сказано, что они хотят оставить тебя на ночь для наблюдения.

– В моем страховом полисе прописан нестрахуемый минимум^[11] на десять миллионов долларов. Я не могу позволить себе остаться здесь на ночь. – Шарлотта хлопнула ладонью по бланку:

– Подписывай.

– Там сказано, что у тебя сотрясение.

– Опечатка. Вместо «сотрясение» читай «покаяние». Я призналась им, что воровала леденцы из вазы на регистрационной стойке в «Магнолия-Хаус».

– Леденцы там дают бесплатно.

– Я здесь не останусь.

– Если я подпишу, ты моя. – Глаза их встретились. Шарлотта была совершенно измучена, ей явно было не до шуток и прозрачных намеков. Грифф расписался, вернул медицинской сестре бланк и свою кредитную карточку, затем взял Шарлотту под руку и потащил к своей машине, которая ждала на парковке возле отделения «Скорой помощи».

– Надо было мне вызвать такси, – сказала она, когда Грифф запихнул ее в машину.

– Я дешевле. – Он поехал к отелю. – Как ты себя чувствуешь?

– У тебя, случайно, нет под рукой «сникерса»? Жизнь всегда лучше в компании со «сникерсом».

– Раскаявшись, да не греши. Чревоугодие – грех. Грифф остановил машину перед «Магнолия-Хаус», вышел из нее и помог выйти Шарлотте.

– Добрый вечер, – вежливо поприветствовал его Ральф, ночной портье, и глазом не моргнув при виде перебинтованной и изрядно потрепанной Шарлотты. Предупредительность и сдержанность были обязательны для персонала «Магнолия-Хаус», и соблюдалась эта заповедь не только в отношении гостей, но и хозяина. С помощью собственного магнитного ключа Грифф вызвал лифт. Они поднялись на третий этаж.

– Куда мы едем? – спросила Шарлотта. Ее неодолимо клонило в сон.

Сандры? Надо было давно от них избавиться, но как? Гриффу не хотелось, чтобы горничная обнаружила их в корзине для мусора. – Твоя одежда все еще мокрая. Тебе надо переодеться во что-то. – Шарлотта спала. Или была в коме? Вот дерьмо!

– Когда тебя разбудить?

– Не буди меня. Никогда. Только если найдешь «сникерс».

Грифф снял с нее тапочки и бросил их в мусорное ведро в ванной. Налил воду в ведерко для льда и, вооружившись мылом и губкой, смыл грязь с ног Шарлотты. Она открыла левый глаз.

– Что ты делаешь? «Возбуждаюсь».

– Смываю грязь. Иначе ты испортишь мои шелковые простыни.

– У тебя шелковые простыни?

– Нет, черт возьми. Просто хотел убедиться, что ты в сознании. – Да и ему самому не мешает поддерживать разговор, чтобы отвлечься от самой чудной, самой нежной, самой гладкой кожи, к которой ему когда-либо доводилось прикасаться.

– Мне тоже придется тебя вымыть? – Шарлотта хмыкнула, но тут же замолчала и нахмурилась. – Мне паршиво. – Она закрыла лицо рукой. – Ты знаешь, что всю свою жизнь… ну, не всю, но с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать, я хотела увидеть твою спальню? Вернее, не просто увидеть – быть в ней.

Грифф замер с губкой в руке. Он забыл, как дышать, потому что то, что она сказала, во многом он мог отнести к себе.

– И вот я здесь, и я в полном дерьме. – Шарлотта выглянула из-под руки. – Почему бы тебе просто не взять меня сейчас, чтобы от этой ночи осталось в памяти хоть что-то хорошее?

– Искать «сникерс».

– А ты не врешь?

– Я когда-нибудь врал?

– А то нет, мать твою!

Грифф рассмеялся и провел ладонью по лицу. Он сомневался, чтобы Шарлотта Дешон хоть раз в жизни до этого произносила «мать твою», по крайней мере на людях. Она была слишком хорошо для этого воспитана ее отца хватил бы удар, если бы он это услышал. Хотя по вполне очевидным причинам Пэриши и одинокий отец РобертЛиДешон не слишком-то ладили и это еще мягко сказано – Эр-Эл был для Шарлотты хорошим отцом. С этим никто не стал бы спорить. Грифф открыл дверь в свои апартаменты, и Шарлотта задержалась перед дверью.

– «Сникерсы» там?

– Если не «сникерсы», то содовая точно. Муки совести могли плохо отразиться на твоем желудке.

– Отвези меня домой.

– У меня ночное дежурство. – Грифф подтолкнул ее в квартиру, щелкнул выключателем и провел в спальню, увы совсем не для того, чего ему бы хотелось. Этой ночью он будет работать сиделкой у постели пациентки с сотрясением мозга. Ночные фонари с Броутон-стрит светили в окна, и Грифф поправил жалюзи. Шарлотта шлепнулась на его кровать, как вытащенная из воды рыба, и уставилась в потолок. Глаза у нее слипались.

– Если ты намерен скомпрометировать мою добродетель то тебе следует знать, что после того события в том кабинете у меня ничего от добродетели не осталось. Я думаю, ты ее всю у меня отнял.

– Сегодня я не настроен тебя компрометировать, моя сладкая – Грифф вытащил футболку и трусы с огромным членом на причинном месте – забавный сувенир, полученный им в День святого Валентина от Синди.

Он вытер ее ноги полотенцем, приказав себе не подниматься выше колен… ну разве что чуть-чуть выше. Затем помог ей сесть.

– Секс – это наш с тобой общий пунктик, дорогая. Мы оба это знаем. И если уж ты видишь людей, которых нет, то сомневаюсь, что наутро ты вспомнишь хоть что-то из этой ночи.

– Я действительно видела этих людей. Двоих. Что с ними случилось? – Шарлотта потерла лоб. – Не понимаю. Сначала они там были, а потом вдруг исчезли.

– Ты стукнулась головой, вот и все. – Грифф присел на кровать рядом с ней и откинул в сторону ее длинные волосы, обнажив плечи и затылок. Он хотел поцеловать ее там. Черт, он всю ее хотел расцеловать, но ей было больно. И плохо. Никаких поцелуев. Член его пульсировал, когда он расстегивал молнию на ее платье, когда черный шелк распадался по обе стороны от застежки, дюйм за дюймом обнажая ее чудесную спину, черную полоску бюстгальтера без бретелей, изгиб спины. Он расстегнул ее бюстгальтер, и тот упал ей на колени. Восхитительно полная грудь и изящный поворот головы отразились в зеркале. Как и ее многочисленные травмы. Вот черт!

Шарлотта вздохнула.

– Ты займешься со мной сексом. Это даже лучше, чем «сникерс».

Грифф через голову надел на нее футболку и снял платье, осторожно стянув его по ногам. Футболку он целомудренно натянул так, чтобы скрыть самые искушающие места. Слава Богу, самоконтроль работал, хоть и на пределе. Не то что тогда, в кабинете, или тогда, в коридоре, или… Господи! Когда он был с Шарлоттой, самоконтроль был всегда на грани отказа.

Она посмотрела на него:

– Идешь ко мне?

Еще немного, и он кончит.

– Я сейчас. Приму душ. – Надо избавиться от беспощадной эрекции самым надежным способом. Тогда по крайней мере он сможет спать рядом с ней. Он должен за ней присматривать, но больше – ни-ни.

– Побыстрее там, – сказала Шарлотта, закрывая глаза. – Я так устала. Ужасно устала.

Грифф подоткнул одеяло и поцеловал ее в висок, и дрожь пробежала у него по спине. А если бы то проклятое дерево… Нет, об этом он думать не станет. Он не мог представить себе жизни без Шарлотты Дешон… хотя, может, и стоило бы. Она не будет рядом с ним вечно. Во всяком случае, судя по тому, как продвигаются дела, быть ей рядом с ним осталось недолго.

Он снова вспомнил об этом утром, когда, проснувшись, – обнаружил, что Шарлотта исчезла, оставив лишь записку, которую подсунула под сложенные на комоде трусы с членом.

Спасибо, что привез меня к себе домой. Спасибо за то, что будил меня каждые три часа, хотя существуют лучшие поводы будить женщину среди ночи, чем чтобы спросить, когда у нее день рождения. И где, скажи на милость, ты их взял?

Грифф рассмеялся, вылез из кровати и натянул джинсы. Судя по тону записки, с Шарлоттой все было в порядке. Не исключено, что у нее чертовски болела голова, но она была на ногах, и у нее хватило сообразительности улизнуть, пока он спал. Черт возьми, ему ее уже не хватало. Одна невинная ночь в общей постели, и он уже тосковал по ней как безумный. Он хотел проснуться рядом с ней, убедиться, что с ней все хорошо, но этого не случилось. Они с Шарлоттой все время жили в противофазах.

Отключив кондиционер, Грифф распахнул окна, чтобы впустить в квартиру немного свежего воздуха, пока еще не слишком велика влажность. Он перечитывал записку, когда кто-то постучал в дверь. В отеле что-то случилось? В шесть утра? Господи, что на этот раз? Грифф бросил записку на журнальный столик и распахнул дверь перед…

– Бью? Господи, ты выглядишь как кусок дерьма. Тебя что, грузовик переехал? Нет, даже не отвечай. Это из-за женщины. Вижу по твоему лицу.

Бью вошел, спотыкаясь, и плюхнулся на диван.

– Я облажался. На этот раз по-крупному.

– Ты сделал кому-то ребенка?

– Я не настолько тупой, хотя в общем-то тупой. – Он провел рукой по всклокоченным волосам.

– Где тебя носило вчера вечером? Бри меня раз пять спросила, не знаю ли я, что с тобой случилось. Я насочинял ей что-то насчет того, что вечером в субботу в «Бухте» полно работы, но… – Грифф пристально посмотрел на друга. – Так что с тобой произошло?

– Я облажался, приятель. Облажался. Я никогда так не обламывался с женщинами, как сейчас с Брианной. Она безупречна, Грифф. Каждый волосок, каждая ресничка, каждая клеточка ее потрясающего тела. Безупречна во всех отношениях. А я… мне далеко до совершенства.

Грифф уселся в кожаное кресло рядом с диваном, и в этот момент зазвонили колокола. Ну конечно. Теперь они будут звонить все утро. В епископальном соборе, в трех баптистских церквях, в соборе Святого Иоанна, в соборе Святой Троицы, в пресвитерианском соборе. Единственное, что жители Саванны любят больше жареной пищи, хорошей вечеринки и мартини, – это одеваться к воскресной утренней мессе. Вероятно, чтобы получить отпущение трех предыдущих грехов.

– Ты всех женщин считаешь совершенными творениями, Бью. Волосы, кожа… звучит знакомо? Брианна просто еще одна женщина.

У Бью был такой вид, словно его пытали.

– Я даже поцеловать ее не смог. Я окоченел. Всю ночь об этом думал. Губы у меня стали как деревянные, руки как деревянные. Мой чертов язык превратился в кусок деревяшки, весь чертов рот превратился в кусок дерева. Мне так стыдно, Грифф. Вот дерьмо, да я в детском саду лучше целовался.

– В детском саду?

– Я с детства был не промах. А теперь мне требуется лечение. Лечение поцелуями. Ты должен помочь мне научиться целоваться по новой.

У Гриффа глаза полезли на лоб.

– Э… Бью, мы, конечно, близкие друзья, но… но… я… ты…

– Да не ты, Грифф. До этого я еще не дошел. Не морочь мне голову. К тому же ты самый уродливый сукин сын на планете. Я хочу, чтобы ты меня свел с кем-нибудь, кто по-настоящему хорошо целуется, кто мог бы вернуть мне утраченную сноровку. Дать мне толчок. Вернее, моим губам. Мне необходимо, чтобы они снова заработали как положено. Я весь в дерьме. Черт, я чувствую себя висельником. Знаешь, что это? Это кара за всех женщин, что у меня были. Но ведь я всегда хорошо к ним относился, давал им столько же, сколько они давали мне, и даже больше. Но ни к одной из них я не испытывал ничего особенного. Повстречался, обаял и бросил. Не то чтобы грубо, я старался со всеми по-хорошему разбегаться, ну что тут поделаешь. А теперь мне встретилась та самая, особенная, а я ничего не могу ей показать. Черт, я, наверное, превращаюсь в полного импотента!

Грифф взял телефон и заказал кофе и сок.

– Чего конкретно ты от меня хочешь? Чтобы я нашел тебе психотерапевта с поцелуйным уклоном?

– Будешь надо мной смеяться, я расплющу тебе задницу.

Грифф усмехнулся:

– Уверен, что это будет твой лучший удар. Бывший сорвиголова заставил бы его помахать кулаками. Только до этого, конечно, не дойдет.

– Мне нужна та, на которой я мог бы попрактиковаться, – продолжал Бью. – Такая, что умеет держать язык за зубами и не станет по всему городу трезвонить о моей проблеме. Ведь если Брианна узнает, она ни за что не захочет иметь со мной дел. Ни одна женщина не захочет спать с трусом. Я хорошо заплачу. Деловая операция. Сделка. Ничего больше. Может, порекомендуешь кого-то из своих сотрудниц? Они умеют держать рот на замке.

– На самом-то деле тебе не нужна та, что будет держать рот на замке, верно?

– Злорадствуешь, да?

– Еще бы!

– Никаких имен, идет?

– Никаких имен. Если не считать того, что тебя все знают.

– Я что-нибудь придумаю. Твое дело – найти мне партнершу. – Бью взял записку с журнального столика. – Похоже, ты не терял времени даром, старик. Но зачем спрашивать у девушки про ее день рождения? А сколько ей лет, Грифф?

Грифф забрал поднос с завтраком у Джерома и разлил кофе по чашкам.

– У меня ночевала Шарлотта. Вчера на вечеринке в морге, куда меня затащила Камилла, бурей свалило дерево. Шарлотту ударило по голове. Она не захотела оставаться в больнице, поэтому я привез ее сюда.

Бью ухмыльнулся:

– Добрый самаритянин. Как это на тебя похоже. Святой Грифф здесь, среди нас. Вот сюрприз так сюрприз!

– Перебор. Я всего лишь поработал ночной сиделкой, и все.

– Да, плохи твои дела, парень. Судя по тому, как развиваются события, Шарлотта скорее захочет твою голову на блюде, чем твой член в постели. Конечно, проблемы с тем, чтобы найти, с кем переспать, у тебя никогда не было, так что ты просто переключишься на другую фифу. Их тут много, верно? – Бью искоса взглянул на друга. – Если только ты не зашел с Шарлоттой слишком далеко.

– Заткнись.

Бью засмеялся:

– Вот черт. Мы с тобой – два сапога пара. Я знаю, что крепко вляпался, влюбившись в девушку из высшего общества, чьи родители придут в ярость, если узнают, что мы с ней сошлись, но ты… – Бью захохотал еще безудержнее. – Из тебя просто все дерьмо вытрясут. Интересное предвидится лето.

– Думаю, будет много дерьма, которого ни ты, ни я не ожидали.

Бью повел плечами:

– Не связывайся с Шарлоттой, Грифф. Отпусти ее.

– Да? А как насчет того, чтобы отпустить Брианну? – Грифф фыркнул. – Я по крайней мере помню, как заниматься сексом.

Шарлотта сидела за белым металлическим столиком в уличном кафе той части города, которая относилась к великосветской Саванне, и наблюдала за Присси, с аппетитом уплетавшей миндальное пирожное. Глаза подруги блаженно закатились, и она с набитым ртом произнесла:

– Мы не знали, ехать ли следом за Гриффом в больницу. Но он был похож на человека, готового выполнить миссию любой ценой. Бейб позвонила в «Скорую», поднажала, и ей сказали, что Грифф тебя забрал и оплатил счет. То есть проболтались. Так что между вами было?

– Грйфф оплатил счет? Я не просила его это делать. Как я теперь с ним расплачусь? Может, продать что-нибудь на э-бэй?^[12] У меня есть несколько совершенно бесполезных учебников по теории ведения расследований. А насчет того, что происходило между мной и Гриффом, то я спала в его постели и отдаленно помню, будто говорила, что готова ко всему, хочу и могу, а он объяснял, что не может воспользоваться моей беспомощностью, и плел прочую джентльменскую муру.

– И?

– И ничего, он поступил как джентльмен, а я не стала дожидаться, пока он проснется, и ушла. Знаешь, довольно унизительно для девушки, которая бросается парню на шею, получить категорический отказ, даже если у этого парня самые благородные мотивы. Я не ждала от него благородства, я ждала секса. Мне кажется, я не оказываю на Гриффа того влияния, какое он оказывает на меня. В смысле, меня к нему тянет сильнее, чем его ко мне. Знаешь, он даже сказал, что я не очень-то хорошая партнерша в постели.

– Он тебе вчера об этом сказал?

– Нет, раньше.

– Мужчина, который среди ночи тащит тебя на руках в больницу, не может быть к тебе безразличен. Совсем наоборот.

– Я тоже тут не все понимаю, но суть от этого не меняется. Никакого секса.

Шарлотта облокотилась на стол и подперла ладонью подбородок.

– Ну а ты расскажешь мне что-нибудь хорошее? Может, ты припасла новости получше? Что было между тобой и Сэмом вчера ночью? Что-то страстное и знойное, о чем я должна знать?

– Грозой повредило охранную сигнализацию в банке, и Сэму пришлось уехать сразу же после того, как Грифф увез тебя в больницу. У нас с Сэмом все как-то очень странно. По-моему, влечение тутявно присутствует, но…

– Вы занимались любовью в лифте. Простое влечение тут отдыхает.

– Но и не только оно. Между нами нечто большее. Словно мы с ним на одной волне. Когда я запаниковала, осознав, что тебя нет рядом и с тобой могло что-то случиться, Сэм уже знал, что ничего страшного с тобой не произошло. Он знал, что ты находишься в доме, и я вдруг тоже это поняла. Мы оба просто… знали это. Почувствовали одновременно. Но что это за история с мужчиной и женщиной на кушетке? Откуда она взялась?

– Эти люди были там. Я их не придумала, Присси. Готова поклясться. Вчера я вернулась в морг в надежде, что найду там что-то, какую-то подсказку. Я сказала братьям, что потеряла браслет, но они не разрешили мне пойти и поискать его. Стали плести что-то насчет того, будто наводят там порядок, что там опасно находиться и все такое. А на самом деле все очевидно – им там посторонние не нужны. Почему они никого не хотят туда пускать?

Шарлотта откусила кусочек от пирожного Присси и тут же почувствовала, как углеводы из пирожного немедленно налипают на ее бока. Ну, как пузыри пены из флакона с моющим средством прилипают к краям ванны. А сейчас пузырьки углеводов прилипали к ее бокам и ягодицам.

– Та таинственная женщина на кушетке в морге сказала мне, что Джейден удочерили здесь, в Саванне, и что Эр-Эл об этом знает. Я ведь не могла такое придумать, верно? Откуда я могла получить такую информацию?

– Бутылка шампанского, довольно сильная гроза и удар по голове. У тебя все еще шишка над глазом, и выглядишь ты так, словно побывала в кошачьей драке.

– Присси, а ты знаешь, что во время проведения расследования убийства и пропажи колье сотрудники полиции, которые этим делом занимались, использовали весьма неординарные методы расследования? Ты знаешь, что они обратились к медиуму, Мари Ландау, жрице вуду, которая жила здесь, в Саванне? Я об этом из газеты узнала. Писали, что она очень сильная жрица, тем не менее у нее ничего не получилось. Что с тобой? Почему ты дрожишь?

– Представляешь, Шарлотта, если Джейден вдруг объявится, то ей придется сообщить, что ее родные бабушка и дедушка, а также лучший друг ее отца Отис не захотели взять ее на воспитание. И еще она узнает, что ее родители были убиты, и убили их скорее всего из-за колье, которое до сих пор не найдено и по закону наследования формально принадлежит ей, Джейден. И что теперь она становится главной помехой на пути того, кто охотится за колье, того, кто уже совершил двойное убийство. Стоит ли половина отеля такого риска? Джейден грозит смерть, Шарлотта. Я уже думаю, что искать ее не стоит. Для нее было бы лучше, чтобы она не нашлась.

– Грифф говорит то же самое, но не забывай, что она унаследовала половину отеля, я уже не говорю про колье. Колье не в счет, пропало так пропало. Подумай, Присси, а что, если она бедна и это наследство будет ее главным шансом в жизни?

– Или ее шансом стать трупом. Скажи Гриффу, что у тебя не осталось никаких нитей. Пусть забирает себе и вторую половину наследства. И тогда все закончится.

– Ты бы хотела узнать правду, если бы это ты была Джейден? – Шарлотта внимательно смотрела на Присси.

– Если ты не нужна, зачем возникать? Разве не так мы всегда рассуждали? Меня растили монахини, и у меня все было хорошо. Меня любили. Сестры заботились обо мне, когда я болела, они устраивали мне праздники вдень рождения, ко мне приходили и Санта-Клаус, и Пасхальный заяц, и Зубная фея. Сестры научили меня любить и понимать искусство, научили меня рисовать и всегда во всем поддерживали. А еще они готовили и накрывали столы по субботу. Они – моя семья, Шарлотта, и всегда будут моей семьей. Точно так же, как Эр-Эл – твоя семья. Зачем я буду искать того, кто меня бросил? Чтобы снова испытать боль? Ты же никогда не пыталась найти свою мать. Вот и с Джейден то же самое. Если бы она хотела, то сама бы поехала искать своих родителей. И… и еще меня не покидает то тяжелое чувство, Шарлотта. Она взяла Шарлотту за руку и поежилась. – У тебя сейчас плохая карма, моя сладкая. И тебе не время заниматься таким сложным делом. Я до смерти испугалась, когда увидела тебя на полу. О Господи! – Присси на секунду закрыла глаза. – С тех пор как Грифф дал тебе тот чек, все пошло наперекосяк. Во всем этом только одно хорошо – то, что вы с Гриффом сблизились. – Присси подмигнула. – Вот за это и держись. Оно того стоит. А о расследовании забудь. Просто забудь, и все. Боюсь, если ты копнешь глубже, то только все испортишь. Это то же самое, что бросить скунса в комнату. Так и будет вонять, пока кто-нибудь его оттуда не выбросит.

Глава 9

– Ты меня здорово напугала, – сказала Шарлотта, испуганно глядя на Присси, которую все еще била дрожь.

– Я и сама себя напугала. Знаешь, я хочу жить, как мы жили раньше. Только сначала сделаю эту работу для Винсента и Энтони, потому что меня интересует проект. А продавать ковры совсем не так уж плохо, верно? Если ты откроешь магазин ковров, то сможешь разбогатеть. Представь, «Дом Шарлотты».

– Похоже на название борделя. Ладно, я сегодня же скажу Гриффу, что официально отказываюсь вести дело Джейден. Никто не хочет, чтобы я ее нашла, и, похоже, она сама не хочет, чтобы ее нашли.

Присси улыбнулась:

– Тогда почему бы тебе не заскочить в «Магнолия-Хаус» и не сказать Гриффу об этом прямо сейчас? Я бы составила тебе компанию, но мне надо срочно готовить бизнес-план для Сэма Пейта.

– Готова поспорить, что ты бы предпочла общаться с Сэмом Пейтом не по поводу бизнес-плана. А, кстати, что это такое – бизнес-план?

– Лучше всего это объяснить на примере «Мейси».^[13] Открываешь магазин, накупаешь всяких симпатичных вещей, красиво расставляешь их, и тогда женщины вроде меня приходят, раскрывают рты и все скупают. При этом цена должна покрыть все расходы. Морг – это «Мейси» для покойников. Я собиралась вернуть ему прежний облик, восстановить, так сказать, в былой славе и величии, но тут я увидела фотографии. Вот так сюрприз! Обои в цветочек.

– Синие с белым? Такой крупный рисунок?

– Ты тоже видела фотографии? Я, конечно, обеими руками за ретро, но все-таки хорошо, что те времена прошли.

Может, она действительно видела фотографии, и эти фотографии плюс кушетка в углу причудливо сплелись воедино, и в ее воображении возникла та пара на кушетке?

Но те мужчина и женщина выглядели так, словно жили в восьмидесятых. Почему не в пятидесятых, например?

– Не знаю, впечатлит ли президента банка твоя аналогия с «Мейси», но меня она впечатлила. Мы их всех похороним, подруга.

– Что-то мне перестал нравиться черный юмор.

Шарлотта обняла Присси и повела ее к «Магнолия-Хаус». Они наслаждались весенним солнышком. Дело в том, что с наступлением августа ты уже не идешь, а скорее плывешь, рассекая до предела насыщенный влагой воздух Саванны. Такая природная сауна. Но сейчас здесь, на юге, был настоящий рай, и все об этом знали.

Шарлотта остановилась у бордюрного камня на Оуглторп-сквер, чтобы ответить группе туристов на вопрос, где находится памятник Оуглторпу. Она объяснила туристам, что по непонятным ей причинам данный памятник находится не здесь, а на площади Чиппева, в двух кварталах отсюда. Но это даже хорошо, поскольку маршрут их пройдет мимо «Дворца Пекан», ресторана, в котором подаются самые вкусные на земле орехи пекан с приправами. Группа туристов пошла своим путем, к Шарлотте подошел кто-то еще, но тут ее внезапно сильно толкнули в спину прямо под большой оранжевый туристический автобус!

Водитель ударил по тормозам, а какая-то добрая душа схватила Шарлотту сзади за юбку и затащила на тротуар. Толпа ахнула, водитель автобуса выразительно покрутил пальцем у виска, а Деймон Ратледж сказал:

– Господи, мисс Шарлотта! Вам следует быть осторожнее.

Прохожие стали переходить улицу, но Шарлотта не тронулась с места. Она никак не могла справиться с дрожью.

– С вами все в порядке? – участливо спросил Деймон. – Вы не оступились?

– Я… По-моему, меня толкнули.

У Деймона испуганно расширились глаза.

– Я не видел никого, кто мог бы это сделать. Правда, в это время я объяснял туристам, как пройти к «Пайрот-Хаус» и расхваливал прелести цыпленка с орехами. Случайно подняв голову, я увидел, как вы споткнулись и полетели прямо под автобус. Вы меня страшно испугали, скажу я вам.

– Все-таки скорее всего это вышло случайно. Вы знаете, сколько в это время года народу у нас на улицах, и все туристы хотят увидеть все в один день.

Деймон с некоторым беспокойством посмотрел на нее, но затем улыбнулся:

– Конечно, случайно. С чего бы кому-то толкать вас под автобус? Просто дикость какая-то. – Деймон протянул ей руку. – И все же позвольте вас проводить. Я должен убедиться, что вы достаточно хорошо себя чувствуете.

Шарлотта взяла Деймона под руку и тут же почувствовала себя лучше. Надежнее.

– Грифф Пэриш понимает, какого хорошего менеджера он обрел в вашем лице?

Деймон довольно улыбнулся и похлопал ее по руке. Они пошли рука об руку в направлении отеля.

– Большую часть своей жизни я ощущаю себя частью «Магнолия-Хаус». Этот отель мне как семья, а Грифф как младший брат. Я наблюдал, как он взрослеет, а сейчас я вижу, как он работает, и уверен, что Отис был бы им доволен? А какие дела, позвольте спросить, привели вас в этот район?

– Помните, я спрашивала у вас о Джейден? Так вот, я бросаю поиски. Все это было слишком давно, никто не помнит о той девочке и ничего не знает о ее судьбе.

Деймон нахмурился, словно раздумывая над ее словами.

– Очень мудрое решение, я считаю. И для вас это будет безопаснее в свете того, что сейчас произошло.

Шарлотта резко остановилась, чувствуя себя так, словно на грудь ей только что наступил слон.

– Так, значит, вы как-то связываете тот факт, что я чуть не попала под автобус, с…

Деймон потянул Шарлотту за руку.

– Я не хочу вас пугать, но скажите, сколько раз вас случайно толкали прямо под колеса транспорта? – Деймон приподнял бровь. – А сегодня с вами такое случилось – и именно произошло тогда, когда вы заняты расследованием.

Они вошли в отель.

– Берегите себя, – тихо сказал Деймон. – Все это мне совсем не нравится, мисс Шарлотта, совсем не нравится.

Не успела Шарлотта постучать в дверь кабинета Гриффа, как та распахнулась. Грифф выглядел потрясающе в своем сером костюме и галстуке, основным тоном в котором был цвет персика. Шарлотта уловила запах имбиря и лайма. Грифф излучал уверенность и надежность.

– Выглядишь ты дерьмово. Как чувствуешь себя? Что с тобой? Черт, все-таки я должен был настоять на том, чтобы ты осталась на ночь в больнице.

Шарлотта вошла в кабинет и закрыла за собой дверь.

– Я пришла сказать тебе, что отказываюсь заниматься делом Джейден, то есть поступаю так, как тебе и хотелось. Я верну тебе аванс и деньги, снятые с твоей карты в больнице. – Шарлотта беспокойно переминалась с ноги на ногу. – Я не люблю быть в долгу.

– Никаких долгов. Ты выполнила работу. Джейден… ее больше нет. Я думал о твоих словах насчет возможности объявить ее умершей. Мой адвокат провел кое-какую работу. Никаких свидетельств, подтверждающих существование Джейден Карсуэлл, нет.

– Грифф, была маленькая девочка, и она была дочерью Уильяма и Эйди. Вот факты, о которых мы знаем наверняка. Где-то должны быть документы.

– У нас, в Джорджии, когда ребенка берут в приемную семью, он получает новое свидетельство о рождении, в которое вписывают фамилии приемных родителей. Старое свидетельство берет на ответственное хранение тот орган, который выдал новое. Чтобы получить доступ к старому свидетельству, нужно иметь судебный ордер. Я думаю, что Джейден действительно умерла. Этот город слишком мал, и народ у нас слишком любопытен. Кто-то должен был бы знать о ней хоть что-то, либо она сама рано или поздно занялась бы поисками своих родителей. Даже если она оказалась за пределами Саванны, она все равно добралась бы сюда. Нынче люди интересуются своими корнями, хотят знать, откуда они родом.

– Не все. А где хранятся записи об усыновлении?

– Если усыновление было произведено частным образом, то запись надо искать в том агентстве, которое этим усыновлением занималось, но агентство могло давным-давно исчезнуть.

– Отис знал, что это за агентство, и я думаю, что ты тоже знаешь. Я вскрыла замок и проникла в твой кабинет и там нашла папку с надписью «Джейден Карсуэлл». А потом кто-то толкнул меня и украл папку прямо из твоего кабинета.

Грифф подошел к окну, выходящему во внутренний двор. Гости завтракали под тентами на свежем воздухе, любуясь цветущим садом.

– В той папке не было ничего, кроме свидетельства о рождении Джейден и нескольких ее младенческих фотографий. Я понял, что ты не меня дожидалась в кабинете, и, обнаружив, что папка пропала, решил, что ее забрала ты. Если даже Отис и знал что-то о Джейден и ее местонахождении, мне он никогда об этом не рассказывал.

– У тебя голос изменился. Грифф повернулся к ней:

– Что? Я не расслышал?

– Твой голос стал другим. Я слишком хорошо тебя знаю – когда ты что-то затеваешь, у тебя меняется голос. Ты лжешь, Грифф.

– Это… это просто стресс. – Он смотрел ей прямо в глаза. – Я боюсь тебя потерять, и, говоря это, я не лгу, клянусь. Я уже не могу представить своей жизни без тебя, Шарлотта, и я тебя никуда не отпущу. Единственное, что получилось путного из этой истории с Джейден, так это то, что мы вместе.

– Мы вместе? – Шарлотта смотрела на него, не смея дышать. Ноги ее словно приросли к полу, все мускулы напряглись. – Но ведь совсем недавно ты сказал, что мы никогда не будем вместе, что я не слишком тебя устраиваю как партнерша и…

– Я хотел, чтобы ты бросила это дело, и решил, что если хорошенько тебя разозлить, ты плюнешь на расследование. Это дело становится все более опасным для тебя, для всех участвующих в нем людей. Но сейчас все кончено, и остались только мы, Шарлотта и Грифф, отличная пара.

Одной рукой Грифф опустил жалюзи, другой привлек ее к себе, тело к телу, бедро к бедру, лоно к лону. О Всемогущий, вот это вместе так вместе!

Во рту у Шарлотты пересохло, внутри растеклась горячая влага. Грифф накрыл губами ее губы, и все сомнения насчет того, пара они или все же нет, улетучились в горячем сплетении языков. Грифф откинул волосы с ее лица и поцеловал в щеку.

– Позволь мне искупить перед тобой свою вину. Давай уедем отсюда. На Бермуды.

– На Бермуды? Максимум на что я надеялась – это получить приглашение на ленч в «Пайрот-Хаус», ну, может, еще на «Маргариту» в качестве десерта.

Грифф заглянул в ее глаза. Его глаза потемнели от желания.

– Я тоже давно тебя знаю. Не старайся быть другой. Оставайся собой, Шарлотта. Такая, как есть, ты – совершенство. – Он потерся носом об ее шею. – Мы уедем на неделю, может, на две.

Она закрыла глаза и откинула голову, открыв шею для поцелуев. Добро пожаловать в клуб гордых обладателей засосов. Она никогда раньше не состояла в членах этого достойного общества. Но членство оказалось приятным. Сознание Шарлотты помутилось. День посвящения.

– Я… У меня занятия по ковровому делу, да я и не могу оставить отца одного на такой долгий срок.

– Хотя бы три дня. Ты же можешь найти себе замену на три дня, верно? Тебе понравится океан, пляж, еда. Видит Бог, мне так приятно держать тебя в объятиях. Я целую вечность ждал этого момента, и теперь, когда ты здесь, когда мы здесь, я тебя никуда не отпущу.

Грифф слегка пожевал мочку ее уха, и по спине Шарлотты пробежали мурашки.

– Почему тебя не встревожило то, что папку украли? Ведь это же не просто так. И… О Боже, мы не слишком быстро продвигаемся?

– Мы годами разыгрывали прелюдию. Я не думал, что влюблюсь в тебя, и не ожидал, что ты влюбишься в меня, но это случилось, и я рад. – На лице Гриффа читалось отчаяние. Это было что-то новое. – Я говорю правду, Шарлотта. Я хочу, чтобы мы были вместе, и прошу тебя – помни об этом, что бы ни случилось.

Он спустил ее юбку, и та упала на пол. Все мысли о Джейден Карсуэлл или о том, что они продвигаются слишком быстро, испарились из головы Шарлотты. К сожалению, в этот момент в дверь постучали.

– Лучше тебе открыть.

– Подождут. – Грифф быстро запер дверь. – А вот это не может ждать. – Он поцеловал Шарлотту, едва прикоснувшись губами к ее губам, обвел кончиком языка нижнюю губу, а затем втянул ее в себя. Торопливо расстегивая ремень, Грифф в то же время оттеснял Шарлотту к стене, где стояла книжная полка. Усадив ее на полку, он с удивительной сноровкой устроился между ее ногами. Глядя ей в глаза, он погрузил в нее палец. Воздуха в легких Шарлотты не осталось. Пожалуй, во всей этой чертовой комнате не осталось воздуха.

– О Боже, Грифф.

Он ласкал языком недра ее рта. Пальцы его, сначала один, потом второй, проталкивались в нее, медленно, глубоко, лаская ее жаркую влажную плоть там, внутри, заставляли ее всхлипывать и дрожать.

– Нет, – выдохнула она, отталкивая его. – Я не хочу так. Я хочу, чтобы ты был во мне. – Она едва могла говорить. Еще чуть-чуть – и она взорвется.

– Но все так славно идет. – Грифф улыбнулся. – Ты вся горишь.

Шарлотта дрожащими руками расстегнула его брюки.

– У тебя такой классный член. Пусть грубо, но зато честно. – Она закрыла глаза. – Я хотела сказать, что это слова грубые, а не твой…

Он засмеялся и поцеловал ее. Отыскав бумажник, он натянул кондом. Брюки его свалились на пол.

