Книга: Джодха и Акбар. История великой любви



Джодха и Акбар. История великой любви

Наталья Павлищева

Джодха и Акбар. История великой любви

На переплете рисунок художника Е. Шуваловой


© Павлищева Н.П., текст, 2015

© ООО «Издательство «Яуза-пресс», 2015

Введение

Тогда их еще не называли Джодхой и Акбаром.

Она, Вали Нимат Хамида Бану Мариам уз-Замани-бегум Сахиба, урожденная Раджкумари Хира Кунвари Сахиба (Харша Бай), дочь раджи Бхармала, стала Джодхой в литературе XIX века.

Он, Абуль-Фатх Джалалуддин Мухаммад, третий из Великих Моголов, внук основателя династии Бабура, за свое мудрое правление прозван Акбаром, то есть Великим, позже.

Но в историю эти двое вошли под этими именами – Джодха и Акбар, потому так и будем их называть.

Глава 1

Эта свадьба не могла состояться, но она состоялась!

Джодха сжала рукоять кинжала так, что побелели костяшки пальцев. Ноздри точеного носика раздувались, дыхание было прерывистым.

Она готова встретить ненавистного человека, только что названного ее мужем, чтобы убить его, освободить и Амер, и весь Раджпутан от его власти!

Всем известно, что император Джалал ничего не чувствует потому, что у него нет сердца, но это не помешает Джодхе уничтожить Могола. Даже бессердечного человека можно лишить жизни, если страстно пожелать!


Этой свадьбы не могло быть, но она была!

Великий Могол Джалал Акбар, император огромной империи, женился на дочери раджи Бхармала, принцессе Амера Джодхе Бай.

Мусульманин женился на индуске.

Но даже не это – женитьба правителя империи на дочери раджи маленького княжества – было удивительным, в гареме Джалала Акбара имелось немало женщин самых разных национальностей и цвета кожи, жен, наложниц и рабынь как знатного, так и простого происхождения, ему безразличен статус очередной красавицы. На то Акбар и император, чтобы иметь возможность одарить любую из приглянувшихся ему женщин всеми богатствами мира.

И даже то, что она индуска, не играло большой роли – в гарем Агры привозили женщин разных вер, все они принимали ислам, если еще не были мусульманками, все принимали законы гарема.

Удивительно, что раджпутка согласилась стать женой Могола, ведь никого ненавистней для нее не могло существовать. Раджпутанские княжества одно за другим отказывались признавать власть пришедших с севера Моголов и были разбиты в боях, их земли попали в зависимость, но уже не вассальную, а становясь частью территории империи с правлением чиновников Джалала Акбара.

Если бы раджпуты объединились и все вместе дали отпор моголам, неизвестно, на чьей стороне оказалась бы победа, но княжества оставались разрозненными, каждый, на словах признавая воинскую доблесть соседа, на деле не желал подчиниться ему в войне. Войско императора Джалала било раджей по очереди одного за другим.

По всему Раджпутану стоял женский и детский плач, но не потому, что победители были жестоки, нет, этот странный император приказал никого не обращать в рабов. Просто в боях гибли сильные мужчины – отцы семейств, чьи-то мужья, братья и сыновья. По законам индусов на погребальные костры вслед за мужчинами восходили их женщины, сиротя детей. Казалось, ничто не спасет Раджастан.

Потому, когда правитель Амера раджа Бхармал решил спасти свое княжество ценой подчинения Моголу, его люди немного перевели дух, но остальные махараджи просто отвернулись, никто не желал больше признавать ни родства, ни дружбы с правителем Амера. Лучше погибнуть в бою, чем склониться под власть Моголов – так считали все князья-раджпуты.

Радже Бхармалу пришлось принять очень трудное решение, хотя выбор был невелик – склонить голову перед императором или погубить княжество, обезлюдив его. Он выбрал первое, понимая, что навлечет на себя гнев всех соплеменников, что и последовало. Отец жениха его дочери Джодхи немедленно объявил о разрыве помолвки, не желая иметь ничего общего с трусом, как он объявил. Все прекрасно знали, что раджа Бхармал, его сын и племянники никогда трусами не были, напротив, в Амере даже принцессы по желанию могли овладевать военным искусством и ничего не боялись.

Но помолвка была расторгнута, несостоявшийся свекор Джодхи не пожелал связывать себя родственными узами с тем, кого осудили остальные. Теперь двум дочерям раджи Бхармала никогда не выйти замуж, ни один раджпут не возьмет их, не за могола же выходить!

В этом состояла вторая часть «предательства» раджи – он предложил свою дочь Джодху в жены императору Джалалу! Джодха удивительная красавица, только в Индостане красотой не удивишь, а уж Великого Могола тем более. Все прекрасно понимали, что это политический брак, но каково при этом Джодхе? От нее отказался жених, а отец объявил, что отдает любимую дочь Моголу!

Оставалось надеяться, что и Джалал тоже откажется. Это было бы страшным позором для Джодхи и ее семьи, но уберегло ее саму от брака с ненавистным человеком.


Но император Джалал принял предложение раджи Бхармала и согласился взять в жены его дочь, заключив с Амером не только политический, но и брачный союз.

Джодха все понимала – что сопротивление превосходящим силам моголов погубит Амер, что она должна пожертвовать собой ради спасения княжества, что никто другой на ней не женится, что… Да, она все понимала, но понимала и иное: это император Джалал виноват во всех бедах Раджпутана, его вина в том, что ее жизнь сломана.

Свадьба не могла состояться еще и потому, что невеста в самый последний момент выставила свои условия.

Красивая бровь императора Джалала при таком сообщении недоуменно приподнялась. Гарем полон красавиц, которые мечтают о том, чтобы он хотя бы скосил взгляд в их сторону. Сотни жен, наложниц и просто рабынь-служанок готовы отдать жизнь ради его внимания, но почти безуспешно. А эта раджпутка смеет чего-то требовать?!

Но Джалал необычный император, он согласился выслушать свою невесту.

Пришлось признать, что девушка хитра, она сделала все, чтобы он сам отказался от брака. Джалал видел, что раджа Бхармал ничего не знает о намерении дочери, слишком тот взволнован и даже испуган. А если бы знал?

Джодха потребовала невыполнимого – сохранить свою веру, не принимая ислам, и возможности поставить статуэтку бога Кришны на территории гарема в Агре! Это было невиданно, это было неслыханно, понятно, что император не согласится выполнить условия принцессы и брак не состоится, причем не по ее вине.

Принцесса Амера все точно рассчитала, кроме одного – Великий Могол непростой правитель, он способен не только принимать необычные решения, но и поступаться собственными чувствами, если того требовало дело. Хотя какие могут быть чувства у того, кто не имеет сердца? Принцесса Амера все точно рассчитала, кроме одного – Великий Могол непростой правитель, он способен не только принимать необычные решения, но и поступаться собственными чувствами, если того требовало дело. Хотя какие могут быть чувства у того, кто не имеет сердца?


Услышав о согласии будущего супруга, Джодха пришла в ужас, она действительно рассчитывала, что свадьба сорвется! Что ей оставалось? Теперь отказаться нельзя, это было бы открытым оскорблением императора, за которое тот имел право отомстить радже Амера и всем родственникам невесты. На отца и без этого возводят хулу за решение заключить договор с моголами, а если еще и так… Народ Амера не поймет своего правителя, воспитавшего неблагодарную дочь.

И Джодха решила иначе…


Свадьба состоялась. Несчастная девушка выдержала все испытания, выпавшие на ее долю в тот день. Будь это свадьба с любым раджпутом, даже старым и неприятным ей лично, Джодха была бы рада, но с моголом!

Раджи раджпутов не приехали на свадьбу и не прислали свои подарки и поздравления. Новый зять раджи Бхармала с лихвой компенсировал отсутствие даров со стороны соплеменников жены, его подарки оказались столь богатыми, что Бхармал и его семья могли забыть о несостоявшихся подношениях, но кого это радовало?

Как могли вообще радоваться родные Джодхи и она сама, если все с детских лет слышали только слова ненависти и проклятий в адрес моголов, пришедших с севера и завоевавших большую часть Индостана?

И Джодха решила, что воспользуется небольшим кинжалом, подаренным ей братом. Точный глаз и крепкая рука принцессы сделают свое дело, у императора нет сына, значит, убив Джалала, она лишит империю ее главы, а армию главного полководца. Вот тогда раджпуты поймут, что раджа Бхармал и его дочь не предатели и никого не боятся. Принцессу не пугала собственная смерть, первый удар предназначался Джалалу, а второй ей самой. Она не промахнется и не испугается!


Бог Кришна, помоги мне! Богиня Кали, если ты привела меня к этому браку, позволь выполнить задуманное…

Джодха не успела договорить, вернее, прошептать свою просьбу, император двигался бесшумно, а его обувь была из отменной кожи, которая не скрипела.

Пальцы Джалала вывернули кинжал из ее руки.

Это что?

Мгновение принцесса переводила дух, чтобы собраться с силами и хоть что-то ответить. Он ждал, теперь уже ноздри императора раздувались от ярости.

Кинжал.