– И никаких семейных трусов с членами?

– Ненавижу семейные трусы.

Она погладила его член. Глаза у Гриффа горели, грудь тяжело вздымалась.

Он плавно вошел в нее, и мышцы Шарлотты сжались, когда он заполнил ее в местах, о наличии которых внутри себя она даже не догадывалась. Ноги ее раздвинулись шире, она еще глубже приняла Гриффа в себя. Неужели может быть еще глубже?

– Ты удивительный мужчина.

– Я хочу, чтобы так было у нас каждый день, – прошептал Грифф сквозь сведенные желанием зубы. – Ты и я в кровати… или на полу, или в проходе супермаркета. Мне все равно. Я хочу любить тебя в любое время, в любом месте, когда мы только захотим.

– Эй, мистер Пэриш, не распаляйся так, – засмеялась Шарлотта.

– Любимая, ты меня еще совсем не знаешь. Ты еще ничего не видела. – Он легонько укусил ее за нос. – Сейчас ты здесь, и ты моя. Моя. Помни об этом. Запомни, как сильно я хочу тебя в эту самую минуту и как сильно ты хочешь меня. – Он посмотрел на нее так, словно хотел прожечь взглядом, словно ему было очень важно знать, что она поверила ему. Затем язык Гриффа обвил ее язык, он с силой толкнул себя в нее, и Шарлотта подумала о том, что Грифф правильно сделал, купив в свой кабинет такую дорогую мебель, потому что менее качественная развалилась бы, не выдержав такого… натиска.

– Я делаю тебе больно?

– Сделаешь, если остановишься. – Она обвила руками его шею и выгнулась ему навстречу, и он снова толкнул себя в нее. Он держал ее так крепко, что Шарлотта чувствовала – она действительно ему небезразлична. Она принадлежала Гриффу, а он принадлежал ей. Шарлотта знала это, ощущала каждой клеточкой своего тела, и на пике наслаждения она сжала его плечи и застонала от восторга. Или это он стонал?

– Я хочу тебя, ты нужна мне, и больше мне ничего не нужно. – Грифф целовал ее в шею. – Ты настоящая, ты бесстрашная, ты…

– Хорошая партнерша в постели?

– Благородная, достойная доверия.

– Как герлскаут?

Он поцеловал ее лоб, затем подбородок.

– Ты как солнце: светлая, теплая и заботливая, и ты заставляешь меня испытывать к тебе те же чувства. С тобой я могу быть самим собой, Шарлотта. Таким, какой я есть, без прикрас. У нас все получится. Клянусь. Ты создана для меня. Ты моя единственная.

– Единственная? – Шарлотта испытующе заглянула ему в глаза, желая убедиться, что он сказал это не для красного словца. – Единственная в смысле…

– Та самая женщина. Когда я говорю о нас с тобой, я именно это и имею в виду. – Грифф засмеялся, и смех этот был таким искренним, что всякие подозрения о притворстве исчезли сами собой. Человек, который так смеется, не может притворяться. – Наверное, я давно уже это знал, но мне надо было ощутить тебя как часть своей жизни, чтобы понять, что ты – та самая женщина. У нас получится, Шарлотта, даже если мне придется для этого землю перевернуть.

– Ты имеешь в виду Камиллу? И моего отца? – Шарлотта поцеловала его, наслаждаясь оставшимся во рту и на языке послевкусием. У нее немного кружилась голова, и ей было трудно верить, что все не рассеется как дым, когда она выйдет из кабинета Гриффа.

– Я думал, что смогу вычеркнуть тебя из своей жизни и довольствоваться тем, что ты будешь существовать где-то на ее обочине. Но хватит. С притворством покончено.

Шарлотта крепко его обняла.

– Не знаю, что и сказать. Я так счастлива, Грифф. – Голос ее дрожал. Впрочем, ее всю трясло. – Я никогда и представить не могла, что мы можем быть вместе – вот как сейчас. Я думала, что все это так и останется мечтой.

– А сейчас мечта претворяется в жизнь. Нам только придется еще над этим поработать.

– Похоже, с этой работой я справлюсь. Когда мы едем на Бермуды?

– Завтра.

– Я… я могу попросить Лулу-Джин присмотреть за папой. Правда, у меня Бермуды ассоциируются только с шортами, которые я подарила ему на День отца, когда мне было десять лет. Шорты с желтыми попугаями. Уродливее ты ничего не видел. Бермуды, так они, кажется, называются?

– Мы купим твоему отцу новые шорты. На этот раз без попугаев. – Грифф вышел из нее, и она почувствовала, что ей словно стало чего-то не хватать. Ну ничего, скоро им не придется прятаться в кабинете. Они смогут заниматься любовью где и когда захотят. На пляже, в номере отеля… Откуда на нее свалилась такая удача? Почему именно сейчас? Но не стоит об этом думать. Надо думать о том, как успеть купить все необходимое для поездки: новую одежду, сексуальное нижнее белье, которое скорее всего будет сброшено на пол возле кровати. Как все это замечательно!

Грифф освободился от презерватива, и кто-то снова постучал в дверь.

– Гриффин! – позвал его Деймон.

– Я заеду за тобой ровно в семь утра, – шепнул Шарлотте Грифф, – Никому ничего не говори. Пусть это будет нашей тайной. Не будем ничего усложнять.

– Терпеть не могу сложных положений. – Шарлотта натянула юбку и пригладила волосы. – Я буду готова. Я уже готова. Вот уже пятнадцать лет, как я готова.

Грифф обернулся к ней и улыбнулся.

– И я тоже, любимая. Нам не страшны никакие препятствия.

Глава 10

Снова раздался стук в дверь, и Грифф, сделав глубокий вздох, поправил костюм и напомнил себе, что нельзя смотреть вниз, когда идешь по канату, особенно если он натянут так высоко. Вся его жизнь в последнее время очень напоминала выступление канатоходца. Один неверный шаг – и ты мертвец. Шарлотта быстро чмокнула его в щеку, затем открыла дверь и вышла, столкнувшись в дверях с Деймоном. Тот и глазом не повел, словно растрепанная Шарлотта каждый день выходит из кабинета его хозяина. Но Гриффу в данный момент было наплевать на реакцию Деймона. Он все еще находился под впечатлением от близости с Шарлоттой. Деймон закрыл дверь.

– Камилла ищет вас. У вас гости.

– Ты сам можешь справиться. Я уезжаю на Бермуды. – Мысль об этом заставила Гриффа улыбнуться.

– Это важно. Дедушка и бабушка Джейден здесь. Они только что приехали. Я поселил их в номер двести тринадцать. Видимо, Шарлотта разговаривала с ними насчет Джейден, и это навело их на мысль о том, что колье, возможно, нашли. Последний раз я видел этих подонков тридцать лет назад, когда они примчались сюда, чтобы отговорить Эйди и Уильяма продавать колье. Эйди унаследовала колье от своей бабушки, и мать решила, что оно должно принадлежать ей. Когда же Эйди и Уильяма убили, колье исчезло, и родители Эйди уехали, даже не подумав о том, чтобы забрать внучку. Я-то всегда считал, что потом они изменили свое отношение к внучке и Отис отправил девочку к ним. Но похоже, и она испарилась, как то колье.

– А я-то надеялся, что буря стихает. Проклятие! – Грифф в сердцах ударил кулаком в стену.

– Не смей так вульгарно выражаться, Гриффин. Ругаешься как портовый грузчик, – сказала, входя в кабинет, Камилла. Стучаться в кабинет сына она не считала нужным. Повернувшись к Деймону, она заявила:

– В главном фойе возникла проблема, которая требует вашего незамедлительного участия. – Что на языке Камиллы означало – «я хочу поговорить с сыном наедине».

Едва за Деймоном закрылась дверь, Камилла заговорила, нервно меряя шагами комнату:

– Вот видишь, все вышло, как я и предсказывала. Я просила не впутывать в это дело Шарлотту, но разве ты прислушиваешься к моим словам? Конечно, нет. Зачем тебе меня слушать, если я всего лишь твоя старая мать, рожавшая тебя больше двадцати часов. И что в итоге? Родственники Джейден у нашего порога, теперь они будут во все совать нос и…

– Они охотятся за колье, мама, и как только поймут, что колье так и не найдено и что пропало оно скорее всего безвозвратно, они смотают удочки и вернутся в Бостон. А что касается Джейден, то у меня есть план. Я намерен начать процесс по юридическому признанию ее умершей.

Камилла села.

– Мы вынуждены прибегать к помощи мертвецов, вот до чего дошло. Не думаю, что этот шаг как-то улучшит положение.

– Это самый надежный способ обойти завещание. На Джейден ни у кого Ничего нет. Ни документов об удочерении, ни свидетельств того, что она пыталась разыскать своих настоящих родителей, и, следовательно, у нас хорошие шансы. Я получу отель целиком, и^все опять пойдет по-прежнему. Правда, нам придется поместить объявления в газетах, но если Джейден так и не объявилась за все эти годы, с чего бы ей всплывать сейчас?

Камилла нахмурила лоб:

– Да, это может сработать, но шансов на то, что все пройдет гладко, было бы куда больше, если бы ты не заварил кашу с Шарлоттой, наняв ее для поиска Джейден. Что ты теперь намерен ей сказать?

– Ничего. – Грифф ухмыльнулся. – Шарлотта сама подкинула мне эту идею насчет признания Джейден умершей.

– А как же твоя решимость поступить по совести и выкупить долю Джейден? Передумал быть святым и решил переметнуться на сторону темных сил?

Грифф потер затылок.

– Я собираюсь разрубить узел одним ударом – раз и навсегда.

– Я разрублю этот узел раз и навсегда, – сказала Шарлотта своей подруге-копу. Они с Бейб шли по Булл-стрит к зданию суда. По крайней мере Шарлотте казалось, что она направляется к зданию суда. После того, что произошло в кабинете Гриффа этим утром, она ни в чем не была уверена. – Гриффу достаточно просто добиться признания Джейден умершей. – Шарлотта мечтательно захлопала ресницами. – Я, случайно, не говорила, что сбегаю на Бермуды с моим мужчиной, с моим Бисквитом?

– Я, конечно, не считала, но, по-моему, ты произнесла слово «Бермуды» раз сто за последние пять минут, – со смехом ответила Бейб.

Шарлотта схватила подругу за руку:

– Мне кажется, он не просто испытывает ко мне влечение. По-моему, я нравлюсь ему. Очень нравлюсь.

– С чего бы это вдруг? – Бейб внимательно посмотрела на Шарлотту. – Погоди, что-то тут не сходится. Ты потрясающая женщина, и Грифф тебя не стоит, но почему именно сейчас? Почему так внезапно?

– Но это же очевидно. Дело Джейден свело нас вместе, мы лучше узнали друг друга, и в наших отношениях… наметился прогресс.

– Ты хочешь сказать, что он залез к тебе в трусы, и тебе это понравилось.

– Ну ладно, пусть так. Но не задавай мне больше этих твоих полицейских вопросов. Давай на этот раз обойдемся без них. Я нравлюсь Гриффу, и он нравится мне. Знаешь, я купила нижнее белье, настоящее, «Виктория сикрит». Такие трусики называются бразильскими, ты не представляешь, какие они сексуальные. Правда, цены кусаются: десять баксов за крохотный лоскуток кружева! Да, и еще такие черные шелковые панталончики со словом «секси» из стразов впереди, на случай если вдруг у него случится провал памяти, и еще такую симпатичную коротенькую пижаму и…

– Ты права. – Бейб поцеловала Шарлотту в щеку. – Понятие «любить» или даже «нравиться», как в твоем случае, анализу не поддается. Я никогда не пойму, что это такое. Однако это не значит, что и другим познать такого не дано. – Они вошли в здание суда. – Итак, при столь романтическом настрое что мы опять делаем в суде?

– Мне надо получить свое свидетельство о рождении, поскольку я лечу в другую страну, а у меня нет загранпаспорта. А еще… я хочу немного покопаться.

– Покопаться в чем?

– Я узнала, что после того как ребенок попадает в приемную семью, все документы опечатываются вместе с оригинальным свидетельством о рождении. Затем ребенку выдается новое свидетельство о рождении, в которое вписаны уже родители, взявшие его в свою семью. Я не знаю новой фамилии Джейден, но хочу все-таки просмотреть свидетельства о рождении, выданные девочкам, рожденным в одно с ней время и взятым в приемные семьи. Хочу проверить, не упустила ли я чего-нибудь. И мне нужно, чтобы ты мне в этом помогла. Я не думаю, что моего «очень вас прошу, пожалуйста» будет достаточно, чтобы получить доступ к документам. А у вас, копов, с этим проблем не бывает. – Шарлотта легонько толкнула Бейб в бок. – А я угощу тебя картофелем фри с соусом чили.

В архиве, в дальней комнатке за стеллажами, Бейб получила доступ к компьютеру. Стены здесь были выкрашены в отвратительный зеленый цвет; воздух был затхлым. Похоже, сюда редко кто заходил. Едва ли в Саванне нашлось бы много желающих копаться в свидетельствах о рождении.

– Ну вот, мы у цели, – сказала Шарлотта, указав на монитор. Они с Бейб сидели на самых неудобных стульях, которые только можно изобрести. – Вот они, свидетельства о рождении. Здесь есть мое, есть свидетельства Присси и Бри. Ни твоего, ни Джейден нет, но тебя ведь удочерили не в этом штате.

Шарлотта осеклась, мысленно обзывая себя последней дурой.

– Прости, что я это сказала. Я знаю, как ты не любишь говорить о Дейре Фицджералд, этой ведьме. На костре ей самое место.

Бейб усмехнулась. Но лишь губами, до глаз усмешка не дошла. Она никогда не улыбалась по-настоящему, если речь заходила о той семье, в которой она выросла.

– А ты знаешь, что Дейре заплатили, чтобы она меня удочерила? – вдруг неожиданно для самой себя проговорила Бейб. – Вот гадина.

Бейб встала, снова села, затем, порывшись в своей дерматиновой сумке, купленной на распродаже, достала смятую сигарету с наполовину высыпавшимся из нее табаком, которая, возможно, уже год как валялась у нее в сумке. Она сунула сигарету в рот, поднесла к ней зажигалку, щелкнула и глубоко затянулась. Впрыск никотина успокоил ее, глаза подобрели. Дым расползался по комнате. Шарлотта даже боялась думать о том, сколько правил сразу они нарушали. Оказывается, Бейб курит? Она никогда не говорила об этом. Впрочем, она вообще о себе говорила мало.

– Я думала об этом, – тихо сказала Бейб. – Зачем я нужна женщине, которая так меня ненавидит, когда у нее своих детей шестеро? Зачем ей было меня удочерять? И почему копы каждый раз возвращали меня к ней, когда я убегала? Все дело в деньгах. В этом мире все происходит только ради секса или ради денег. Й я поняла, что Дейре платили за то, что она держит меня в своем доме, и, если бы меня перевели в другую семью, она лишилась бы дополнительного дохода. Она не хотела лишаться денег и потому вцепилась в меня мертвой хваткой.

– Но если твои биологические мать и отец отказались от тебя, то тогда приемную семью должно было искать для тебя государство. При чем здесь деньги?

– А вот на этот вопрос я никогда не получу ответа, ведь если бы я и нашла своих настоящих родителей, мне пришлось бы их подстрелить. – Бейб невесело засмеялась и сделала еще одну глубокую затяжку. – Все, что я усвоила от Дейры и ее клана, так это то, что семья для меня тема запретная. У меня никогда не будет своей семьи – вы, три мои подруги, исключение. Я одинока, и мне это нравится. Никто не говорит мне, что делать и когда. Никаких осложнений. – Бейб глубоко вздохнула, и взгляд ее прояснился. – А теперь пойдем за картофелем фри.

Они встали, и Шарлотта крепко обняла Бейб, не боясь помять ее костюм. Хоть чем-то хороши эти уродливые шмотки.

– Прости, что заставила тебя заново все это пережить. Ты похожа на Золушку из сказки.

– Только у Золушки из сказки была хрустальная туфелька.

– Хрустальная туфелька есть у каждого.

Бейб раскинула руки, и ее неказистый серый костюм из синтетики, который можно пропустить через мойку заодно с машиной, и при этом на нем не останется ни одного залома, свободно повис на худеньком теле Бейб.

– Я знаю, чего хочу и куда иду, и мне светит солидное продвижение по службе. Моя жизнь вполне меня устраивает. Во всяком случае, сейчас.

– А что, если Джейден похожа на тебя?

– На копа в сером костюме?

– Что, если ее детство мало отличалось от твоего и теперь она в обиде на весь мир за то, что никто ей не помог? О, Бейб, что мне делать? Как я могу отступиться от этой девочки, не дав ей шанса узнать то, что она имеет право знать? Может, она счастлива, а может, ей плохо, и она одинока. Нам четверым повезло – мы поддерживаем друг друга. А вдруг у Джейден нет никого? Это все так грустно.

– Эй, я вовсе не в обиде на весь мир, и мне совсем не плохо. Я счастлива! Да и что мы можем сделать? Ты опросила всех, кого нашла, я тоже в участке навела справки. Никаких документов об удочерении, никаких свидетельств о рождении. Все. Пусто-пусто. Может, Отис и оставил ей часть отеля, но раз он не сообщил, где ее искать, то мы бессильны. Теперь эту девочку уже нигде не найдешь.

– Но… возможно, она просто ждет, что ее найдут. – Шарлотта закрыла глаза, размышляя, и на этот раз она думала не о Гриффе и не о Бермудах. Она вновь повернулась к экрану компьютера. – Я пришла сюда, потому что та женщина в морге…

– Женщина, которая тебе привиделась?

– Ладно, возможно, это было мое воображение, но информация поступила ко мне от этой женщины вполне реальная. Как бы там ни было, но она сказала, что Джейден удочерили в Саванне. А вдруг среди свидетельств, которые мы только что видели, одно принадлежит Джейден? Мы знаем, что в тот год было три удочерения. Нас трое. Мы все одного возраста, и Джейден должны были удочерить примерно в это же время. – Шарлотта глотнула побольше воздуха и ощутила в желудке спазм. – Господи, Бейб. А что, если Джейден – это Брианна?

– Вот сказала, так сказала.

– Ведь если в том же году в приемную семью в Саванне взяли бы еще одного ребенка, мы бы обязательно подружились с этим ребенком или хотя бы знали о нем – о таких событиях всегда говорят. Мы были кучкой бастардов, сиротами-аутсайдерами. Нам известно все то важное, что происходит в городе, мы знаем, у кого какая кровь течет в венах. Возьми, например, Гарри Джаспера.

– Ты говоришь о местном пьянице без гроша в кармане? Об этом жалком попрошайке? Вчера он канючил у меня двадцать долларов возле магазина.

– И ты ему их дала, потому что его праирапрапрадед – президент Эндрю Джексон. Гарри считают лицом королевской крови, приглашают на каждое мероприятие в Общество Оуглторпа, на все банкеты и даже на рождественский ужин в Телфэйр. В то время как Гаспар Тилл-ман купил гостиницу «Миликен-Хаус» и целое крыло бесплатно отдал под приют для животных – и все равно не может получить столик в «Пинк-Хаус» в субботу вечером, потому что он приезжий из Далласа. Мы ведь никогда ни о каких других сиротах не слышали, верно? Но мы знаем, что Джейден – не ты, потому что тебя удочерили в Нью-Йорке, к тому же Отис никогда бы не потерпел такого отношения к Джейден, какое ты терпела от Дейры. Знаем, что Эр-Эл – брат моей непутевой матери. И Присси тоже отпадает, потому что ни Уильям, ни Эйди не были черными.

– Шарлотта, милая, но ведь тот, кто удочерил Джейден, просто мог уехать из города, когда она была еще маленькой.

– Такое возможно, как возможно и другое. Кстати, Брианну удочерила богатая семья, именно такая, какую Отис выбрал бы для Джейден, дочери своего лучшего друга. А ради безопасности Джейден он порвал все отношения с семьей Брианны.

Бейб задумчиво смотрела в сторону, пуская сизые клубы дыма.

– О… Господи.

– Я знаю.

– О… Господи.

– Ты можешь перестать повторять? Ты меня пугаешь.

– Тут есть еще кое-что.

– Послушай, я устала. Сегодня у меня и так выдался тяжелый день.

– Шарлотта, если ты смогла до этого додуматься – а ведь ты даже на улице с односторонним движением умудряешься заблудиться, – то прийти к такому же выводу мог и кто-то еще. Тот, кто убил родителей Джейден и охотится за колье.

– Это комплимент мне или как?

– Это факт. А значит, Брианна в беде. Пропавшие драгоценности, убийство родителей… Впрочем, мы не можем быть на сто процентов уверены в том, что Бри и есть Джейден. Мы можем ошибаться. И лучше бы мы ошибались.

– Грифф нанял меня, чтобы я нашла Джейден, так как решил, что будет лучше, если я сообщу Бри новость, чем если он сам явится к ней как гром с ясного неба и заявит: «Привет, подруга! Ты – Джейден, и мы с тобой напополам владеем отелем». Эр-Эл знает о том, что Бри – это Джейден, и поэтому он не хотел, чтобы я бралась за эту работу. Он понимал, что как только все откроется, Бри окажется в опасности.

– Но каким образом Эр-Эл связан со всем этим делом? – Бейб пристально посмотрела на Шарлотту. – Выходит, именно его, твоего отца, Отис попросил отвезти ребенка к бабушке с дедушкой?

– Да. Я все спрашивала и спрашивала себя, кому Отис мог поручить такое деликатное дело, и пришла к выводу, что Эр-Эл один из немногих в городе, кто умеет хранить тайны. Все об этом знают. – Шарлотта закрыла глаза. – Мы правильно все угадали, я уверена. Многое теперь становится понятным.

– Как нам убедиться в том, что мы правы? Если Эр-Эл молчал все эти годы, он и сейчас не расколется. Он хочет, чтобы все оставалось как есть.

– И Грифф хочет того же. Он явно передумал говорить Бри правду и решил оставить отель себе. Господи, а я-то прониклась страстью к этому низкому, подлому негодяю.

– Это совсем не очевидно.

– Еще как очевидно. Я знаю симптомы. Потные ладони, туман перед глазами, излишняя впечатлительность – все сходится.

– Но не исключено, что он и не такой уж гадкий человек. Может, Грифф тоже испугался за жизнь Бри. Вспомни, у тебя прямо из рук выкрали папку с делом Джейден.

– И еще меня толкнули под автобус.

Бейб стремительно повернула голову к посмотрела Шарлотте прямо в глаза:

– Когда?

– Сегодня утром. Я тоже испугалась. Возможно, таким образом меня хотели предупредить о том, чтобы я держалась подальше от этого дела. – Шарлотта выхватила у Бейб сигарету, сделала затяжку, закашлялась и, затушив окурок, бросила его в корзину для мусора, пытаясь развеять рукой дым.

– Вот что мы сделаем, – сказала Бейб. – Я найму мастеров, чтобы начали ремонт в моей квартире, и под этим предлогом перееду на несколько дней к Бри. Так мне будет сподручнее за ней присматривать. А ты поройся в вещах отца. Посмотрим, что тебе удастся найти. Ты должна сделать это сегодня, не забудь, завтра ты улетаешь.

– Сегодня же и займусь. Сразу после сеанса. Если мы не пойдем, Присси разозлится и будет пилить нас целый год, а то и дольше.

Бейб откинула свои блестящие светлые волосы за спи-ну и, покачав головой, вздохнула.

– Ты едешь на Бермуды, Бри вздыхает по мафиози, а теперь еще и сеанс? Когда вы все успеваете?

– Ты проверяй иногда сообщения на телефоне. Присси написала что-то насчет бизнес-плана и того, что никто не хочет работать в морге. Она рассчитывает на разговоры, которые пойдут по городу после сеанса. Заклинания вуду и прочее. То есть будет сделано все необходимое для того, чтобы убедить народ, что с моргом все в порядке, и тогда подрядчики не будут отказываться работать там. Много времени это не займет. Взмахнут волшебной палочкой или покрутят над головой дохлой крысой, и все призраки разбегутся.

– И тебе придется распрощаться со своими друзьями из комнаты с гробами.

– Почему я не попросила их представиться? И почему в нашей жизни столько сложностей?

– Все из-за Отиса. Ведь это он написал свое проклятое завещание, чем и создал кучу проблем очень многим людям сразу.

Шарлотта отключила компьютер.

– Теперь уже ничего не поделаешь – что сделано, то сделано.

Глава 11

Сэм стремительно взбежал на крыльцо старого морга и ударил о дверь бронзовым дверным кольцом, над которым не мешало бы как следует потрудиться. Впрочем, все в этом доме и вокруг него требовало приложения немалых усилий. Сэм еще раз ударил кольцом, и дверь открыла…

– Присси Сент-Джеймс, очень кстати, – Сэм вошел в холл. – Чем ты тут занимаешься, черт возьми?

При виде Сэма большие карие глаза Присси удивленно округлились. В руках у нее была тарелка с чем-то шоколадным и липким. Присси что-то жевала.

– Зачисткой, – невнятно проговорила она с набитым ртом. Она проглотила то, что у нее было во рту, как раз в тот момент, когда в холл вошли Винсент и Энтони. Присси кивком указала на Винсента:

– Это он печет. Божественно вкусно. Это я говорю на тот случай, если тебе не удалось попробовать его пирожные в субботу. Это – все, что осталось. И насчет сандвичей со всякой всячиной я тоже не стала стесняться. Думаю, братья хотят меня таким образом умаслить, чтобы я побыстрее отсюда ушла, но этого не случится. У тебя красивый костюм.

– Да, я знаю, – ответил Сэм с подкупающей искренностью, но с оттенком сожаления по поводу того, что у него нет времени воспользоваться остатками с праздничного стола. Он смотрел на Присси, стараясь не фокусировать внимание на крошке от пирожного в уголке ее губ, которые ему хотелось поцеловать даже сильнее, чем полакомиться сандвичами. Нет, черт возьми, потребность ее поцеловать была даже сильнее, чем потребность дышать. – Я должен сейчас быть на работе, но тут до меня дошли слухи о каком-то спиритическом сеансе здесь, в морге. Мало того что вся работа в банке фактически остановилась – все только тем и занимаются, что делятся друг с другом этой потрясающей новостью, – так вы еще и превращаете морг в какой-то цирк. Если дело так и дальше пойдет, мне никогда не удастся получить одобрение совета на ссуду.

– Ну вот, – сказала Присси, обернувшись к братьям, – я же говорила вам, что мой план сработает. Слухи докатились до банка, и не только до банка, но и до президента банка лично. Мне надо было работать в сфере связей с общественностью.

– Что докатилось до банка? Твой бизнес-план в банк явно не попал. – Сэм провел ладонью по шее, приказывая себе успокоиться. А все из-за этой проклятой крошки.

– Зато новость о сеансе дошла. И чем шире она будет распространяться, тем больше людей узнает, что с привидениями покончено, и тогда мой морг получит финансирование.

Сэму вдруг стало наплевать на слухи и даже на угощения, потому что прямо перед ним находилось самое красивое создание, по воле Господа ниспосланное на землю. Внутри у него все зашевелилось, мускулы напряглись, и он подумал о том, что если есть на небе божество, отвечающее за ослабление эрекции, то сейчас он непременно бы к нему воззвал.

– И все благодаря нашим стараниям. Присси поставила тарелку на козлы, уперлась руками о бедра и подалась навстречу Сэму, очевидно, чтобы придать больше значимости тому, что собиралась сказать. Но вот беда: голубая блузка ее распахнулась, открывая взгляду чудесный вид на восхитительное декольте и изумительную кожу. В ноздри ударил запах духов, головокружительный и немного… грешный. Сэм старался выровнять дыхание – не слишком успешно, судя по сочувственному взгляду под кодовым названием «Между нами, мальчиками», бросившему на него Энтони.

– Я работаю над бизнес-планом, – сказала Присси. – Но я натолкнулась на препятствие. Дело вот в чем. Несмотря на то что я пригласила в морг монахинь в полном облачении, надеясь, что их присутствие на мероприятии положит конец всем слухам об этом месте, встреча Шарлотты с привидениями, похоже, свела на нет все наши усилия. Я думаю, что эти врачи со «скорой помощи» оказались чересчур болтливыми. Не могу сказать, что я их за это виню. У нас здесь любят истории о призраках, и, вероятно, причины того, что слухи распространились с такой скоростью, тоже не вполне естественного происхождения. Так что, пока морг не будет объявлен зоной, свободной от всякой нечисти, мы дела с мертвой точки не сдвинем. Люди отказываются здесь работать. Ты меня слушаешь?

Нет, черт возьми. Как можно слушать, когда перед глазами такой чудный пейзаж?

– Конечно, слушаю.

– Вот я и распустила слухи о сеансе, который должен прогнать духов. Отличная идея, верно?

Да уж, просто класс.

– И сейчас я отправляюсь за жрицей.

– Ты действительно веришь в эту чушь? Да и вообще, неужели кто-нибудь сейчас в это верит?

– Сэм, мы в Джорджии. Может, туристы и покупают восковых кукол только затем, чтобы для смеха втыкать в них булавки, но местные жители к таким вещам относятся со всей серьезностью. Да, мы верим в духов, потому что они существуют. Разве ты не читал «Полночь в саду добра и зла»? Надеюсь, что есть часы благоприятные и неблагоприятные и что можно получить желаемое, не полагаясь лишь на свой банковский счет?

Она глубоко вдохнула и выдохнула, отчего ее прелестная грудь поднялась и опустилась и едва не свела Сэма с ума. Впрочем, почему едва не свела? Кажется, он уже зашел за грань безумия.

– Ты собираешься пригласить мамбо?^[14] По-моему, вы тут впутываетесь в нечто такое, что может оказаться весьма опасным. Лучше пусть монахини прочитают девяностый псалом. Это куда надежнее.

– Но слишком буднично. Если в городе узнают – а узнают непременно, – что мы провели сеанс очищения и что теперь дом свободен от привидений, дальше двигаться будет куда проще. Кстати, откуда тебе известно, что мамбо – жрица вуду?

Черт. В присутствии Присев контролировать себя он почти не мог.

– Где-то слышал. Но то, что ты предлагаешь, – перебор.

– Или мы проводим сеанс, или придется вообще бросить эту затею с моргом, а вот этого я допустить не могу.

Винсент энергично замахал руками:

– Вот-вот. Мы пытались объяснить ей, что сами способны восстановить морг.

– В доме и трех квадратных футов не найдется, где бы не требовалось приложить руки. Если вы собираетесь работать здесь вдвоем, то вас похоронят тут в возрасте девяноста девяти лет, адом все еще не будет восстановлен. Так дела не ведут. Я предлагаю действовать как положено, именно поэтому вы и наняли меня.

Энтони переминался с ноги на ногу.

– Разумеется, мы должны соблюдать правила. Все должны знать, что мы работаем тут и все такое. – Энтони бросил взгляд на Винсента. – Нам и сейчас следовало бы заняться делами – до того как вечером сюда опять набьется куча народа. Похоже, этому никогда не будет конца. – Он вздохнул. – Все идет не так, как мы рассчитывали. Не так, как планировали.

Винсент и Энтони удалились, а Сэм заключил Присси в объятия и поцеловал. Никогда еще шоколад не казался ему таким сладким, таким… эротичным.

– Что ты делаешь?

Он прикоснулся к уголку ее губ. Кожа Присси была такой нежной, такой чувственной.

– У тебя там была крошка.

– У тебя переизбыток тестостерона.

– И это тоже.

Она облизала губы, провела кончиком языка по краю верхней губы, и пенис Сэма тут же стал болезненно твердым. Внезапно осознав, какую реакцию она вызвала у него, Присси покраснела, и ее темно-янтарная кожа приобрела розоватый оттенок. Она была такой свежей, такой теплой. Видит Бог, ему так нравилось держать ее в объятиях, кожа к коже, жаркую, влажную от пота и…

– Хотелось бы знать, почему, когда мы оказываемся вместе, все снова возвращается к сексу? Даже призраки и сеанс очищения возвращают нас туда же.

– Это так плохо?

Сэм видел, как глаза Присси зажглись страстью и изрядной дозой желания. О, детка…

– Нет, если бы мы с тобой не висели между небом и землей, – тихо сказала она. – Но я вижу выход из состояния неопределенности, способ понять, кем мы друг для друга являемся. Я должна принести и положить тебе на стол этот проклятый бизнес-план, а ты должен утвердить ссуду. Вот тогда все станет ясно и понятно. Ты не будешь считать, что я тебя использую, и никто в городе не будет так думать. Сейчас твоя репутация рассудительного и неподкупного президента банка остается незапятнанной, но если из всей этой затеи с ссудой ничего не выйдет… Я не хочу встречаться с тобой украдкой в гостиничных номерах или коридорах морга.

– Выходит, эта работа нужна тебе не только затем, чтобы отплатить монахиням добром за добро?

Присси качнула головой, и ее длинные кудри скользнули по руке Сэма, которой он обнимал ее, и вспыхнули в луче солнечного света, струившегося из окна.

– Не только.

– И все твои мечты не об одном лишь оборудовании для кухни?

– Нет.

– Ну, черт подери.

– «Черт подери» в хорошем смысле или в плохом? Надеюсь, в хорошем. Ты ведь не хочешь попасть в немилость к девушке, которая отправляется к мамбо?

– В хорошем, определенно в хорошем. – Плевать на вуду, плевать на то, верит он во все это или нет. Она покорила его своей ослепительной улыбкой. – Но ты не можешь пойти к мамбо одна, Присси. Как ты сама сказала, во всем есть и хорошая сторона, и сторона плохая. Кто знает, с какой из этих сторон тебе предстоит встретиться? Где сейчас твоя грозная троица?

– Бейб на работе, она же коп. Шарлотта расследует дело, а Бри на праздничном благотворительном ужине – запивает икру шампанским и заодно собирает средства в литературный фонд. А ты не можешь поехать со мной?

– Президенты банков не занимаются магией вуду, кроме того, не ты ли говорила, что нам надо держаться друг от друга на расстоянии.

Присси развязала его галстук. О, эти интимные прикосновения к горлу, этот опьяняющий запах… Она стащила с него пиджак и отступила, любуясь делом своих рук. Потом взъерошила ему волосы, и Сэм закатил глаза, пытаясь представить себе величину ущерба, причиненного его прическе.

– Вот так-то лучше. – Присси прикоснулась губами к его губам. – Теперь тебя никто не узнает. Ты совсем не похож на накрахмаленного президента банка. – Она пальцем смазала шоколад с тарелки. – Я могу еще подрисовать тебе усы.

Вот черт!

– Если кто-нибудь из руководства банка в Атланте узнает об этом…

– Мы не будем вращаться в экономических кругах.

– У меня сейчас перерыв на обед. Присси улыбнулась и громко крикнула:

– Пока, Энтони, пока, Вине! Скоро я вернусь сюда со свечами, благовониями, а возможно, и с полной луной.

Как только братья закрыли за ними дверь, Присси сказала Сэму:

– Эти ребята вообще-то очень милые, дружелюбные и гостеприимные, но, по-моему, им не очень-то нравится мое присутствие в их доме. Мне даже кажется, что они и не хотят восстанавливать морг. Но по какой-то причине им нужно, чтобы я тут была. Вот такой парадокс. Никак в толк не возьму, в чем тут дело.

Сэм открыл перед ней дверцу машины и быстро поцеловал в макушку.

– Сладкая моя, если для того, чтобы составить бизнес-план, необходимо провести спиритический сеанс в морге, то тогда на этом свете вообще нет ничего бессмысленного.