Джодха поняла, что все закончилось, ее жизнь загублена, но жалела только о том, что не смогла использовать единственную возможность убить ненавистного человека. Другой не будет.

Я вижу, что кинжал. Зачем? Зачем, я вас спрашиваю?! – Джалал не кричал, он буквально шипел с улыбкой аспида на устах, от этого его ярость казалась еще более страшной.

Что она могла ответить? Джодха молчала…

Кого вы намеревались убить – меня или себя? – император даже рассмеялся. – Неужели вы не понимаете, что, если бы просто замахнулись, Амер был стерт с лица земли? Принцесса Джодха, нет, извините, теперь королева Джодха, я принял все ваши условия, хотя они неприемлемы для гарема, женился на вас. Дал вам слово и сдержу его…

Так не трогайте меня, – ее губы задрожали, в голосе послышались даже нотки отчаяния. – Вы обещали…

Джалал присел на край постели, усмехнулся, разглядывая красивые ножны маленького острого кинжала:

Вы полагаете, что для меня такое большое счастье овладеть вами? В моем гареме сотни наложниц, страстных и умелых, и множество жен. Многие гораздо красивей, так что у меня нет необходимости мечтать о вашей благосклонности.

Тогда зачем я вам? – не сдавалась девушка.

Вы мне не нужны даже в качестве жены, хотя я женился на вас. Не знаю, объяснил ли ваш отец, что это политическая сделка…

Тем более!

До чего же вы упрямы. Я обещал не трогать вас и могу повторить свое обещание. Я не прикоснусь к вам без вашего на то согласия, вы мне неинтересны. Но позвольте сейчас напомнить одну простую истину. Мы объявлены мужем и женой, я вошел в вашу спальню, не мог этого не сделать, – красивая бровь Джалала приподнялась, глаза насмешливо блеснули в полутьме спальни, но Джодха не видела этого, она сидела, опустив голову. Даже сил посмотреть на ненавистного человека не оставалось. Он спокойно продолжил; – Могу удалиться, так и не прикоснувшись к вам, ну, если не считать синяка, который явно будет на вашем запястье. Но если завтра служанки и любопытные не увидят результатов на простынях… Это будет означать, что либо я бессилен, либо вы не девственны.

Джодха в ужасе ахнула. Она так надеялась убить Акбара еще до того, как он прикоснется, что совершенно не думала ни о чем другом. Он заметил этот ужас и снова усмехнулся;

Вижу, вы надеялись убить меня раньше, чем я успею что-то сделать? Похвальное стремление, но всегда нужно иметь запасной вариант. Так вот, если завтра не обнаружат следов… Моя мужественность слишком многим известна, чтобы в ней сомневаться, в отличие от вас у меня много свидетельниц… Значит, поползут слухи о вашей нечестности. Вы готовы опозорить свою семью? Скажите «да», и я уйду.

Теперь Джалал стоял, насмешливо глядя на несчастную супругу, которая закуталась в тонкое покрывало до самых распахнутых в немом отчаянии глаз, взгляд которых, тем не менее, упирался в пол – Джодха не желала видеть своего мучителя и боялась, что ее взор выдаст теперь уже не ненависть, а растерянность.

Ну, так я дождусь вашего ответа? Вам придется потерпеть сегодня, но обещаю никогда более не принуждать вас к близости и вообще не прикасаться. Разве что спасая от смертельной опасности.

С этими словами Акбар спокойно задул оставшийся светильник…

Джодха сжалась, понимая, что выхода просто нет. Не подчинись она, семья действительно будет опозорена. Ее родные не виноваты в том, что дочери не удалось исполнить свое намерение…

Девушка даже не заметила боль, душевная мука была столь сильной, что заглушила физическую…


Когда император ушел, несчастная Джодха зарылась лицом в подушку и залилась горючими слезами. Все, кому положено, утром увидят следы их близости, она бедром чувствовала лужу, в которой лежала, но как бы хотелось, чтобы вместе с тем они обнаружили и бездыханное тело!

Эта мысль заставила юную женщину даже сесть на ложе. Где же кинжал? Рука зашарила по постели, как же она не подумала, ведь это выход – она убьет себя и тем самым сделает виноватым Джалала! Почему она забыла о таком варианте?!

Счет шел буквально на мгновения, император вышел из спальни жены, сейчас туда войдут служанки и повитухи… Но кинжала нигде не было!


Джодха не успела…

– Поздравляю, Ваше высочество, все прошло отлично. – Повитуха улыбалась так, словно в этом была ее заслуга. – Вы стали женой императора Джалала. Вы стали королевой. Поздравляю!

Джодха буквально одеревенела, она не помнила, как прошел остаток ночи, как потом одевали утром. О кинжале и не вспоминала, к чему он теперь…

Императора увидела довольно скоро, вскоре после рассвета Джалал сам пришел к ней в комнату, махнул рукой служанкам:

Оставьте нас.

Те исчезли, словно тени. Джодха сидела, вперив взгляд в ковер на полу и моля богиню, чтобы император поскорей покинул комнату.

Дождавшись, когда за служанками опустится полог, Джалал вдруг протянул Джодхе… кинжал в ножнах:

Мне кажется, это ваше. Извините, что не позволил убить меня или себя. Это испортило бы праздник. Теперь для того, чтобы лишить меня жизни, вам придется отправиться в Агру. К большинству жен и наложниц я не хожу дважды, так что нужно очень постараться, чтобы повторить свою попытку. Могу утешить вас только в одном: вы будете жить в Агре в прекрасных условиях. И не вздумайте что-то сделать с собой теперь, ведь расплачиваться за это придется вашим родным. Я достаточно ясно все объяснил?

Не дожидаясь ответа, Джалал круто развернулся и вышел.

Джодха сидела, окаменев, он оказался предусмотрителен настолько, чтобы унести кинжал с собой! А потом так жестко разъяснил ей ее положение…


В комнату осторожно заглянула мать Джодхи, Майнавати Бегум.

Доченька, ты уже встала? Зейнаб сказала, что Его величество уже ушел, а ты привела себя в порядок, иначе я не посмела бы прийти. Повитухи объявили всем, что ты чиста, мы в этом ни на мгновение не сомневались, но так положено… Как ты?

Джодха поняла, как волновалась за нее мать, как будет волноваться впредь. Разве она могла рассказать ей о своей неудавшейся попытке убийства и разговоре с императором? Джодха вымученно улыбнулась, изо всех сил пряча слезы:

Все хорошо, мама. Император Джалал добр ко мне.

Тогда почему ты плачешь, если у тебя добрый и могущественный муж? И такой красивый…

Я не плачу, – Джодхе удалось украдкой смахнуть со щеки слезу, но мать не обманешь. Майнавати повернула ее лицо к себе:

Скажи мне правду. Что случилось?

Мама, я просто поняла, что теперь принадлежу к другому миру, что должна совсем скоро оставить вас и уехать из Амера. Мне будет вас не хватать!

Это было правдой и вполне объясняло слезы Джодхи. Кто осудит девушку, проливающую слезы из-за отъезда из родительского дома в неизвестность?


Свадебные торжества продолжились. Жители Амера и собравшиеся гости уже немного привыкли к императору Джалалу и его окружению, убедились, что Великий Могол не изрыгает пламя, а его люди не имеют по шесть рук с кинжалами в каждой. Но свадебное торжество все равно было похоже на траурное.

Это могло обидеть сторону жениха, Адхам-хан даже выговаривал главному визирю Атка-хану, мол, что за родня у невесты, должны быть счастливы, что дочь становится женой императора, а они оплакивают ее судьбу. Молочному брату Джалала невдомек, что для раджпутов брак с моголом, даже императором, жертва, а не восхождение к вершинам власти.

Сам Джалал внимательно наблюдал за новой родней. Он не из тех, кто выдает свои мысли, потому никто не мог понять, что на уме и в душе у Великого Могола.

Джодху это не интересовало, она мечтала об одном – умереть!

Жених и невеста, вернее, теперь уже муж и жена, снова сидели во главе свадебной церемонии. Император вдруг слегка склонился к ней и тихонько поинтересовался:

Кажется, вы плакали? Неужели так жалеете, что не смогли убить меня? – в голосе Джалала звучала насмешка, наверняка она была и в глазах, но Джодха не смотрела на мужа, а потому не видела.

Я плакала, как плачет всякая девушка, которой приходится покидать родительский дом.



Что ж, похвально, но я не изверг, вы сможете приезжать сюда погостить, когда пожелаете.

Он пробормотал это, кажется, чуть смущенно, Джодхе очень хотелось попросить вообще оставить ее здесь, раз уж она больше не нужна. Она так и сказала, ужаснувшись сама себе.

Мгновение Джалал недоуменно разглядывал сидевшее рядом чудо, потом рассмеялся:

Что вы, королева Джодха, как я могу оставить вас?! Вы мне необходимы как воздух.

Зачем?

И снова ему понадобилось мгновение, чтобы не выдать своего изумления.

Мне часто угрожает гибель то в бою, то во дворце… Я привык, и эта опасность потеряла свою остроту. А если вы со своим кинжалом будете совсем рядом… Это другое, это возбуждает.

Он еще и смеется над ней! Джодха с трудом сдержалась, чтобы не нагрубить, но не успела, Джалал поинтересовался:

Кстати, почему вы на меня не смотрите? За сутки, что мы женаты, я ни разу не видел ваших глаз. Уж не косят ли они?

Ноздри ее точеного носика возмущенно расширились, Джодха повернулась, чтобы сказать очередную резкость, даже рот открыла и… замерла. Она действительно не смотрела на императора, а потом мужа сначала потому, что не могла, а потом из опасений, что он увидит ненависть в ее глазах. Джодха слышала о том, что Джалал хорош собой, а его глаза завораживают, слышала о его многочисленных военных победах, о его уме и разумном правлении, но считала, что это все комплименты подданных. Кто же станет говорить дурно о своем правителе? Если такие найдутся, то это будут их последние слова, ведь всем известно, что император Джалал имеет жестокий нрав и не терпит непослушания. А еще, что у него нет сердца.

Рассказы о походах, победах и разумном правлении, а также большом гареме не оставляли сомнений, что Джалал едва ли моложе ее собственного отца. Все правители, которых она видела в своей жизни, были в возрасте и давно потеряли очарование молодости. Потому принцессы мечтали выйти замуж за молодых наследников, а не за их пожилых отцов. Голос у него молодой и насмешливый, но это ничего не значит. А что касается глаз… тут у каждого свой вкус!

Но сейчас Джодха, подняв голову, встретилась с лучистыми глазами, насмешливый взгляд которых пронзал насквозь. А главное, император Джалал молод, он моложе брата Джодхи! И… красив… Да, красив настоящей мужественной красотой, мама сказала правду.

Что-то не так, королева Джодха? Почему вы замерли?

Нет, все в порядке, Ваше величество.

Хорошо. И глаза у вас не косят, напротив, они очень красивые.

После этих слов Джалал попросту отвернулся от жены, начав разговор с кем-то из подошедших приближенных, Джодха словно перестала для него существовать. А юная женщина сидела, действительно оглушенная, она не могла осознать, что человек с такими глазами может быть врагом. Нет, Джодха не усомнилась в своей ненависти и желании убить императора моголов, но что-то внутри смутилось, ненавидеть человека со столь лучистым взглядом оказалось трудней, чем монстра, которого она себе представляла на месте реального мужа.

Это ничего не значит! – объявила Джодха сама себе.

Вы что-то сказали, королева Джодха?

Нет, Ваше величество, ничего.

Он наклонил голову к ее голове, чтобы не услышал никто другой:

У меня слух, как у тигра. Уж не засомневались ли вы в своей решимости убить меня? Было бы обидно, если бы вы сдались так быстро.

Джодха заметила, как внимательно наблюдает ее мать, на лице Майнавати играла довольная улыбка, наклонившись к бабушке Джодхи, женщина прошептала:

Смотрите, они воркуют, как голубки. Я уверена, что Джодха будет очень счастлива с мужем, они прекрасная пара.

Откуда Майнавати знать, что несколько часов назад ее дочь едва не убила мужа, да и теперь не отказывается от такого намерения.

Счастливо улыбалась тетушка Джалала, сестра его отца Гульбадан Бегум. Она обожала племянника, в свое время немало сделала, чтобы тому хорошо жилось во время пребывания заложником у его дяди, а потом для освобождения трехлетнего малыша. Джалал не забыл этого и любил тетушку искренне.

У Гульбадан семейная жизнь не сложилась, муж жил далеко, а она сама по себе у царственного племянника, чем, впрочем, совсем не была расстроена. Гульбадан любопытна, разговорчива и добродушна, что вселяло в души мамы и бабушки невесты надежду, что их девочку в гареме императора не съедят живьем.

Джодха такая красавица! Она будет самой красивой из жен Джалала, обязательно будет! – обнадежила тетушка своих новых родственниц. Женщины закивали со слезами на глазах. – Я сама прослежу, чтобы ей отвели лучшие покои во дворце! – Чуть подумав, Гульбадан со вздохом призналась: – Нет, лучшие у королевы Рукии, она главная жена. Потом королева Хамида, все же она мать императора. Но потом у Джодхи. Я обещаю!

Женщины снова согласно закивали. Конечно, у королевы-матери должны быть лучшие покои.

Достаточно, чтобы ей просто позволили поставить Кришну и молиться ему. Остальное сделает сам бог, – объяснила бабушка Джодхи.

Гульбадан Бегум постаралась сдержать вздох, предвидя, какие из-за этого возникнут проблемы… Но если Джалал разрешил новой жене поставить своего Кришну, оставалось надеяться, что он понимает, что делает.


Великий царь Соломон был прав, заметив, что все в мире когда-нибудь проходит… Какими бы долгими ни были свадебные церемонии, закончились и они. Джодха всегда любила праздники и многолюдье, но сейчас готова растянуть каждую минуту на часы, а часы на дни и годы, но как назло последние минуты пребывания в родительском доме летели со скоростью пущенной стрелы.

И вот завершено все, что нужно, собранное в дорогу и для новой жизни уложено в сундуки, подготовлены паланкины, вперед отправлены те, кто установит шатры для ночевки, большой обоз слуг и хозяйственной утвари отправился в путь на рассвете, чтобы к прибытию императора со свитой все было готово для приема их на привале. Сам Джалал воин, он мог спать на земле, подложив седло под голову, как поступали предки, но сейчас не военный поход, скорость передвижения неважна, потому и суетились многочисленные слуги и охрана, стараясь угодить Великому Моголу и его родственницам.

Из дома Джодха выехала, как положено, в свадебном паланкине, но на первом же привале попросила императора разрешить ехать верхом.

Вы хорошо держитесь в седле? – удивился Джалал.

А почему вас это удивляет?

Что-то подсказывает, что я скоро вообще перестану удивляться. Только не надейтесь удрать.

Куда?

Император усмехнулся:

Раньше нас в Агру! Не домой же?

Он внимательно наблюдал за тем, как Джодха садилась в седло, как трогала поводья, некоторое время ехал рядом, искоса присматриваясь. И только убедившись, что Джодха действительно уверенно держится в седле, успокоился и поторопил своего коня вперед.


Джодха вспоминала разговор, состоявшийся с отцом перед самой свадьбой, после которого она и придумала свои невыполнимые требования, рассчитывая, что свадьба сорвется.

Раджа Бхармал мучился, чувствуя себя виноватым перед всеми, особенно перед дочерью, он пытался объяснить, что не имел выбора, не видел другого выхода.

Джодха, я понимаю, что не мог бы сделать для тебя ничего хуже того, что сделал, согласившись на брак с Моголом, но помнишь, я всегда учил вас, моих детей, что правитель сначала должен думать о своем народе, а потом о себе и своей семье.

Джодха молчала, ее сердце обливалось кровью в равной степени из-за отца и из-за своего будущего. Что она могла ответить, что жертвовать дочерью недостойно отца? Но девушка прекрасно понимала, что, будь у раджи малейшая надежда на другой выход, он бы предпочел этот выход. Если бы можно было пожертвовать собой, но спасти дочь от унижения, спас бы не задумываясь.

Что же заставило отца решиться?

Зачем этот брак нужен императору моголов? Зачем ему нужна я? Разве у него нет гарема?

Есть, Джодха, все есть. Но союз нужен не императору Джалалу, а нам, Амеру и… тебе.

Мне?!

Раджа тяжело опустился на сиденье, устало прикрыл глаза рукой, опершись локтем о колено. Голос звучал глухо.

Доченька, забудь сейчас о том, что я твой отец, хотя я об этом не забывал ни на минуту. Наши воины храбры и умеют драться, но их слишком мало, чтобы одержать победу над моголами. Я всегда говорил, что, только объединившись, можно разбить войско императора, но раджи меня не слушали. – Он вздохнул. – Что толку сейчас сокрушаться? Ты знаешь, я много спорил с раджами, но они так и не пожелали объединяться, вот и разбиты поодиночке. Амер тоже…

Бхармал поднялся, покосившись на замершую дочь, у которой слезы выступили на глаза, прошелся по комнате, остановился, сокрушенно качая головой.

Знаешь, что означает проигрыш в этой войне? Да, мы можем бесконечно оказывать сопротивление, прячась в горах и даже пустыне, пока не перебьют всех раджпутов. Но это же не выход? Война и без того осиротила столько семей, женщины совершили самоубийства после гибели мужей, дети остались без родителей. Так что же дальше?

А как те, кого моголы уже завоевали? – голос Джодхи дрожал. – Как им живется?

По-разному. Тех, кто противится до сих пор, до сих пор и бьют. Но есть два княжества, которые преклонили головы перед императором после его победы в войне, как и мы.

Лицо Джодхи исказила гримаса боли.

Вы преклонили голову пред ненавистным Моголом?!

Бхармал вздернул подбородок:

Нет! – Глаза его сверкали. – Я был готов броситься на него с саблей, но этого, конечно, не дали бы сделать. Вокруг много вооруженных людей. Но он меня не казнил, несмотря на весьма гордые речи.

Почему же вы согласились на этот брак?