Присси рассмеялась. Она не помнила, когда чувствовала себя такой счастливой, и дело было не в перспективе получить работу или довести до ума бизнес-план, а исключительно в Сэме Пейте. Он нравился ей, и это было не просто преходящее увлечение, а что-то большее. Они расходились во мнениях по многим вопросам, но разве это так важно? Сэм не был фальшивкой, не был дешевкой. Он был человеком обстоятельным, требовательным к себе и другим. Он не хотел казаться тем, кем на самом деле не был. И пусть иногда Присси готова была назвать его засушенной конторской крысой, но ведь он прочно стоял на ногах, и она могла на него положиться. И в постели ему не было равных!

– Итак, – сказал Сэм, усаживаясь в свой «бумер» с таким видом, словно тот был его собственностью. Черт, да «БМВ» и был его собственностью. – Куда тут, в Саванне, едут те, кому нужна мамбо?

– Поезжай по Драйтон-стрит назад в город. Какая симпатичная машина. Иногда подумаешь, что быть президентом банка и в самом деле не так уж плохо, верно?

– Мой отец занимался банковским делом, и его отец тоже. По-моему, моей первой игрушкой был калькулятор.

– А ты когда-нибудь думал о том, чтобы заняться чем-то другим?

Сэм улыбнулся, и в уголках его губ появились морщинки, и руки его так уверенно и крепко держали руль… так же уверенно и крепко, как они держали ее. Этот мужчина был создан для секса.

– В клане Пейт такого не бывает. У всех одна стезя, других никто не ищет. Только моя сестра стала исключением. Два года назад она бросила работу в банке и сбежала в Нэшвилл, чтобы там стать джазовой певицей. Мои родители тяжело переживали это. – Сэм взглянул на Присси:

– Итак, красотка, куда теперь?

Вопрос повис в воздухе. Как-то вдруг оказалось, что он, этот вопрос, не имеет никакого отношения к поискам жрицы вуду. Сэм остановил машину на светофоре и прикоснулся к волосам Присси, по всему ее телу пробежала горячая дрожь.

– Я делаю все возможное, чтобы дать нам шанс. Сэм легонько поцеловал ее.

– Я знаю. Я тоже хочу, чтобы судьба дала нам шанс, и не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Будь осторожна.

– Поэтому ты сейчас здесь со мной?

– Да. Но у меня есть всего час. Час на ленч.

– Понимаю. – Загорелся зеленый, и Присси вытащила из сумочки записную книжку. – Здесь у меня нужный адрес. Лула-Джин, сиделка отца Шарлотты, который сломал ногу, по вечерам поет в джаз-клубе. Она опекает многих больных в Саванне и знает, к кому за чем можно обратиться. Время от времени в «Голубой ноте» я ей аккомпанирую голосом, так что мы подруги, и она указала мне нужного человека. Ее зовут Минерва.

– Ты поешь в джаз-клубе?

– Я аккомпанирую в джаз-клубе. Это разные вещи. Присси улыбалась, Сэм же был серьезен. Очень серьезен.

– И часто ты там поешь?

– Пару раз в месяц. – Присси указала в сторону Джулиан-стрит:

– Поверни направо. Мы едем в Хэмптон-Лиллибридж-Хаус. Назад, в шестидесятые. Знаешь, Минерва провела в этом доме сеанс очищения, чтобы избавиться от очень надоедливого призрака. Он работал мастером в доме, когда дом обрел другого хозяина, и его там убили. Вот он и решил не покидать дом. А Минерва работает там поваром, и даже когда дом перешел другому хозяину, она осталась работать на том же месте, сменив лишь работодателя. Вроде как стала гарантией хозяину дома, что рабочий больше не вернется. К тому же она отлично готовит.

Сэм припарковал машину возле белой пристани, по стилю больше напоминающей причалы в Новой Англии, чем типичные для Саванны пирсы из серого камня. Присси вышла из машины и следом за Сэмом прошла по выложенной камнем дорожке с растущими вдоль нее кустами с крохотными розовыми цветками в виде сердечек к заднему входу в здание.

– Погоди, – сказала Присси, взяв его под руку. – Откуда ты знаешь, что здесь находится Лиллибридж-Хаус?

– Я… я, должно быть, видел его в книжке или в каком-нибудь туристическом справочнике. Они тут повсюду.

– А откуда ты знаешь, что надо заходить к Минерве с торца?

– Ты же сказала, что она повар; а кухня располагается в задней части дома. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы до этого додуматься. – Голос его звучал, как всегда, уверенно, но взгляд был иным. Каким-то… растерянным. – Пойдем, – сказал он, – мне надо возвратиться в банк.

Но Присси заподозрила, что дело не только в том, что его обеденный перерыв неоправданно затянулся. Она постучала в застекленную дверь, выкрашенную в голубой цвет, в такой особенный оттенок голубого, который отгоняет злых духов. В этот же цвет по настоянию монахинь было выкрашено заднее крыльцо в монастыре. Как сказала сестра Армонд, будет лучше для всех, если потусторонний мир останется там, где ему и надлежит быть, – по ту сторону.

Седовласая женщина в белом фартуке вышла на крыльцо. Она посмотрела на прибывших сквозь застекленную дверь, улыбнулась, и ее морщинистое лицо озарилось радостью. Она распахнула перед гостями дверь.

– А вот и мисс Присси Сент-Джеймс пожаловала. Сколько лет, сколько зим!

– Вы… вы меня знаете?

– Полагаю, что да. – У Присси было такое чувство, что и она знает Минерву. Странно. Впрочем, все, что было связано с моргом, не укладывалось в привычные рамки.

– Не могли бы мы минутку поговорить? – обратился Сэм к Минерве. – Обещаю, не отвлекать вас от приготовления яблочного пирога, тесто для которого вы только что замесили.

– Откуда ты знаешь про яблочный пирог? – удивилась Присси, а Минерва при этом улыбалась так, словно все эти несуразности ее забавляли.

Сэм замер, в глазах его появилась тревога. Казалось, он близок к панике. Затем он кивнул на фартук:

– Он в муке. – Сэм указал на еле заметный след от муки, который Присси ни за что бы не разглядела. – И еще я чувствую запах яблок.

Присси потянула носом, но почувствовала лишь тонкий аромат азалии, растущей у двери. Сэм быстро чмокнул Присси в щеку.

– Ну, я вижу, ты в надежных руках и тебе ничего не угрожает, так что я за тебя больше не волнуюсь. И… доброго вам дня, миссис Дюпри, – сказал он, обращаясь к Минерве. – Приятно было с вами познакомиться.

И, сказав это, Сэм выскочил за дверь и помчался прочь так, будто за ним гнался сам дьявол.

– Что это с ним? – спросила Присси, адресуя этот вопрос больше себе, чем Минерве. – И откуда он так много о вас знает?

– Ах, моя девочка, – улыбнулась Минерва, увлекая Присси за собой в сад, на каменную скамью, окруженную желтыми лилиями и первыми цветами жасмина, – он знает куда больше, чем ты думаешь. – Минерва взяла Присси за руку, и та почувствовала нечто похожее на удар током. Каким-то образом Присси вдруг поняла, что она очень тесно связана с этой женщиной, с этим местом. – Я так счастлива, что наконец могу познакомиться с тобой поближе. Прошло столько лет.

– Разве мы уже встречались?

Минерва снова улыбнулась, но взгляд ее был печальным и какимтто отрешенным.

– Да, мы встречались. Но это было давным-давно, ты тогда была совсем маленькой, а теперь ты выросла, и грусти сейчас не место. – Она прикоснулась к щеке Присси и любовно погладила ее. – Я приду в морг в одиннадцать. Мне кое-что понадобится. – Она взглянула на небо: – Сегодня полная луна. Это хорошо для той работы, которую мы должны сделать. Сильный знак.

Присси не могла бы сказать, где кончалась ее рука и где начиналась рука Минервы. Казалось, будто они просто плыли как единое целое по чудесному тихому саду.

Минерва продолжала:

– Нам понадобится круглый стол и кратное трем число черных свечей посредине стола для любви и защиты. Еще нам нужны белые свечи вокруг стола, вокруг нас, чтобы мы были окружены силами доброго света. И еще нам понадобится немного благовоний.

Присси с удивлением услышала свой голос:

– Корица для тепла, ладан для расширения сознания, сандаловое дерево для концентрации внимания.

Присси отпустила руку Минервы и, выгнувшись, свалилась со скамейки. Минерва рассмеялась, и ее веселый смех колокольчиками рассыпался по саду.

– Вот дерьмо, откуда я все это знаю? И я боюсь, что погубила вашу…

– Ты упала на голубую хосту,^[15] а с ней ничего не сделается. И кто знает, откуда к нам приходит знание? – Минерва подала Присси руку и помогла ей подняться. Присси снова села на скамью. – Мы слушаем наши сердца и сердца тех, кто вокруг нас. И если не слушаем, попадаем в беду. – Минерва посмотрела туда, где совсем недавно стоял Сэм. – Мы никогда не узнаем, кто мы такие, если будем упорно отворачиваться от прошлого. – Затем она поцеловала Присси в щеку, и Присси сделалось удивительно хорошо и покойно. Она не чувствовала себя такой любимой даже тогда, когда сестры поправляли ей одеяло ночью или читали перед сном. Так хорошо. Так покойно… – Прими ванну, добавь молоко в воду, надень бусы на шею и вплети цветы в волосы. Ты красивая тут, внутри. – Минерва ткнула пальцем Присси в грудь. – И тут тоже. – Она взяла Присси за подбородок и секунду смотрела ей в лицо. Затем кивнула, и глаза ее странно заблестели. Чуть помедлив, Минерва поднялась и направилась к дому. Застекленная дверь громко захлопнулась за ней. Присси чувствовала себя так, словно побывала где-то далеко-далеко. Возможно, в Калькутте. В этот момент ничего более далекого и незнакомого ей не пришло в голову. И в то же время вот это место в ее родном городе, который она знала вдоль и поперек, казалось ей еще более далеким и диковинным, чем неведомая Калькутта.

Шарлотта, сложив руки, смотрела на Присси, сидящую напротив нее за круглым столом, установленным с двенадцатью черными свечами и палочками с благовониями, воткнутыми в кусок шоколадного торта. Если призраки не выйдут, чтобы угоститься этим тортом, то на них точно можно ставить крест.

– Ладно, – сказала Шарлотта, – я понимаю, зачем здесь весь этот антураж, кроме торта, конечно, хотя я не из тех, кто стал бы возражать против торта, но скажи, зачем у тебя цветы в волосах?

Присси притронулась к маргариткам и тюльпанам, которые она прикрутила к проволочному ободку, в виде венка красовавшемуся сейчас у нее на голове, и розовый лепесток тюльпана упал ей на нос.

– Минерва велела мне украсить волосы цветами и принять молочную ванну, и теперь я боюсь скиснуть.

– Что, если кошки начнут ходить вокруг тебя кругами? Где же наконец Бри с белыми свечами? Уже почти одиннадцать.

– Я здесь, здесь, – задыхаясь от натуги, крикнула Бри с порога. Руки ее оттягивали пакеты. – Я принесла стеклянные шары, чтобы поставить на них свечи. Так они гораздо лучше будут смотреться.

Шарлотта помогла Бри расставить свечи вокруг стола.

– Уверена, что призраки оценят твои старания.

– Хороший вкус всегда в цене – в этой жизни, как и в любой другой, – запальчиво возразила Бри.

В это время появилась Бейб.

– Зачем ты принесла корзину с овощами?

– Минерва прислала мне сообщение, в котором велела принести сюда овощи, вот я это и сделала. Она просила не забыть баклажаны. Призраки их любят. А приказ Минервы для меня закон. Хотя я всерьез подумывала о том, чтобы захватить и соус для баклажанов. Я не рассказывала вам, как однажды Минерва помогла мне найти пропавшего ребенка? Я проходила мимо нее на улице, а она вдруг уставилась на меня застывшим взглядом и сказала: «Ищи на старом складе». Потрясающе.

Бри поправила стоявшие на столе черные свечи.

– Я полагаю, сегодня нам следует избегать всяких упоминаний о смерти, а значит, нам стоит позабыть о черном юморе и попытаться соблюсти политкорректность. Не стоит оскорблять кого-то… или что-то, учитывая обстоятельства.

Энтони и Винсент принесли недостающие стулья и расставили их вокруг стола. И вдруг вошел Сэм.

– Ты? – удивилась Присси. – Я не думала…

– Я захотел убедиться, что с тобой все в порядке. Что-то во всей этой истории заставляет меня испытывать беспокойство.

– Тогда да поможет нам твое присутствие здесь, – прозвучал из другого конца комнаты голос Минервы. Никто не слышал, как она вошла. По спине Присси поползли мурашки, и, как она заподозрила, не у нее одной. Синее свободное платье Минервы шелестело, когда она обходила вокруг стола, и этот шелест почему-то напоминал шипение змеи. Вдруг Минерва остановилась и посмотрела на окна.

– Откройте их и выпустите духов.

Сэм, Энтони и Винсент сделали то, что она требовала. Минерва щелкнула выключателем, погрузив комнату во мрак. Теперь комната освещалась лишь лунным светом, струившимся из окон. Лунный свет падал на стол и свечи. С соседнего дерева донесся крик совы.

– До полуночи остался час, – объявила Минерва голосом, неожиданно сильным и мощным для ее лет. – Это час для того, чтобы творить добро, и поэтому мы здесь.

Садитесь.

Все сели, и только Минерва продолжала стоять. Она зажгла небольшую связку… сорняков?

– Душистые травы и лаванда, – объявила Минерва. Когда пламя разгорелось, она задула его, и сладковатый запах наполнил комнату, поскольку Минерва обошла вокруг стола, размахивая над головой дымящимся пучком.

Смети всю грязь, очисти путь, Чтоб духам сладко было тут.

Она швырнула дымящуюся вязанку в окно, и Присси зажмурилась на мгновение, молясь о том, чтобы недого-ревший хворост не упал случаем на сухой куст, потому что тогда беспокоиться им придется уже не о духах. Минерва села, достала из серой холщовой сумки розовую свечу, зажгла ее и от нее зажгла двенадцать черных свечей на столе.

О, духи, духи, вас зову, Летите к нашему столу. Нам о себе вы дайте знать, Пора, пора вам улетать. Возьмите наши подношенья – Вам на дорогу угощенье. Летите с миром, в добрый час, Скорей, скорей покиньте нас!

Минерва хлопнула в ладоши, и все сидящие за столом дружно подпрыгнули. Наверное, это и была левитацион-ная часть церемониала. Минерва протянула Винсенту розовую свечу. Глаза его казались огромными в неверном свете свечей, руки дрожали, и пламя свечи дрожало, и в этом неровном свете все вокруг сделалось еще более причудливым и странным, если это вообще было возможно.

– Человек, это твой дом, – сказала ему Минерва. – Зажги круг защиты.

Винсент кивнул:

– Защита – дело хорошее.

Он казался испуганным, и видно было, как он нервничает. Винсент перекрестился и зажег белые свечи. Затем вернул розовую свечу Минерве, и та зажгла благовония, подождала, пока загорится каждая из палочек, и задула огонь. Теперь только кончики палочек светились красным в темноте, да дым медленно плыл в лунном свете, сворачиваясь в клубочки. Сладковато-острый, чуть едкий аромат пропитал воздух. Минерва достала из сумки синюю бутылку, сделала глоток и передала ее Присси.

– Магическое зелье?

– Мартини.

Присси приложилась к бутылке, успев подумать о том, что никогда не испытывала более острой потребности в мартини. Сделав глоток, она передала бутылку Шарлотте. Бутылка переходила по кругу, и Минерва сказала:

– Смотри на розовую свечу, дитя мое. Не своди с нее глаз. Атеперь возьмитесь за руки. Мы – внутренний круг жизни. – Веки ее опустились.

Присси вздрогнула. Господи! Что теперь? Во что она влипла? Во что она втянула всех здесь присутствующих? Минерва произнесла нараспев:

О, духи, вы пришли сейчас, Нам разрешили видеть вас.

Услышьте нас, мы просим вас, Покиньте дом, оставьте нас. Заклинаю вас исчезнуть, Заклинаю вас пропасть, В землю вас прошу вернуться Снова прахом, прахом стать!

Присси держала за руку Шарлотту, держала крепко, и при этом смотрела на свечу. Минерва бормотала, раскачиваясь взад-вперед. И вдруг она прекратила раскачиваться и бормотать, обвела взглядом присутствующих и встала. У Присси перед глазами все закрутилось. Она явно была не в себе.

– Ша! Адский пламень! – .вскричала Минерва. – Сегодня ничего не получится. Духи не хотят сотрудничать. – Она посмотрела в окно, на облака, закрывшие луну. – Плохой знак. – Минерва вновь обвела глазами тех, кто сидел за столом, и взгляд ее остановился на Шарлотте. Она ткнула в нее пальцем: – Да ведь все дело-то в тебе.

Шарлотта от удивления открыла рот:

– Во мне? Но я даже не живу здесь. Я здесь просто так, за компанию.

– Но призраки тут живут. Уже давно. И они не собираются покидать это место. Они переживают из-за тебя. И не уйдут отсюда, пока все не встанет на свои места.

– О чем вы? – спросила Шарлотта. – Что я такого сделала?

– Мужчина и женщина на маленькой кушетке.

– Вот видите! – воскликнула Шарлотта. – Я же говорила, что они мне не привиделись.

– И то, что ты сделала, не дано знать мне, это знаешь ты, дорогая. Только ты.

– Но я в последнее время вроде бы хорошо себя веду… если не считать того, что немного распутничаю, – сказала Шарлотта. – Чего они от меня хотят?

Минерва задула свечи.

– На сегодня хватит. – Она поежилась. – Но для вас всех все только начинается. – Она снова хлопнула в ладоши. – Берегитесь. Наступает время злых сил.

Присси вскочила и воздела руки к небу:

– Подождите, сейчас ведь самый неподходящий момент для злых сил. Вы не можете просто взять и уйти, ничего не сделав. Вы должны выгнать отсюда призраков или солгать и сказать всем, что вы их прогнали. Как мне теперь заманить сюда рабочих? И как мне быть с бизнес-планом и новой плитой?

Минерва пальцами загасила розовую свечу, затем проделала то же самое с черными свечами.

– Духи к нашим доводам не прислушиваются. Они поступают так, как считают нужным. Они крепко держались за это место многие годы. И уйдут, только когда сочтут нужным, но не нам судить, когда наступит это время.

Присси указала на Энтони и Винсента:

– Это их дом. Можете посмотреть на свидетельство о праве на собственность. И налоги все уплачены. Они имеют права защищать свой дом от непрошеных гостей. – Присси вдруг заговорила стихами:

Минерва сдержанно хохотнула и посмотрела Шарлотте в глаза:

– Мне пора. Удачи тебе, дитя мое. Удачи вам всем. А удача вам ох как понадобится. – Минерва обняла Присси, Бейб, Шарлотту и Бри, а затем сказала:

– Вы были вместе много лет, и вместе вы сейчас, Не дайте связи ослабеть, она поддержит вас.

Поцеловав Присси в щеку, она взяла бутылку, сумку и ушла.

Присси уставилась на Сэма:

– Ну и что мне теперь делать? Как быть с моргом?

– Вот ты какая! – возмутилась Шарлотта. – Переживаешь из-за какого-то бизнес-плана, когда в меня вцепились призраки. В чем тут вообще дело? Я-то все же надеялась, что дуэт на кушетке явился следствием моего сотрясения мозга, но вижу, надеялась я зря.

Внезапный стук в дверь заставил их всех вздрогнуть. Бри приложила руку к сердцу:

– Господи, пощади меня. Бедные мои нервы. Энтони на дюйм приоткрыл дверь, и в комнату, едва не сбив его с ног, влетела сестра Анна.

– Пресвятая Дева, – задыхаясь, проговорила она, – Минерва только что сообщила мне, что я тебе нужна. На самом деле она сказала, что нужны все сестры, но они смотрят «Анатомию Грей» по телевизору и поэтому послали меня одну. Что случилось?

Присси потерла лоб:

– Как ты смотришь на то, чтобы стать кровельщиком?

– Примерно так же, как на то, чтобы стать кардиохирургом. А почему ты спросила?

Внезапно погас свет. Присси топнула ногой и сказала, в темноту:

– Ладно, с меня довольно. С меня довольно привидений, мешающих мне жить и…

Один из стеклянных шаров с белой горящей свечой вдруг взвился в воздух и, ударившись о стену, разбился на тысячу мелких осколков. Кто-то завизжал, Сэм поспешил к месту падения и затоптал пламя – загорелся старый ковер. Он взял другой шар и высоко его поднял, освещая место происшествия.

– Присси, с тобой все в порядке? Все живы?

Присутствующие посмотрели друг на друга.

– Все на месте, и все живы, – сказала Присси.

Энтони взял еще один шар; Винсент схватил брата за руку:

– Мы знаем дом и сможем найти распределительный щиток в подвале. Как сказала Присси, это наш дом. Если мы не вернемся через пять минут, вызывайте полицию или… следователя по убийствам.

Присси затаила дыхание. Кровь стучала у нее в ушах. Она ожидала услышать глухой стук или крик или еще что-то в этом роде, но вопреки ее ожиданиям зажегся свет. У всех сразу поднялось настроение. Энтони и Винсент вернулись в комнату.

– Молодцы, – похвалил их Сэм.

Все сели за стол, и Энтони расставил стаканы. Винсент разлил бурбон и поднял свой стакан. Семеро остальных последовал и его примеру.

– За долгую жизнь.

– Аминь, – сказала сестра Анна.

– Да, за долгую жизнь, – подхватила Присси, – за долгую жизнь, которая у всех здесь присутствующих, боюсь, сегодня существенно сократилась. – Присси опрокинула виски в рот, закашлялась, глаза ее увлажнились, и ей сразу стало лучше. Возможно, виски помогло ей взглянуть на вещи под иным углом, и все происходящее показалось не таким уж ужасным.

Шарлотта вертела стакан в руках.

– Я и представить себе не могла, что привидения могут создавать такие проблемы. Эти два милых привидения не были похожи на хулиганов, которые стали бы вырубать электричество или бросаться свечами. Они скорее походили на добрых соседей. И почему я их так интересую?

– Это не они, – сказал Сэм тихо, но твердо. Он посмотрел в свой пустой стакан и погладил подбородок. – Слишком многое здесь происходит, чтобы можно было все списать на призраки. Кто-то из живых не хочет, чтобы в этот дом приходили люди. По какой-то только ему известной причине этот «кто-то» хочет быть единственным обладателем этого дома и старается припугнуть Присси и любого другого, кто мешает его планам. Сэм уставился на Энтони и Винса.

– Кто бы это ни был, он распугал всех предыдущих владельцев. Но сейчас здесь вы, да еще и с Присси, которая ухватилась за эту работу, как собака за кость. Я уверен, что наш незнакомец что-то ищет.

Присси вскочила:

– Колье, что же еще! Завещание Отиса всколыхнуло интерес к пропавшему сокровищу, и этот «кто-то» вышел на охоту.

Сэм налил себе еще виски.

– Судя по истории этого места, я бы сказал, что он никогда и не прекращал поисков и очень бы не хотел, чтобы колье нашли прежде, чем он… или она… его найдет.

– Это убийца, – сказала Бейб тоном полицейского.

– И Минерва предупредила, что настали жуткие времена, – добавила Шарлотта. – Потрясающе.

Энтони и Винсент обменялись тревожными взглядами, и Энтони снова разлил виски.

– Вы все должны знать, что то дерево, которые упало во время грозы, было подпилено. Когда приехали рабочие, чтобы его убрать, они показали нам след от подпила. Его спилили не до конца, но так, чтобы оно не выдержало сильного порыва ветра. А о том, что в субботу ночью будет гроза, синоптики сообщали заранее.

Сэм кивнул:

– Тот, кто ведет эту игру, хочет, чтобы все думали, будто дом оккупировали призраки. Тогда никакой работы тут вестись не будет, и Энтони с Винсентом вынуждены будут продать дом.

Энтони сжал зубы:

– Мы не собираемся его продавать. Мы этого не сделаем. Ни за что. Мы сами проведем всю работу.

– Вряд ли вы с этим справитесь. – Присси посмотрела на сестру Анну. – Монахини не боятся этих разговоров, поэтому мы возьмем их в подрядчики.

Сэм покачал головой:

– Слишком опасно в свете всего того, что здесь происходит.

– Чепуха, – сказала сестра Анна. – Мы, сестры, много чего делаем в монастыре сами, к тому же мы регулярно смотрим передачу «Если завтра ремонт» и хорошо знаем продавцов из магазина стройматериалов. На нас можно положиться, мы трудолюбивы, берем недорого, и нам нужны деньги. Ведь сейчас подростки убегают из дому куда чаще, чем когда-либо раньше. Атак как мы, сестры, хорошо друг друга знаем, посторонние сюда пробраться не смогут.

Присси подскочила к сестре Анне и поцеловала ее в щеку, затем подбежала к Сэму и, усевшись к нему на колени, обняла за шею.

– Ну вот и договорились. Отличный бизнес-план. Так что ты скажешь, мой большой мальчик? По рукам?

– Ты сидишь у меня на коленях, и по этой причине способность принимать правильные решения у меня сильно ослаблена. – Но затем он улыбнулся и быстро чмокнул Присси в губы. – Руководству в Атланте это не понравится. Надо сказать, что это самый необычный бизнес-план, который я когда-либо…

– И все ради меня, – засмеялась Присси. – Мой герой. Сэм Пейт, ты самый лучший.

Он поцеловал ее.

– Почему-то у меня такое чувство, что я буду об этом жалеть.

– Не будешь, – уверенно сказала Присси. – Обещаю, это решение будет самым правильным из всех, что ты когда-либо принимал.

Глава 12

Шарлотта торопливо шла по пустынному тротуару к своей машине. Полная луна вышла из-за туч, настал час злых сил. С учетом того, как прошел час добрых сил, ей не хотелось думать о том, что ждало ее впереди. Если она повернет за угол и увидит что-то призрачное, то умрет от страха прямо на месте. И все для нее разом закончится. Но она чуть не налетела на…

– Грифф?

Он заключил ее в объятия с таким видом, словно не видел целую вечность, а ведь они расстались только несколько часов назад.

– Ты в порядке? Я развлекал клиентов в отеле и случайно услышал о том, что в морге идет спиритический сеанс с участием Минервы и что там не обошлось без летающих свечей и сбоев в подаче электричества. Что, черт возьми, происходило в этом доме на этот раз?

– Пиар-акция Присси приказала долго жить, у меня серьезные проблемы с постоянно проживающими в доме призраками, и… только представь монахинь в строительных касках. А я так хочу на Бермуды.

– Я абсолютно не понял, что все это значит, но я уже одной ногой на борту самолета. – Грифф поцеловал ее прямо под фонарем. Ощущение у Шарлотты было такое, словно она попала в старый мюзикл с Джином Келли, который так любил смотреть по телику Эр-Эл, с той лишь разницей, что они с Гриффом не собирались пускаться в пляс и петь песни, Шарлотта обвила его руками за талию и ухватилась за него крепко-крепко, не беспокоясь о том, что она мнет его накрахмаленную белую сорочку, так удачно оттенявшую его ранний весенний загар и подчеркивавшую отличное телосложение. Она положила голову ему на грудь, и равномерный стук сердца Гриффа заставил ее почувствовать себя… любимой?

Да, любимой. Именно это слово. Шарлотта улыбнулась, позволив себе сполна насладиться моментом, которого она так долго ждала и в возможность которого так никогда до конца и не верила, – с Гриффом Пэришем в роли влюбленного!

– Позволь мне отвезти тебя домой.

– Я приехала на своей машине, и меня ждет Эр-Эл. – «И, – добавила она про себя, – мне нужно еще кое-где покопаться, чтобы нарыть информацию о том, на самом ли деле Джейден – это Бри». Возможно, она ничего и не найдет. Может, ее интуиция сработала в том же режиме, как тогда на Таргет-стрит, когда она так и не смогла самостоятельно найти дорогу. Но ведь и Бейб пришла к тому же выводу, ведь так?

– Эй, ты все еще со мной, детка? О чем ты думаешь?

Грифф поцеловал ее в макушку, затем приподнял за подбородок и взглянул в глаза. Шарлотта надеялась, что он не станет смотреть слишком уж пристально.

– Тебя что-то беспокоит?

– Только сеанс, – солгала она. Тот факт, что он всегда знал о том, что Бри на самом деле Джейден, и не поделился с ней, не способствовал развитию доверительных отношений. А ведь они могли бы работать вместе, могли бы сообща обдумать, как ей об этом сказать. Но тут в глазах Гриффа появилось то особое выражение, от которого у всех женщин душа замирает. Шарлотта отбросила мысли о Джейден-Бри. Грифф делал то, что считал лучшим для Бри. Все только ради этого… Во всяком случае, ей хотелось бы так думать.

Грифф погладил ее по волосам, и от его нежности Шарлотта затрепетала. Он поцеловал ее в висок.

– Я хочу тебя прямо сейчас, Шарлотта. Здесь, посреди Ист-Гастон, этой прекрасной весенней ночью. – Он поцеловал ее в другой висок. – Почти такой же прекрасной, как ты. Давай сделаем это в твоей машине.

– В машине? – Шарлотта рассмеялась. – Полиция шныряет по всему городу. Нас застукают.

– Не застукают, если мы поторопимся. Думаю, я смог бы сделать это быстро. – Грифф взял у нее ключи и, открыв машину, кивком пригласил ее. – Считай это прелюдией к Бермудам.

Шарлотта обнимала его за плечи.

– Уже поздно, Грифф. Мне надо торопиться к отцу.

– Конечно, я понимаю. – Рука его скользнула между поясом ее юбки и блузкой. – У тебя чудесная кожа. Гладкая, шелковистая, именно такая, как мне нравится.

Шарлотта погладила его по щеке и поцеловала в подбородок. Щетина приятно покалывала губы.

– Сколько раз в день ты бреешься? Ты всегда такой опрятный и собранный.

– Переезжай ко мне и узнаешь, Шарлотта уставилась на него во все глаза:

– Переехать к тебе?

– У меня квартира достаточно большая. Места на двоих хватит. – Он поцеловал ее долгим и страстным поцелуем, обвивая языком ее язык. – Проведаешь отца – и ко мне. Ты сказала ему, что едешь на Бермуды?

– Сказала. Только не сказала с кем, и он решил, что я лечу либо с Бри, либо с Бейб, либо с Присси. Но так даже лучше. Камилла и мой отец все же в одном похожи – ни тому, ни другому не нравится, что мы вместе. Я думаю, что все дело в классовой ненависти. Твоя мать считает, что я недостаточно хороша для тебя, а Эр-Эл не хочет, чтобы я испытала боль. – Шарлотта приподнялась на цыпочки и поцеловала Гриффа в губы. Он чуть приоткрыл рот, и на этот раз она проникла в его рот языком, лаская и дразня. – Но они оба ошибаются. Я чувствую вкус бренди.

– А я – вкус виски.

– Такой уж вышел вечер. Я купила сексуальное белье. В смысле не для этого вечера, а для Бермуд.

Грифф усмехнулся, и в уголках его губ появились такие соблазнительные морщинку. Улыбка его была нежной и счастливой. Шарлотта заставила себя отступить, пока не поздно. Еще чуть-чуть, и она будет готова принять его предложение заняться сексом в машине. Более того, она сама затащит его внутрь, и будь что будет. У нее слегка кружилась голова при мысли о том, как Грифф навалится на нее всем телом, особенно той его частью…

– Увидимся через час, – сказала она, слегка задохнувшись.

– Я буду ждать тебя в баре. Думай о чем-то приятном. – Он обнял ее, приподнял и закружил, прижимая к себе. Вся ситуация все больше напоминала сцену из мюзикла. Глаза его танцевали, сердце ее пело.

– Вот она – моя девочка, моя Шарлотта. Даю тебе один час, не появишься, я сам за тобой приду.

Он поставил ее на землю, провел рукой вниз по спине и чуть сжал ягодицы, прозрачно намекая на предстоящие удовольствия. Шарлотта села в машину и опустила стекло.

– Скоро увидимся, Бисквит.

– Бисквит?

Теперь настала ее очередь посмеяться.

– Подожди немного, и я расскажу тебе, почему Бисквит. А пока пусть это останется моим секретом. Секреты – это так здорово. – «Иногда». Шарлотта помахала Гриффу рукой и тронулась с места, наблюдая за ним в зеркало заднего вида, да так увлеклась, что чуть не въехала в полицейскую машину, которая остановилась на светофоре.

«Да, инспектор, я пьяна. Я пьяна от любви. Попахивает дешевой мелодрамой, да?» Вся эта история с Гриф-фом была какой-то слишком сентиментальной. Тайные вздохи, безнадежная влюбленность, и вдруг тот, кто столько лет был твоей тайной, уносит тебя в облака, и не только в переносном смысле, но и в самом буквальном.

– Я сделала это, – произнесла она вслух, глуповато хихикая. – Грифф Пэриш и Шарлотта вместе. – Час зла оказался в конечном итоге совсем не мрачным. Шарлотта свернула на подъездную дорогу к дому и вдруг решила из машины выйти. Ей так хотелось танцевать, что она не смогла отказать себе в этом удовольствии. Вальсируя и тихонько напевая, она направилась к дому. Такое уж у нее было настроение. Все хорошо, что хорошо кончается, подумала она, вспоминая события сегодняшнего вечера.

По телику показывали что-то из старого, Эр-Эл спал в кресле, вытянув ноги. Похоже, он уснул крепко, пушкой не разбудишь. Самое время кое-где порыться, чтобы он не заметил. Иливсе же не стоит? Может, оставить все как есть? Но разве могла Шарлотта оставить все как есть, зная, что над Бри нависла опасность? Не могла она сбежать на Бермуды, оставив Бри в столь непонятной ситуации. Какая она ей после этого подруга?

Взяв фонарь с полки в прихожей, Шарлотта направилась в комнату отца. Не самый лучший поступок в жизни Шарлотты Дешон, но ведь не обязательно потом признаваться в том, чем она там занималась. Она скажет отцу, будто узнала о том, что Бри – это Джейден, из других источников. Потом она придумает, откуда именно.

Сердце Шарлотты громко стучало. Что, если Эр-Эл застанет ее на месте преступления? Об этом и думать не хотелось. Они всегда доверяли друг другу, и утратить доверие отца – самое худшее, что могло бы с ней произойти. Шарлотта и Эр-Эл были очень близки. Ни у кого из знакомых и друзей Шарлотты не было таких доверительных отношений с родителями. Может, все дело в том, что Эр-Эл был отцом-одиночкой и старался загладить перед Шарлоттой вину своей сестры, ее матери, которая бросила ее в младенчестве и ни разу потом не вспомнила о существовании дочери. Как бы там ни было, Эр-Эл был и оставался самым лучшим отцом в округе. Все так говорили.

Прокравшись к двери в спальню отца, Шарлотта еще раз оглянулась. Эр-Эл по-прежнему крепко спал. Шарлотта повернулась к двери в кладовку, сделала глубокий вздох и распахнула ее.

Да, с этим не поспоришь – Эр-Эл нуждался в обновлении гардероба. Как только, она вернется домой с Бермуд, надо будет представить его – пусть даже в инвалидном кресле – новым друзьям, «Джей-Кру»^[16] и, возможно, мистеру Гэпу.

Шарлотта начала рыться в кладовке. Так, одна обувная коробка, вторая, третья, старая сумка для гольфа, еще более старая теннисная ракетка, зеленый мяч для боулинга, компактный тренажер для мышц пресса, из тех, что рекламируют по телику. Эр-Эл занимается укреплением пресса? Кто мог бы подумать! Пластмассовая коробка с фотографиями. Шарлотта вытащила первую попавшуюся. Маленькая девочка и ее папа отмечают Рождество. На головах обоих одинаковые красные шапки Санты, но на этом сходство заканчивается. Эр-Эл говорил, что она пошла в своего биологического отца. Знать бы еще, кто он такой. Но вот платье на ней – зеленое бархатное платье действительно замечательное.