Разумные доводы Атка-хана привели меня к этому. Если бы не визирь, едва ли я стоял бы перед тобой. В беседе наедине он объяснил, что Амер уже завоеван моголами, потому завоеватель может и без моего на то согласия делать все, что пожелает, например, просто забрать… тебя в гарем в качестве рабыни.

Что?! И после таких слов вы согласились отдать меня императору в жены?!

Джодха не могла поверить, что отец способен так испугаться, никогда раджа Бхармал не давал ни единого повода усомниться в своей храбрости.

Отец покачал головой:

Все дело в том, Джодха, что победитель в данном случае не император Джалал, а всего лишь его молочный брат Адхам-хан. Это его войско нанесло поражение нашим славным воинам, это он был бы правителем Амера, не заключи я договор с императором, и в его гарем ты попала бы!

Джодха замерла в немом ужасе, не в силах произнести хоть слово. Адхам-хан был хорошо известен своими зверствами, творившимися в Малве год назад, это, спасаясь от него, известная поэтесса Рампани приняла яд. Попасть в гарем Адхам-хана означало нечто хуже смерти, он безжалостен к своим женщинам, да и вообще ко всем людям.

Теперь ты понимаешь, от чего старался уберечь нас мудрый Атка-хан, предупреждая меня о грозящей катастрофе? Вот он и предложил заключить с императором политический союз, скрепив его брачным.

Но несчастная девушка размышляла иначе. Конечно, попасть в лапы к Адхам-хану страшно, но много ли лучше стать женой могола? Ненависть к моголам Джодха впитала с молоком матери, раджпуты не могли относиться к императору и его соплеменникам иначе, ведь те поработили их княжества, а такие, как Адхам-хан, и вовсе зверствовали, обирая и убивая население на завоеванных землях.

Однако, если таковы подданные, тем более ближайшие родственники, то каков же сам император? Адхам-хан и его подручный Шарифутдин звери, кто же тогда Джалал?

Отец, император предложил этот брак или вы?

Атка-хан. Но он спасал нас…

Что будет, если император откажется?

Бхармал удивленно смотрел на дочь, о чем это она?

Как он может отказаться?

Вы заключили политический союз, не так ли? Император держит свое слово?

Держит…

Значит, если он сам откажется от этого брака, союз сохранится?

Как он может отказаться от брака?! – уже возмутился непонятливостью дочери раджа Бхармал.

Он вообще был раздосадован, ожидая услышать проклятия и увидеть потоки слез, но встретил какую-то опустошенную отрешенность и непонятную ему решимость. На что Джодха надеется, что, увидев ее, император откажется брать в жены? Но дочь раджи Бхармала красавица из красавиц, какой глупец откажется от такой, тем более если не нужно завоевывать?

Позже отец понял хитрость дочери – выставить императору неприемлемые условия. К сожалению, хитрость не удалась, Джалал условия принял…


Джодха так задумалась, что не заметила, что виновник ее раздумий снова едет бок о бок и внимательно наблюдает за пробегающими по красивому лицу тенями тяжелых мыслей.

Осознав, что император рядом, девушка даже вздрогнула.

О чем вы так задумались, королева Джодха?

О доме, Ваше величество.

О родительском или о будущем?

Конечно, о родительском!

Он сделал вид, что не заметил резкого тона.

Мне сказали, что вы прекрасно поете. Я хотел бы послушать. Споете что-нибудь после ужина?

Петь ему?! Ну уж нет!

Я… у меня… горло болит, Ваше величество.

Умные глаза смеялись, губы тоже дрогнули в улыбке, а в голосе озабоченность:

Я пришлю к вам лекарку.

Спасибо, не стоит, все пройдет.

Нет-нет, королева Джодха, вы должны заботиться о своем здоровье, да я тоже. Как заботливый муж я не позволю вам дальше путешествовать верхом, поедете в паланкине с закрытыми занавесками.

Ваше величество, не нужно!

Сейчас придет лекарка и все сделает.


Весь следующий день она мучилась в паланкине, занавеси которого были задернуты наглухо. Мерное покачивание носилок усыпляло, но к ней в паланкин перебралась и Гульбадан Бегум. Тетушке императора скучно, и она решила, что Джодхе скучно тоже, а вместе они вволю поболтают.

Гульбадан Бегум присутствовала на их свадьбе, ей очень понравилось все – новая жена племянника, ее родственники, оказанный раджпутами прием, богатые подарки… Но больше всего Джодха. Гульбадан уже предвкушала, как Джодха станет любимой женой вместо заносчивой Рукии, как сумеет отодвинуть в сторону Махам Лигу, как будет рада мать Джалала королева Хамида такой невестке…

Королева Хамида очень хорошая женщина, Джодха. Она добрая и ласковая, хорошо бы Джалал пошел в нее, но это не так.

Джодха покосилась на новую родственницу, пожалуй, у нее можно многое узнать, Гульбадан Бегум любительница посплетничать, впрочем, беззлобно, если дать ей возможность выговориться, расскажет обо всем. Только нужно ли? Может, лучше ничего не знать о том, что ждет?

Но женская натура взяла верх, Джодха принялась расспрашивать об обитательницах гарема.

Главная жена у Джалала королева Рукия. Их объявили мужем и женой, когда Рукие было всего восемь лет. О, она уже тогда была заносчивой и своенравной особой. А еще Рукия всегда умела держать Джалала под каблуком.

Императора Джалала можно держать под каблуком? – изумилась Джодха.

Да, не думай, что он такой суровый. То есть суровый, конечно, но если женщина умна, то сумеет подчинить себе любого мужчину, даже императора. Рукия умна, а еще она лучше самого Джалала знает, что тому нужно. Никто не может одолеть Рукию, если хочешь жить в гареме спокойно, не пытайся победить ее ни в чем.

А в чем с ней можно соревноваться?

Королева Рукия, – Гульбадан даже палец подняла вверх, заметила, что одно из многочисленных колец сидит криво, отвлеклась на то, чтобы его поправить, потом полюбоваться, поменять два кольца местами…

Джодха постаралась скрыть улыбку, если и есть в Агре добродушная женщина, то это тетушка императора. Вот с кем она готова дружить, несмотря на все сложности, которые возникают. Ну вот, уже одна приятная ей женщина есть, наверняка найдутся и другие, например, мать императора королева Хамида, ведь Гульбадан Бегум сказала, что та добра.

Так что королева Рукия, Гульбадан Бегум?

Тетушка вернулась к рассказу:

Да! Рукия лучше всех знает натуру и потребности Джалала, она красива, умеет придумать что-то новенькое, она богаче всех, умна и, главное – прекрасно играет в шахматы. Лучше самого императора! Рукия даже обыгрывает Джалала и за каждый выигрыш получает дорогой подарок. И за проигрыш тоже.

Тогда в чем смысл подарков? – рассмеялась Джодха.

Император одаривает всех своих жен и дает всем деньги, но Рукие он дарит больше других… вместе взятых. Это дает ей возможность самой дарить мелкие подарки другим женам, отдавать свою одежду, украшения… Таким образом она покупает себе верность жен и наложниц.

Разве верность можно купить за украшения?

А как же? – удивленно раскрыла глаза Гульбадан. – Кому подарено, с того и требуют верности.

А если кто-то другой подарит больше? Разве это верность?

Тетушка задумалась.

Может, ты и права, но с Рукией все равно будь осторожна.


Во время очередного привала Джодха исподтишка разглядывала Джалала, который отдавал приказы. Она так старательно отворачивалась все предыдущие дни, чтобы Джалал не заметил блеска ненависти в ее глазах, что практически не видела своего мужа. Теперь можно было смотреть, тем более император беседовал с ее братом Бхагван Дасом.

Джодха делала вид, что смотрит на брата, но осторожно косилась на мужа. Как-то не верилось, что этого человека можно держать под каблуком. Ишь, какой заносчивый, даже разговаривает так, словно все вокруг живут только благодаря его соизволению, словно он на две головы выше остальных!



Да, он император, его владения во много раз больше владений раджей раджпутов, но это не дает Джалалу права считать других ниже себя достоинством. А еще, глядя на усмешку, не предвещавшую ничего хорошего тому, кто пойдет поперек его воли, Джодха вспоминала рассказы о жестокости и безжалостности моголов. Вон как они расправились в Малве!

Джалал явно сильный воин, он красив внешне и крепок физически, прекрасно сложен, хотя роста среднего, стоящий рядом Бхагван Дас почти на голову выше… Джодха была вынуждена признать, что, даже будучи ниже ростом, Джалал умудрялся смотреться на голову выше. Рядом с ним остальные как-то мельчали.

Придя к такому выводу, она разозлилась сама на себя:

Это ничего не значит! Все равно он Могол!

Император повернул голову в их сторону.

Джодхе пришлось быстро отвести глаза и задать вопрос Гульбадан:

Сколько лет Его величеству?

Осенью исполнится двадцать, королева Джодха.

Сколько?!

Тетя императора искренне удивилась:

А что такое? Разве Джалал не хорош собой или не силен, как мужчина? Вы же стали его женой, королева Джодха?

Нет-нет, все в порядке. Просто он так уверен в себе, я подумала, что он старше.

Теперь Гульбадан рассмеялась, ее голос зазвенел серебряной струной:

Джалал правит с тринадцати лет, правда, до недавнего времени за него это делал Байрам Кхан, но войска в походы император водил сам. – Тетушка вздохнула. – А теперь во дворце и в империи многим, слишком многим распоряжается Махам Анга.

Уловив в ее голосе сожаление, Джодха осторожно поинтересовалась:

А кто это?

Старшая из трех кормилиц Джалала. Махам Анга заменила Джалалу мать, пока мой брат император Хумаюн и его королева Хамида были в Персии, а маленький Джалал у своего дяди в Кабуле в качестве заложника. Будьте с этой женщиной осторожней, королева Джодха. Я вам потом расскажу еще, – быстро добавила Гульбадан, заметив, что приближается сам Джалал.

О чем расскажете, тетушка, что такое тайное вы выдаете моей жене? Вдруг королева Джодха поймет что-то неправильно и возненавидит меня после ваших слов?

Ну почему в его голосе всегда вызов? Джодха не могла не ответить.

Разве для этого нужны чьи-то слова?

Тетушка поспешила отойти в сторону, сделав вид, что забыла отдать распоряжение служанке. Она явно слегка побаивалась собственного племянника.

Джалал заглянул в лицо жене, его брови сдвинулись в притворной суровости:

Интересно, за что вы меня так ненавидите? Что лично вам я сделал плохого? Взял в жены? Так следовало отказаться, а не ставить невыполнимые условия. Вы досадуете на себя, королева Джодха, но при этом мстите мне? Мне не привыкать к чьей-то мести, меня уже столько раз пытались убить, что ваша неуклюжая попытка даже не впечатлила. Только не настраивайте против меня тетушку, у нас с ней прекрасные отношения. Пора ехать, идите в паланкин.

Но оказалось, что придется немного подождать, что-то случилось с паланкином женщин. Все снова разбрелись, укрываясь в тени.

Джодхе очень хотелось расспросить брата, о чем же они беседовали с императором, но рядом все время находилась тетушка, пришлось разговаривать с ней.

Расскажите мне об императоре. И о гареме, – быстро добавила Джодха, чтобы Гульбадан не подумала, что невестку интересует муж. – Чтобы я могла знать правила и не сделала что-то не так.

О, об этом не беспокойтесь! Следует только уважительно относиться ко всем. У Джалала в гареме так много женщин, что если кто-то и нарушит правила, то не все заметят.

У него много наложниц?

И жен тоже, – махнула рукой Гульбадан. – Вы… – она что-то задумчиво пересчитала и кивнула, словно соглашаясь сама с собой —…седьмая. Или восьмая? Надо подумать.

Это неважно. А как же возможность мусульманину иметь только четырех жен?

Браки бывают разные. Вот ваш, например, называется мута. Он заключается на время.

Как это?!

Так. Мусульманин не всегда может совершить никях – полноценный брак, потому разрешено заключать временный – мута. По истечении срока, на который договорились, брак считается расторгнутым. Вот никях возможен только с четырьмя женами. Но есть еще просто наложницы. Все живут в гареме, каждая может родить императору ребенка, и это дитя будет считаться таким же, как остальные. Главное, быть любимым ребенком императора…

Джодха уже потеряла интерес к разговору, ее меньше всего интересовали права детей Джалала, уж рожать для него отпрысков юная королева и вовсе не собиралась!

Но тут Гульбадан сообщила нечто совсем удивительное:

Все равно Джалал никого из них, кроме как на свадебном пиру, не видел. Главное для всех жен – хотя бы раз заполучить императора в свою спальню. Тебе повезло, ты была с ним.

Как это?

Что как?

Вы говорите о том, что большинство жен императора в спальне не видели. Но как же первая ночь и все остальное… – Щеки Джодхи от смущения полыхали, но в ушах стояли слова Джалала о том, что, не воспользуйся он правом первой ночи, девушка будет опозорена.

А, это? – махнула рукой Гульбадан. – Кто с этим считается? Не пришел и не пришел, закончится брак, девушку отправят к отцу с богатыми подарками, и родственники будут счастливы. Лекарки подтвердят, что император не прикоснулся к ней, значит, и женой не стала. Возьмут замуж, все довольны. Таких жен…

Гульбадан, видно, могла сообщить еще многое, но договорить не успела, пришла служанка с сообщением, что паланкин готов и пора двигаться дальше.

Джодха была ошеломлена. Значит, у них временный брак и через какой-то срок ее попросту вернут в Амер? Но это еще не все, Джалал мог не прикасаться к ней, как делал это с другими, но предпочел… В глазах даже потемнело от ярости!


Прежде чем сесть в свой паланкин, Джодха решительно направилась к императору. Джалал, заметив это, сделал несколько шагов навстречу, а окружающим знаком предложил идти к лошадям. Ему вовсе не хотелось, чтобы свидетелями их королевской стычки оказались те, кому это слышать вовсе ни к чему.

Королева приближалась явно не с намерением сообщить об улучшении здоровья и своем согласии спеть. Весь вид Джодхи говорил о том, что она узнала что-то, не слишком ее устроившее. Замучилась глотать пыль в паланкине? Кто же виноват, что она капризничает, строптивых только так и учат. Джалал уже приготовился посочувствовать и предложить пересесть на слона, но услышал иное…

Ваше величество, я узнала, что у нас заключен брак мута.

Он с любопытством посмотрел на юную супругу.

Наконец-то сообразили поинтересоваться. Да. Вы настолько надменны, что выставили свои условия, забыв о моих.

Джодха проглотила упрек в надменности и уточнила:

На какой срок?

Год вас устроит, королева Джодха? Через год вы будете вольны покинуть меня, невзирая на мои слезы и стенания.

Ваши слезы?

Конечно! Как же я проживу без угрозы быть заколотым столь прекрасной ручкой?! Так вас устроит год брака или надеетесь справиться раньше?

Она сумела сдержаться и не нагрубить в ответ на его насмешку. Голос Джодхи был серьезен:

У нас все иначе, Ваше величество, брак заключается навсегда, вернее, на семь жизней, и супруги не знают, какая это по счету жизнь…

Джалал на мгновение задумался, потом кивнул:

Теперь понимаю ваше желание отправить меня на тот свет. Если развод невозможен, вас больше устраивает положение вдовы.

У нас не бывает вдов.

Как это? – в глазах появилась хитринка.

Настоящая раджпутка восходит на погребальный костер следом за мужем.

Что?! Сгорает заживо?! – Он пристально наблюдал за Джодхой, вернее, изучал выражение ее лица. Девушка не замечала, она серьезно объясняла, упрямо глядя в пол.

Да, это называется сати. Но необязательно сгорать, женщина может просто лишить себя жизни, например, узнав, что ее муж погиб в бою. Если это делают сразу много женщин, желая последовать за мужьями, происходит даухар. У нас женщина не должна достаться никому, кроме мужа, лучше смерть.

Королева Джодха, получается, что если вы не станете мусульманкой, то будете вынуждены жить со мной рядом до конца жизни. Моей, разумеется. Но, как вижу, вы что-то хотите спросить, однако не решаетесь.

Ваше величество… почему вы пришли ко мне тогда… вы же не посещаете своих жен…

Джалал расхохотался:

Я вижу, что вы с моей тетушкой не зря проводите столько времени вместе. Гульбадан Бегум успела поведать вам о таких подробностях моей жизни в гареме?

Джодха полыхнула пламенем смущения, но не сдалась.

Вы не ответили на мой вопрос.

Отвечу. – В его голосе зазвенели металлические нотки. Джодха слышала, что в гневе император ужасен, злить его не рекомендовалось никому, но она не считала, что дала повод для гнева. – Потому, что вы отказались принимать ислам! Думаете, я не поинтересовался вашими обычаями и не знаю о сати или даухаре? По правилам моей религии мы с вами муж и жена ненадолго, а по правилам вашей навсегда. Ну, и как вы разрешите эту дилемму?

Джодха молчала, что она могла ответить?

Запомните, королева Джодха, я не терплю ни когда мне перечат, ни когда ставят условия. И, тем не менее, я выполнил ваше требование. Теперь вам решать, становиться ли мусульманкой, чтобы мы могли заключить никях – брак надолго, или через год вернуться домой в качестве непонятно кого. Впрочем, вы можете просто остаться в гареме, там созданы все условия для приятной жизни. Я препятствовать не буду, я не воюю с женщинами, даже очень строптивыми.

На сей раз Джодха не отвела взгляда, а потому увидела в глазах императора презрение. Вот как? Он поймал ее в ловушку, согласившись на брак на ее условиях. У Джодхи оставался один выход – убить Джалала за этот год и покончить с собой. Собственная смерть ее не пугала, но…

Джалал с интересом наблюдал за ее размышлениями.

Но я могу отправить вас домой раньше, мои обычаи позволяют сделать это. Впрочем, вы тоже можете взять развод раньше. С моего согласия. Так что поторопитесь убить меня за этот год, королева Джодха.

В его голосе слышалось такое откровенное злое презрение, что Джодха даже сжала кулачки, чтобы не ответить. Глядя в спину уходившему императору, она искренне жалела, что в руках нет кинжала.