Шарлотта включила фонарь и направила свет в глубину кладовки. Бейсбольная бита, роликовые коньки и ходуля «поуго».^[17] Ходуля? Роберт Ли Дешон, из раннего. И металлический ящик, водонепроницаемый.

Шарлотта замерла, волосы у нее на затылке встали дыбом. Сердце забилось как молот, ударяя в ребра. Она знала, что наткнулась на нечто важное. Нечто такое, во что Эр-Эл не хотел ее посвящать, нечто настолько секретное, чего он даже не доверил сейфу на работе. Ящик Пандоры – стоит его открыть, и содержимое ящика начнет жить своей жизнью, назад уже не запихнешь. Нет, надо было все-таки ей пойти на курсы ковровых дел мастеров и забыть о детективной карьере.

«Уходи», – произнес тоненький голосок в ее голове.

«Возьми его», – возразил ему другой тоненький голосок.

Шарлотта пролезла между ходулями и битой, схватила ящик и попятилась к выходу, но тут пяткой наткнулась на нечто неподвижное, на то, чего раньше здесь не было. Ей не надо было оборачиваться, чтобы понять, что это было, или, вернее, кто это был.

– Что ты делаешь? – Голос отца был тихим, тон сдержанным, словно он ждал этого разговора, готовился к нему и боялся его уже долгое время. Вроде как тогда, когда он объяснил ей, что такое секс, но только хуже.

– Мне нужно выяснить, кто такая Джейден Карсуэлл, и не только потому, что мне поручили эту работу, но и потому, что это стало моим личным делом. Я думаю, что Брианна и есть Джейден, и, по-моему, ты тоже это знаешь, а то, что находится в этом ящике, должно подтвердить мою догадку.

– Забудь об этом ящике, Шарлотта. Убери его назад в кладовку и считай, что ты никогда его не видела. Ничего хорошего из этого не выйдет, девочка, – это я могу тебе обещать. Оставь все как есть.

– Пропавшее колье по праву принадлежит Джейден Карсуэлл; кто-то однажды совершил убийство, чтобы им завладеть, и сейчас продолжает охотиться за ним. Бри должна об этом знать, чтобы защитить себя. Я понимаю, почему Отис сделал так, чтобы ее удочерили, и понимаю, почему ты ему помог. Отис постарался, чтобы дочь его лучшего друга оказалась в заботливых руках, попала в хорошую семью, чтобы убийца не смог до нее добраться. Но когда Отис умер, завещав ей половину отеля, все открылось.

Эр-Эл провел ладонью по лицу и сказал, обращаясь скорее к себе, чем к Шарлотте:

– Почему Отис не оставил все как есть? Зачем все это? И что будет теперь?

– Он знал, что история Джейден Карсуэлл не могла оставаться тайной вечно. И он нашел способ сказать миру правду, не подвергая Джейден опасности. Ведь как только станет известно, кто на самом деле Брианна, мы все будем за ней присматривать, оберегать ее от беды: ты, Грифф и мы, ее подруги.

Эр-Эл тяжело вздохнул.

– Шарлотта, пожалуйста, выслушай меня. И отнесись к моим словам серьезно. Брианна – не Джейден Карсуэлл.

– А я уверена, что она Джейден. И тогда все встает на свои места. Ее взяла на воспитание и удочерила семья, которая хорошо известна в Саванне, семья обеспеченная, с родословной. Так хотел Отис. А с родителями Гриффа вы никогда не ладили потому, что Камилла была недовольна таким решением. Ей было бы выгодно, чтобы Джейден жила как можно дальше от Саванны и никогда не смогла бы заявить свои права на «Магнолия-Хаус». Но вы – ты и Отис – хотели, чтобы девочка росла у вас на глазах.

– Убери ящик.

– Разве ты не понимаешь, что если я смогла догадаться обо всем, то и любой другой тоже может прийти к тем же выводам, и тогда Бри ждут серьезные неприятности.

– Ты ничего не поняла, Шарлотта. – Эр-Эл схватился за подлокотники своего инвалидного кресла, черты лица его обострились. – Я говорю тебе, черт побери, что Брианна не Джейден Карсуэлл! Поверь мне и брось все это к чертовой матери!

К чертовой матери? Шарлотта переводила взгляд с отца на ящик и обратно. Лицо его свела мука, и внезапно Земля перестала вращаться вокруг Солнца, и вся Вселенная замерла. Сердце Шарлотты тоже едва не остановилось, и кровь превратилась в лед. Их с отцом фотография смотрела на нее с пола.

– Я никогда не видела фотографий своей матери. Ни разу. Нет ни одной фотографии, где мы с ней были бы вместе, вообще ни одной ее фотографии. – Шарлотта судорожно сглотнула слюну. – Если я открою этот ящик, что… что я там найду?

– Я люблю тебя, Шарлотта. – Голос его сорвался. – Всегда любил. И всегда буду любить. Ты моя дочь, моя маленькая девочка.

Медленно, словно складывая вместе осколки мозаики, Шарлотта проговорила:

– Когда Джейден оказалась не нужна родителям Эйди, ты привез ее домой и…

– И тогда я сказал всем, что ты дочь Барбары, – медленно, растягивая слова, проговорил Эр-Эл, словно эти слова тянули из него клещами. – Моя сестра давно уехала, и я потерял с ней связь. Я решил, что эта ложь никогда не будет раскрыта. И Отису мое предложение понравилось. Эта мысль пришла нам в голову, когда мы сидели за бутылкой бренди, а ты спала прямо тут, в гостиной. Но Камилла устроила скандал. – Эр-Эл устало вздохнул. – Надо было тебе ее видеть. Я думал, у нее дым пойдет из ушей. Но на этот раз Отис сумел настоять на своем, и произошло то, что произошло.

– И ты лгал мне тридцать лет. – Шарлотта не чувствовала собственного тела. – Как ты мог так со мной поступить?

– Я берег тебя. Мы тебя берегли.

– Ты должен был мне сказать. Когда Отис умер, наступил самый подходящий момент для этого, ты не находишь?

– И я бы потерял тебя из-за Пэришей и их роскошного отеля. – Эр-Эл обвел комнату взглядом и взмахнул рукой: – Все это не выдерживает конкуренции с «ягуарами» и загородными клубами, девочка. Я люблю тебя. И я… испугался. Ты – вся моя жизнь, так было все эти тридцать лет.

– Ты считаешь меня такой меркантильной? – Шарлотта раскинула руки, давая ему возможность полюбоваться ее блузкой и юбкой, глядя на которые едва ли кому-то придет в голову вздохнуть от зависти. – Этот наряд не из тех, что носят богачи, но я прекрасно себя в нем чувствую.

– Ты молодая женщина. Такие вещи имеют значение. – Я твоя дочь – вот что действительно имеет значение. Я всегда тебе доверяла, а теперь вдруг обнаружилось, что я не могу тебе доверять. – Шарлотта боролась со слезами. – Грифф тоже все знает? – Это был даже не вопрос. – Да они с Камиллой в штаны наложили от страха, что я унаследую отель. Неудивительно, что она пыталась меня переехать.

– Что?!

– У меня хорошая реакция, я успела отскочить. – Шарлотта встала, поставила ящик на тумбочку и с минуту смотрела на него. Ни она, ни Эр-Эл не проронили ни слова. – Вот почему ты не хотел, чтобы я бралась за это дело.

– Я знал, что так случится. А твоя жизнь с самого начала отмечена убийством и ограблением.

– Я помогу тебе лечь в постель и пойду. Мне еще надо кое-что сделать.

– Я сам могу лечь. Но не предпринимай ничего, девочка. Мы можем убрать ящик назад, в кладовку. Клянусь, еще не поздно.

– Дело сделано, папа. От того, что мы запихнем ящик в кладовку, правда не перестанет существовать.

Эр-Эл с грустью посмотрел на нее.

– Будь снисходительна к Гриффу. Он поступил так, как считал нужным. Ему казалось, что так будет лучше всего. Мы все так считали.

– Да, верно. Лучше, но для кого? Ты хотел защитить меня. Грифф… Грифф хотел защитить свои права на «Магнолия-Хаус». – Шарлотта обошла инвалидное кресло отца, на ватных ногах подошла к входной двери и вышла в ночь. Ночь зла. Минерва знала… и Эр-Эл, и Камилла, и Грифф. А она – нет. Будь они все прокляты за то, что ничего ей не сказали! Как мог Эр-Эл так поступить? Как мог Грифф так поступить? Вот так и могли.

С гулко бьющимся сердцем Шарлота прошла через задний двор – мимо мрачной громады мусорного контейнера, за который она пряталась, наблюдая за отцом и Гриффом, мимо каретного дома, где они впервые поцеловались с Гриффом, – в опустевший сад с зонтиками цвета кобальта, сложенными на ночь. Распахнув заднюю дверь, она вошла в коридор «Магнолия-Хаус» с кабинетом Гриффа по одну сторону и кабинетом Деймона по другую. Все было, как всегда, в идеальном порядке… Но сейчас рухнет этот порядок, все рухнет. Воскрешение Джей-ден Карсуэлл изрядно все запутает.

Проходя по коридору, Шарлотта вдруг остановилась и вернулась на пару шагов назад, под лестницу, туда, где на стене висели фотографии. Фотография Отиса, Уильяма и Эйди с «Магнолия-Хаус» на заднем плане. Шарлотта прикоснулась к фотографии. Так, значит, мать ее вовсе не бросила, и отец ее не сбежал. Эйди и Уильям любили ее. Они втроем были семьей. Эйди и Уильям были красивой парой… Шарлотта смотрела на фотографию. Двубортный костюм на отце, широкий галстук «селедка», модный в восьмидесятые, с заколкой. У Эйди медальон? Трудно рассмотреть при таком свете, но все же… И у Эйди были вьющиеся волосы!

Шарлотта прикоснулась к своим кудрям, и воздух обжег ей легкие. Комната с гробами…

– О Боже, – прошептала она. Но возможно, когда она видела эти фотографии, то непроизвольно запомнила людей, на них изображенных, а потом воображение разыгралось и… Кто знает, что может привидеться человеку после того, как он здорово ударится головой. И все же… Шарлотта прижалась лбом к холодному стеклу. Сердце ее ныло, словно кто-то очень сильно его сжал. Она тосковала по ним, черт возьми. Она не помнила своих родителей, и все же ей так их не хватало. По крайней мере сейчас она знала правду. А если бы все вышло так, как хотели Эр-Эл и Грифф, она никогда не узнала бы этого. Черт бы побрал этих лжецов! Там, в морге, с ней говорили ее настоящие мама и папа. А она могла бы так никогда и не узнать, что те двое – ее родители.

Шарлота прошла через идеальный холл с идеальным черно-белым мраморным полом и медной люстрой, через просторный холл с диванами и креслами и выполненным на заказ ковром в голубовато-золотистых тонах в форме ананаса, символа южного гостеприимства, и вошла в бар. Грифф сидел на красивом табурете из красного дерева, обтянутом отличной кожей.

– Ты, гадкая, подлая крыса. – Она так тяжело дышала, что вместо слов получался свистящий шепот. Но она не хотела шептать. Она хотела кричать во все горло. Швырять посуду. – Как ты мог?

Грифф, улыбаясь, поднялся с места. Но одного взгляда на Шарлотту хватило, чтобы он перестал улыбаться.

– Вот дерьмо.

– Все, что ты можешь сказать, – это «вот дерьмо»? Я знаю, что ты сделал, ты, лживый негодяй.

– Шарлотта, смотри… И она смотрела. Смотрела, как он попятился после того, как она дала ему в челюсть так, что в кровь разбила кулак. Ой! Она даже не поняла, как она это сделала, но ни капельки не жалела о содеянном.

– Почему ты так поступил? Будь ты проклят!

– Влюбился в тебя! – Грифф потер подбородок. Видит Бог, ей хотелось, чтобы ему было больно. Он заслужил это. Они все это заслужили.

– Я сама во всем виновата. Как я могла поверить, что после всех этих лет ты вдруг решишь увезти меня на Бермуды? Что ты собирался сделать?

Он смотрел на нее и молчал.

– Господи, ты действительно собирался на мне жениться! Ты знал, что у меня хватит глупости на это согласиться. Так вот к чему была вся эта лесть. «О, Шарлотта, ты такая прелесть. О, Шарлотта, моя девочка, моя любимая. О, Шарлотта, ты полная тупица!» Ты с самого начала планировал на мне жениться. Тогда ты получил бы и вторую половину отеля. В этом все дело, не так ли? Ты бы получил мою половину!

– Я хотел жениться на тебе и отдать тебе половину отеля, все по-честному. Когда ты предложила прекратить поиски Джейден из-за того, что это становится все более опасным, я подумал, что все уляжется, утихнет, мы поженимся и ты получишь свою половину как моя жена. И мы были бы вместе, и для тебя опасности никакой. Самое главное, что ты была бы в безопасности. Клянусь Богом, это стопроцентная правда, Шарлотта.

– Правда состоит в том, что ты нанял меня, чтобы я сама себя искала, считая меня на это неспособной. Тогда бы ты подал ходатайство о том, чтобы Джейден признали умершей, потом ее смерть признали бы официально, и отель стал бы полностью твоим. Но только я слишком близко подошла к разгадке, и тебе, чтобы завладеть моей долей отеля, приходилось на мне жениться. – Она взяла вазу с орешками в шоколаде и швырнула их в него. Орехи покатились по барной стойке. – Ты лживый ублюдок!

– Ты все неправильно понимаешь.

– Я нашла доказательство в кладовке отца. Ящик. Маленький железный ящик. – Шарлотта подошла вплотную к Гриффу и ткнула его пальцем в грудь. – Ты с самого начала играл мной. А теперь можешь что угодно делать со своим драгоценным отелем. Можешь его хоть на Луну отправить. Мне он не нужен, и уж точно мне не нужен ты. Мне… мне вообще никто не нужен.

Она направилась к двери, остановилась у стойки и взяла из вазы пригоршню мятных леденцов, поскольку теоретически они принадлежали ей. По крайней мере половина их.

– Подожди. – Грифф догнал ее в холле. – Я хотел, чтобы все было по-честному и чтобы ты чувствовала себя в безопасности. Ладно, согласен, начинал я не с этими мыслями, признаю. Но я подумал, что было бы гораздо лучше, чтобы ты, занявшись поисками Джейден, сама выяснила, кто ты. Тогда бы тебе удалось избежать возможного шока – ведь ты бы обо всем узнавала постепенно. А потом я хотел выкупить у тебя твою долю отеля. Но только случилось так, что я в тебя влюбился.

– Чушь собачья.

– И к тому же продолжать поиски стало рискованно. Я понял это на вечеринке в морге, когда упало дерево. Я знаю, что его подпилили. И тогда я решил, что для тебя же будет лучше, если Джейден признают умершей, а я на тебе женюсь и отдам половину отеля. – Он взял ее за плечи и заглянул в глаза. – Клянусь, это правда, как и то, что я люблю тебя.

– Я думаю, ты действительно собирался на мне жениться, и когда мы вернулись бы с Бермуд, я бы узнала, кто я такая, и у тебя остался бы отель. А если бы я решила подать на развод, ты бы его у меня отсудил. У тебя были бы все шансы выиграть дело с твоими адвокатами еще и потому, что ты вложил в отель немало сил и средств, ты сделал отель таким, каков он сейчас. А возможно, ты заставил бы меня подписать брачный контракт, в котором было бы прописано, что отель принадлежит тебе, и только тебе, и я бы как дура подписала любую бумагу, потому что еще не знала бы о том, что половина в нем – моя. При любом исходе я оказалась бы проигравшей стороной.

Шарлотта ударила себя ладонью по лбу.

– И я всему поверила. Я просто дура. – Она уперлась ладонью Гриффу в грудь, не давая приближаться к себе, но, прикоснувшись к его груди, она вдруг с болью осознала, чего лишается – того, что всегда так мечтала получить – Гриффа. Нет, черт возьми, она больше не допустит, чтобы он делал из нее дуру! – Не смей даже приближаться ко мне, Гриффин Пэриш. Между нами все кончено. Ты спал со мной, ты заставил меня влюбиться в тебя, и я влюбилась, и теперь я ненавижу за это тебя и себя тоже.

– Заставил тебя?

– Ну если не заставил, то уж точно облегчил задачу. Ты слишком хорош собой, слишком хорошо целуешься и слишком гладко говоришь… Короче, все слишком. – Шарлотта ударила его ладонью в грудь. – Я так тебя ненавижу, что… что могла бы задушить. – «И не смей плакать», – приказала она себе.

– Я тоже тебя люблю, Шарлотта, и хотел бы дать тебе то, что ты заслуживаешь.

– Что я заслужила, так это первый приз за тупость, если не могла раньше до всего додуматься.

И Шарлотта прошествовала мимо него в дверь, идеально чистую стеклянную дверь с идеально начищенными бронзовыми ручками. Она остановилась на тротуаре. Одна, совсем одна. Пожалуй, еще никогда в жизни Шарлотта не чувствовала себя такой одинокой. Она глубоко вздохнула, и обида на самых близких людей, предавших ее, камнем легла на сердце. Намереваясь идти домой, Шарлотта задумалась. Где был ее дом? Ее хоть кто-нибудь любил? По-настоящему, а не только ради каких-то своих целей – чтобы иметь дочь или получить дополнительную недвижимость?

Она подняла глаза на красивый отель из белого камня, с высокими арочными окнами и черными коваными перилами на балконах. Этот отель не был ее домом, но и обшитый серой доской домик на задах отеля тоже не был ее домом. Так куда же ей идти? Кто она? И как ей дальше жить?

Одинокая слеза поползла по щеке, и Шарлотта смахнула ее ладонью. Но слезы побежали, много слез, и их было уже не смахнуть. Но не могла же она стоять на углу в центре Саванны и рыдать, как трусливая янки. Шарлотта повернула в сторону Оуглторп-сквер, прошла мимо «Эр-Эл инвестигейшнс», затем вниз по Драйтон-стрит к Форсайт-парку и к моргу, откуда все началось. У нее было очень много вопросов, и только там она могла получить ответы на них.

Грифф провел рукой по волосам. Девушка, работавшая у него ночным портье, смотрела на него во все глаза. На мраморной стойке, как обычно, стоял букет цветов – весенний букет, прекрасный, как весенняя Саванна.

– Никогда не влюбляйся, Жасмин. Оно того не стоит. Жасмин ответила ему лукавой улыбкой:

– Стоит, мистер Пэриш. Не важно, что произошло, она вернется, вот увидите. Она только немного сердится, и все. С женщинами это иногда бывает. Все мужчины об этом знают.

Немного сердится – если бы. Скорее, Шарлотта походила на фурию. Впрочем, он не мог ее за это винить. Он ужасно себя чувствовал из-за того, что Шарлотта все же узнала правду о себе и узнала не от него. Но с другой стороны, разве если бы она узнала обо всем от него, ей было бы легче? «Шарлотта, ты должна знать, что ты Джейден Карсуэлл и кто-то может попытаться тебя убить». Похоже на мелодраму. Но и этот удар в челюсть тоже был как из плохого кино. Теперь все пропало. Ничего из его затеи не вышло. И что самое ужасное, он потерял женщину, которая была ему дороже всего в этой жизни.

Грифф оглядел бар. Его закрывали на ночь, и весь персонал суетился, как это всегда бывает в час закрытия. Но Грифф знал, что, как бы ни были преданы ему люди, работающие на него, и как бы они ни старались делать вид, будто ничего не заметили, новость о том, что Шарлотта вовсе не Шарлотта, а Джейден Карсуэлл, совладелица «Магнолия-Хаус», давным-давно пропавшая дочь Уильяма Карсуэлла, который вместе с Отисом когда-то купил этот отель, была за рамками того, чего можно деликатно не замечать. Сейчас по всей Саванне уже звонили телефоны. И зачем, скажите на милость, Отис открыл этот ящик с червями?

Грифф вошел в свой кабинет, включил свет и закрыл за собой дверь. Он сел за стол и достал из нижнего ящика бутылку «Уайлд Терки». Налив немного виски в стакан, он тут же опрокинул содержимое стакана в рот, после чего немедленно налил снова и снова выпил. Закрыв глаза, Грифф прислушался к ощущениям. Алкоголь теплом растекался по желудку, согревая его изнутри, приглушая боль, давившую на сердце.

Он открыл глаза. Верхний свет не горел, но горела настольная лампа, и в кресле, на сврем любимом месте, сидел, вальяжно вытянув перед собой скрещенные ноги, Отис. Дымок от его кубинской сигары светлыми кольцами поднимался вверх. Грифф заморгал.

– Да, мальчик мой, попал ты в историю.

– Отис?

– А ты знаешь другого такого красавца? – Отис негромко рассмеялся, и его мощная грудь задрожала под самым лучшим его коричневым костюмом. Он с удовольствием сделал еще затяжку. Кончик сигары светился красным. – Думаю, ты крепко злишься на меня сейчас, и я должен признаться, что не могу тебя за это осуждать.

– Еще бы тебе меня осуждать после того, как ты сам устроил мне все эти неприятности. Да, я чертовски на тебя зол. Но я и чертовски рад тебя видеть, Отис. Черт, я по тебе соскучился.

– Я тоже по тебе скучаю, сынок. – Взгляды их встретились, и у Гриффа сразу стало легче на душе. Воздействие этого взгляда не шло нив какое сравнение с успокаивающим действием алкоголя. – Я понял, что должен прийти сюда объясниться. То, что я ушел, оставив тебя в таком трудном положении, несправедливо по отношению к тебе.

Я не знал, как сказать тебе о Джейден, и отдал концы, так и не успев ничего придумать. Грифф откинулся в кресле.

– Черт, я сам справлюсь, и ты ничего мне не должен. Ты оставил мне этот отель, во всяком случае, половину отеля. – Грифф усмехнулся. – Ты всегда был моей опорой, Отис, всегда. Ты был замечательным отцом. – Грифф поднял стакан. – И таким ты и остался. Ты подарил мне этот город, ты научил меня любить Саванну так же сильно, как любил ее сам. Каждую статую, каждую площадь, каждый дом, который какой-нибудь сукин сын мечтал снести и превратить в долбаную стоянку, магазин «Все по доллару» или еще Бог знает во что. Ты для этого города горы свернул. – Грифф улыбнулся отцу:

– Саванна очень красивая, Отис. Такой, как она, во всем свете нет.

– Мы с тобой были отличной командой, мой мальчик. – Отис поднял сигару в шутливом салюте и выпустил еще одно колечко дыма. Затем сбросил пепел в корзину для мусора возле стола. – И мы до сих пор остаемся командой. Но вся эта история с отелем и Джейден несколько запуталась. Видишь ли, я хотел поступить с Уильямом по совести, ведь мы с ним были партнерами. Только вот Камилла и слышать не хотела о том, чтобы Джейден жила с нами и унаследовала отель, и, по правде сказать, у нее был резон. Без ее денег отеля бы не было. У меня была репутация удачливого предпринимателя и родословная, восходящая к тем временам, когда сам Оуглторп высадился на этом клочке земли. У нее были наличные и ты и серьезные планы как на деньги, так и на тебя.

Отис улыбнулся Гриффу немного грустной улыбкой, такой знакомой и любимой.

– И брак казался разумным выходом для нас обоих. Любовь не единственный повод для свадьбы. – Отис подмигнул Гриффу. – Не единственный, но лучший. Как у вас с Шарлоттой. Вы друг другу подходите, мой мальчик. Я всегда знал, что вы сойдетесь. Я наблюдал за тем, как она растет, я наблюдал за тобой. Вы хорошая пара. Созданы друг под друга, как перчатка под руку, как мы с Уильямом.

– Мы были хорошей парой. Я все испортил.

– Когда речь идет о любви, так часто бывает. Ты испортил, тебе и выправлять. Я не мог жениться по любви. Я женился из любви к отелю, из любви к своей мечте. Для тебя все может быть по-другому. Но в первую очередь ты должен помнить о том, что обязан защитить Джейден. – Отис повел плечами. – Шарлотту.

– Она меня ненавидит, отец. Она думает, что я из кожи вон лезу, чтобы завладеть второй половиной отеля, ее половиной, и я понятая не имею, как ее переубедить.

– Но вначале все так и было – она права.

– Да. Черт.

– Да. Черт.

Отис хохотнул.

– У вас все наладится, Грифф. Но всему свое время. А сейчас позаботься о ней. Пусть она видеть тебя не хочет, ты все равно должен о ней позаботиться. Где-то здесь, в городе, все еще живет убийца, и колье так и не найдено и…

В дверь громко постучали, и Грифф вздрогнул от неожиданности.

– Гриффин? – То был голос Камиллы. – Мне надо с тобой поговорить. Впусти меня немедленно. Я не вполне одета. – Она трясла запертую дверь.

Когда Грифф обернулся к Отису, настольная лампа все еще горела, но самого его уже не было. Или просто Грифф под влиянием стресса выдумал Отиса, вообразил его лишь потому, что остро нуждался в понятливом и доброжелательном собеседнике? Грифф готов был поверить в то, что воображение сыграло с ним странный фокус, но ведь сигарный дым так до конца и не растаял, облачко его висело под лампой, и в корзине для бумаг остался пепел. Не обращая внимания на дребезжащую дверь, Грифф улыбнулся.

– Пока, отец. Береги себя, слышишь?

Он открыл дверь, и в комнату, задыхаясь, влетела Камилла.

– Посмотри на меня. – Она провела рукой перед собой. – Что, если бы кто-нибудь увидел меня в таком виде?

– Мама, на тебе блузка и юбка. Никаких нарушений приличия.

– Я не позволяю себе появляться на людях одетой как женщина из очереди, но у меня просто не было времени надеть костюм и нанести макияж. – Камилла надула губы. – Она обо всем знает, не так ли? Я все слышала. Она постарается заполучить отель.

– Насколько я понимаю, ты имеешь в виду Шарлотту… или Джейден, если так тебе больше нравится. Но она имеет на это право.

– Право? О каком праве ты говоришь? Вы с Отисом как каторжные работали, чтобы поднять бизнес, а я вложила немалые деньги. Так что я не собираюсь спокойно наблюдать, как какая-то выскочка тащит к себе кусок нашего пирога.

– Ее родителей убили за то, что они попытались профинансировать бизнес. По-моему, она свое заплатила, тебе так не кажется?

– Подкупи ее. Избавься от нее. Шарлотта Дешон – одна большая проблема.

– Я думаю, она отвечает тебе взаимностью.

– Мне наплевать на ее чувства. – Камилла топнула ногой. – Я хочу знать, что именно ты собираешься со всем этим делать, Гриффин. Нельзя оставлять все как есть.

– Вот в этом, мама, я с тобой полностью солидарен.

Глава 13

– Эй, подруга, хочешь, прокачу?

Вообще-то Шарлотта на подобные предложения не реагировала, особенно на улице среди ночи. Но сегодняшняя ночь была далека от нормы – когда она в последний раз употребляла это слово? – и голос принадлежал Присси, а машина принадлежала Бейб – серебристый «крузер», отмотавший миллион миль.

– Я в порядке, – бросила она в ответ. – Езжайте домой, ложитесь спать, а меня оставьте в покое.

«Крузер» притормозил возле тротуара, и из него высыпались Бейб, Присси и Бри. Они взяли друг друга под руки, заключив Шарлотту в кольцо, и двинулись вперед.

– Согласись, подруга, – строго сказала Бейб, – здесь не самое лучшее место для ночных прогулок.

Если сказать им, что она идет в морг, девчонок хватит удар, а ей придется выслушать лекцию. Для такого развития событий у Шарлотты настроения не было.

– Мне нужно было проветрить мозги на свежем воздухе, и, раз вы все здесь, думаю, причина вам уже известна.

Бейб поддела ее локтем:

– Эй, в этой части города тебе точно помогут проветрить мозги, только сперва разобьют череп. Пойдем домой. У меня в холодильнике найдется все для «Маргариты».

Шарлотта остановилась и обвела взглядом подруг.

– Ладно, но, может, вы скажете мне, где мой дом? «Магнолия-Хаус»? Дом, где живет Эр-Эл? Я… я хочу на кладбище.

Бри испуганно вскрикнула.

– Сладкая моя, все не так уж плохо. Мы тебе поможем. Как-нибудь выкарабкаемся.

– О, ради Бога, что вы себе вообразили? Мне просто надо все начать сначала. Видите, что происходит, когда вы суетесь в прошлое или прошлое является к вам и кусает вас за задницу. Нам всем надо еще раз поклясться никогда не оглядываться. Я возьму себе новое имя. Рейчел. Да, Рейчел. Мне всегда хотелось иметь это имя, особенно после «Друзей». И еще, пожалуй, носить четвертый размер и закрутить роман с Брэдом Питтом. Вот к такой новой жизни я бы, пожалуй, смогла привыкнуть.

– Невозможно просто взять и отмахнуться от прошлого, словно его и не было, – сказала Бейб. – Я знаю, о чем говорю. Я пыталась.

Но Шарлотта была настроена самым решительным образом.

– Точно. Едем на кладбище. На кладбище Святого Бонавентуры.

Но тут возмутилась Бри:

– Меня увольте. Я палец резать не буду. На мне новое платье из весеннего каталога «Ниман-Маркус», и если я испачкаю его кровью, то оно будет безнадежно испорчено.

Шарлотта выразительно на нее посмотрела. Бри опустила взгляд.

– Ладно, так и быть. Я порежу себе палец. Но только чуть-чуть и только ради тебя. Надеюсь, я не упаду в обморок, как тогда.

Шарлотта посмотрела на Присси, и та немедленно вскинула руки, давая понять, что сдается без боя:

– Я ни слова не скажу. Это из-за меня тебя чуть не пришибло деревом, и ты пришла на сеанс с летающими свечами. Я перед тобой в долгу. Я в Деле.

Подруги набились в машину Бейб, заскочили в круглосуточный придорожный фаст-фуд «Букки» и направились на остров Скайдуэй, который на самом деле не совсем остров, а скорее продолжение суши, отрезанной от нее рукавом реки.

– Так гораздо проще, чем добираться на велосипедах, как когда-то, – пробормотала Присси с набитым вишневым пирогом ртом.

– Мы тогда, наверное, были слегка не в себе, – сказала Бейб.

– Мы и сейчас слегка не в себе, – усмехнулась Бри и потянулась за своим пирогом.

Они свернули с восьмидесятого шоссе на Бонавентура-роуд, узкую улицу, петлявшую среди жилых домов и совсем не похожую на кладбищенскую дорогу. Бейб остановила машину у железных ворот. Все притихли.

– Ну вот, кладбище все еще запирают на ночь. Помнится, мы шли вдоль берега реки до последнего столба на берегу и, обогнув его, оказались на кладбище. По крайней мере не придется лезть через забор.

Бри вздохнула:

– Мне все больше нравится эта ваша затея.

Громко квакали лягушки, трещали цикады, и прочие насекомые перебирали лапками, трепетали крылышками или терлись друг о друга чем-то там, чем они обычно трутся, издавая это свое жужжание.

– Надо спрятать машину, а не то копы увидят ее и станут нас искать. – Бейб подала назад и припарковала машину под деревом. Из-под сиденья она достала фонарь размером с крупного младенца, и вся компания направилась к реке.

– В прошлый раз мы расположились у могилы Джонни Мерсера, – напомнила Бри. – У меня песок в босоножках. Надеюсь, мы не станем на этот раз искать его могилу? Может, остановимся у ближайшей? Я хочу сказать, мертвец он и есть мертвец.

Присси оступилась, и Шарлотта успела ее подхватить.

– Я бы не стала здесь слишком громко разговаривать. Переступая через колючки и обходя углубления, которые, вероятно, были змеиными норами, о чем Шарлотта старалась не думать, они пошли вдоль кованой ограды к реке. На воде светилась лунная дорожка, громадная баржа медленно двигалась в порт. Присси, Бри, Шарлотта и Бейб, одна за другой, используя столб примерно так же, как танцовщицы в стриптиз-клубах используют шест, проникли за забор на кладбище.

– На этот раз все оказалось проще, – сказала Присси, мертвой хваткой уцепившись за столб, чтобы не свалиться в воду.

– Вот, – сказала Бри, указывая на ряд обелисков. – Могилы у реки. Давайте здесь и сделаем то, что собирались. Они ухоженные, и вид отсюда красивый. Лучшая недвижимость для покойников.

Подруги смахнули песок с гранитной плиты и сели. Шарлотта откупорила пиво и, приложившись к бутылке, одним махом ополовинила ее. Голова у нее начала кружиться. Именно то, чего она добивалась. Указав на стоящую на обелиске бутылку с узким высоким горлышком, она сказала:

– Напоминает мне Гриффа, только шея у него не такая длинная.

Засмеявшись, они подавились пивом, но Бри вдруг погрустнела.

– У тебя по крайней мере остались хорошие воспоминания. А у меня и этого нет; Вспоминать противно. Мы с Бью договорились о свидании. У себя дома я приготовила ужин – клубника в шоколаде, спаржа на пару, филе-миньон…

– Нам все равно, что он ел, дорогая, если только это была не ты, – перебила ее Присси.

– Меня он пробовать не стал. – Бри выразительно подняла палец, затем загнула его вниз.

– Нет? Не может быть! Он все еще… не показал себя? – воскликнула Присси, в волнении прижав руку к сердцу. – У этого мужчины такая репутация… и легендарная эрекция. Судя по тому, что я слышала.

– Только если он сам себя до нее доводит, потому что я уж точно не в силах у него ее вызвать. Он даже одежду не снял. Он стоял в моей гостиной, освещенной только свечами, в полном облачении, пока я расстегивала блузку – ну, вы знаете, так, постепенно, пуговицу за пуговицей. Потом я тряхнула волосами – уж это всегда срабатывает, и, судя по солидной выпуклости у него на причинном месте, Бью тоже в этом смысле не исключение. Но потом он покраснел, выпуклость исчезла, он чмокнул меня в щеку и убежал. Убежал!

– В следующий раз корми его устрицами, – посоветовала Присси, а Бри продолжила:

– Самое печальное, что, несмотря на это, он мне все равно нравится. Он такой милый и… застенчивый.

– Бью Кливленд? Застенчивый? Да он с детского сада был бабником. – Бейб покачала головой. – Выходит, у него не стоит. Жалко парня. – Она снова покачала головой. – Вот уж действительно ночь откровений.

– Он такой чуткий и внимательный – принес мне маргаритки, которые набрал в каком-то поле, заработав крапивницу. Ну что мне теперь делать? – простонала Бри.

– Тебе нужен план, – икнув, предложила Шарлотта. – План, как его завоевать. План обольщения. Секс-непинг.

Бри вздохнула. – Это еще что такое?

– Понятия не имею, но звучит забавно. – Шарлотта залпом допила оставшееся в бутылке пиво. Она чувствовала себя все еще неважно, но хмель все же притупил гнев, обиду и боль от предательства тех, кому она так верила. – И мне тоже нужен план – план, как жить дальше. При этом в моей дальнейшей жизни не должно быть места никаким родителям – ни родным, ни приемным, и никаких амурных игр. С амурными играми покончено навсегда. – Она посмотрела на памятник. – Но вообще-то это очень плохо.

Шарлотта поставила пустую бутылку на землю.

– Пора, – сказала она и полезла в сумочку. – У кого-нибудь есть при себе нож?

– Кажется, у меня есть булавка. – Бри покопалась в сумочке и вытащила английскую булавку. Она сжала зубы, закрыла глаза, проткнула палец и взвизгнула, после чего сунула палец в рот и пробормотала:

– Надо придумать новый ритуал.