Гульбадан была счастлива найти внимательную слушательницу, к тому же незнакомую с жизнью в Агре и историей Моголов. Она принялась живописать о своих предках столь ярко и образно, что Джодха заметила:

Гульбадан Бегум, почему бы вам не написать обо всем этом книгу?

Мне?! – ахнула тетушка, от волнения даже прижав ладони к щекам. – Но вообще-то ты права, я вполне смогла бы. Я не пишу стихи, как это делала ваша Рампани, но писать люблю. Жаль, что Джалал…

Она не договорила, словно остановив сама себя. Джодха удивилась:

Что Джалал?

Нет, ничего. Джалал не верит в мои возможности.

А он вообще любит книги?

Гульбадан почему-то немного смутилась, сказала, глядя в сторону:

Любит… когда ему читают. Да что мы все о Джалале? Хотите, я расскажу о Бабуре или моем брате Хумаюне, отце Джалала? Бабур пришел сюда из Кабула с небольшой армией, а завоевал сколько? Он был великим завоевателем, поистине великим. С моего отца Бабура начался род Великих Моголов.

Дальше последовал подробный рассказ о том, каким был дед Джалала Бабур, как он перешел через перевал со стороны Кабула, как покорил столько земель, как отдал предпочтение будущему отцу Джалала Хумаюну, что вызвало страшное неудовольствие остальных трех братьев.

Аскари и Хиндал смирились бы с тем, что Хумаюн стал императором, но только не Камран, он всегда считал себя выше и лучше Хумаюна, но постоянно проигрывал ему что в охоте, что с мечом, что в шахматы. Да, Хумаюн был умней и талантливей, если бы только не опиум…

Отец Джалала употреблял опиум?

Раджпуты тоже употребляли опиум, но только когда шли в бой, это помогало преодолеть страх и не думать о возможном поражении или ранении. Однако правители не делали этого никогда, кто-то же должен оставаться трезвым и думать?

Тетушка рассказала о том, как родители были вынуждены оставить годовалого Джалала на милость его дядей, а сами отправиться в Персию по требованию победившего хитростью Камрана.

С Джалалом все это время была Махам Анга, чем будет гордиться и требовать к себе особого отношения до конца жизни!

Было заметно, что Гульбадан куда больше нравится рассказывать о достоинствах своего брата, но таковыми она считала то, от чего Джодха просто содрогалась.

Знаете, как Хумаюн наказывал преступников? Как он наказал Камрана после победы? Тем, кто поднял против Хумаюна оружие, брат приказал отрубить руки, это оружие державшие. Отрубили прямо на Черном камне!

Что за Черный камень?

Это большой гранитный камень прямо у трона в Агре. На нем рубили руки и головы виновным.

И… сейчас стоит? – ужаснулась Джодха.

Да, стоит. – Гульбадан просто отмахнулась от такого наивного вопроса. Почему камень должны убрать, что, преступники перевелись, что ли? – Но вы не дослушали о наказании Камрана.

Император Хумаюн отрубил брату голову прямо у подножья трона? – Джодха постаралась сказать все сама, чтобы избежать подробностей казни, но Гульбадан с удовольствием замотала головой:

Нет! Вовсе нет. Хумаюн не стал рубить нашему брату голову, он его ослепил!

Джодха почувствовала, как к горлу подступает дурнота, но Гульбадан уже не остановить, она продолжила:

Его держали четверо, и то еле удержали. Камран был силен как бык! Да он и сейчас силен.

Он жив?

Да, ослепив, Хумаюн отправил брата в Мекку и оплатил все расходы по поездке. Пусть помолится и осознает свою ошибку. Камран правильно сделал, что не вернулся. Так вот… его держали четверо…

Джодха уже вознамерилась попросить избавить ее от подробностей, но не успела.

Сначала брату выкололи глаза спицами, а потом втерли в них лимонный сок и соль, чтобы зрение никогда не вернулось! Его тотчас покинули все сторонники, кому нужен слепой правитель?

Поэтому император Хумаюн победил своего брата? Из-за того, что ослепил?

Нет, победил раньше, Камран несколько раз клялся, что больше не поднимет оружие против законного императора, но клятвы нарушал. Он достоин наказания!

Гульбадан была явно довольна справедливостью и строгостью наказания. Джодха согласна с тем, что нарушивший клятву должен быть наказан, но не честней ли просто отрубить человеку голову, чем ослеплять его?


Справедливости ради надо заметить, что Джодха отправилась в Агру не одна, ее сопровождали брат Бхагван Дас и приемный сын брата Маан Сингх, совсем еще юный воин, а также несколько служанок-подружек, которые намеревались вернуться обратно вместе с Бхагван Дасом, как только Джодха устроится на новом месте.

Бхагван Дас и Маан Сингх, казалось, нашли что-то общее с императором, они оживленно беседовали при каждой возможности, вместе ужинали и перекусывали на привалах, ехали верхом рядом. Маан Сингх все чаще смотрел на нового родственника восторженным взглядом, ловил каждое его слово.

Джодха ревновала. Нет, не Джалала, а брата и племянника. Как они могли так быстро поддаться давлению императора?! Как могли забыть, что он враг и враг очень опасный? Неужели возможность находиться в свите императора Джалала застила глаза принцам Амера столь сильно, заставив забыть, что они раджпуты, а он могол?

Обсуждают оружие, приемы боя, о чем-то спорят, даже соревнуются… После того, как ее отдали в жены этому бездушному человеку! Если уж собственный брат и любимый племянник так легко променяли ее на призрачную возможность быть рядом с императором моголов, что же говорить об остальных?

Джодхе было очень плохо еще и от того, что Джалал заметил ее ревность и нарочно приближал к себе Бхагван Даса и Маан Сингха.

Королева Джодха, ваша простуда еще не прошла? Я хотел предложить присоединиться к нам во время охоты.

Благодарю вас, но нет.

Почему? В седле вы держитесь прекрасно, не умеете стрелять из лука?

Я не убиваю тех, кто не может в ответ убить меня.

Джалал задумался, потом кивнул;

Хорошо, охоты не будет, но вы не устали ехать? Не хотите пройтись?

Джодха очень хотела, из-за женских паланкинов они двигались очень медленно, пережидали дневную жару, хотя та еще не была сильной, рано останавливались на ночлег, чтобы женщины успели устроиться и поужинать. В результате на путь, который всадник мог преодолеть за три дня, они уже потратили неделю, а ведь даже не добрались до Бхаратпура. Сколько еще сидеть в паланкине и мучиться от безделья?

Тетя Джодха, пойдемте с нами, – позвал ее Маан Сингх. К пасынку присоединился и Бхагван Дас:

Прогуляйся немного, Джодха, ведь ты никогда так долго не сидела.


Император жестом отпустил слуг, но Джодха оставила при себе Моти.

Он не стали углубляться в лес, пошли вдоль берега крошечной речушки. Это даже не река, а остаток грязевого потока, который несся несколько месяцев назад и снова появится в сезон дождей. Русло почти пересохло, оставив жидкую грязь, ее разбавила начавшая прибывать с верховьев вода. В такой жиже не бывает рыбы, в ней никому не придет в голову стирать или купаться, но на берегу, галдя, возились мальчишки.

Джодха только успела подумать о том, что они там делают, как послышались отчаянные крики. Там явно что-то случилось.

Мужчины побежали, за ними, подхватив подолы своих юбок-гарар, бросились и Джодха с Моти.

Оказалось, что один из мальчишек, заигравшись, скатился вниз и теперь из последних сил барахтался в жиже, рискуя уйти в нее с головой. Речка неглубока, взрослому едва ли по плечи, но малышу вполне хватило, чтобы утонуть. Берег не столько крутой, сколько глинистый и скользкий, это и не позволяло бедолаге выбраться. Малыш, видно, раз за разом скатывался вниз, а его несчастные друзья не могли помочь. Они опускали вниз руки, звали к себе, но все бесполезно.

Конечно, Джодха этого не увидела, зато увидел Джалал.

Никто не успел сообразить, император рывком сорвал с себя халат, отбросил тюрбан и… Бросаться вниз головой в такую речушку опасно, потому Джалал просто съехал с берега, растолкав перепуганных малышей. Еще за пару рывков добрался до барахтавшегося малыша и поднял его над водой. Малыш, почувствовав спасение, вцепился в императора, словно клещ, пришлось даже силой отрывать от себя, чтобы подать наверх Бхагван Дасу, который лег на самый край и протянул вниз руки.

Но скользкий берег сыграл злую шутку и с Джалалом, нога поехала, и они с малышом снова оказались в жиже.

Не бойся, я подам тебя наверх, крепко держись, тебя вытянут.

Малыш закивал и протянул ручки вверх, чтобы ухватиться за руки Бхагван Даса. На помощь брату пришла и плюхнувшаяся на землю Джодха:

Держись, малыш.

Мальчишку вытащили и уложили на траву. Джодха оглянулась в поисках воды, чтобы вымыть лицо мальчика, но Моти уже успела сообразить и метнулась к небольшой ямке, выкопанной на берегу, в которой собралась вода.