Присси сделала глоток пива и, уколов палец, передала булавку Шарлотте, которая, произведя соответствующие действия, протянула булавку Бейб. Шарлотта подняла вверх палец с выступившей каплей крови.

– За нас. Чтобы никогда не оглядываться на тех, кто нас бросил. Вперед в будущее, что бы оно нам ни сулило.

– Подожди! – Бейб замотала головой. – Ты не можешь так поступать, Шарлотта. Только не в этот раз. Ты же не можешь закрыть глаза на то, кто ты есть и откуда родом, раз тебе теперь это известно. Ты дочь Эйди и Уильяма Карсуэллов, и отрицать это бессмысленно и бесполезно. Они отдали жизнь за «Магнолия-Хаус», и Отис подтвердил это, оставив тебе отель. Ты не можешь плюнуть на все лишь потому, что это обстоятельство осложнило тебе жизнь, и чертов палец в крови тут ничего не меняет.

– Эй, поосторожнее.

– Кстати, о твоем отце, – добавила Бри. – Я знаю, что ты на него сейчас здорово злишься, но ведь он нуждается в лечении, в дорогом лечении, а с теми деньгам, которые сейчас оказались в твоем распоряжении, ты можешь позволить себе оплатить для него самое лучшее лечение. Дорогой реабилитационный центр. Только не отдавай Гриффу свою половину просто так. Продай ему свою долю. Тогда ты и Камиллу заставишь прекратить всяческие козни. Сделай ее, детка! – со злорадным смехом заключила Бри.

– У меня кровь течет, – сообщила Присси. – Так мы будем давать эту чертову клятву" на крови или нет?

– Мы не можем, – тихо сказала Бейб. – Все изменилось. Я-то знаю, что полностью покончила с прошлым, но это относится только ко мне. И я действительно счастлива. Я оставляю прошлое в прошлом, но с тобой все по-другому, Шарлотта.

Подруги уставились на Бейб.

– Класс! Вы принимаете это жизненно важное решение после того, как я чуть кровью не истекла!

– Ой, да перестань же ты! – Бри достала из сумки бумажный платок и разорвала его на четыре части – по кусочку каждой. – Может, мы уйдем отсюда? Меня комары заели. И если я съем еще хоть кусочек пирога, то уж точно вся прыщами покроюсь.

Присси поставила упаковку с шестью бутылками пива и пакет с пирогами на середину могильной плиты.

– Эта ночь была ночью добра, зла и всего того, что находится между ними. Это не крылья летучих мышей и не какие-нибудь лягушачьи лапки, но пиво и вишневые пироги, должно быть, в мире духов все же имеют свою ценность, по крайней мере в Саванне, и могут помочь наладить отношения и изменить ситуацию к лучшему. – Она взяла за руку Бри, Бри протянула руку Шарлотте, Шарлотта – Присси.

– За дружбу навек, – сказала Бри.

– Аминь, – сказала Присси и перекрестила всех.

– И почему мы вообще решили устраивать эти клятвы на крови на кладбище? – спросила Бейб.

Шарлотта поднялась, отряхиваясь от песка.

– Потому что прошлое каждой из нас было мертво и похоронено, и мы клялись, что так все и оставим. – Она посмотрела на подруг. – Но сейчас это уже не так.

– У тебя все будет хорошо, – сказала Бейб и обняла ее. – У тебя все будет прекрасно.

– Не уверена, что все будет прекрасно, но что-то у меня впереди еще точно будет.

По дороге домой Шарлотта непринужденно щебетала, дабы усыпить бдительность подруг. Будет лучше, если они поверят, что кризис миновал и она возвращается в дом отца. Бейб высадила ее возле облицованного серой вагонкой дома Эр-Эл, и Шарлотта махала подругам вслед, пока «крузер» не скрылся из виду.

На этот раз, бредя по дорожке к дому, она и не думала танцевать от счастья. Как все могло так быстро измениться? Открыв дверь, Шарлотта заглянула вгостиную. Эр-Эл мирно спал в кресле. По коммерческому круглосуточному каналу телезрителей убеждали купить кухонный комбайн «Волшебная пуля». От пули Шарлота сейчас не отказалась бы. От свинцовой пули, которую она с радостью выпустила бы Гриффину между глаз. Зато, что он с ней сделал. За все, что он с ней сделал. Нет, не за все. Кое в чем он все же оставил о себе добрую память. Кое-что он делал совсем не плохо. Превосходно делал. Сексуально. Будь он проклят за то, что так хорош в постели! И не только в постели, а также на столе, на книжной полке и… Он вернулся в морг, чтобы найти ее, он заботился о ней, когда она получила сотрясение мозга, будил ее каждые три часа и оплатил счет в больнице.

За окном рос раскидистый дуб, и палисадник перед домом тонул во мраке. Идти ночевать в перестроенный гараж Шарлотте не хотелось. Поразмыслив, она решила провести ночь в офисе «Эр-Эл инвестигейшнс». Сказано – сделано. Шарлотта тихонько вышла из дома и побрела по темной улице к месту своей нынешней работы. Где-то проехала машина. Треснул сук. Вероятно, это пальмовый жук. Эти твари с каждым годом становятся все крупнее и уродливее.

Шарлотта ускорила шаг и свернула на Стейт-стрит. Надо было пойти по Брайтон-стрит, там лучше освещение, тротуар пошире и жуков не так много. А здесь от тротуара осталась лишь узенькая полоска, все остальное пространство занял подъезд дома, к тому же выступ террасы этого дома заслонил уличный фонарь, и без того еле светивший. Красиво, конечно, романтично и таинственно, но одной среди ночи бродить здесь как-то неуютно. И небезопасно.

По спине поползли мурашки страха. «Опомнись, – бодро приказала себе Шарлотта. – Тебе же не три года, чтобы бояться темноты или каких-то там жуков». Скорее всего это нервное. Слишком много впечатлений за один вечер. На кладбище ей было невдомек, что надо бояться, но стереотипы берут свое, и с запозданием организм отреагировал. Она всю свою жизнь ходила по этим улицам, знала здесь каждый камень, каждую щербинку на мостовой и… И есть все же интуиция! Внезапно кто-то грубо схватил ее и прижал к стене… Вот дерьмо, почему у нее никогда не бывает под рукой баллончика с перцовым аэрозолем тогда, когда он действительно нужен?

– Не смей лезть не в свое дело! – рявкнул мужчина, обдав ее кислым запахом пивного перегара.

– Какое дело?

Он толкнул ее, и Шарлотта ударилась головой о почтовый ящик. Нападавший убежал. Шарлотта поднялась на ноги, пытаясь сфокусировать взгляд, и заметила какого-то парня, более крупного, чем тот, что убежал. Довольно издевательств! Она больше не даст себя швырять, колотить и прижимать. Если Хилари Клинтон может баллотироваться в президенты США, то она, Шарлотта Дешон, или там Джейден Карсуэлл, способна защитить себя от какого-то проходимца. Шарлотта не смогла бы вразумительно ответить на вопрос, какая связь между кандидатом в президенты США Хилари Клинтон и ею, Шарлоттой Дешон, но в тот момент наличие такой связи представлялось ей очевидным. Набрав в легкие побольше воздуха, она набросилась на обидчика.

– С меня довольно! – крикнула Шарлотта. Грифф собрался было спросить ее, чего именно с нее довольно, но тут она бросилась на него и толкнула на автомат для оплаты стоянки, осыпая ударами, укусив за плечо, ногой сильно ударив его по колену… хорошо еще, что по колену.

– Прекрати! Остановись! Господи, ты убьешь меня еще до конца ночи.

– Грифф? – Шарлотта обомлела. – Что ты тут делаешь?

– Работаю боксерской грушей. – Он потер колено. – Кажется, мне понадобятся костыли.

– Я не знала, что это ты.

– Просто решила потренироваться на первом попавшемся прохожем?

Подъехала полицейская машина, осветив их фарами.

Из машины вышел коп.

– Что тут происходит?

– Я упала, – сказала Шарлотта. – Грифф помог мне подняться.

– Не лучшее время для прогулок. Могу узнать, что вы тут делаете в такое время суток?

– У меня офис за углом. Решила начать работу по раньше или продлить рабочий день допоздна – как вам больше нравится. – Она невинно захлопала ресницами. И как женщинам удается такое? Ведь рыльце в пушку, а ведут себя так, словно чисты, как свежевыпавший снег.

Полицейский посветил фонарем Гриффу в лицо, и тот прикрыл глаза рукой.

– Мистер Пэриш? – Коп выключил фонарь и протянул Гриффу руку. – Дэнни Ричмонд. Работал у вас ночным портье все четыре года учебы в колледже.

– Да, помню. Ты водил «мустанг» шестьдесят четвертого года выпуска с откидным верхом и встречался с такой хорошенькой рыжей девчонкой, большой любительницей кружить парням головы. Женился на ней?

– Она меня бросила.

– Ничего, не переживай. У тебя таких еще вагон будет. – Грифф пожал Ричмонду руку.

– Всего вам доброго, мистер Пэриш. – Коп взял под козырек и удалился.

Шарлотта потерла затылок.

– Ты всех в этом городе знаешь? Грифф отвел взгляд.

– Кого лучше, кого хуже. – Он вытянул ее на свет под фонарь. – У тебя еще одна шишка на голове. В пару к той, первой, Что тут случилось, черт возьми? Я был неподалеку и увидел, что кто-то за тобой идет.

– Меня толкнули. Наверное, сумку хотели украсть.

– И ты не сказала об этом Дэнни…

Она подбоченилась и откинула волосы за спину.

– Ты что, за мной следишь?

– Я оставил тебе миллион сообщений. Трубку ты не врала. У меня не было выбора.

– Ты не понял, что я тебе сказала? Я не хочу тебя больше знать. Не хочу с тобой разговаривать и вообще не хочу иметь с тобой никаких дел. – Шарлотта отвернулась от него, намереваясь уйти, но Грифф последовал за ней.

– Я дозвонился до Бейб, и в обмен на три ящика вина она призналась, что высадила тебя возле твоего дома. Дома тебя не было, вот я и пошел к тебе в офис.

– Ты подкупил Бейб? Мне это никогда не удавалось. Ни разу, сколько бы я ни получала квитанций на штраф за превышение скорости.

– Она переживает из-за тебя. И вообще, чем это вы вчетвером занимались в ночное время?

– Ели. Итак, ты меня выследил. И что теперь? Чего ты хочешь?

Грифф искал нужные слова, но они не приходили. В смятении он почесал подбородок:

– Я хотел… Мне было нужно, еще раз поговорить с тобой, мы должны выяснить наши отношения.

– Иначе говоря, ты хочешь уболтать меня, чтобы я отдала тебе мою половину отеля? Ну так вот, у меня есть для тебя новость: отель я тебе не отдам, но ты можешь выкупить у меня мою долю, хоть это и встанет тебе в копеечку.

– Сумочка у тебя в руках, так что тот, кто напал на тебя, не за сумочкой охотился, тебе не кажется?

Шарлотта вытащила из сумки ключ.

– Иди домой, Грифф. Оставь меня в покое.

– Оставить тебя одну ночью, зная, что за тобой кто-то охотится? – Он взял ее под руку. – Ты пойдешь со мной.

– Убирайся.

– Нет, детка. – Грифф самодовольно усмехнулся. – Я знаю, как поднять тебе настроение.

– Да пошел ты. С меня довольно твоих представлений. Хватило на день. А то и на год. А может, и на всю жизнь. Я собираюсь подняться к себе в офис и лечь спать, а ты иди в свой шикарный отель и…

– В наш шикарный отель.

– Иди домой и начинай продавать все, что сможешь продать, – по Интернету или еще как. Деньги тебе скоро понадобятся. А от меня отстань.

Глава 14

– Ни за что. – Грифф пошел следом за Шарлоттой.

– Зачем ты это делаешь? – устало вздохнула Шарлотта, включая свет на лестнице. Они шли наверх, и шаги их эхом отдавались в пустоте.

Грифф остановился и посмотрел на нее, с тревогой подумав, что Шарлотта не понимает, какая опасность ей угрожает.

– Потому что ты о своей безопасности думать не хочешь. Ведешь себя как подсадная утка – вот она я, Джейден Карсуэлл, наследница колье и отеля, берите меня тепленькую. Но и этого тебе мало, ты все хочешь докопаться до истины – а как же, ты же сыщик! Пойми, тот, кто убил Эйди и Уильяма, хитер и опытен, не тебе чета. Не зря вот уже тридцать лет его не могут найти. Не думаю, что ему так уж хочется, чтобы ты заинтересовалась им или историей колье. И он не будет сидеть сложа руки, ожидая, пока ты до него доберешься.

– Пусть спит спокойно. Я никогда до него не доберусь. Я и себя-то найти не могу.

– В том-то и вопрос. Ты то и дело совершаешь ошибки, грубые ошибки…

– Ничего подобного.

– Ты – как мячик в пинболе, скачешь себе, скачешь и однажды, совершенно случайно, вдруг попадешь в лузу на тысячу очков и сгоришь.

Шарлотта вставила ключ в дверь, но ключ ей не понадобился – дверь сама распахнулась. Внутри было темно, и только на полу светился красный огонек – догорал окурок.

– Вот как сейчас, – сказал Грифф, пытаясь заслонить собой Шарлотту.

Шарлотта выступила у него из-за спины и включила Свет.

– Вот черт, здесь словно ураган пронесся.

Она шагнула через порог, но Грифф схватил ее за руку, повернул к себе и заглянул в ее зеленые глаза. Он понимал, что Шарлотта ему совсем не доверяет.

– Что именно сказал тот, кто, как ты говоришь, хотел выхватить у тебя сумку?

– Я вижу, ты все равно не заткнешься, пока я тебе не скажу. Ну, он сказал что-то насчет того…

– Чтобы ты не лезла не в свое дело и убиралась из города?

– Ну, первая часть верна, только… – Она прищурилась:

– А ты откуда это знаешь?

Грифф повернул ее лицом к стене, где красным маркером были выведены эти слова.

– Похоже, он хотел, чтобы до тебя это обязательно дошло.

– Он в слове «лезь» вместо «з» написал «с». Он не только грубиян, но еще и невежда. И окажись я здесь на пять минут раньше, поймала бы его с поличным.

У Гриффа все внутри опустилось.

– Или бы он тебя поймал. Твое положение не улучшается, Шарлотта.

– Да, я вижу. Ведь ты все еще здесь, рядом, никак не отлипнешь.

– Почему бы тебе не уехать куда-нибудь отдохнуть на несколько месяцев?

– Почему бы мне не отправиться в дальнюю прогулку с ближнего пирса?

Грифф поднял с пола кресло, Шарлотта – настольную лампу.

– Я думаю, он окончательно погубил мою кофеварку. – Она поставила ее на полку.

– Скажи ты боишься его?

– Нет. Злюсь – да. Еще как. Кто бы ни был этот человек, он мне изгадил жизнь на долгие годы, а такое не забывается. – Она пристально посмотрела на Гриффа. – Если только этот человек действительно убийца, а не пытается по каким-то причинам просто запугать меня. Затем, например, чтобы я продала свою долю отеля по дешевке и сбежала. Ты не знаешь, кто бы это мог быть? У тебя нет никого на примете? Такого, кто был бы способен на любую ложь и любую низость? Ты находился рядом, когда на меня напали. Выходит, это ты мог нанять этого подонка. Все сходится за исключением орфографической ошибки.

– Неужели ты считаешь меня способным на такую низость?

Шарлотта смотрела на него с кривой усмешкой.

– Ты был готов опуститься до того, чтобы жениться на мне на Бермудах, дорогой мой.

– Да, я хотел на тебе жениться, черт возьми. И до сих пор хочу. Будет что рассказать нашим внукам.

– Нашим внукам? Нашим с тобой? – Шарлотта потянула себя за воротник блузки. Она задыхалась. – Вон, – сдавленно проговорила она, указав ему пальцем на дверь.

Грифф уселся на диван, закинул ногу за ногу и откинулся на спинку.

– Я остаюсь, моя сладкая.

– Я вызову полицию.

– Я там всех знаю.

Шарлотта нависла над ним. Она старалась придать себе вид решительный и непреклонный. Но у нее это плохо получалось. Скорее, она выглядела усталой и потерянной.

– Ты хоть представляешь, как у меня все в жизни смешалось и запуталось? Можно сказать, у меня и жизни-то нет, вернее, у меня слишком много жизней. Шарлотта Дешон, Джейден Карсуэлл, и очень многим здесь совсем не нравится ни та, ни другая моя ипостась. Твоей матери, тебе, моим бабке с дедом, убийце и многим, многим другим. Любой, в том числе и ты, могли бы сделать то, что мы здесь видим. А теперь уходи. Я хочу остаться одна и подумать.

– Я обидел тебя и очень сожалею об этом. Но к погрому в офисе я никакого отношения не имею, и мы с тобой оба это знаем. – Он выпрямился, не вставая с дивана, схватил ее за пояс джинсов и потянул на себя. Шарлотта вскрикнула, попыталась удержать равновесие, но ей это не удалось, и она приземлилась прямо на Гриффа, тело к телу, губы к губам. Губы особенно сильно искушали, и он ее поцеловал. Тело тоже искушало, но на нем было слишком много одежды. Шарлотта попыталась было протестовать, но все кончилось тем, что она ответила на поцелуй, заставив Гриффа улыбнуться. После такой ночи улыбка была так кстати…

Она прижалась лбом к его лбу.

– Мне надо было дать тебе пощечину.

– Мы оба слишком устали, чтобы драться. – Он крепко обнял ее. – Кто-то охотится за тобой, и ты должна быть осторожной, потому что я очень за тебя боюсь.

– Я сейчас даже думать об этом не могу, у меня для этого не хватает свободных серых клеточек. Мне нужно выяснить то, что возможно, о своем прошлом, может, тогда все станет понятным. Но Отис мертв, мои родители мертвы, а Эр-Эл смотрит на меня как на маленькую девочку. Никому ни черта не известно.

– Знаешь, я предлагаю позавтракать нам с тобой утром твоими бабушкой и дедушкой. Они остановились в отеле в номере… – Грифф вдруг понял, что Шарлотта спит, прижавшись лбом к его лбу. Она дышала тихо и ровно. Он снова поцеловал ее, на сей раз лишь прикоснувшись губами к ее губам. Она спала, тесно прижавшись к нему. Именно так, как ему нравилось.

– Спокойной ночи, красавица.

– Спокойной ночи, – сквозь сон пробормотала Шарлотта.

Грифф подвинулся, повернулся на бок, прижавшись спиной к спинке дивана и увлекая за собой Шарлотту. Свет все еще горел, все вокруг было разгромлено, но они с Шарлоттой снова были вместе, и это было самым важным. Грифф поцеловал ее волосы, обещая себе, что сделает все, чтобы с ней ничего плохого не случилось. Он любил ее и должен был заставить ее осознать это. С этой мыслью Грифф провалился в сон и спал до тех пор, пока солнце не разбудило его.

Он повернул голову, спасаясь от слепящего луча, открыл глаза и встретился взглядом с Шарлоттой, но только она не спала рядом, а сидела на стуле, и в ее широко открытых глазах, устремленных на него, была тревога.

– Господи, что на этот раз? – Грифф сел. – Если это утро станет продолжением вчерашней ночи, мне придется надеть броню.

– Я позвонила им. Через пятнадцать минут я завтракаю со своими бабкой и дедом. Мне надо было бы душ принять и переодеться, но я боюсь растерять всю свою решимость. Хочешь, пойдем со мной? Это ведь твой отель. А там может случиться кровопролитие.

– Это наш отель, и ты можешь проливать там все, что пожелаешь. Мою кровь, к примеру.

– Да, но только их я ненавижу еще больше, чем тебя. Так хочешь пойти со мной? И как меня угораздило заиметь таких вот родственничков? А еще говорят, что внуков любят даже больше, чем детей? Охают над ними, ахают. «Как ты выросла, детка» и прочее дерьмо. – Шарлотта нахмурилась. – Ерунда. Да я бы и не хотела это слушать. Но идти все равно надо. Они – мои единственные родственники, единственное звено, связывающее меня с Эйди и Уильямом, и только они могут рассказать мне о моих родителях и о том, что произошло.

Грифф встал.

– Договорились. Я пойду с тобой, а ты соглашаешься переехать ко мне в отель.

– У меня глубочайший кризис, а у тебя хватает совести со мной торговаться? Любой ценой готов получить то, что хочешь. И у тебя это очень хорошо получается.

– Я делаю это ради тебя. Если бы я думал о себе, то предлагал бы общую постель. Так что это не принуждение, а скорее благое побуждение, Оглянись вокруг, Шарлотта. Жить здесь нельзя. Ты даже кофе тут сварить не можешь.

– Я могла бы вернуться домой, поехать к Бри или…

– На случай если ты что-то подзабыла, то позволь мне напомнить: сейчас с тобой под одной крышей жить опасно, моя сладкая. Неприятности следуют за тобой по пятам, и это не совпадение. Кто-то всерьез за тебя взялся. Ты же не хочешь навлекать неприятности на отца или подруг? Вот и получается, что остаюсь только я. Отель не такой уж большой, и на меня работают преданные люди, так что они присмотрят за тем, чтобы никто посторонний сюда не проник.

– Нет. – Шарлотта решительно тряхнула головой. – Это исключено. – Она встала. – Почему я должна быть уверена, что ты не станешь каждую ночь забираться ко мне в постель? Разве не ты только что говорил об общей постели?

– А почему я должен быть уверен, что ты не станешь забираться ко мне в постель?

Шарлотта скрестила руки на груди.

– Вот те крест, чтобы мне сдохнуть, если это случится. Но почему-то мне кажется, что ты стараешься вовсе не ради того, чтобы забраться ко мне в постель; тебе хотелось заставить меня, несчастную, спрыгнуть с балкона, свернуть себе шею и таким образом самоустраниться. И вот тогда вторая половина «Магнолия-Хаус» будет твоей по полному праву. Разве могу я доверять тебе после того, что ты сделал?

– Я не юрист, но мне кажется, наследником является ближайший родственник, то есть, если ты умрешь, твою долю унаследует Эр-Эл. И я никогда тебе не лгал. Просто кое-чего недоговаривал.

– Я, пожалуй, буду спать лучше в парке.

Грифф укоризненно посмотрел на нее, явно призывая вернуться к реальности.

– Ладно, ты меня уговорил. В парке жуки, а я их боюсь. Но сейчас мы уже опаздываем, нам надо идти.

Заправив рубашку, которая успела изрядно помяться и потерять свой первоначальный вид, Грифф поспешил следом за Шарлоттой. Он нагнал ее уже в коридоре.

– На мне даже пиджака нет.

Они вместе спустились по лестнице.

– Мы скажем бабушке с дедушкой, что ты брат – близнец Гриффа. Братишка-грязнуля.

– Нервничаешь?

– Не знаю. Я вообще ничего не чувствую, даже собственного тела.

Они повернули за угол на Брайтон-стрит.

– А как отреагирует твой персонал на то, что я поселюсь в отеле?

– Попрячутся. Они же помнят летающие орехи.

– Кстати, о том каретном доме на заднем дворе. Почему бы тебе не превратить его в «люкс» для молодоженов с вьющимися по стенам розами, с отдельным маленьким садом и верандой? Такой домик, полный истинного южного шарма? Я могла бы сделать проект, помочь в отделке и тем самым поднять стоимость отеля. Но тогда тебе придется заплатить мне еще больше.

Грифф подтолкнул ее к входу в отель.

– Отличная мысль. – Он улыбнулся, глядя на нее. – Девушка заблудилась на улице с односторонним движением, но дай ей в руки молоток и гвозди, и она тебя удивит.

– Строительные гены. От Уильяма. Пожалуй, я знаю о себе больше, чем мне казалось. Интерес к строительству у меня в крови.

– Можно сделать там бар, специализирующийся на мартини. Любые коктейли, любые сорта. Шоколадные, фруктовые, какие хочешь.

Подошедший Деймон положил руку Гриффу на плечо и сказал:

– Ну вот вы и здесь наконец. Два самых популярных на сегодняшний день человека в Саванне. Все только о вас и говорят.

– Это еще не самое плохое. Рейберны ждут нас на завтрак.

– Эдвина в своем синем костюме похожа на генерала Патона, а на Шипли бежевый пиджак. Официантам уже пришлось сгребать снег с их стола. Придется вам крепко постараться, чтобы не превратиться в ледышки, сидя с ними рядом. Желаю вам приятно провести время.

Деймон отошел, и Шарлотта крепко уцепилась за Гриффа. Он бы предпочел, чтобы она вцепилась в него в порыве страсти, а не борясь с волнением накануне встречи со своими ненаглядными родственниками. Но увы, этого не случится. Хорошо уже то, что ему удалось уговорить ее переехать в отель.

– По-моему, Эд и Шип не могут быть такими уж плохими.

– Они прогнали со своего порога осиротевшего младенца, и этим младенцем была я. На мой взгляд, слово «плохие» в применении к ним слишком им льстит.

– Ты можешь просто повернуться и уйти. Никто не заставляет тебя с ними встречаться. Но тогда ты откажешься от возможности узнать кое-что о себе.

– Я хочу встретиться с ними не только из-за этого. – Шарлотта сделала глубокий вздох. – Что, если они имеют какое-то отношение к убийству?

– Они простые обыватели, а не убийцы.

– В свое время они приехали в Саванну из Бостона, чтобы не дать Эйди продать колье. А вдруг если они нашли человека, который согласился раздобыть для них колье любой ценой, но дело сорвалось, и они остались с носом? Не обязательно убивать самим, можно нанять киллера.

– Убита была их родная дочь.

– Я их внучка, но вспомни, как они со мной поступили. Образцовыми родителями они вряд ли были.

– Ты собираешься обвинить деда и бабку в убийстве?

– Нет, конечно. Этого делать я не буду. Просто хочу чуть-чуть намекнуть им на такую вероятность.

– Ну что ж!

Грифф прошел следом за Шарлоттой через сад. Она лучезарно улыбалась – пожалуй, слишком лучезарно.

– Бабуля, дедуля, приветик, – сказала она тоном маленькой девочки. – Это я, малышка Джейден, только уже большая. – Она помахала им рукой. – Давненько мы не виделись.

Парочка уставилась на нее во все глаза. Похоже, в Бостоне так не было принято приветствовать друг друга за завтраком.

– Джейден? Это действительно ты?

– Джейден Карсуэлл. – Шарлотта выдвинула стул и села. – А теперь я хочу услышать правду о том, как вы обездолили мою мать, Уильяма и меня.

У парочки глаза продолжали лезть на лоб.

– Ты не хочешь представить нас твоему…

– Не хочу.

Подошел официант, но Грифф жестом отправил его прочь. Представление было слишком хорошим, чтобы его прерывать.

– Ну, Эддисон – то есть Эйди, твоя мать, – вышла замуж за того человека, который нам не нравился, вот мы и проявили жесткость, – сказала бабуля.

– Все так просто?

– Она знала, что мы чувствуем, Джейден, – добавил дедуля. – Тогда она получила в наследство колье и…

– Колье с тринадцатью белыми бриллиантами и тринадцатью желтыми, – с придыханием сообщила бабуля. – Это не просто колье. Моя мать завещала его Эйден, своей внучке, вместо того чтобы передать его по наследству мне, как положено. Она купила его на деньги, принадлежавшие нашей семье, у друга, а как оно досталось другу, никто не знает. Когда Эддисон сообщила, что намерена его продать, мы просто не могли этого допустить и приехали, чтобы помешать ей это сделать. Но колье кто-то украл, и Эддисон, Уильям и ты дорого заплатили за то, чтобы сохранить этот отель, вот и вся история.

– Вся? – сквозь зубы процедила Шарлотта.

Дедуля положил локти на стол.

– Я понимаю, что это может показаться несколько жестким, но ведь Эддисон пошла против нашей воли, прекрасно зная, что из этого может получиться. Ей было наплевать на нас и наши чувства, она выбрала Уильяма. Она предпочла его нам, и ей осталось лишь пожинать плоды своего выбора.

– К тому же, – сказала бабуля, – колье должно было стать семейной реликвией, которую передают из поколения в поколение. Это колье должно было служить прославлению рода Рейбернов. Когда у тебя есть такая прекрасная, такая драгоценная вещь, ты ее не продаешь. Ты бережешь ее, защищаешь любой ценой ради себя и своей семьи. Но Эддисон этого не понимала. Ей был нужен только Уильям.

Бабуля сладко улыбнулась.

– И теперь, когда ты уже совсем взрослая, мы можем быть друзьями, верно? Ты же наша внучка.

– Вообще-то, – сказала Шарлотта и поднялась, сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев, – я – Шарлотта Дешон, потому что другой я быть не умею и не хочу. К тому же я веду расследование, и на вашем месте я не стала бы далеко уезжать из города. Есть, знаете ли, одно нераскрытое убийство, я как раз этим делом занимаюсь и намерена раскрыть это преступление.

– И есть одно колье, которое надо найти, – добавила бабуля. – Мое колье.

– Или мое, – сказала Шарлотта, чуть приподняв бровь, чтобы бабуля поняла, что она не шутит. – В одном мы пришли к согласию – я действительно уже взрослая девочка. Я не юрист, но знаю, что наследство переходит к ближайшему родственнику. То есть ко мне, я же дочь владелицы колье, верно? Приятного вам аппетита. Пока.

Грифф поспешил следом за Шарлоттой в коридор, а затем втолкнул ее в свой кабинет.

– Ну ты даешь, детка! Ты отлично держалась и все делала правильно, пока не дошла до колье. Зачем ты сказала им, что претендуешь на него? О чем ты, черт возьми, думала? Если они твоих родителей из-за него угробили, то и с тобой поступят так же.

Шарлотта поцеловала его в щеку.

– Я знаю.

– Знаешь? Шарлотта, девочка моя, какой-то парень угрожает тебе, а теперь эти пираты «Черной лагуны» открывают на тебя сезон охоты. Могла бы прямо сразу нарисовать мишень у себя на спине. Такой вот бычий глаз.

– Все, что угодно, только не бычий глаз. А тебе не кажется, что эта парочка имеет отношение к ночному нападению на меня, к разгрому в офисе и угрожающей надписи на стене?

– Возможно, между ними и есть связь, но это не очевидно.

– Если полиция до сих пор ничего не раскрыла, то надо найти способ заставить убийцу выйти из тени. Только я могу это сделать. Ради Эйди и Уильяма, да и ради себя самой я должна во всем разобраться.

Грифф заключил ее в объятия и поцеловал.

– Ты должна была мне сказать об этом раньше.

– Я и сама не знала – придумала все на ходу, пока шла сюда.

– Хорошо, что ты остаешься в отеле, потому что я собираюсь жить в твоем номере. Ключ у меня есть. Мы слегка повздорили, но ты поймешь, что мне можно доверять. Ты снова поверишь мне, Шарлотта. Мы обязательно будем вместе, как нам и было предначертано судьбой.

Грифф просунул руки под ее блузку и провел ладонями по нежной спине. А потом поцеловал ее, как мужчина, который знает, чего он хочет, потому что он действительно знал, чего хочет.

– Я хочу тебя, Шарлотта. Сейчас еще сильнее, чем прежде. – Грифф ласкал ее нежную плоть.

– А может… может, ты хочешь мой отель? – Взгляды их встретились. – Как сказала бабуля, когда у тебя есть что-то очень ценное, ты пойдешь на все, чтобы удержатьэту вещь.

Грифф отступил на шаг.

– Ты для меня самая большая драгоценность, Шарлотта. Клянусь. Я хочу все исправить и вернуться к тому времени, когда еще не было этого удара в челюсть. – Он прикоснулся к ее щеке. – Мне бы хотелось, чтобы мы оказались в кровати – занимались любовью и строили планы на будущее. И, по моим ощущениям, тебе по душе то, что я предлагаю.

– Возможно, я так восприимчива к твоему предложению, потому что у тебя отель, мой отель.

Теперь уже у него брови поползли вверх.

– Так ты целуешь меня из-за «Магнолия-Хаус»? Потому что хочешь получить отель?

– Где заканчиваемся мы и начинается отель, Грифф? Все так сплелось. Отель – такая значительная часть твоей жизни, а теперь и моей тоже. Ты никогда ни с кем не делил его, Отис не в счет. И вот вдруг появляюсь я и порчу всю картину.

– Считаешь, я обрабатываю тебя ради отеля?

– Я не знаю, намеренно ты так поступаешь или срабатывает подсознание, но с нами обоими что-то не так. Черт, мы попали в заколдованный круг. Ты, я, «Магнолия-Хаус» и битва за наследство – вот такая каша.

– Я не хочу воевать, я хочу тебя.

– И я хочу тебя. Но когда-то это было просто влечением, а сейчас все изменилось. Вопрос: почему?

– О черт!

Глава 15

Задыхаясь, Сэм откинулся на спину; весенний ветерок обвевал его обнаженное тело, покрытое самым сладким потом – потом, добытым самым сладким из трудов – сексом.

– Присси Сент-Джеймс, – выговорил он наконец, – секс с тобой лучше, чем кленовый сироп на блинчиках с черничным вареньем, испеченных из овсяной муки.

Присси в полном изнеможении лежала на спине и смотрела в потолок.

– Ты сравниваешь меня с едой? – со смехом проговорила она.

– С лучшей едой, моя сахарная. С едой, которую готовила моя бабушка, царство ей небесное. – Сэм скосил глаза на Присси. – Кажется, я уже снова проголодался.

– Завтрак в номер? – Она провела ладонью по его груди.

– И Сэм на завтрак?

– Конечно, Сэм. – Присси засмеялась, глядя на то, как Сэм, скатившись с кровати, побежал в ванную избавляться от кондома.

– Я приму душ. Я быстро. – «Холодный душ», – добавил он про себя. – Мне надо на работу. – Сэм включил воду. Он никогда так не поступал, никогда не позволял себе отвлекаться на секс перед работой, но сейчас… сейчас в его жизнь вошла Присси, и все изменилось.

Когда он вернулся в спальню, Присси лежала ничком поперек кровати, и волосы ее разметались по простыне.

– У тебя лучшая попка во всей Джорджии, – объявил он.

– Почему ты так долго? – Присси погрозила ему пальчиком. – Мне так одиноко в этой огромной кровати без тебя.

– О, девочка моя! – У него опять что-то зашевелилось внутри. – Но у меня нет для этого времени.

– Только минутка. Одна маленькая минуточка.

– Лгунья. – Однако Сэм уже лег и перевернул Присси на бок, лицом к себе, любуясь ею. Как мог он ей отказать? – Я уже опаздываю.

– И сестрам придется начать работу над крышей без меня. – Она провела кончиком пальца по его губам. – Но все они как-нибудь без нас выживут. – Присси подмигнула ему:

– Хочешь поиграть?

– Мы всю ночь играли. Я совсем без сил.

– Тогда я поиграю. Совсем чуть-чуть, и посмотрим, не захочешь ли ты ко мне присоединиться. Я сделаю так, чтобы ты вспоминал меня в этом своем внушающем уважение банке. – Она медленно убрала палец с его выразительного лица. – У тебя такие красивые губы. Я тебе когда-нибудь об этом говорила?

– Примерно минут двадцать назад.

– Можно и повторить. Они того стоят. – Она поцеловала его верхнюю губу, потом нижнюю, втянула ее к себе в рот, позволив Сэму насладиться ее вкусом, давая прочувствовать, как их губы ладят друг с другом, словно друг под друга скроены. – И твой подбородок. – Присси поцеловала его чуть пониже губ. – Мне нравится твоя утренняя щетина.

– Я только что побрился.

– Я просто фантазирую. И твоя грудь. Мне нравится она утром и ночью и днем тоже нравится, и вечером. – Она потянула за курчавый волосок на его груди, поддразнивая, возбуждая. – Видит Бог, у тебя такая красивая широкая грудь, Сэм Пейт. – Присси поцеловала сначала один сосок, потом другой.

– Наслаждаешься?

– Еще как. Он вздохнул:

– И я тоже, детка.

– И живот, – ворковала она. – У тебя такие красивые мышцы. – Она лизнула его пупок, потом чуть ниже, и он вздрогнул. – Всякий раз, когда я с тобой, мне хочется съесть тебя живьем. – Палец ее остановился у основания его члена. – Ты обладаешь непревзойденными мужскими достоинствами.

– Я не могу поверить в то, что ты со мной делаешь, Присси.

– Сахарный мой, я не могу поверить в то, что ты делаешь со мной, – сказала она, на южный манер растягивая слова, и провела рукой по его растущей эрекции. – Мне нравится смотреть, как ты твердеешь, и знать, что все это только для меня.

– Я за тобой не успеваю.

Присси обхватила рукой его член, и Сэм резко втянул ртом воздух.

– Ты лжешь мне, Сэм Пейт. Ты прекрасно за мной успеваешь. – Она поцеловала головку. – Ты делаешь меня такой теплой и влажной внутри как раз тогда, когда я начинаю опасаться, что во мне больше ни тепла, ни влаги не осталось.

– Присси, что ты делаешь?!

– Завтрак. – Она перекатилась на него и глубоко взяла в рот его член.

Земля покачнулась под ним, в легких не осталось воздуха.

– Я никогда не делала этого прежде, – сказала Присси, поцеловав его с одной стороны, потом с другой. – До сих пор мне это никогда не нравилось. – Она усмехнулась. – До тебя. Я хочу познать тебя всеми возможными способами, и хочу, чтобы ты брал меня всеми способами, которые ты способен изобрести. Ты такой жаркий, такой твердый. – Она села на него, касаясь влажным лоном его ног.

– Господи, Присси, – простонал Сэм. Язык ее и губы ласкали его член, и ее длинные каштановые волосы падали ей налицо, как величественный водопад.

– Мне хочется отдать должное каждому дюйму. – Она подмигнула Сэму. – А тут довольно много дюймов, и всем им надо воздать по заслугам.

– Ты мне льстишь.

Последовал еще один долгий поцелуй.

– Если только чуть-чуть.

Сэм взял ее за плечи и приподнял, и она оказалась с ним лицом к лицу. Глаза ее ярко горели, горели счастьем, волосы растрепались.

– Довольно. Хватит.

– Нам с тобой никогда не хватит. Я уже думаю, что хватит, но тут что-то внутри меня начинает разгораться вновь, и я снова тебя хочу. Меня постоянно к тебе тянет.

– Тебя тянет ко мне? Как пьянчугу к спиртному?

– Считай меня безнадежным алкоголиком. Он перевернулся, оказавшись сверху.

– Что-то возникло между нами. Что-то чудесное и волшебное. Но я, кажется, уже больше не могу.

Сэм сложил руки на груди.

– Не можешь? Посмотри на меня.

– Не могу. Я получу то, что вижу?

– Всему свое время.. – Он взял Присси за запястья и закинул ей руки за голову, любуясь ее плоским животом, изящными стройными бедрами и розовыми сосками. – О, детка, ты – само совершенство.

Присси покачала головой:

– Я не могу больше терпеть, Сэм.

– Еще чуть-чуть, сладкая. – Он наклонил голову и глубоко втянул ее левый сосок, лаская языком нежную плоть, и ее стоны наполнили комнату, делая его еще тверже.

– Сэм, – задыхаясь, проговорила Присси, прогибаясь ему навстречу, – сейчас же, черт тебя дери.

– Не забывай: чем сильнее ты хочешь, тем лучше у тебя получается, а я хочу, чтобы тебе было очень, очень хорошо. – Сэм втянул в рот ее второй сосок и провел по нему языком, превратив его в твердую бусину. Он слегка прикусил его, и с губ Присси сорвался еще один стон, пронзив Сэма желанием. Он поцеловал ее. – Тебе нравится?

– Это великолепно. Невероятно. А сейчас я хочу твой член!

– Что за язык. – Сэм усмехнулся. – А я хочу еще поцелуев. – Он опустил ее руки, подался назад и поцеловал темный треугольник у скрещения ног.

– Ладно, ты меня поцеловал. Теперь сделай это, – проговорила она, тяжело дыша. – Я сейчас взорвусь. – Он устроился у нее между ног. – Я так готова для тебя, Сэм. Я так тебя хочу.

Он погладил внутреннюю поверхность ее бедер, заставляя расслабить ноги. Воздух в комнате был наполнен запахом секса.

– Ты такая нежная, такая гладкая.

– А ты слишком многословный. Ты не на митинге, не забыл?

Сэм раздвинул ее ноги.

– Вот так, откройся для меня, сладкая. Позволь мне взять тебя. – Он согнул Присси ноги и слегка надавил, раскрывая ее еще шире. Затем ладонями помассировал внутреннюю сторону ее бедер и, наклонив голову, поцеловал ее в жаркие набухшие губы.

– Сэм! О Господи, Сэм!

Бедра Присси взметнулись вверх. Он поцеловал ее клитор. Тело Присси содрогалось и прогибалось, требуя большего. Сэм нырнул языком в горячий влажный проход.

– Сэм, я не могу… держаться…

– Не сдерживай себя, детка. – Он снова взял ее языком. – Позволь мне любить тебя. Позволь мне доставить тебе удовольствие.

Тело Присси напряглось, и оргазм прошил ее насквозь, потряс до основания. Любить Присси – что может быть лучше? И тогда Сэм наполнил ее собой, скользнул глубоко, накрыв ладонями ее ягодицы, приподнимая ее к себе навстречу. Она схватилась за спинку кровати, поднимая бедра, и Сэм входил в нее раз за разом, пока оргазм не настиг ее во второй раз и пока сам он не взорвался, весь обратившись в страсть, первозданную страсть, ничего сильнее и ярче которой он не испытывал в жизни.

Эйфория. Да, только так можно описать чувство, которое Сэм испытывал, занимаясь любовью с Присси. Любовью? Он ее любит? Тяжело дыша, он перевернулся, увлекая ее за собой.

– Смотри, что ты начала.

– Смотри, что ты закончил. – Присси счастливо засмеялась, и Сэм тоже.

– А теперь мне действительно пора на работу, правда, при виде этой довольной ухмылки у меня на физиономии даже самый тупой догадается, почему я опоздал.

Она прижалась подбородком к его подбородку. Губы их почти соприкасались.

– Я сегодня пою в «Голубой ноте». Придешь? Сэм закрыл глаза, и она спросила:

– Что-то не так? Если ты любишь джаз, то это место как раз для тебя. Конечно, этот джаз-клуб не самое престижное место в городе, но тебе понравится Джимми, и я познакомлю тебя с Лулой-Джин и…

– Президенты банков, особенно молодые, которым еще необходимо утверждаться и зарабатывать себе репутацию, предпочитают проводить досуг в загородном клубе или…

– Ты хочешь сказать, что я для тебя недостаточно хороша? – Она разрывала ему сердце.

Сэм открыл глаза.

– Мои родители пробивали себе путь в жизни, неуклонно карабкаясь вверх по социальной лестнице. Мой дед был фермером-арендатором. Мой отец ходил в вечернюю школу, а мама давала уроки игры на фортепьяно. Отцу удалось пробиться в жизни, и он ждет от меня того же. Конечно, то, как, где и с кем я провожу время после работы, никого, кроме меня, не касается. Это так. Но это и не так. Мне все-таки приходится играть по правилам. Имидж – это очень важно.

– Ты хочешь сказать – снобизм.

– У снобов есть деньги. Парень в футболке от «Олд нэйви», попивающий пиво в местной пивнушке, – не тот человек, к которому придут инвесторы и вкладчики, чтобы доверить ему свои сбережения.

Огонек в глазах Присси погас.

– А как же я?

В животе у Сэма что-то судорожно сжалось. Верно, а как быть с Присси? Она не могла стать его избранницей, это было совершенно очевидно.

– Ты идеально мне подходишь, – солгал он. – Ты получила безупречное воспитание. Тебя вырастили монахини. – Сэм ободряюще улыбнулся.

– И еще я сирота без всяких связей и без денег. Вот почему мне так важно, чтобы ты помог мне с бизнес-планом. Это мой билет в мир большого бизнеса – оформление и реставрация больших домов. Я могла бы начать зарабатывать приличные деньги и помочь сестрам в их заботе о детях. Я стольким им обязана.

– Только вот твой план не работает. После вашего неудачного сеанса никто не хочет работать в морге. Я знаю, что добрые сестры тебе помогают, но эта мера временная. Им не под силу выполнить все необходимые работы.

– А ты не мог бы просто взять и ссудить нам немного денег? В конце концов, морг того стоит.

Сэм состроил кислую мину. Чувствовал он себя при этом отвратительно.

– Я постараюсь что-нибудь придумать.

– В самом деле?! – радостно взвизгнула Присси. Как мало ей нужно для счастья.

– Много дать не смогу, но кое-что дам, обещаю, – сказал Сэм, прикидывая, какие слабые активы мог бы ради Присси ликвидировать. Ей ни к чему знать, что ссуда будет персональной. Если она узнает правду, то будет чувствовать себя в долгу перед ним. А Сэм хорошо знал, каково это быть перед всеми в долгу, и не мог допустить, чтобы и Присси ощутила это.

Она поцеловала его.

– Спасибо тебе за все. Мы заставим деньги работать. Мы все выплатим. – И Сэм нутром чуял, что так оно и будет. Присси – настоящий боец, она умеет выживать, и женщина она чудесная. Она способна позаботиться и о себе, и о других. Ею можно восхищаться. К несчастью, банки оперируют совсем иными понятиями.

– О чем ты задумался, Сэм Пейт?

– Знаешь, ты очень похожа на мою бабушку.

– Мне не хватает настоящей семьи. Раньше я не думала, что мне будет так этого не хватать. Конечно, сестры – моя семья, но после того как Шарлотта узнала, кто она, меня не оставляет беспокойство. Мне бы тоже хотелось узнать правду о себе.

– Но по-моему, вы, четыре подруги, поклялись никогда не оглядываться назад.

– И все-таки кто я такая? – Присси вскочила. – Знаешь, я хочу поговорить с Минервой. Мне кажется, она многое знает и обо мне, и о тебе. Ты тоже это понял? Потому и сбежал?

– Признаюсь, она меня немного испугала.

– Черт, эта женщина может напугать. Еще бы, на общается с призраками и прочими обитателями потустороннего мира. Но меня она знает, я это чувствую. И знает она не просто Присси Сент-Джеймс, но и другую Присси. Ту, которую даже я не знаю.

– Будь осторожна со своими желаниями, детка. – Сэм понятия не имел, почему вдруг сказал это.

Присси вопросительно посмотрела на Него:

– Что ты имеешь в виду?

– Я и сам не могу этого объяснить. Присси присела на край кровати.

– Я хочу узнать о себе, например, такое: почему у меня бывают предчувствия. Почему я знаю, хороший передо мной человек или гнилой; знаю, оставила ли сестра Джун свою корзинку с шитьем в гостиной или в спальне; и знаю, когда Бейб забывает вовремя оплатить страховку. Я просто знаю это. – Она обхватила лицо Сэма своими нежными ладонями и заглянула в его глаза. – Просто знаю, как знаешь и ты.

– Я?

– В твоем голосе звучит удивление, но глаза говорят о другом. Сэм Пейт не просто самый молодой президент банка. Ты не такой, как все. Я это чувствую.

Сэм закрыл глаза, и по телу его пробежала дрожь. Он ощущал энергию Присси, ее доброту, ее любовь к нему. Но он не хотел этих ощущений. Его вполне устраивала его работа, и он не мог ее потерять. А если станет известно, что… Он взял руки Присси в свои.

– Может, ты просто заболеваешь гриппом, и отсюда все твои ощущения.

– И ты, и я – мы оба не такие, как все. Именно поэтому мы мгновенно почувствовали влечение друг к другу. Поэтому мы набросились друг на друга в лифте, даже не зная имен друг друга. Между нами есть связь, Сэм. Мистическая связь. Я долго пыталась закрывать глаза на то, кто я и что я, надеялась, что все само пройдет, но оно не проходит, и я готова поспорить, что и тебя это «нечто» не оставляет в покое.

Сэм встал, тряхнул головой:

– Нет, Присси, насчет этого ты не права. По крайней мере в том, что касается меня. У Сэма Пейта есть лишь одна сторона – это логика и ответственность. Банковская сторона.

– Но ты знал, где была Шарлотта, когда упало дерево. Знал, что она в безопасности.

– Просто я хотел успокоить тебя, моя сладкая. – Он направился к шкафу, где на вешалках в ряд висели опрятные белые сорочки. Вот она, его жизнь. Этой жизни он для себя добивался, этой жизни ждут от него все. Он не должен позволять себе сумасбродные выходки, такие как роман со «странной» Присси Сент-Джеймс. Почему Присси не такая, как все? Обычная, нормальная женщина. Какие еще таинственные предчувствия? Хотя, наверное, обычная женщина едва ли смогла бы похвастать таким темпераментом, таким огнем, всем тем, что составляет сущность Присси. И все же… – Я не смогу сегодня послушать, как ты поешь, Присси, – только что вспомнил, что у меня есть срочная работа. Я позвоню тебе около полуночи, если ты не против.

– Ты меня не слушаешь. – В голосе ее звучали боль и разочарование. Сэм чувствовал себя последним негодяем.

– Завтра мы могли бы устроить романтический ужин. Что ты на это скажешь?

– Скажу, что ты напоминаешь мне Роберта Ларсона, парня, с которым я встречалась в старших классах. Он тоже считал меня ненормальной и встречался со мной только ради секса.

Вот дерьмо!

– Ты говоришь ерунду, Присси. – Сэм снял с вешалки рубашку, бросил ее на кровать и крепко обнял Присси. Как хорошо, что она сейчас с ним. – Я хочу, чтобы мы были только вдвоем: ты и я, и никого больше.

Возможно, подумала Присси. Но по ее ощущениям получалось, что это «возможно» походило на «скорее всего нет». Назови это как угодно, хоть интуицией, хоть провидением, но она знала, что на самом деле происходит. Иногда это знание было ей на пользу, иногда, как сейчас, лучше бы ей не знать. Иногда, Присси просто не хотелось знать все. Лучше быть несведущей и счастливой, чем сведущей и несчастной.

Этот крысиный ублюдок лгал. Она была для него недостаточно хороша, он не считал ее достойной себя. Сэм поцеловал ее в лоб.

– Мне надо бежать. Все в порядке?

– Я поговорю с тобой после того, как вернусь из «Голубой ноты».

Он вновь ее поцеловал, и Присси направилась в душ. Когда она вышла, Сэм уже ушел. Присси пнула ногой туфлю, промахнулась и ударилась пальцем ноги о комод. Прыгая на одной ноге, она сказала себе, что все сегодня пошло не так, и если уж кому дано знать об этом наверняка, то это ей и… и Минерве.

Да, пришла для Присси Сент-Джеймс пора выяснить, почему она была не такой, как другие. Ведь то, что она отличалась от всех прочих, не могло объясняться тем, что ее воспитали монахини, которые умели слушать сердцем и не понаслышке знали о том, что такое душа. Присси оделась и вышла на улицу. Утренний час пик уже прошел, Саванна вернулась к привычному неторопливому ритму жизни. С Броутон-стрит Присси свернула на Сен-Джулиан и остановилась перед Хэмптон-Лиллибридж-Хаус – зданием с покатой крышей. Неудивительно, что в доме поселились призраки, ведь это построил янки.

Присси смотрела на тропинку, что вела в обход дома – к Минерве, – чувствуя себя девочкой из сказки, что читала ей на ночь сестра Джун. В той сказке дети пошли в лес и, чтобы найти обратный путь, крошили хлеб и крошки бросали на землю. Но вот только птицы склевали те крошки. Не случится ли с ней того же, что с детьми, заблудившимися в лесу, если она пойдет по этой тропинке?

– Ты хочешь поговорить со мной, дитя мое? – спросила Минерва. Она шла навстречу Присси. Волосы у Минервы стояли дыбом, как после удара молнии, а синий фартук был весь в муке, но глаза ее, эти всезнающие и всеведающие серые глаза, были по-прежнему зоркими.

– Я не знаю.

Минерва засмеялась:

– Честный ответ.

– Трусливый ответ. – Присси набрала в легкие воздух. – Вы знаете, кто оставил меня на пороге монастыря? – выпалила она, всей душой желая услышать в ответ «нет».

– Да, я это знаю, – кивнула Минерва и присела на ступеньку, глядя Присси прямо в глаза. – Но у меня другой вопрос: а хочешь ли ты это знать?

– Вы не могли бы дать мне намек? Ну, например, стоит ли мне это знать, в смысле будет ли мне хорошо от того, что я узнаю, или, наоборот, плохо, и тогда мне не стоит об этом знать? Что, если я стану задавать вам вопросы, а вы будете говорить мне «горячо» или «холодно»? Как в игре. – Присси понравилась эта идея. – Да, как в игре.

– Как в игре, говоришь? Но эта игра не будет игрой «Угадай-ка», скорее, она похожа на игру «Знаю – не знаю».

– Придумала! Цифры. Нет, карты! – воскликнула Присси и часто-часто закивала, как дурацкая кукла болванчик. – Карты. Точно. Меня обыгрывали в карты. В покер.

Минерва засмеялась:

– Даю тебе еще одну попытку.

Минерва протянула Присси свою морщинистую руку, и Присси взяла ее и тут же почувствовала, как исчезают хлебные крошки – таким сильным было ощущение того, что она углубляется в призрачный лес, откуда нет возврата.

– Карты с картинками и цифрами. – Она встретилась взглядом с Минервой, и по спине ее пробежал холодок. И тогда Присси вдруг прошептала:

– Карты Таро.

– Вот теперь мы уже к чему-то пришли, верно? – Но я никогда не гадала на Таро.

– Но увы, кое-кто гадал. Кое-кто, кто тебе очень близок.

– Вы? – Присси крепко сжала руку Минервы. – И моя мать. Господи, вы моя мать!

– Бабушка, дитя мое. Твоя мать…

– Умерла, – прошептала Присси, и ее пронзило болью. – В морге. Все это сходится, верно? – То был даже не вопрос, Присси знала, что все так и было.

– Да, твоя мама вот уже двадцать пять лет как мертва, девочка, но она отправилась в морг, когда еще была живой, а не мертвой.

– Но почему она оставила меня на пороге монастыря? Почему не позволила тебе меня растить? – Присси закрыла глаза, потом резко их открыла, и дрожь пробежала у нее по спине. – Убийство… и колье, и моя мать. Все это как-то связано. Но как? Почему?

– То колье… Ну, его никто не нашел. И тогда они отправились к твоей маме, зная, как хорошо она умеет общаться с духами. Она сказала, что может найти колье. Но не смогла. Все, что она видела, – это солнечный свет. Много-много солнца. Полицейские перерыли весь морг и палисадник перед ним, но так ничего и не нашли. Твоя мама была посрамлена, все вокруг называли ее самозванкой, пустышкой. Над ней смеялись. И, не желая, чтобы ее крошка-дочь тоже стала однажды посмешищем, она оставила тебя на пороге монастыря. Чтобы снять проклятие. И взяла с меня клятву, что я не стану к тебе приходить. Не стану искать встречи с тобой. Она оставила тебя и ушла. И больше не возвращалась. Все эти годы я наблюдала за тобой. К несчастью, твоя мама зря понадеялась на то, что, доверив твое воспитание монахиням, избавит тебя от заклятия. У тебя дар, дитя мое, такой же дар, какой был у твоей матери, какой есть у меня. Я-то знаю, все эти годы я следила за тобой.

Присси с трудом дышала. Она не смогла бы пошевельнуться, даже если бы кто-то завопил ей в ухо, что на ней горит одежда. Минерва убрала руку.

– А потом ты сама ко мне пришла, попросила провести тот сеанс. Я знала, что у тебя есть дар. Мы же одной крови. – Минерва встала и крепко обняла Присси. – И еще ты красивая девочка. Как твоя мать.

– Сестры ничего не знали?

– Я дала слово твоей матери и не могла нарушить клятву.

– И что же мне теперь делать?

– Решать тебе, но только используй свой дар во благо, а не во зло, дитя мое.

Присси взяла Минерву за руку. Душа ее переполнилась счастьем.

– Теперь у меня есть бабушка.

– А у меня есть чудная внучка.

– Могу я сказать сестрам? И еще Шарлотте, Бейб и Брианне?

– Мне будет приятно, если ты это сделаешь. Я горжусь тем, что у меня такая внучка. Но не боишься ли ты того, что скажут люди?

Сердце Присси радостно пело.

– Всю свою жизнь я не знала, кто я и почему не такая, как все. А теперь я это знаю, и еще у меня есть ты.

Слеза скатилась по щеке Минервы, и она засмеялась:

– Вот уж никогда не думала, что буду сегодня вот так сидеть с тобой и разговаривать.

– А мы вот сидим тут и говорим. Невероятно, правда? Ты любишь персиковое мороженое?

– Мое любимое.

На этот раз засмеялась Присси.

– Завтра в полдень встречаемся в кондитерской на Ривер-стрит. Я угощаю. – Она встала. – А теперь я пойду к сестрам и расскажу им, что у меня есть бабушка и что у них появилась родственница – еще один член нашей семьи. Ты их полюбишь. Ты и представить себе не можешь, какой ужин они готовят на День благодарения!

Лула-Джин с надрывом выводила «Возьми меня, я твоя», а Бейб, Шарлотта и Бри во все глаза смотрели на Присси. Они вчетвером сидели за маленьким столиком, в центре которого горела изрядно подтаявшая свеча. Бри первой обрела дар речи:

– Ты… ты не шутишь, правда?

– Правда. Не шучу. Минерва – моя бабушка.

– Все эти годы она жила совсем рядом с тобой. Я понимаю, почему она не призналась в родстве, но…

– Но потом ты сама пришла к ней. – Шарлотта схватила Присси за руку. – Я так рада за тебя. Минерва совсем не то, что Шип и Эд. – Шарлотта встрепенулась. – Знаете, что мы должны сейчас сделать? Пойти и купить лотерейные билеты. Какие номера выбрать, нам скажет Присси. А может, стоит прямо сразу поехать в Лас-Вегас. С нами же всеведущая Присси. Мы не можем промахнуться.

Присси закатила глаза:

– О Господи! Если бы все работало именно так, то у меня в школе были бы одни пятерки, и я бы не торчала на складе стройматериалов. Я мало что могу – только иногда чувствую кое-что, но вы об этом и так уже знаете.

Шарлотта приподняла бровь:

– По правде говоря, ты и сама не знаешь, что именно умеешь, верно? Напомни мне о своих хороших качествах.

Бейб сложила руки на столе.

– А вам не кажется, что все начинает складываться в некую систему?

Шарлотта перевела взгляд с одной подруги на другую.

– Присси прорицательница местного масштаба, я не могу найти обратной дороги с улицы с односторонним движением, Бри питает страсть к плохим парням, а у тебя отвратительный гардероб, вот только Сэм и Грифф – оба душки.

– И ты не видишь здесь никакой связи с убийством? С пропавшим колье? – поинтересовалась Бейб. – Убийство и колье – это то, что нас всех связывает. Подумайте сами. Родители Шарлотты лишились колье, мама Присси попыталась его найти. Остаемся мы с Бри. – Свеча зашипела, и пламя метнулось в сторону. Подруги испуганно взглянули на свечу.

Присси поежилась, а Шарлотта сказала:

– Я вообще-то не верю в совпадения, хотя этот случай – исключение. Просто так сложились обстоятельства. И точка.

Присси перевела взгляд с Шарлотты на Бейб и Бри.

– Точку ставить рано. Список растет. Нас всех удочерили в одно время, мы все одного возраста, никто из нас ничего не знал о своем происхождении, а сейчас… сейчас нас связывает нечто большее.

– Кто кого связывает? – спросил Сэм, целуя Приеси в щеку.

Она повернулась и взвизгнула от радости.

– Ты пришел!

– Как я мог не прийти? Моя любимая девушка поет под мою любимую музыку. И эта девушка потрясающе выглядит в этом розовом платье.

– Ты, кажется, что-то говорил про работу.

В глазах его плясали озорные огоньки.

– Закончу завтра утром. – Сэм кивком указал на сцену:

– Кажется, тебе подают знаки, сахарок. Шоу начинается. – Он снова поцеловал ее в щеку. – Смотри, пой хорошо.

– Я буду петь для тебя. – Присси вскочила и закинула Сэму руки за шею. – Ты пришел, ты действительно пришел! Это так много для меня значит. Я люблю тебя, Сэм Пейт.

– Господи, Присси, – прошептал он ей на ухо, – я тоже тебя люблю. Всем сердцем, кто бы мог подумать, что день выйдет таким удачным, радовалась Присси. Она провела этот день со своей вновь обретенной бабушкой и со своим необыкновенным другом, который вскоре, возможно, станет для нее больше, чем другом. Она была в этом уверена, пока свеча на столе не зашипела. Ветерок, успокоила она себя. Просто сквозняк. Ничто не может испортить сегодняшний вечер.

Сэм насвистывал «Ангельские очи», песню, которую совсем недавно пела для него Присси. Она пела для него, и он это чувствовал, хотя «Голубая нота» в этот вечер была до отказа заполнена людьми. Он был на пути к тому, чтобы влюбиться. Нет, по правде говоря, он уже влюбился. И он справится. Он сумеет сохранить работу и сохранить Присси. Просто надо постараться, чтобы эти две стороны его жизни не мешали одна другой. Беда в том, что в таком маленьком городе, как Саванна, требовалось немало изобретательности, чтобы держать работу отдельно и Присси отдельно. Но живут же как-то другие, и он сможет. Сэм вошел к себе в квартиру, включил свет и оказался лицом к лицу с…

– Папа? Что ты здесь делаешь?

– Тебя жду. – Отец встал. Брюки идеально отглажены, придраться, как всегда, не к чему. – Что, черт возьми, ты делаешь, Сэм?

– О чем ты?

Глаза отца грозно блеснули.

– Навещаешь психически нездоровых людей, ходишь на спиритические сеансы, встречаешься с какой-то нищенкой, которую к тому же воспитывали монахини, и вот, наконец, сегодня отправляешься слушать какую-то местную диву! Ты что, совсем мозги потерял?

– А ты что, за мной шпионишь?

– Я просто слежу, чтобы ты не облажался, и скажи мне за это спасибо. Ты совсем потерял ориентиры. Ты не банкир, ты шут гороховый. – Он прошелся по комнате и, обернувшись к сыну, раздельно произнес: – Еще немного, и твоей карьере бизнесмена придет конец. Твое поведение равносильно самоубийству. Но я этого не допущу. Мы с твоей матерью многим пожертвовали, чтобы сделать из тебя то, чем ты сейчас стал, и ты не поступишь так, как поступила твоя сестра. Ты порвешь с этой ничтожной женщиной. Ты достоин лучшего.

– Присси замечательная женщина, папа. Она напоминает мне бабушку.

– Господи, у Изабеллы было полно тараканов в голове, а эта Присси – явная угроза твоему положению в обществе. Завтра вечером Сойеры устраивают вечеринку, и ты пойдешь туда в качестве кавалера их дочери и будешь сам Мистер Очарование, а этой Присси скажешь, что ты больше не намерен с ней встречаться и вашему роману конец. – Отец прищурился. – И, помимо прочего, ты никому не станешь говорить о своей маленькой проблеме. Или ты уже сказал?

– Нет, эту проблему я держу при себе.

– Ну что же, и на том спасибо. Через час я улетаю обратно в Атланту. Мне пора в аэропорт. Ты сделаешь то, что я сказал. Мы с твоей матерью не для того платили такие деньги за твое обучение в Университете Вандербилта, чтобы тебя затянула на дно какая-то потаскушка.

Дверь за отцом закрылась, и Сэм тяжело опустился в кресло.

– Дерьмо.

Глава 16

Шарлотта держала в зубах пакет с чипсами, еще один пакет с едой был у нее в левой руке, а правой она открыла застекленную дверь – на себя, потом вторую дверь – от себя и проникла в дом. Эти навыки были отработаны ею до автоматизма – еще бы, ведь она всю жизнь прожила в дешевом типовом домике, обшитом серой вагонкой. Экран телевизора не горит, на журнальном столике недоеденная жареная рыба.

– Эр-Эл!

Нет ответа.

– Папа! – Шарлотта похолодела от ужаса. Где он? Что случилось? Может, он впал в ступор из-за депрессии? – Папа! Эр-Эл! Ты где? Ответь мне немедленно, слышишь!

– Господи, неужели человек не может спокойно отлить в собственном доме? – Эр-Эл развернул кресло-каталку. У него удивленно расширились глаза. – Шарлотта?

У Шарлотты сердце готово было выпрыгнуть из груди.

– Кто еще, черт возьми, называет тебя папой? Ты меня чуть до смерти не напугал.

В глазах отца стояли слезы. Он с усилием сглотнул ком в горле.

– Никто больше не называет меня «папа». Но я услышал только «Эр-Эл», остальное заглушил шум сливного бачка.

Он смотрел на нее, а она на него.

– Прости, – выпалили оба одновременно.

– И ты меня, – снова одновременно сказали оба. Затем Шарлотта прикусила нижнюю губу:

– Я виновата, правда. Я не должна была уходить из дома. Ты столькому меня научил. Ты научил меня всему.

– Ты имела право уйти. Нельзя было держать тебя так долго в неведении. – Шарлотта поцеловала отца в голову и положила пакеты на стол. – Пришла покормить старика?

– Какого старика? Не вижу тут никаких стариков. Эр-Эл засмеялся, и его смех прозвучал для Шарлотты музыкой. Этот звук словно растворил темное пятно боли у нее на сердце, которое, как она боялась, теперь уже никогда не удастся вывести. Только теперь она поняла, что избавиться от этого пятна могла лишь она сама.

– Я чуть от всего этого инфаркт не получил, знаешь? – Эр-Эл подъехал к столу и заглянул в пакет. – Видит Бог, пахнет вкусно.

– Это взятка, папа. Похоже, сейчас без взяток никуда. Мне надо с тобой поговорить. И я хочу, чтобы ты меня выслушал. И пожалуйста, сделай то, о чем я тебя прошу. Сделай это для меня.

– Слишком много просьб, моя девочка. О, неужели жареная окра? Ты знаешь, как я люблю жареную окру.

– Из «Магнолия-Хаус». Повар специально для тебя сегодня утром ее приготовил. А вот еще жареные устрицы и гамбо, пальчики оближешь, и еще лимонад, не такой, как в магазине продают в бутылках, а настоящий. – Шарлотта села на диван, взяла отца за руку и посмотрела в его голубые глаза, те самые, которым она верила всю свою жизнь. Теперь она так хотела, чтобы и он ей поверил. – Ты мой папа. Я так и сказала Рейбернам, этим мерзким грязным крысам, хотя ты об этом уже наверняка знаешь. Поверь, я буду благодарна тебе до конца своих дней за то, что ты не оставил меня у этой бостонской ведьмы и ее дружка.

Эр-Эл кивнул и отломил кусочек окры.

– Я тоже так рассудил, и не за что меня благодарить. А то, что ты так прямо и заявила им, что ты была Дешон, Дешон и останешься, я уже знаю. У меня свои источники. – Он подмигнул. – Умница, дочка. А за что ты предлагаешь мне взятку? – Эр-Эл попробовал жареную устрицу и одобрительно поднял бровь. – Классная штука.

– Я договорилась, чтобы ты поехал в Атланту, в реабилитационный центр для больных с травмами конечностей. – Шарлотта подняла руку, заранее отметая все возражения. – Большой Эл приедет сегодня сюда, чтобы тебя забрать, и он будет навещать тебя. Я тоже буду тебя навещать. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как начнешь ходить. Там хорошие врачи и самое современное оборудование. А ты заслужил все самое лучшее.

Эр-Эл отложил жареную устрицу. Плохой знак, поняла Шарлотта.

– Не бывать этому, девочка. Я не возьму твоих денег.

«Магнолия-Хаус» – твое наследство.

Черт. Что теперь? План «Б»? Да только не было у нее никакого плана «Б» наготове. План «А» казался ей вполне убедительным и работоспособным.

– Я… я нашла колье, – вымолвила Шарлотта.

Эр-Эл не донес устрицу до рта. Вот это было уже хорошим знаком.

– И это не наследство. Это кровавые деньги. – По крайней мере тут ей лгать не пришлось. – Деньги, которые и Уильяму стоили жизни. Деньги, к которым я не хочу прикасаться. Колье будет продано, и деньги пойдут тебе на лечение, а то, что останется, я отдам на благотворительность.

– Ты на самом деле нашла колье? Шарлотта скрестила пальцы за спиной:

– Честное скаутское. Эр-Эл почесал подбородок:

– Впервые об этом слышу.

– А я никому и не говорила. Так безопаснее. Отправила его в Нью-Йорк для оценки и чтобы найти покупателя. Пусть оно хоть кому-то принесет пользу, сделает что-то хорошее для Эйди с Уильямом и для меня. – Шарлотта повела плечами. – Конечно, я могла бы вернуть его Рейбернам.

– Черта с два. Твои мать и отец… твой второй отец, – Эр-Эл усмехнулся, – в гробу бы перевернулись. Но где ты нашла колье? Все эти годы его искали, но так ничего и не нашли.

О Господи!

– В старой кушетке, которую я видела в ту ночь, когда была гроза и я забрела в комнату с гробами. Оно было там, под старой обивкой. Тринадцать белых бриллиантов, тринадцать желтых, оправлены в платину. Я на следующий день за ним вернулась.

– И ты мне не сказала?

– Я хотела тебя удивить, когда придет официальная справка из Нью-Йорка. – Шарлотта улыбнулась. – Вот видишь, я обо всем позаботилась. – Она поцеловала отца в щеку и поспешила в спальню. Вытаскивая из кладовки чемоданы, Шарлотта старалась производить как можно больше шума. Она не хотела, чтобы Эр-Эл задавал ей вопросы, на которые у нее еще не было готовых ответов. – Я уложу твои вещи, – крикнула она из спальни. – А ты поешь, слышишь? Большой Эл скоро должен подъехать.

– Что ты ему сказала? – Грифф смотрел на Шарлотту во все глаза, а она тем временем развешивала вещи в шкафу у себя в номере отеля «Магнолия-Хаус». Черт, ему нравилось, что она будет жить тут, рядом с ним. Пусть пока не у него в квартире, но уже близко к этому. Грифф поселил Шарлотту подальше от Шипа и Эд, чтобы они ее не беспокоили. А вон та розовая блузка, которую она только что убрала в шкаф, очень даже ничего. А это что? Желтый топ на завязочках? Гриффу нравились женщины в топах на завязках. Ну, не все, а одна конкретная женщина… Шарлотта.

– Что мне еще оставалось? Эр-Эл не поехал бы в Атланту лечиться, если бы я не убедила его в том, что деньги у меня появились не от проданной доли в «Магнолия-Хаус». Но ведь деньги должны же были откуда-то взяться. Твой банковский, счет смог бы его убедить, а мой – нет.

– Поэтому ты придумала историю с колье.

– И он в нее поверил, что более важно.

Шарлотта выдвинула ящик комода и принялась набивать его трусиками всех возможных цветов, а он представлял себе ее в каждой паре, только в них, потом без них. Грифф проглотил ком. Шарлотта принялась укладывать бюстгальтеры, и мысли его потекли по тому же маршруту, и он снова сделал глотательное движение.

– Только вот теперь возникает одна маленькая проблема: придется найти эту чертову штуковину.

– Какую штуковину?

– Колье, какую же еще! Эй, ты в порядке? – Шарлотта сложила черную комбинацию, потом кремовую с кружевом.