Теперь в самой речке оставался Джалал, вылезти самостоятельно он не мог. Бхагван Дас и Маан Сингх схватили императора за руки и вдвоем потащили наверх.

Первым делом Джалал бросился к лежавшему на траве мальчику, с которым возилась Джодха:

Как он?

Грязи наглотался, – Джодха и Моти уже перетащили ребенка ближе еще к ямке водой, отерли его лицо и теперь пытались промыть рот.

Джалал перевернул мальчика лицом вниз и несколько раз сильно надавил, заставляя выплюнуть все, что скопилось во рту, потом сказал Джодхе, чтобы дала попить.

Возясь с малышом, они совершенно забыли, где находятся и что происходит вокруг. Наконец, мальчик, закашлявшись, выплюнул новую порцию грязи и стал жадно пить из ладоней Джодхи. Джалал поддерживал его спину.

Глянув на императора, Джодха решительно сорвала свой палантин, бросила Моти:

Намочи, быстро!

Протянула мокрый палантин Джалалу:

Ваше величество, вытрите лицо…

Только теперь, когда опасность отступила, они посмотрели друг на друга и… расхохотались. Джалал и мальчик были в грязи полностью, Джодха и Моти, возившиеся с малышом, перепачкались основательно, да и Бхагван Дас и Маан Сингх тоже, потому что лежали на земле и вытаскивали императора.

Когда немного привели себя и пострадавшего в порядок, Джалал заметил стоящих поодаль двух товарищей мальчика, еще двое предпочли удрать.

Идите сюда.

Мальчишки подошли бочком…

Они с недоумением смотрели на грязные богатые одежды взрослых. Слышали, что неподалеку лагерем встал император со своей свитой. Эти странные взрослые спасли Бабара, упавшего в речку, но как же они перемазались! Вот, наверное, попадет от императора.

Как вас зовут?

Я Иша, – выдавил из себя тот, что постарше. – Это мой брат Камал, а он, – мальчишка кивнул на еще не вполне пришедшего в себя приятеля, – Бабар.

Ух ты, какие у вас имена. Защитник, Алый и Лев? А где остальные?

Они убежали в деревню звать помощь.

Вы грязные, – заметил тоненьким голоском младший.

Джалал со смехом оглядел свою одежду.

Ты прав, очень грязные. Но как же не перепачкаться, если лезешь в грязь?

А к ним уже с криками бежали две женщины и мужчина.

Ай, вай! Бабар утонул!

Бхагван Дас остановил их жестом:

Жив ваш Бабар. Но мог и утонуть.

Женщина сначала схватила в объятья мальчика, который лишь теперь дал волю эмоциям и расплакался. Мать отирала ему грязные слезы, размазывая их по детским щекам, приглаживала волосы, прижимая к себе, что-то шептала.

Джодха невольно обратила внимание на то, как наблюдал за женщиной император, он буквально поедал глазами мать и ребенка. Женщина, наконец, опомнилась, принялась благодарить за спасение сына. Вторая постарше ахнула:

Вы так перепачкались! А совсем недалеко император, вдруг попадете ему на глаза? Надо вымыться.

Джалал рассмеялся:

Ничего, император нас простит. Есть ли где-то поблизости ручей или колодец? В этих ямках слишком мало воды, чтобы даже отмыть малыша.

Мужчина сокрушенно покачал головой:

Нет, господин, когда нет дождей, для нас эти ямки единственный источник воды.

А колодцы?

И снова вздох:

Их засыпали воины. Нужно рыть новые, но в деревне нет сильных мужчин, способных сделать это, а у нас нет денег, чтобы заплатить рабочим.

Чьи воины засыпали колодцы?

Старик замялся. Джалал сдвинул брови:

Отвечай!

Воины Адхам-хана. Они боялись, что…

Это неважно, чего они боялись! Почему вы живете там, где нет воды?

Здесь родились мои предки, здесь родился и я, и вон мой внук. Куда мы пойдем? Воды из двух колодцев нам хватало, чтобы продержаться сухой период, к тому же мы набирали в третий колодец дождевую воду и переживали трудное время. Простите, господин, вам это неинтересно…

К старику вдруг подошла Джодха, протянула ожерелье и браслеты:

Возьмите. Этого хватит, чтобы нанять рабочих для рытья колодцев?

Старик буквально шарахнулся в сторону от дорогих украшений:

Нет, госпожа, это слишком дорогие вещи, мне никто не поверит, что их подарили. Благодарю вас за сочувствие, но я не могу принять такой щедрый дар.

Маан Сингх не выдержал:

Как ты смеешь отказываться от подарка королевы?!

Бедный старик обомлел:

К…королевы?

Да, перед тобой император Индостана Джалалуддин Мухаммед и его королева Джодха.

Теперь старик упал на колени, женщины за ним:

Простите, Ваше величество!

Джалал нахмурился:

Встаньте. Подарки королевы Джодхи можете не брать, я прикажу вырыть в вашей деревне несколько новых колодцев, только укажите, где именно. И еще выкопают запасной для дождевой воды.

Благодарю вас, Ваше величество, от имени всей нашей деревни за такие обещания.

Почему обещания? – брови Джалала снова сурово сдвинулись.

Старик замялся…

Говори!

Нам столько раз обещали помочь… Хорошо, что и вы пообещали.

Старик, ты совсем с ума сошел?! – возмутился Бхагван Дас. – Император никогда не забывает своих обещаний.

Простите меня, Ваше величество. Простите, господин. Мы всем довольны. Всем. А вы, – старик повернулся к мальчишкам, – ступайте домой! Я вам покажу, как играть на берегу! Из-за вас Его величество вынужден был…

Старик не рискнул продолжить, запнувшись. Джалал рассмеялся:

Идите ко мне.

Мальчишки робко подошли.

Вы ведь не хотели ничего дурного? – Дети закивали, но не вполне уверенно, они явно боялись и своего деда, и императора, причем неизвестно, кого больше, потому что, подойдя к Джалалу, продолжали опасливо озираться на старика. – Я, – Джалал ткнул в себя грязным пальцем, – император Индостана и могу отменить наказание любого, даже вашего дедушки, хотя и уважаю его волю. Вас никто не накажет, а если это произойдет, то вы пожалуетесь мне, договорились?

Как? – заблестел глазенками Камал.

Мы напишем! – объявил старший.

Иша! – окликнул его дед.

Ты умеешь писать?

Да, император, – важно подбоченился Иша. – Мой дедушка меня научил.

А еще что ты умеешь?

Джалал разговаривал с мальчишкой одновременно серьезно, словно со взрослым, и бережно, как с малышом. Джодха смотрела во все глаза, оказывается, Джалал может быть вот таким – доступным и человечным.

Мальчишка принялся перечислять свои нехитрые умения, среди которых было и владение саблей, это вызвало у Джалала сомнения:

Никогда не лги императору. Если твоя ложь выйдет наружу, ты будешь опозорен на всю империю.

Я не лгу. Меня дедушка научил читать, а наш кузнец срубать саблей цветы! Он говорит, что для своего возраста я владею оружием достаточно хорошо. Я вырасту и буду делать это еще лучше!


К Джодхе подошел Бхагван Дас, тихо поинтересовался:

– И это тот самый император, что не имеет сердца? Мне кажется, что его сердце существует только для тех, кто сам имеет таковое.

Джодха дернула плечом, она все еще держала в руках не принятое стариком ожерелье. Надевать его на шею не хотелось, девушка подошла к матери Бабара, уже успокоившей мальчика, и подала ожерелье ей:

Возьмите, вам пригодится. Даже если не станете продавать, отдайте в качестве свадебного подарка кому-то. Я дарю от души.

Женщины более падки на такие вещи, мать Бабара приняла дар и быстро спрятала его среди складок своей одежды.

Храни вас бог, не знаю, какому вы молитесь.

Кришне.

Как это Кришне, если вы королева? Разве жены императора не молятся Аллаху?

Этот вопрос словно вернул Джодху с небес на землю. Только что она наблюдала, как Джалал разговаривает с простыми людьми и заступается за мальчишек, но теперь вспомнила, кто она и куда едет.

Прощаясь с мальчиком, Джалал о чем-то с ним договаривался, судя по недоверчивому выражению лица деда уговор выглядел для простых людей странно. И верно, о чем вообще может говорить император с босоногим мальчишкой?

В конце беседы Джалал снял свои украшения и подал старику, тот мотал головой, но император настаивал, потом повернулся и что-то приказал Бхагван Дасу, тот кивнул в знак, что все будет сделано.


В лагере уже беспокоились из-за их долгого отсутствия, а увидев такими грязными, и вовсе пришли в ужас. Гульбадан бросилась к императору с воплем:

Джалал, что случилось?! На вас напали?!

Тот спокойно пожал плечами:

Нет, просто королева Джодха оступилась и упала в реку грязи, пришлось вытаскивать ее оттуда. Помогите королеве Джодхе привести себя в порядок, грязь в волосах ей ни к чему. Я приведу себя в порядок сам.

Не успела Джодха возмутиться, как Джалал повернулся и лукаво подмигнул жене.