В порядке он перестал быть уже тогда, когда она отправила в шкаф розовую блузку.

– Ты не находишь, что тут слишком жарко? – Грифф распустил узел галстука.

– Мне совсем не жарко. – Она провела рукой по полке из красного дерева над маленьким камином. – «Магнолия-Хаус» – красивый отель. Я никогда не была ни в одном из здешних номеров, кроме твоего, конечно. – Шарлотта рассмеялась. – Не могла себе этого позволить.

Она принялась складывать в кладовку обувь. Трифф вздохнул с облегчением. Слава Богу, хоть в спортивных тапочках нет ничего сексуального.

– Для нас с Отисом это осуществленная мечта, – сказал Грифф.

– Мечты – дело хорошее, и, должно быть, именно этим я и занималась, когда купила вот эти штуковины. – Шарлотта вытащила из чемодана пару черных босоножек на высоченной тонкой шпильке. – Бри хочет одолжить их у меня, чтобы пойти сегодня на вечеринку к Сойерам и…

– Нет!

Грифф подтолкнул ее, и они оба упали на кровать.

– Нет? Обычно, когда женщину швыряют на кровать, это означает «да, да и только да!».

– Туфли твои. Вообще-то я думаю, что они были куплены для меня. Ты купила их для меня.

Шарлотта глубоко вздохнула.

– Что мы делаем, Грифф? Включаемся, выключаемся. И снова все по новой.

– И как раз сейчас я включен, и мне это очень нравится. – Он погладил ее по голове. – Чем бы тебе хотелось заняться, Шарлотта?

– Я все еще злюсь на тебя. И не знаю, смогу ли когда-нибудь тебя простить. И могу ли я тебе доверять? Это важный вопрос, ведь так? Я имею в виду доверие.

– Пока не вклинилось-завещание, по-моему, все у нас шло не так уж плохо. Возможно, может, чуть позже, но мы бы все равно оказались именно там, где находимся сейчас. Так почему бы нам просто этим не воспользоваться? – Наконец он поцеловал ее. И губам его было так хорошо на ее губах, словно они вернулись домой. – О, любимая, это так приятно.

– Я знаю. – Губы Шарлотты стали мягче, и лицо ее утратило то напряженное выражение, которое не покидало его с того момента, когда она двинула ему в челюсть. Тело ее обмякло, Грифф поцеловал ее вновь.

– Ну вот мы и в кровати. Приятное разнообразие.

– Это предложение?

– Я с ума по тебе схожу, Шарлотта. Всегда сходил.

– Вопрос в том, сходишь ли ты с ума от желания обладать мной или моей долей отеля?

– К сожалению, на наши отношения не может не влиять эта двусмысленная ситуация. Но единственное; что мне нужно, Шарлотта, – это ты. Ты великолепна, Шарлотта. С тобой так хорошо, так интересно. Ты так возбуждаешь меня! Я хочу, чтобы ты навсегда вошла в мою жизнь и чтобы ничего не стояло между тобой и мной. Хочу любить тебя в моей постели.

– В нашей постели.

Грифф улыбнулся.

– Мне нравится, как это звучит. – Он стянул с Шарлотты ее белый свитер. – И мне нравится, как ты выглядишь, очень нравится. – Он поцеловал ее грудь чуть выше того места, где заканчивались чашечки бюстгальтера.

– Разве ты не должен работать?

– Я уже работаю. Посмотрим, что из этого выйдет. Шарлотта закрыла глаза.

– Я совсем запуталась. То мы вместе, то мы не вместе. И наше желание быть вместе вопреки всему…

– Давай на время забудем об отеле. – Он поцеловал ее в левое плечо и опустил бретельку бюстгальтера, прикоснувшись губами к обнажившейся плоти.

– Ты помнешь свой костюм.

– Надеюсь. – Грифф опустил другую бретельку, и Шарлотта схватила его за узел галстука и приблизила его лицо к своему.

– Если ты играешь со мной, Грифф Пэриш, я клянусь…

– Расслабься, Шарлотта. Передохни. Никаких мыслей, никаких переживаний. – Он поцеловал ее в губы. Вот она, вот та женщина, с которой ему предстоит прожить жизнь – именно так сказал Отис. Грифф завел руки Шарлотте за спину и расстегнул бюстгальтер. – Ну как, согласна? Уходишь или остаешься?

Она посмотрела ему в глаза.

– Никаких обещаний, никаких подкупов, никаких тайных манипуляций?

– Только мы.

Она поспешно поднялась. Бюстгальтер упал с ее груди.

– Ну вот и приехали. Теперь уже ничего не поделаешь. Если ты позволила парню увидеть свою грудь, то придется ему отдаться. Все девочки об этом знают.

Грифф улыбнулся и почувствовал, как потеплело у него на сердце.

– Значит, заметано. – Он засмеялся. – Не хочешь показать мне, что еще входит в комплект?

Шарлотта словно бы застеснялась, но смущение тут же сменил игривый огонек в глазах. Желание поиграть возобладало.

– Полагаю, это я могу устроить. – Она сбросила с ног сандалии. Левая сандалия приземлилась на кровать, а правая попала Гриффу в грудь. Шарлотта медленно расстегнула джинсы и сняла их. Затем надела босоножки на шпильке. – Этого с тебя довольно?

– Розовые трусики и черные шпильки. Мое любимое сочетание. Откуда ты узнала?

– Ты не оригинален. Такое сочетание всем парням нравится. Набери в поисковике «одеться для парня» – и увидишь именно это. – Шарлотта повела левым бедром, очевидно, пытаясь принять провокационную позу, провела рукой по голове, пальцами приподняв волосы, и тряхнула головой.

– Где ты этому научилась?

– Инстинкт. – Шарлотта взяла палец в рот и пососала его. Взгляд ее сосредоточился на заметной выпуклости на брюках Гриффа. – Мне бы хотелось произвести кое-какие перемещения.

– Сладкая моя, на тебе только туфли и трусики. Что тут можно перемещать?

– Хочешь посмотреть? – И, не дав Гриффу опомниться, она уселась на него сверху, и ее груди, объемные, плотные, сливочно-кремовые оказались прямо перед его лицом. И жаркое местечко, прикрытое трусиками, оказалось прижатым к его члену. Грйфф потянулся к ней, но она плотно опустилась на него сверху, и он почти ослеп от острого приступа желания. – Что ты там для меня приготовил, мой большой мальчик?

– Кое-что, что не может ждать.

Шарлотта расстегнула ремень на его брюках и застежку на поясе.

– Это не поможет.

– Это с какой стороны посмотреть. – Она задрала его рубашку и поцеловала в левый сосок, грудью касаясь его груди.

– Мне самому хочется.

– Ты не можешь поцеловать собственный сосок. Это анатомически невозможно. – Она потянула за сосок, и острый приступ похоти пронзил Гриффа с головы до пят. – Для этого у тебя есть я.

– Ты у меня есть, Шарлотта? Господи, как я хочу на это надеяться. – Он погладил ее по груди, и глаза ее потемнели, стали как темный жадеит.

– Да, – сказала она срывающимся шепотом, от которого у него все внутри свело узлом. – По крайней мере сейчас – точно. – Затем она скользнула по нему вниз, касаясь сосками его груди, и поцеловала его. Сердце Гриффа сжалось, тело охватил лихорадочный жар. Член принял полную боевую готовность. Грифф перевернул Шарлотту на спину и оказался над ней. – Я еще не закончила.

– У нас еще вся жизнь впереди, успеешь закончить. – Он поцеловал ее. – Тебе будет хорошо. Ты даже сама не представляешь, как хорошо. Я стану любить тебя так, что ты будешь об этом помнить весь день и всю ночь, пока я не возьму тебя вновь, в этой самой кровати.

– Вновь, – повторила она шепотом.

Грифф снял пиджак, затем галстук и рубашку. Шарлотта приподнялась, сняла с него ремень и бросила его на пол. Ее жаждущий взгляд встретился с его взглядом. Она прижала ладонь к его пульсирующему члену, медленно расстегнула молнию. Металлический звук наполнил комнату. Многообещающий звук, от которого кровь Гриффа занялась огнем.

В одну секунду он сбросил туфли и стащил брюки. Шарлотта оперлась на локти, помахивая босоножкой на шпильке.

– Не хочешь снять с меня трусики? Или мне самой их снять? – Она засмеялась. – Я такого никогда раньше не делала. Вообще-то я мало что делала в этой области. – Она прикусила нижнюю губу, – Но туфельки оставь. – Она посмотрела на его эрекцию. – И если я буду продолжать говорить такое, я понятия не имею, что буду с этим делать!

– У тебя будет сколько угодно времени, чтобы это выяснить. – Грифф сел рядом, и золотистый свет послеполуденного солнца проник сквозь жалюзи и залил тело Шарлотты. Грифф накрыл ладонью ее левую грудь, и сосок ее затвердел от возбуждения. – Ты такая чудная.

Грифф лизнул ее правый сосок, затем втянул его в рот, наслаждаясь сладостью тугой почки, и Шарлотта вскрикнула от наслаждения.

– Грифф… трусики?

Он улыбнулся, глядя на нее.

– Терпение.

Шарлотта смотрела на него, она видела, как он напряжен.

– Не думаю, что у кого-то из нас осталось достаточно терпения.

Грифф приспустил кружевные трусики, обнажив таинственный треугольник. Он нежно поцеловал Шарлотту там, заставив ее вновь вскрикнуть. Или то был вздох?

– Даже не думай сбривать их.

– Но грядет лето, купальники и…

– Оставь для меня кое-что. – Грифф вновь поцеловал ее там и провел кончиком пальца по линии роста волос, глядя ей в глаза, наблюдая за тем, как они из темно-зеленых сделались черными. Он скользнул внутрь. Шарлотта закрыла глаза и приподняла бедра.

– Я хочу тебя! – простонала она. – О, Грифф! Сейчас! Он протолкнул палец глубже, добавил второй, и соки ее увлажнили его пальцы, облегчая ему доступ.

– Позволь мне взять тебя, детка. Позволь мне сделать тебе приятное.

Бедра ее прижались к его ладони, большим пальцем он касался клитора.

Она широко открыла глаза, взгляд ее блуждал, горел необузданным желанием.

– Я хочу кончить, чтобы ты весь был во мне.

– Так и будет, обещаю. – Затем он толкнул глубже; его большой палец не прекращал поглаживать и массировать, усиливая давление. Тело Шарлотты напряглось, глаза расширились. – Не сдерживайся, Шарлотта. Позволь мне любить тебя.

– Но… – Тело ее вздрогнуло, затем снова напряглось в восхитительном оргазме.

– Ты такая красивая, Шарлотта. – И то, что это он смог довести ее до такого состояния, заставляло его желать Шарлотту еще сильнее.

– Сейчас? – прошептала она. – Снова и снова… с тобой.

Грифф поцеловал ее.

– Со мной, только со мной. – Он стащил с нее трусики и достал из бумажника кондом.

– Позволь мне, – сказала она, перевернувшись на бок. – Только вначале я хочу почувствовать тебя без ничего.

– Но…

Она проигнорировала протест и взяла член в ладонь, глядя прямо в глаза Гриффу. Он рассмеялся:

– Тогда какого черта я должен делать с…

– О, сладкий мой, позволь мне тебе показать. – И она взяла его член в рот глубже, чем он считал возможным. Грифф хотел сказать, что почти утратил контроль над собой, что он вот-вот зайдет за критическую точку. Но говорить он не мог.

Мозги его начали таять, тело вздрагивало, и она взяла его вновь, потом еще раз. Он сгреб в кулаки простыню, сжал зубы.

– Шарлотта, – наконец сумел произнести он. – Сейчас. Прямо сейчас, сладкая.

Она надела на него кондом, и на этот раз он взял ее, закинув ее ноги себе на плечи. Она была влажной от желания. Тело его зажглось любовью… да, то была любовь, всепобеждающая, всепоглощающая любовь к Шарлотте Дешон. Его… Она вся была его. И он принадлежал ей.

Грифф крепко держал ее. Он хотел, чтобы этот миг длился вечно. Он будет помнить его до самой смерти. Эту женщину, этот миг.

– Ты одна такая, Шарлотта. Я люблю тебя. Люблю. И ничто не может этого изменить.

Он посмотрел на нее сверху, увидел слезы в уголках ее глаз.

– Я тоже люблю тебя, Грифф, – сказала она хрипловатым голосом, от которого таяло его сердце. – Я люблю тебя. И не хочу тебя потерять. Я этого не переживу.

Он поцеловал ее.

– Тебе не придется со мной расставаться, клянусь. Нам многое пришлось пережить и еще многое предстоит исправить. Но мы заслужили любовь. Мы заслужили друг друга. – Грифф перекатился на спину, увлекая Шарлотту за собой. – Выходи за меня замуж.

Глаза Шарлотты вспыхнули, и улыбка ее была ярче солнца. Она кивнула, потому что в горле стоял ком, мешающий говорить.

– Да! – с трудом выдавила она из себя. – Я выйду за тебя, Гриффин Пэриш.

– Мы обвенчаемся тайком. Назови день.

Она счастливо рассмеялась и положила голову ему на грудь.

– Ты интригуешь меня. Знаешь об этом? Ты всегда меня интриговал. Когда бы я тебя ни увидела, когда бы ты ни появлялся там, где была я, когда бы я ни появлялась там, где был ты… ты меня возбуждал. И теперь я знаю, что так будет до конца моих дней.

Она поцеловала его в грудь.

– Ты замечательная.

Грифф крепко держал ее, чувствуя страшную усталость, близкую к изнеможению. Так бывает, когда после долгих поисков наконец находишь то, что так стремился найти. Он чувствовал, как тело Шарлотты расслабилось, как изменился, стал медленнее и ровнее ритм ее дыхания, и он позволил себе погрузиться в сон, спокойный и мирный сон, с сознанием того, что, когда он проснется, Шарлотта все еще будет с ним.

Шарлотта схватила телефон, проклиная того, кто своим звонком перебил ее сон. Вернее, их с Гриффом сон. Поскольку они с Гриффом спали вместе. Вот черт!

– Присси? Что? – Шарлотта мгновенно проснулась. – Да, сейчас спущусь.

– Что случилось? – спросил Грифф, когда Шарлотта, положив трубку, откатилась от него. Правда, она бы предпочла перекатиться через него сверху.

– Я не знаю. – Шарлотта натянула трусики. – Присси произнесла мое имя таким тоном, словно наступил конец света. – Она натянула джинсы. – Пора мне садиться на диету. Ты знаешь, как трудно жить в Саванне и не растолстеть? – Шарлотта взглянула на Гриффа. – Нет, полагаю, не знаешь.

– Тебе надо забраться обратно в кровать, чтобы я мог снять с тебя эти джинсы и делать то, что мы делали перед тем, как уснуть.

Она, застегивая сандалии, чмокнула его в щеку.

– Сегодня вечером. Я обещаю. Теперь нам предстоит часто и подолгу бывать вместе.

Грифф улыбнулся. В его глазах плясали озорные огоньки.

– Я знаю.

– Я не только о кровати говорю, герой секса, а об отеле тоже. – Шарлотта застегнула вторую сандалию. – Я не буду продавать свою долю, чтобы оплатить лечение отца. Дело в том, что я не смогу воспользоваться деньгами за отель для этой цели. Я обещала. – Она поцеловала Гриффа в губы. – Поэтому, похоже, отныне и впредь мы партнеры. И как ты сам сказал, мы постараемся, чтобы у нас все получилось.

Она схватила сумочку с тумбочки и выбежала за дверь и вниз по лестнице, мимо портрета Роберта Эдварда Ли на его любимом коне по кличке Тревеллер. В фойе Шарлотта огляделась в поисках Присси, но Жасмин указала ей в сторону бара. Шарлотта поблагодарила и направилась туда.

Народа в баре было немного. Местные не успели вернуться с работы, а туристы все еще занимались осмотром достопримечательностей. Шарлотта забралась на табурет красного дерева рядом с Присси, которая глотала что-то на вид убийственно крепкое из высокого бокала.

– Что случилось?

Присси подняла палец вверх, давая понять, что сперва должна хлебнуть волшебной жидкости.

– А, – наконец произнесла Присси и отрыгнула. – Очень вкусно. – Она вытерла рот рукой. – Случилось вот что: этот Сэм, этот подлый мошенник… он порвал со мной, – Присси взглянула на часы, – ровно два часа пятнадцать минут назад.

– Но… но я была с тобой вчера вечером. Он пришел, кричал «браво», хлопал, и он сказал, что любит тебя. Я сама слышала. Я свидетель. Парень не говорит девушке, что любит ее, чтобы потом заявить, чтобы она мотала удочки.

– Хочешь поспорить? – Присси сделала знак бармену, чтобы тот налил ей еще.

– Что он сказал?

– «Присси, любовь моя, мы друг другу не подходим». Затем я выяснила, что у него не возникло ровным счетом никаких трудностей в том, чтобы найти мне замену. Сегодня Сойеры устраивают вечеринку, и Сэм присутствует там как парень Аманды Сойер. Как тебе нравятся эти голубки?

– О, Присси, после пяти минут смеха Аманды, от которого у ящериц шкура слезает, он приползет к твоим ногам и будет молить о прощении. Мужчины пугаются, когда находят свою половинку. Сэм просто испугался, нот и все.

– Сэма отпугнуло отсутствие у меня симпатичного упитанного счета в банке или пакета акций. Вот что могло бы согреть его сердце. Жасмин слышала наш разговор в саду отеля. Мужчины всегда рвут отношения в публичных местах, в надежде что отвергнутая половина не станет закатывать сцен и ему не придется оправдываться. Как бы там ни было, Жасмин сказала, что вчера из Атланты к Сэму прилетал отец, дождался Сэма и через десять минут ушел. Жасмин решила, что приезд отца может быть как-то связан с разрывом наших отношений, и, наверное, так оно и есть. Отец Сэма только и думает, что о карьере, о деньгах и о том, что надо быть солидным. – Присси взяла в руки очередной бокал с жутковатого вида напитком. – А сирота, которую вырастили монашки, никак в эту картину не вписывается. Я думаю, папаша поговорил с сыночком по душам и наставил его на путь истинный.

– Ты не сирота. У тебя есть сестры, нас трое, а теперь еще и Минерва.

– Местная колдунья. Это не соответствует статусу президента банка и, уж конечно, не идет ни в какое сравнение с Амандой и миллионами ее родителей. Или у них миллиарды?

– Мы не можем сидеть сложа руки. Я бы привлекла Минерву, чтобы она ему как-то отомстила. Что-нибудь в таком духе: «Ведьма летит на помеле, пусть член Сэма превратится в желе». Как тебе рифма?

Присси застонала и лбом прижалась к барной стойке.

– Все просто из рук вон плохо.

– Эй, это у кого из нас дар: у тебя или у меня? Отвечаю: у тебя и у Минервы. Готова поспорить, что ты сможешь что-то придумать, если захочешь.

Присси склонила голову набок и поддержала ее ладонью.

– Ты слишком много читала о Гарри Поттере. – Мы с тобой живем в Саванне, и ты не хуже меня знаешь, как много в наших краях происходит странного. Мистер Уоллис потерял все свои деньги после того, как развелся с Делорис, чтобы жениться на этой финтифлюшке из Бьюфорта. Ты думаешь, Делорис не приложила к этому рук?

– А как же. У нее адвокатом был знаменитый Брэнсон.

– Сэм заслужил возмездия, Присси.

– Я люблю его.

– Любовь зла, детка, еще как зла. Между прочим, у Сэма отличные волосы, и я готова поспорить, что они ему нравятся.

– Ты хочешь, чтобы я что-то сделала с его волосами?

– Пусть знает, что не все коту масленица. Сильно ты ему не навредишь, а для души его будет полезно.

– Откуда ты знаешь, что у меня получится?

– А ты откуда знаешь, что у тебя не получится? Присси достала карточку из сумочки и заныла:

– Вот мы с Сэмом на площади. Какой-то уличный торговец нас сфотографировал. – Она шмыгнула носом.

Шарлотта взяла фотографию, разорвала ее на две части и положила половину с мерзавцем Сэмом на стойку. И накрыла половинку снимка ладонью Присси.

– Ладно, скажи что-нибудь. – Я думаю, ты с ума сошла.

– Скажи что-то другое. Что-нибудь… о волосах. – Шарлотта сняла с воротника Присси темный волосок. – Это его?

– Он поцеловал меня на прощание.

– Ага! Вот тебе и знак. – Шарлотта убрала ладонь Присси со снимка и положила волос на фотографию. Со столика она принесла свечу в голубом подсвечнике в виде стеклянного шара. – Ладно. Все, что нужно, у нас есть. Закрой глаза и сконцентрируйся.

– Я не могу ничего придумать. У меня мозги не работают.

– Вот с Гарри такого никогда не случалось. Как насчет… «Я любила тебя, обманул ты меня…»

– И на голову твою я заклятие наложу.

– Вот-вот, продолжай в том же духе.

– Прической своей ты гордился не зря, но выпадут волосы все у тебя. За то, что ты такой мерзавец. Аминь. Вот и все.

– Это только начало. Но было классно.

Бармен смотрел на них во все глаза, которые, казалось, сейчас занимали пол-лица. Он вскинул вверх руки, словно отмахиваясь от… неизвестно чего.

– Напитки за счет заведения, – торопливо сказал бармен и, схватив счет, порвал его на мелкие кусочки, подбросил в воздух и поспешил убраться прочь.

– Интересно, сработает ли? Мне немного не по себе.

– Эй, ты три коктейля получила бесплатно. Сама видишь, твоя магия совсем не плохо работает.

Тут к Шарлотте деловито подошел незнакомый мужчина.

– Мисс Шарлотта Дешон? Я адвокат Пэришей Джеймс Холл. Мне Нужно, чтобы вы подписали эти документы, поскольку вы теперь совладелица «Магнолия-Хаус».

Шарлотта усмехнулась:

– Неплохо звучит? Совладелица. Да, это я, старушка Шарлотта. – Она дурашливо захлопала ресницами. – Вы действительно хотите, чтобы я сделала это прямо сейчас, в баре? Мы не пройдем в ваш в кабинет или еще куда-нибудь?

Круглая физиономия Джеймса расплылась в улыбке.

– Не беспокойтесь. Многие деловые бумаги подписывались в этом самом баре. Необходимо внести ваше имя в банковские документы, счета и так далее, чтобы отель мог продолжать работать. – Он положил бумаги на стол и протянул ей ручку. – Все очень просто.

Шарлотта прочла:

– Гриффин Пэриш или Шарлотта Дешон. Классно звучит, верно? – Она взяла ручку и уже собралась было поставить свою подпись, как вдруг Присси выхватила у нее ручку и отбросила ее в угол. – Что ты делаешь?

– Ничего тут классного нет, – хмуро сказала Присси и икнула. – Вот это «или» означает, что Трифф может вести бизнес так, что ты ни о чем и знать не будешь. Вместо «или» здесь должно стоять «и».

Адвокат широко улыбнулся:

– Это полная чушь, на самом деле…

– На самом деле это заговор. Попытка заставить Шарлотту подписать неизвестно что, – продолжала Присси, обращаясь к Шарлотте. – Если бы там было написано «и», тогда Гриффу пришлось бы получать твое благословение на все, что он делает, например, на перевод денег, на вложения в отель и прочее. Тебе бы тоже надо было все подписывать, не одному ему. Когда мне пришлось заняться этим чертовым дедовым предложением, чтобы взять у Сэма кредит под низкий процент, такой же маленький, как его член… Впрочем, это неправда, просто я на него страшно злюсь. Короче, когда мне пришлось собирать бумаги для оформления кредита на перестройку морга, я много всяких юридических документов прочла и узнала о всяких там фокусах, в том числе и об этом фокусе с «и/или». Это примерно то же самое, как в тесте на беременность – всего одна полосочка, и ты уже не одна, а вас двое.

Некоторые посетители, находившиеся у стойки, закивали, соглашаясь с Присси, и Шарлотта почувствовала себя так, словно ее сбил грузовик. На секунду она потеряла дар речи.

– Значит, Грифф попытался заставить меня отказаться от управления отелем?

– Что-то вроде этого.

– Но мы только что… Он только что… Адвокат покачал головой:

– Вы слишком себя накручиваете. Во всех договорах и банковских документах стоят ваши имена.

– Но только одно имя требуется, чтобы вести бизнес, – процедила Шарлотта. Кровь ударила ей в голову. Она в упор смотрела на Холла. Сейчас Шарлотта и понятия не имеет о том, как вести этот бизнес, а к тому времени когда она проснется и наберет скорость, то уже окажется за бортом окончательно и бесповоротно.

Холл попытался изобразить покровительственную улыбку:

– Вы сейчас немного на взводе, и в этом все дело, дорогая.

– Не смейте говорить мне «дорогая», вы бессовестный мошенник.

Народ в баре зааплодировал, но Холл все не унимался:

– Вы и представления не имеете, о чем идет речь. – Однако глаза его говорили «вот дерьмо».

Шарлотта смяла бумаги и сунула бумажный ком Холлу в руку.

– Отдайте это Гриффу. – Взяв бокал Присси, она вылила его содержимое Холлу на голову. – И это тоже можете ему передать.

– Да как вы смеете! – Холл сердито отплевывался. Шарлотта протянула ему салфетку:

– За коктейль уже уплачено. Подумать только, что именно сейчас этот негодяй Грифф Пэриш, пытающийся обманом лишить меня моего отеля и сделать из меня посмешище, голый, словно новорожденный младенец, спит на моей кровати. Вот черт.

Адвокат направился к двери, и в этот момент из холла в бар вошел Грифф. Он сел рядом с Шарлоттой.

– Что это с Холлом? Разве на улице дождь? Он весь мокрый. – Грифф чмокнул Шарлотту в губы. – Ну как, любимая, ты подписала бумаги?

Глава 17

– Любимая? – переспросила Шарлотта идеально отглаженного Гриффа Пэриша, который явно успел принять душ и переодеться. Что-то в нем изменилось. И видит Бог, кое-что должно было вот-вот измениться и в ней, и измениться к лучшему.

– Как ты мог? И это уже во второй раз!

– А что случилось?

Шарлотта соскользнула с табурета.

– Наверное, я уже могла бы за это время кое-чему научиться. Но нет, я продолжаю наступать на те же грабли, попадаю в ту же идиотскую ловушку, с участием твоего письменного стола, или моей кровати, или чего-то еще, связанного с сексом с большой буквы, который совершенно лишает меня мозгов и способности видеть вещи ясно.

– Шарлотта, эти документы необходимо подписать, чтобы в расчетных чеках появилось твое имя. Это не ловушка. Это необходимость.

– Это как… как «Сирз энд Роубак». Два имени, но какое имя у всех на слуху? Сирз. А что там стряслось с Роу-баком? Я скажу тебе, что с ним стряслось. Бедняга, вероятно, подписал юридические документы с «или» – и прощай, Роубак. Ты, Гриффин Пэриш, думаешь, что я – Роубак.

– Я думаю, что ты пьяна. Присси икнула и подняла руку:

– Радость моя, пьяная здесь я. Гриффин в недоумении раскинул руки:

– Что, черт возьми, тут происходит?

Бармен перегнулся через стойку к Гриффу и указал на Шарлотту, а затем на Присси:

– Не злите их, босс, если не хотите носить парик. Гриффин встал:

– Шарлотта, пожалуйста, объясни мне все, потому что я понятия не имею, что тут происходит, а значит, и сделать тоже ничего не могу.

– Как будто ты не знаешь, что в тех документах, что принес Холл, прописано «Гриффин Пэриш или Шарлотта Дешон» вместо «Гриффин Пэриш и Шарлотта Дешон», ьи это наделяет тебя возможностью управлять отелем без моего участия.

– Там было «и». Я просматривал документы.

– Ладно. Я найму адвоката. Отчего бы не нанять Билли Брэнсона? – Шарлотта схватила Присси за руку и потащила ее из бара в холл и через парадную дверь на теплое весеннее солнышко. Но солнце ее не согревало. По спине опять пробежал холодок. Ее снова пытались подставить.

Присси подняла голову:

– Пристрели меня, если я еще раз напьюсь.

– Пристрели меня, если я еще раз взгляну в сторону Гриффина Пэриша. И почему я постоянно принимаю неверные решения, когда дело касается Гриффа?

– Потому что ты в него влюблена, а влюбленность очень мешает принимать верные решения..

– Я думала, что дорога ему, Присси. Я действительно так думала. Я чувствовала это сердцем, а оказалось, что все то время, пока мы были вместе, он изыскивал способы, как от меня избавиться или как лишить меня моей доли отеля. Увы, на этот раз права собственности он меня лишить не может, так хотя бы устранит от управления. И как я могла так ошибаться? По-моему, стоило бы переименовать это заведение в «Глупость Шарлотты».

– Или в «Поцелуй меня в зад». – Присси покачала головой. – И почему мне так плохо? Я ужасно пьяна.

– А я совершенно не разбираюсь в людях.

– Ты этим от меня заразилась. Надеюсь, хотя бы у Бри с Бью дела идут лучше.

– Мисс Шарлотта, – позвал ее Деймон, выходя из стеклянных дверей на тротуар, к этому часу уже заполненный людьми. – Вам письмо. Кто-то, должно быть, оставил его на стойке. Я был занят с гостями, так что не могу вам сказать, кто это был.

Иными словами, Деймон деликатно сообщил Шарлотте о том, что все присутствующие с самым живым интересом наблюдали за перепалкой между ней и Гриффом. Деймон вручил Шарлотте конверт с напечатанным на нем ее именем.

– Я знаю, что это не мое дело, но я очень сожалею о том, что между вами и Гриффом, похоже, возникли разногласия. Вы с Гриффом очень во всех смыслах прекрасная пара. Вы отлично ладите во всем, что не касается бизнеса. Но едва речь заходит об отеле, как вы тут же перестаете ладить. Я бы советовал вам подумать об этом и сделать правильные выводы.

Деймон зашагал вниз по Броутон-стрит, а Шарлотта вскрыла конверт.

– Это от Энтони и Винса. Они что-то нашли в той комнате с гробами. Присси, как ты думаешь, они не могли найти колье?

– Господи, хотелось бы надеяться, что они его нашли, не то не миновать тебе долговой ямы. Только представь себе счет за лечение твоего отца… Но почему Энтони и Винсент просто не позвонили тебе?

– Они не знают номера моего мобильного, и домашнего я им тоже не давала. А в этом благословенном городе уже всем известно, что я сегодня переехала в отель, как и то, что мы с Гриффом в очередной раз поссорились. Поедем со мной в морг. Моя машина в переулке, и это приключение поможет тебе отвлечься сама знаешь от кого.

– Сестры работают в морге весь день, а я там сегодня так и не появилась. Мне бы надо хотя бы поинтересоваться, не нужна ли им моя помощь. Может, это сестры и обнаружили колье.

По дороге к машине Шарлотты Присси спросила:

– Ты останешься в отеле или съедешь? Если съедешь, то поступишь как малодушная дурочка, которая не в состоянии ничего добиться. Но если ты останешься, тебе придется иметь дело с Гриффом и снова в игру вступит тот самый фактор, о котором ты ему только что говорила.

Шарлотта завела машину.

– Никаких игр и никакого Гриффа. Я навсегда покончила с ним и со всеми его достоинствами. – «Но мне будет очень и очень их не хватать», – с грустью добавила она про себя.

Шарлотта свернула на Драйтон-стрит. Присси вздохнула:

– Ну вот мы и снова к этому пришли. Одни. Не скажу, будто я не в состоянии прожить без мужчины, просто так случилось, что именно этот мужчина мне очень понравился. Вот только…

– Вот только он скоро станет лысым, как живот у жабы, и будет таким же уродливым. Ты об этом?

– Нет, Сэм и без волос останется красивым. Но если он мог предпочесть мне деньги, если он не отстоял меня, любимую женщину, перед своим папашей… – Присси решительно тряхнула волосами и вздернула голову. – Тогда я слишком хороша для таких, как Сэм Пейт, и пусть он себе катится ко всем чертям.

– Аминь! – хором сказали подруги, и Шарлотта свернула на подъездную дорогу к моргу.

– Bay! – удивилась Шарлотта. – Это место выглядит куда лучше сейчас, когда все кусты пострижены, а сорняки выполоты. Теперь действительно видно, что дом красивый. Во всяком случае, скоро станет красивым.

– Сестры привлекли к работе нескольких подростков. Так что это групповой проект. Трудотерапия, так сказать.

Девушки поднялись на крыльцо и постучали о дверь железным кольцом. Поскольку им никто не ответил, они обошли дом, чтобы попробовать попасть в него с другой стороны. Предзакатное солнышко светило сквозь кроны деревьев. Скоро наступит лето, и начнется настоящая тропическая жара.

– Дверь открыта, – сообщила Присси.

– Эй, Энтони! Вине!

Шарлотта стояла в дверях. Интересно, где могут быть братья? Внезапно кто-то толкнул ее в дом, и дверь за ней с шумом захлопнулась.

– Зачем ты закрыла дверь? – возмутилась Присси. – Теперь мы ничего не видим.

– Я ее не закрывала. Это сделал кто-то другой.

– Нет! – воскликнула Присси. – Только не это! День и так не задался. Не хочу больше никаких неприятностей. Ты где, Шарлотта? Здесь темно, как в склепе, и это вовсе не черный юмор. Дверь заперта. Я не могу ее открыть. Зачем кому-то понадобилось нас сюда заманивать? И кто запер дверь? Энтони? Вине? Что вообще происходит?

Шарлотта порылась в сумочке, нашла фонарик в виде ручки и осветила пространство вокруг себя.

– Может, Энтони и Вине решили припугнуть нас, чтобы мы больше сюда не лезли и не мешали им делать то, что они хотят? Возможно, они ищут колье.

– Я тоже об этом подумала. Они такие… скрытные. А может, тут поработала Камилла. Ведь ей совсем не хочется, чтобы ты управляла отелем и ее сыном. Не исключено и то, что тут замешаны Рейберны. Избавившись от тебя, они получат колье. Представляешь, сколько людей может желать тебе смерти? Солидный получается список.

Шарлотта толкнула наружную дверь руками, потом плечом, потом завопила – главным образом потому, что должна была что-то делать.

– У меня есть план.

– Слава Богу, а то я от страха совсем голову потеряла.

– Если ты можешь заставить Сэма облысеть, то ты и дверь можешь заговорить, чтобы она открылась.

– Господи, ты опять за свое. Послушай, я не знаю, сработает ли фокус с волосами. Поверь, я серьезно сомневаюсь в том, что он сработает. Если я что и умею, так это чувствовать, когда что-то идет не так. Да и рифма в баре получилась хромой. Ты же помнишь.

– Рифма, черт ее дери! Нам надо отсюда выбираться. Тот, кто запер нас здесь, обязательно вернется!

– Вот дерьмо.

– Это не заклинание. – Духи, вас сильнее нет, помогите нам увидеть свет.

– Да уж, хуже заклинания я не слышала. В нем вообще ни о чем не говорится.

– Но зато рифма получилась. Ой, потяни носом. Чувствуешь?

– Дым?

– Огонь! О черт, огонь! В углу! Откуда он взялся?

– Ты же что-то сказала насчет света. Наверное, заклинания должны быть более конкретными. А ты попросила духов помочь нам увидеть свет, вот они и помогли. Свет мы видим, только нас заперли тут, в морге, и выхода нет. Скорее придумай другое заклинание!

– Жила-была девочка из Нантукки…

– Что ты делаешь? Это же лимерик.

– Больше ничего не могу придумать! Мне страшно. Что нам делать?

– Дуть!

Грифф сидел в баре и пил пиво, когда какой-то парень уселся за стойку рядом с ним и заказал бурбон.

– Сэм Пейт, верно? Вы встречаетесь с Присси Сент-Джеймс.

Сэм одним глотком прикончил виски и кивнул бармену, чтобы тот налил ему еще.

– Встречался.

Грифф кивнул.

– Похоже, сегодня такой день. Теперь понятно, почему Присси еле на ногах держалась.

– Присси напилась?

– Если вы будете продолжать в том же темпе, то тоже скоро с ней сравняетесь.

Сэм смотрел на третью порцию бурбона, которую поставил перед ним бармен.

– Черт.

Грифф не спеша глотнул пива.

– Она ушла минут двадцать назад. Вы ее ищите?

– Вообще-то нет. Я готовлюсь к тому, чтобы провести ночь с Амандой Сойер.

– Святый Боже, – со смешком сказал Грифф. – Кстати, ваши напитки за счет заведения. Я знаю, что это не мое дело, но предпочесть Аманду Присси? Я вас не понимаю.

Сэм поежился и отпил виски.

– Сойеры есть Сойеры.

– Да, не одна любовь может стать поводом для свадьбы. Мне это сказал один очень мудрый человек. – Грифф похлопал Сэма по спине. – Мне, правда, жаль тебя, приятель. Ты бросаешь женщину, которую любишь, ради денег. А я из-за денег не могу получить женщину, которую люблю. Скажу тебе, мы оба в дерьме.

Сэм снова зябко повел плечами.

– Ты плохо выглядишь, парень. Хочешь, я приглашу к тебе своего врача? Он приезжает на вызовы сюда, в отель.

– У меня дурное предчувствие, и оно не имеет никакого отношения к количеству выпитого. – Сэм опрокинул в рот остатки виски.

– Доктор бы тебя подлечил. Он свое дело знает.

– Так ты видел Присси с полчаса назад?

– Ты уж определяйся, парень. С кем что-то не так? С Присси? Черт, я думаю, это с тобой что-то не так. Отличный смокинг, парень, но должен тебе сказать, выглядишь ты паршиво.

– Они в беде – Шарлотта и Присси. – Сэм крепко сжал веки, – Серое здание, белый фонтан, мертвецы… где они, черт возьми?

– Это морг. Сэм встал:

– Да, морг. Нам надо ехать. Прямо сейчас. Что-то насчет света, который все испортил.

– Откуда ты знаешь?

– Ну, просто… я кое-что вижу. Хорошо это или плохо, но это моя особенность, от которой можно избавиться, только решившись на лоботомию. Но судя по тому, как мне везет, мне и лоботомия не поможет. Пойдем. Моя машина рядом.

– Ты серьезно?

– А ты думаешь, я тебе просто голову морочу?

– Да нет. Но ты пропустишь вечеринку. – Грифф кивнул на два волоска, оставшиеся на стойке. – Тебе надо как-то бороться со стрессом. Иначе облысеешь раньше времени.

– Я сегодня весь день теряю волосы. Облетаю, как дерево осенью.

Они торопливо покинули бар, Сэм нажал на газ, и машина рванула по Броутон-стрит.

– Притормози, а то копы нас не пощадят.

– Звони 911 на случай, если они нас остановят.

– Черт. Ты уверен?

– Да. Хотел бы я не быть в этом уверенным. Неплохо было бы оказаться сейчас на той чертовой вечеринке и прожигать там мою чертову жизнь, отрываясь по полной.

– Как бы сильно ты этого ни желал, мой друг, случиться такому не дано. Про смех Аманды ходят легенды. А ее мамаша смеется еще противнее. От такого смеха запросто может случиться мигрень. – Грифф достал мобильник. – Что мне говорить?

– В морге пожар, а внутри заперты две женщины.

– Заперты? Вот дерьмо!

– С задней стороны дома. И… они дуют на пламя, пытаясь его погасить! – Он искоса посмотрел на Гриффа и пожал плечами:

– Вот все, что я могу тебе сообщить.

– Ты как Человек-паук?

– Вроде того. Только красного костюма у меня нет, и я не могу карабкаться по стенам.

– Вот черт. И во что, интересно, эта славная парочка из четверки снова впуталась? Я, честно говоря, очень надеюсь, что ты просто пьян и тебе это все привиделось и сейчас мы сможем развернуться и поехать обратно в отель.

– Девчонки в беде, да еще в какой, и их вины в том нет. А тебе доводилось видеть, чтобы кто-нибудь вот так напивался?

Сэм проехал на красный свет, у Гриффа судорожно сжался желудок, но вовсе не от манеры вождения Сэма. Если бы не эта путаница с «и» и «или», он мог бы сейчас находиться в постели с Шарлоттой.

Грифф набрал 911, и Сэм резко притормозил у морга.

– Вот, – сказал он, указывая на тонкую ленту дыма, поднимающуюся в воздух.

– Господи, ты прав! – Грифф бросился к дому. Сэм бежал рядом. – Шарлотта! – заорал Грифф, подбежав к задней стороне дома. – Шарлотта! Где, черт побери…

– Дверь. – Сэм ударил ногой по столбу, который не давал двери открыться. Из щелей валил дым. Сэм потянул за ручку, и вдруг, заставив его отскочить, наружу выпала кушетка. Следом за кушеткой, давясь дымом, вывалились Присси и Шарлотта.

Присси, ухватившись за Сэма, перегнулась пополам и надсадно кашляла, стараясь глотнуть воздух.

– Почему ты так задержался? – Она все никак не могла выровнять дыхание и говорила хрипло. – Ты же знал, ты чувствовал. Что это за дрянь у меня во рту?

В нескольких кварталах от морга завыли сирены. Грифф обнял обсыпанную пеплом Шарлотту. Она пропахла дымом и никак не могла откашляться.

– Я думала, нам конец. – Она сделала еще одну попытку набрать в легкие свежего воздуха.

У Гриффа все еще гулко колотилось сердце.

– Хорошо, что вы придумали использовать кушетку в качестве тарана. Как начался пожар?

Пожарные машины остановились. Сирены продолжали оглушительно реветь. Шарлотта и Присси переглянулись и заорали, перекрывая шум:

– Это всего лишь маленькое недоразумение, и только.

Шарлотта открыла дверь дома отца, заплатила парню, доставившему пиццу, и торжественно внесла две большие пиццы с грибами, сыром и всем прочим на кухню, водрузив их на середину обеденного стола.

– Обед готов. Налетайте.

Присси передала бумажные тарелки Бейб и Бри, и каждая занялась своим куском пиццы, наслаждаясь моментом.

– Разве существует на свете что-нибудь лучше пиццы? – вопросила с набитым ртом Бейб, подхватив кончиком языка расплавленный сыр.

– Я чувствую только вкус дыма, – призналась Присси. – У меня волосы до сих пор дымом пахнут, даже после пятикратного мытья. Еще немного, и меня станут называть «Мисс Саванна Соломенная Шевелюра».

Шарлотта поправила на голове тюрбан из полотенца.

– Я испытываю майонезную маску. Майонез должен отбить запах. Правда, я наберу лишних пять фунтов из-за впитавшегося жира.

Присси проглотила кусочек гриба.

– Хорошо, что пожар не принес особого ущерба зданию, просто сгорело то, что валялось в углу. Пепел по всему дому, но это мелочи.

Шарлотта налила в бокалы вино из пакета.

– Вам не обязательно оставаться на ночь со мной. Я прекрасно себя чувствую и могу сама о себе позаботиться.

Бейб взяла из коробки свалившийся с пиццы кусочек острой колбаски.

– Ни за что. Поскольку ты покинула бережные, однако не вполне искренние объятия мистера Пэриша, мы останемся с тобой, покуда не выяснится, кто запер вас с Присси в морге.

Присси сказала:

– Когда мы уезжали из морга, я видела Рея Кливленда на тротуаре. Он просто стоял и смотрел на пожарных и на всю эту суету. Что он делал в этой части города? Форсайт-парк – не его вотчина.

Бри сказала:

– Знаете, оказывается, это он собирался купить колье. Когда же оно пропало, его женушка уехала, прихватив с собой дочь. Бью сказал, что она сбежала с каким-то колумбийским наркобароном. Так что с моргом у Рея связаны неприятные воспоминания.

– Тем более если он убийца, – добавила Бейб. – Может, он попытался завладеть колье, но что-то пошло не так. Понятно, что у Рея Кливленда рыльце в пушку, и, возможно, он боялся, что пожарные найдутто, чего им находить не следует.

Бейб потянулась за очередным кусочком колбаски, но Шарлотта добралась до него первой.

– А откуда вдруг взялся Бью? – обратилась она к Бри. – Кстати, как продвигаются частные уроки по технике поцелуев? Не хочешь с нами поделиться?

– Ну что же, если вам так уж интересно, у меня на Бью свои планы. – Бри налила себе еще вина. – Только я вам их пока открывать не стану. Сначала я сама кое-чему должна научиться. Например, управлять катером. Что касается Бью и Рея, – поспешила заявить она, пока никто не вмещался и не задал вопрос о катере, – то Бью родился от женщины, с которой Рей пытался забыть свою прежнюю любовь. Он целиком взял на себя заботу о ребенке. Рей человек не простой, и если даже люди не лгут и он действительно проворачивает какие-то темные дела, то убийцей он быть не может. Я в этом уверена. Он очень приятный человек. И Бью говорит, что он отличный отец. Мне он нравится.

– Сладкая моя, – сказала Бейб, – убийцей может стать любой из нас, самый обычный человек, надо лишь его как следует разозлить и дать в руки оружие. Я знаю, о чем говорю. Сама видела.

Присси возмущенно вскочила:

– Ладно, хватит. С меня довольно дурных новостей. Неужели нельзя поговорить о чем-то более приятном? Все это начинает слишком напоминать сериал «Клан Сопрано». – Присси повела плечами. – Надо посмотреть что-нибудь веселое. Даже легкомысленное. Я сбегаю в монастырь и возьму…

– И что ты там возьмешь? «Лесси»? Или «Оставь это Бобру»? – съехидничала Шарлотта.

– Вообще-то я подумала о моих любимых сериях «Секса в большом городе». Я сама купила диск сестрам… Достаточно нескольких эпизодов, чтобы целомудренные сестры визжали от восторга.

Шарлотта забрала со стола коробки из-под пиццы.

– Я тебя провожу. Заодно выброшу коробки в контейнер. И Бейб права – какое-то время нам надо держаться поближе друг к другу.

Шарлотта постояла, глядя вслед машине Присси, повернула к дому и тут же столкнулась с каким-то человеком.

– Грифф, Господи, ты меняло смерти напугал.

– Что это с твоими волосами? Решила переквалифицироваться в гадалки?

– Чего ты хочешь?

– Хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Шарлотта взмахнула руками, и широкие рукава ее махрового халата упали вниз, как крылья бабочки.

– Видишь? Я в порядке. Так что звоните.

Грифф сунул руки в карманы джинсов, свет от фонаря падал на его волосы. Сейчас он был особенно красив. – А ты возьмешь трубку?

– Нет. – Шарлотта сделала глубокий вздох, пытаясь набраться сил, чтобы противостоять обаянию Гриффа. – Я иду в дом.

– Подожди. – Он схватил ее за руку и повернул к себе, напомнив о том, что они почти обрели… почти обрели друг друга.

– Документы составлял не я, а Камилла. Это она вела дела с юристами. Я уволил Холла и его дружков.

– А уволить Камиллу ты не мог?

– Матери упрямы. Она делала это для меня, Шарлотта. Так же как Эр-Эл держал тебя в неведении все эти годы, пытаясь уберечь от возможной беды. Нам часто не нравится то, что делают наши родители, но, наверное, надо самим стать родителями, чтобы их понять. Ради своих детей родители пойдут на все. Я имею в виду хороших родителей. Это не оправдание, это всего лишь объяснение.

Грифф провел рукой по волосам. Выглядел он подавленным.

– Я должен был заподозрить, что она попытается подложить тебе свинью. – Грифф вздохнул и погладил Шарлотту по щеке, и все внутри у нее растаяло, превратившись в текучий мед. – Я не хочу, чтобы между нами все было кончено, Шарлотта. Я хочу, чтобы у нас все только начиналось.

Она поцеловала его, потому что испьпывала в этом потребность – еще один только раз, и все.

– Пока у нас есть «Магнолия-Хаус», мы не можем быть парой, Грифф. Что-то обязательно встанет между нами. Будь то проблема по имени Камилла, или твое желание устроить мартини-бар против моего желания обустроить апартаменты-люкс для молодоженов, или мое желание выкрасить холл в красно-коричневый цвет против твоего желания видеть холл светло-зеленым. Это твой отель. Вы с Отисом спасли его и сделали тем, чем он сейчас является, вложив душу в каждый кирпичик, в каждую ступеньку, в каждую досточку. И именно так ты всегда будешь смотреть на этот отель. А я вижу в «Магнолия-Хаус» то единственное, что осталось у меня от родителей, и я тоже хочу иметь право голоса в том, что касается этого отеля. Мы можем заниматься бизнесом, мы можем заниматься любовью, но мы должны выбрать только что-то одно. И мне кажется, мы оба это знаем.

Теперь уже Грифф поцеловал ее. Губы его медлили, словно он тоже понимал, что это конец.

– Я не знаю, что делать, Шарлотта. Не знаю, что сказать.

– Прощай, Грифф. – Шарлотта повернулась и понуро пошла назад, в серый дом на Хабершем-стрит, и чувствовала она сейчас себя самим одиноким существом на планете.

Присси поднялась на заднее крыльцо монастыря, освещенное единственным фонарем. Она толкнула дверь, ту самую дверь, которую здесь всегда держали открытой на случай, если кому-то понадобится помощь. Скольких сбежавших подростков приютили у себя сестры за все эти годы? Сколько детей жили здесь сейчас? Десять? Двенадцать? Присси произнесла короткую молитву о том, чтобы работа в морге продолжилась, несмотря ни на какие трудности. Ведь столько ртов надо было накормить! Присси прошла по коридору с начищенными до блеска полами. Сколько она себя помнила, полы здесь всегда сверкали чистотой. Открыв дверь в свою комнату, она включила свет и взвизгнула, подпрыгнув на добрых пару футов.

– Сэм! – Она прислонилась к комоду. Сердце ее бешено колотилось. – Почему ты здесь? Это же женский монастырь! Тебе тут не место! И как ты сюда пробрался? И что случилось с твоими волосами? Ты лысый, как… О Господи!

– Я вначале тоже так отреагировал, но потом решил, что это даже лучше. Сэкономлю на шампуне и стрижках. Знаешь, пока я шел сюда, две девушки свистнули мне вслед. Я знаю, что склонность к облысению передается по наследству, но почему вдруг это случилось со мной, ума не приложу. – Сэм провел ладонью по голове. – А насчет того, что я пробрался в монастырь, так я не пробрался, а просто вошел. Задняя дверь всегда открыта. Все об этом знают. Не слишком безопасно, надо сказать.

– Но необходимо. Это дом Бога. Куда еще идти людям, которым некуда идти? – Присси ужаснулась тому, что она сделала с его волосами, но тут же поборола чувство вины, припомнив, как этот негодяй порвал с ней за коктейлем с креветками и весенними роллами. – Так почему ты здесь? На убежавшего из дома подростка ты не тянешь.

Сэм сел на ее кровать, оперся локтями о колени. Выглядел он спокойным и отдохнувшим. Никакого напряжения. Что это с ним? Сэм всегда был немного взвинченным. Даже когда они занимались любовью, он был как заряженная батарейка.

– Поверь, я похож на беглеца больше, чем ты думаешь.

– Сэм, ты президент банка. Президенты банков не похожи на беглецов. Пойди домой и посчитай деньги. Тебе сразу станет лучше. – Присси достала из шкафа одежду, которую собиралась взять с собой к Шарлотте, и швырнула на кровать, – Нет, лучше пойди к Аманде Сойер и посчитай ее деньги. – Скрипнув зубами, она бросила на кровать еще кое-что из одежды. – Вот это точно сделает тебя счастливым, а еще осчастливит твоего папочку и, вероятно, твою мамочку, и тетушек, и дядюшек, и кузенов, и…

Он заключил Присси в объятия, обрывая ее тираду.

– Ты, Присси Сент-Джеймс, делаешь меня счастливым.

– Эй, парень, у меня строгие правила. Я не отбиваю парней у других женщин, это ты должен знать. И хочу, чтобы ты исчез из моей жизни – я решила, что слишком хороша для таких, как Сэм Пейт. – Присси отступила на шаг, распрямила спину и указала ему на дверь:

– Уходи и не заставляй меня сделать так, чтобы дверь хлопнула тебя по заду. То есть убирайся поскорее.

– Я ухожу. Но ухожу из банка, а не от тебя. Я знаю, что обидел тебя, и мне стыдно за свой поступок, но я решил снова завоевать твое сердце, чего бы мне это ни стоило и сколько бы времени на это ни потребовалось. Месяцы, годы, десятилетия. Ты от меня так просто не избавишься.

Присси погрозила ему пальцем.

– Ты страдаешь синдромом спасателя, ошибочно полагая, что раз ты меня спас, значит, имеешь на меня права, потому что без тебя я не справлюсь и все такое, – выбирай, что тебе больше нравится. Но дело в том, что, во-первых, не ты меня спас, а кушетка, а во-вторых… ну, я не могу придумать, что там во-вторых, так что просто уходи.

– На самом-то деле ты этого не хочешь. – Он ей улыбался. – Я знаю.

– Нет, хочу. Взгляни на меня. – Присси нахмурилась:

– Видишь, как я злюсь? Уходи.

– Я хочу, чтобы ты была со мной вечно, и ты тоже хочешь того же. И я это знаю, также как знал, где ты была сегодня, как знал и то, что с Шарлоттой было все в порядке в ту ночь во время грозы. Я просто знаю. Всю свою жизнь я старался не замечать этих ощущений, пытался притворяться, словно их нет, потому что в мире банкиров им не место. При общении с такими, как мы, нормальные люди испытывают неприятные ощущения – страх, тревогу, неловкость. Не буду тебя убеждать, что если кому тревога и страх категорически противопоказаны, так это банкирам и людям из их окружения. Банкиры стремятся к стабильности, к тому, что они могут видеть своими глазами, к тому, что они могут объяснить. И я почти научился притворяться нормальным и прислушиваться только к голосу рассудка. И вдруг ты входишь в мою жизнь, и теперь я уже не могу опираться в жизни на один лишь голый расчет. Мы с тобой две половинки целого. Мужчина и женщина, созданные друг для друга. И мы знаем это, оба знаем. Больше я не стану отказываться от себя настоящего. А ты знаешь, что я не бросаюсь словами.

– И что ты собираешься делать? Продавать карандаши на углу? Ты же банкир, черт возьми!

– Я займусь инвестиционным бизнесом. Там важна интуиция. Я не могу сказать, что такие-то акции поднимутся завтра ровно на тридцать процентов, но кое-что я могу видеть. Много лет мой дар работал лишь на меня. Теперь я заставлю его работать на других. Неплохой выход, Присси. Голодать я не буду.

– Твоего отца удар хватит. Ты помнишь его реакцию, когда твоя сестра заявила, что выбрала в жизни свой путь и будет заниматься тем, что ей нравится? Ты сможешь с этим жить? То, как отнесется к этому твоя семья, очень важно, Сэм.

– Но я часть этой семьи. Мои родители вынуждены будут принять мое решение. Они живут той жизнью, которую считают правильной, а я живу своей жизнью и хочу, чтобы в моей жизни была ты. Я люблю тебя, Присси Сент-Джеймс, сейчас и вовеки веков, и ты тоже меня любишь. Я хочу, чтобы мы поженились, и, вернувшись из Атланты, я подарю тебе кольцо. Я вылетаю сегодня ночью, чтобы сообщить обо всем родителям, но завтра же прилечу назад. Тогда ты должна будешь дать мне ответ.

Присси смотрела на него во все глаза, и сердце ее бешено колотилось. Голова кружилась.

– Да.

– Да?

– О Господи! Да, я выйду за тебя, Сэм Пейт. – Присси закинула руки ему на плечи, смеясь и плача одновременно. – Я не представляю себе жизни без тебя. – Она посмотрела ему в глаза. – Я люблю тебя всем сердцем, и у нас будет замечательная жизнь, я это знаю. Сестры порадуются за меня, и Минерва тоже. Но мне очень, очень стыдно из-за твоих волос.

– Почему это тебе стыдно?

– Я расскажу тебе, когда ты привезешь кольцо из Атланты.

Глава 18

Шарлотта сидела за столом в офисе, подперев ладонью подбородок, и смотрела в окно на птичку, вившую гнездышко в кроне дуба на Оуглторп-сквер.

– Все бездельничаешь? – спросила Присси, входя в кабинет.

Шарлотта кивком указала на монитор. Входящих писем было более чем достаточно.

– Похоже, у нас тут считается серьезным достижением что-то о себе узнать. Теперь все хотят от меня, чтобы я кого-нибудь отыскала. Ты знаешь, сколько здесь, в Саванне, пропавших людей? Удивительно, как в этом городе вообще еще кто-то ходит по улицам.

– Ну, милая моя, ты сама хотела заняться бизнесом.

– Честно говоря, я не считаю, что дело Джейден Карсуэлл чему-то меня научило. Каким никчемным детективом я была до того, как все началось, таким и осталась. Не моя это стезя. Вот Эр-Эл – прирожденный сыщик. Совсем другое дело.

– Но у тебя теперь есть «Магнолия-Хаус». Шарлотта усмехнулась и приподняла бровь:

– Это верно. И что действительно важно, мне нравится строить, ремонтировать, красить. Ты еще увидишь мои чертежи по превращению каретного дома в… Господи! Что это за камень у тебя на левой руке?!

Шарлотта вскочила, обежала вокруг стола и, схватив руку Присси, принялась рассматривать кольцо с камнем.

– Изумруд, настоящий, не какая-нибудь дешевая подделка. А какой красивый! – Она обняла Присси. – Вот здорово! Значит, вы с Сэмом помолвлены?

– Да, и я так счастлива, Шарлотта. Я просто на седьмом небе и хочу, чтобы и ты тоже была счастлива, и Бри, и Бейб.

– Они знают?

– Бейб вся в работе. Некий крупный босс из Атланты потребовал провести расследование в отношении Рея Кливленда, и Бейб поручили это дело. Сюда прислали какого-то детектива-янки из Нью-Йорка. Господи, и что им мешает сидеть у себя там, на севере, и не соваться к нам? А Бри берет уроки вождения катера, и ее спрашивать бесполезно, потому что она все равно ничего не скажет. Говорю так, потому что пыталась. Я всех приглашаю сегодня в «Пинк-Хаус» на праздничный ужин в честь моей помолвки. Сестры придут, и Минерва тоже. При таком составе духи оставят нас сегодня в покое, ты как думаешь?

– Оставят, куда они денутся?

– О, Шарлотта, кажется, я нашла свое счастье. – Присси хихикала и краснела и выглядела невероятно счастливой. – А как у вас с Гриффом дела? Прорыв наступил?

– У нас есть отель, но нет никаких интимных отношений, и при таком положении дел все складывается более или менее нормально. Я люблю «Магнолия-Хаус», и Грифф тоже его любит, но едва только возникает угроза близости, появляются проблемы, связанные с отелем, и мы снова ссоримся. Иногда я мечтаю о том, чтобы вернуться на две недели назад, когда еще ничего не произошло и мы просто флиртовали друг с другом. Все было таким невинным, ничем не осложненным. Мы могли улыбаться друг другу, и нам было хорошо. А теперь… теперь мне так грустно.

Присси присела на край стола; ее красивое кольцо сверкало на солнце, да и сама она просто сияла.

– Ты можешь еще все исправить.

– Машины времени не существует, Присси.

– А ты ее создай. Найди путь назад. Сэм сделал это ради меня. Он словно бы вернулся в тот день, когда мы впервые встретились и занялись любовью прямо в лифте. Тогда существовали только мы двое, и остальное не имело значения. Ради меня он бросил работу, и в этот выходной я еду в Атланту – правда, Сэм об этом не знает, – чтобы поговорить с его родителями и попытаться наладить с ними отношения. Я даже купила белую блузку на пуговицах, бежевую юбку и босоножки.

– Bay, теперь я вижу, что ты его действительно любишь.

– Я готова на все, чтобы мы были вместе, и Сэм настроен так же. Присси наклонилась и поцеловала Шарлотту в щеку. – Печальной быть плохо. Печаль разъедает душу и сердце. Ты должна найти выход для вас с Гриф-фом. Поверь, усилия того стоят, если это любовь. Задай себе вопрос, любишь ли ты его, и тогда тебе все станет ясно. – Присси посмотрела на часы. – Ого, мне пора бежать. На этой неделе мы штукатурим парадный холл и две выходящие в него комнаты. Гробовую комнату, ту, где был пожар, уже проветрили. Все отлично складывается, Шарлотта. У меня все будет как надо, и у тебя тоже. Встречаемся в семь, пока.

Шарлотта постучала ручкой по столу, прислушиваясь к удаляющимся шагам Присси.

– Мой случай безнадежен, – громко сказала она, ни к кому не обращаясь.

Вытащив из ящика стола сделанные ею чертежи для перестройки каретного дома, она улыбнулась. Два номера-люкс для молодоженов с большими окнами, выходящими в сад, с верандами, увитыми глициниями, спальни с огромными кроватями, джакузи. Ей не терпелось показать все это Гриффу. Она смотрела на результат своих трудов и блаженно улыбалась. Ей есть что ему показать. Они снова увидятся и смогут обсудить проект.

Но Грифф, конечно, покажет ей проектные чертежи мартини-бара, и они снова начнут спорить. Нет, все это плохо. Чертовски плохо. Шарлотта глубоко вздохнула и закрыла глаза. Она все равно добьется своего. Добьется во что бы то ни стало. Сегодня или никогда.

Грифф посмотрел на своих сотрудников, собравшихся в баре. Бар открывался только в четыре, так что у него оставалось полчаса на решение вопроса. Глядя на то, как все рассаживались по местам, он любовно провел ладонью по полированной стойке красного дерева, вспоминая тот день, когда бар открылся, и то, как гордились они с Отисом делом своих рук.

– Приветствую всех, – начал Грифф, – и буду краток, поскольку у всех у вас есть работа. Я оставляю свой пост главы «Магнолия-Хаус». Как вам всем известно, Шарлотта Дешон является второй владелицей отеля, и я считаю, что настал ее черед взять на себя руководство отелем. Итак, – Гриффин торопился – он боялся, что его перебьют и начнут задавать вопросы, на которые он не знал ответов, – сегодня я передаю полномочия мисс Дешон. Я рассчитываю на то, что вы окажете ей поддержку, какую всегда оказывали мне. Без вас, верных соратников, этого отеля попросту не было бы. Скажу больше: я никогда не рассматривал вас в качестве наемных работников, скорее, вы были для меня членами семьи. И… и мне будет недоставать общения с вами.

Он улыбнулся и, поклонившись ошеломленным сотрудникам, направился в кабинет. Открыв дверь, Грифф увидел Отиса.

– Ну, мальчик мой, – сказал Отис, когда Грифф закрыл дверь, – поздравляю. Ты все сделал правильно. Как ты думаешь, Шарлотта оставит мое любимое кресло здесь, чтобы я мог приглядывать за тем, как идут дела?

– Я с ней об этом поговорю. – Грифф присел на край стола, который изначально принадлежал Отису. – Мне будет очень недоставать этой работы, папа. А знаешь, я помню, как ты покупал это кресло – на аукционе, когда распродавались вещи из поместья «Мелкий ручей».

– А стол появился здесь после того, как начался ремонт в библиотеке музея Телфэйр. Ты правильно поступил, мой мальчик. Шарлотта – прекрасная женщина, она очень похожа на своего отца. Она всю себя отдаст «Магнолия-Хаус» и будет любить отель не меньше, чем мы его любили.

– А я буду любить Шарлотту.

Отис затянулся, попыхивая сигарой, и улыбнулся:

– Вот это и есть самое важное. Будь счастлив, Грифф.

В дверь постучали. Деймон вошел, не дожидаясь приглашения.

– Прости меня, мальчик. С каких это пор ты куришь сигары?

Грифф посмотрел на красно-коричневое кожаное кресло. От Отиса осталась лишь тонкая струйка дыма.

– Что происходит, Грифф? Твой отец, должно быть, в могиле перевернулся бы, если бы узнал, что ты бросаешь «Магнолия-Хаус».

– Нет, Деймон, я думаю, Отис именно этого и ждал от меня. Он оставил половину Шарлотте потому, что хотел, чтобы она взяла бразды правления в свои руки.

– Но твоя мать разозлится так, что ее может хватить удар, который, вполне вероятно, сведет ее в могилу.

– Камилла тридцать лет была у руля. Разумеется, без истерики тут не обойдется, и понадобится пара бутылок виски для лечения нервов, но в конечном итоге она это переживет. И у Шарлотты все неплохо получится.

– У нее нет опыта, Грифф. Совсем никакого опыта.

– Опыта не было ни у меня, ни у Отиса, ни у Уильяма. Только ты знал, что надо делать и как. А теперь у Шарлотты есть Деймон Ратледж, который наставит ее на путь истинный и поможет во всем. – Грифф обнял своего менеджера. – Все будет в порядке, Деймон. Перемены всегда к лучшему. А теперь тебе стоило бы пойти и ответить на все те вопросы персонала, на которые я ответить не могу.

Деймон покачал головой:

– Получить такой роскошный подарок. А потом просто взять и отказаться от него.

– Не знаю, можно ли назвать это подарком. Сколько себя помню, я всегда работал как вол. Но пришло время двигаться дальше.

– Ты совершаешь большую ошибку. Подумай, что ты делаешь, Грифф. Ни одна женщина не стоит того, чтобы отказываться от «Магнолия-Хаус».

Грифф улыбнулся:

– Ни одна, кроме Шарлотты.

Дверь распахнулась. На пороге стояла Шарлотта.

– Что ты делаешь?!

Грифф кивнул Деймону:

– Спасибо, мой друг.

Деймон перевел взгляд с Гриффа на Шарлотту, снова посмотрел на Гриффа и, покачав головой, вышел. Грифф сложил руки на груди.

– Привет.

– Ты что, с ума сошел?! Телефонные линии все забиты, даже по мобильному никому дозвониться нельзя. Твоя мамаша отыскала меня в супермаркете «Пигли-Уигли» между овощным отделом и отделом выпечки. И стала кидаться томатами и пончиками, обзывая меня самозванкой. Я не сразу поняла, что она имеет в виду, но тон у нее был весьма грозный. Ты не можешь отдать мне «Магнолия-Хаус».

– Я хочу быть с тобой. Хочу дать нам шанс. Как ты сама сказала, мы не можем иметь и то и другое сразу: быть вместе и сообща владеть отелем. А теперь нам ничто не мешает быть вместе.

– Нет.

Грифф подошел к столу, открыл папку и достал документ.

– Вот, читай. Никаких «и», никаких «или», просто Шарлотта Дешон. Одно имя. Твой черед управлять отелем, и мы будем любить друг друга. – Он заключил ее в объятия. – Я люблю тебя. Господи, как я люблю тебя! Ты должна поверить мне. На этот раз должна. Я хочу, чтобы мы всегда были вместе. Всю жизнь. Я хочу сделать тебя счастливой. Выходи за меня замуж. Прямо сейчас. Никаких скрытых мотивов, никаких тайных планов. Просто ты и я.

Шарлотта отступила на шаг.

– А чем же ты будешь заниматься? Пойдешь работать в «Холидей инн»^[18] на Бей-стрит? Тогда тебя, конечно, возьмут. У тебя прекрасные рекомендации.

Грифф провёл рукой по волосам.

– Мне казалось, ты обрадуешься. У тебя будет отель, и ты сможешь управлять им так, как тебе нравится. Снимается проблема Камиллы, я тоже мешать не буду, и никакого мартини-бара, из-за которого ты так злишься. Я думал, ты меня любишь.

– Да, я тебя люблю. Грифф усмехнулся:

– Ты меня успокоила. Но тогда что же тебя так расстроило? Я не понимаю.

Шарлотта раскрыла сумочку, достала большой бумажный конверт и вытащила из него документ, очень похожий на тот, что только что показал ей Грифф.

– Вот. Там только твое имя.

– Ты отдаешь «Магнолия-Хаус» мне?

– Отель твой. Ты сделал его тем, чем он стал. Каждый кирпич, каждая доска, каждый работник – они твои. «Магнолия-Хаус» – твое сердце и твоя душа. И если я люблю тебя – а я действительно люблю тебя всей душой и всем сердцем, – как я могу отнять у тебя все это?

Шарлотта взяла со стола документ о передаче прав собственности на отель ей, Шарлотте Дешон, порвала его на мелкие кусочки, а во внутренний карман пиджака Гриффа положила другой документ – тот, по которому отель передавался в полную собственность ему, Гриффину Пэришу.

– Вот, поближе к сердцу, там ему самое место.

Грифф сел в кресло Отиса. Он не мог произнести ни лова, пока Шарлотта не устроилась у него на коленях.

– Я не могу отнять у тебя отель. Ты должна им владеть. Я хочу, чтобы он был твоим.

– Я отдаю тебе отель, но с одной оговоркой. Когда ты прочтешь весь этот мелкий шрифт, ты увидишь, что каретный дом я вынесла из общего списка. Им владеем мы оба.

– Ты говоришь о люксах для молодоженов? Хочешь обустроить их по своему вкусу?

Шарлотта поцеловала его.

– Не совсем. Я собираюсь превратить этот каретный домик в настоящий, наш с тобой дом. Рядом с отелем, но все же отдельно от него. Что ты об этом думаешь?

– Я… ты… Господи! Ты необыкновенная! Когда мне кажется, что я уже знаю тебя вдоль и поперек, Шарлотта Дешон, ты вдруг снова меня удивляешь. Я люблю тебя. Я даже не знал, что во мне столько любви. Мы поженимся, Шарлотта. И всегда будем счастливы, клянусь!

– А какая классная будет у нас жизнь, Грифф!

Эпилог

Они похожи на рой пчел. Они везде. На каждом шагу. Черт их побери. Неужели они не могут оставить в покое этот морг? Убраться отсюда? Столько лет прошло, а колье так и не найдено. Так неужели сдаться? Ни за что. Оно где-то здесь. Где-то рядом. Столько денег. Деньги, которые помогают сбываться мечтам. Отыскать его все еще можно, только надо найти способ. Слишком много времени и усилий вложено в это колье, чтобы сдаться сейчас. Нужен план. И этот план выведет на след, и горе тому, кто попытается помешать воплощению его в жизнь.

1

Американский четвертый размер одежды соответствует европейскому тридцать четвертому – тридцать шестому или российскому сороковому.

2

Сэм Спейд – одна из ключевых фигур детективного жанра.

3

«Колесо фортуны» – аналог российского «Поля чудес».

4

Речь идет о Гражданской войне Севера и Юга США (федералов и конфедератов).

5

Джоан Риверс (Джоан Александра Молински), родилась в 1933 году, американская комедийная актриса, ведущая ток-шоу и знаменитая бизнесвумен.

6

Пастуший пирог (Shepherd's Pie) более всего напоминает картофельную запеканку.

7

Речь идет о песенке «Земля Дикси»

8

Вудс Тайгер – профессиональный игрок в гольф

9

«Ниман-Маркус» – сеть дорогих универсальных магазинов.

10

Ben & Jerry – известный производитель мороженого в США.

11

Нестрахуемый минимум – часть общей стоимости лечения, которую пациент оплачивает самостоятельно.

12

Электронный аукцион

13

«Мейси» – сеть универсальных магазинов

14

Гаитянское креольское слово, обозначающее жрицу вуду

15

Хосты представляют собой неприхотливые травянистые многолетники, образующие группы, или куртины.

16

Популярный дом моды в США.

17

Ходуля «поуго» с двумя подножками и пружиной для подскакивания – популярная детская игрушка.

18

Международная сеть отелей.