Она все же прошипела:

Почему вы все свалили на меня?!

Не мог же я сказать, что император нырял в грязь, чтобы спасти простого мальчишку? Королева выглядит как-то убедительней.

Вы полагаете, что спасение ребенка, чьим бы сыном тот ни был, не украшает императора?

Не спорьте хоть сейчас, прошу вас. И действительно умойтесь, вы вся в грязи, кажется, даже я перепачкался меньше. Как вы умудрились так измазаться?

Джодха не могла дольше выносить этот разговор, фыркнув, она удалилась под заливистый смех супруга. Нащупав рукой приставший комок грязи, девушка с трудом удержалась, чтобы не запустить его в смеющегося императора. Он умудрился все свалить на нее, что подумает тетушка?

Но Гульбадан не так проста и весьма наблюдательна, она тут же поинтересовалась у Джодхи:

Кто из вас свалился – он или вы? На одежде императора грязи куда больше, чем на вашей. Похоже, это вы помогали Джалалу вылезти из реки.

Джодха вздохнула:

Нет, император полез в реку, спасая мальчика. А потом мы вместе приводили ребенка в чувство.

Гульбадан на мгновение задумалась, на ее лице появилось почти мечтательное выражение:

Джалал прыгнул в грязь ради спасения ребенка? Это так на него похоже…

Похоже?

Да, он очень любит детей. Только своих нет…


Джодха решила откровенно поговорить с братом.

Бхагван Дас, скажи, вы с отцом знали, что наш с императором брак временный?

Тот согласился:

Да, Джодха.

Знали?! – Джодха не могла понять, что задело ее сильней – то, что родные договорились за ее спиной, или то, что ее саму не поставили в известность.

Но это же хорошо! Ты не хочешь быть женой императора Джалала, значит, через год сможешь вернуться домой.

А если…

Что если? Если тебе понравится в гареме, то сможешь остаться.

Ты знаешь, сколько в гареме жен и наложниц?

Брат широко улыбнулся:

Джодха, ты лучше всех, ты станешь главной женой.

У императора есть главная жена.

Джодха просто не знала, что отвечать. Она была обижена, задета таким, как ей казалось, предательством родных. Сначала они решили выдать ее замуж, чтобы спасти Амер. На это Джодха была согласна, готова жертвовать собой, задумав убить ненавистного императора Джалала. Но оказывается, что родные договорились о временном браке, а ей «забыли» сказать.

Кем я вернусь домой, изгнанной женой?

Джодха, год – большой срок, все еще может перемениться.

Что переменится, что? – в голосе у девушки отчаяние, на глазах слезы.

Брат так и не понял ее терзаний, он пытался объяснить:

Джодха, император вовсе не жесток, как о нем говорят, он может быть и добрым, и справедливым, и уважительным. Может, ты сумеешь полюбить его или хотя бы привыкнуть…


Разговора не получилось, она вернулась в свой шатер готовая разреветься от отчаяния. Состояние Джодхи сразу уловила Моти:

Что случилось, рани Джодха?

Я одна, Моти, совсем одна. Братья и те на стороне императора.

Джодха все же расплакалась, Моти сидела, гладя по голове зарывшуюся в подушку королеву, и уговаривала:

Все будет хорошо, Джодха, поверь. Бог Кришна не оставит тебя, нужно только хорошенько его попросить.

Джодха вскочила:

Моти, ты права! В последние дни я слишком мало молюсь и мало делаю подношений Кришне, может, потому он так строг ко мне.

Немного погодя она стояла на коленях перед статуэткой Кришны, которую взяла с собой из Амера в Агру, и со слезами на глазах уговаривала:

Бог Кришна, прошу тебя, помоги. Если уж ты позволил, чтобы состоялась эта свадьба и я стала женой ненавистного человека, то помоги пережить такое замужество. Отец и братья просто предали меня, отдав на время императору, дай мне сил пережить это время.

Поглощенная молитвой, Джодха не видела и не слышала, как в шатер вошел Джалал, сделал знак Моти удалиться и теперь стоял, привалившись к стойке, и внимательно слушал жалобы супруги на ее долю.

Бог Кришна, за что мне такое? Чем я прогневила вас с богиней Кали?

Кришна улыбался, держа свою флейту, словно собирался заиграть прямо сейчас.

Помоги мне пережить этот ненавистный брак, а еще лучше забери мою жизнь. Она мне не нужна.

Чем вас не устраивает брак? – не выдержал ее стенаний Джалал.

Джодха ахнула:

Вы подслушивали?! Как вы смеете?!

Взгляд и голос Джалала стали холодными, как сталь клинка, и такими же острыми.

Позвольте напомнить, что я тот самый муж, из-за которого вы так страдаете, а потому имею право входить в вашу спальню в любое время суток. Так почему я вам так противен? Чем вам ненавистен наш брак?

Неужели вы не понимаете?! – на глазах у Джодхи все же выступили слезы отчаяния.

Не понимаю. Объясните.

Они стояли друг перед другом довольно близко, все же шатер не столь велик, а отведенное для статуи Кришны место и того меньше. Джодха довольно рослая для женщины, Джалал среднего роста, потому их глаза оказались почти на одном уровне, так легче смотреть прямо в лицо. Несмотря на слезы, Джодха не отвела взгляд.

Каждая девушка, выходя замуж, каждая женщина, будучи замужней, мечтает об одном: стать матерью и не раз!

Джалал усмехнулся:

Родите мне сына и не одного, я буду рад.

Вам сына?!

В его глазах появилось нечто такое, что испугало бы кого угодно, но Джодха даже не заметила.

Вы считаете, что у меня не может быть сыновей?

Сталь клинка менее остра, чем сталь его взгляда. Сильней, чем отказав Джалалу в праве иметь сына, обидеть его невозможно, конечно, Джодха об этом не знала, но она и не задумывалась.

Сыновья рождаются от любви!

Теперь в глазах императора было бешенство, скулы побелели от стиснутых зубов, он даже сжал кулаки, чтобы не ударить жену. Не произнеся ни слова, круто развернулся и стрелой вылетел из шатра, едва не задев шарахнувшуюся в сторону Моти.

Джодха упала на постель и разрыдалась по-настоящему.

Что случилось, Джодха? Император тебя ударил? Оскорбил? Что он сказал?

Он хочет, чтобы я родила ему сына…

Моти смотрела на хозяйку-подругу с неподдельным удивлением. Император хорош собой, умен, вежлив, он ничего не жалеет ни для Джодхи, ни для ее брата и племянника, а что насмешлив, так это ему очень идет. Чем же умудрилась Джодха так разозлить Джалала, что тот готов крушить все на своем пути? Хочет, чтобы Джодха родила ему сына… А кто из мужчин не мечтает о том, чтобы красавица-жена родила нескольких сыновей?

Джодха, а почему ты не можешь родить императору сына?

Джодха даже задохнулась от возмущения:

Моти, и ты туда же?! И вообще, почему все считают вправе мне приказывать, что делать и как вести себя с императором? Ты служанка, какое тебе дело до того, рожу я сына или нет?

Джодха говорила, не думая, она была так огорчена, что не понимала, что обижает верную Моти. Та сложила руки лодочкой, выказывая привет и подчинение:

Простите, рани Джодха, я не хотела вас оскорбить.

Моти, перестань звать меня рани и говорить «вы», мы же подруги.

Вы только что сказали, что я простая служанка. Извините…

Моти тоже выбежала из шатра, чтобы не разреветься при Джодхе. Ей было обидно, ведь из всех близких Джодхе служанок только она решила ехать так далеко и в совсем чужую жизнь, остальные нашли повод не жертвовать собой ради спокойствия Джодхи.

Но Моти не нужны похвалы и выражения благодарности, ее обидело, что Джодха указала на место, которое она занимает в жизни теперь уже королевы.


Моти слышала, как император приказал с рассветом быть готовыми выступать и двигаться без остановок до самой Агры. Даже сейчас в голосе Джалала звучала с трудом сдерживаемая ярость.

Сама девушка постаралась подольше задержаться вне шатра, чтобы не смотреть в глаза Джодхе, но попала Гульбадан Бегум. Тетушка императора, заметив состояние верной помощницы Джодхи, пристала к Моти с расспросами, и та незаметно рассказала о стычке между супругами.

Рассказала и ужаснулась, ведь Гульбадан Бегум ничего не стоит выболтать услышанное. Тогда гнев обоих супругов обеспечен. Но Гульбадан повела себя иначе, она почти горестно вздохнула:

И Джалал прав, и Джодха тоже. У Джалала нет детей, хотя он сильный мужчина, и этого никто не отрицает. Даже те девочки, что рождаются, умирают, не получив имени. Он мечтает о сыне.

Но император еще молод, у него будут сыновья…

У отца Джалала он родился, когда Хумаюну было тридцать четыре. Это Хамида была молодой – всего пятнадцать лет. Мой брат умер в сорок семь, оставив Джалала тринадцатилетним императором. Хорошо, что рядом был Байрам-хан, иначе не миновать беды. Но сына должен воспитать не наставник, а собственный отец, только тогда получится настоящая преемственность. Потому Джалал и хочет поскорей сына. Это его боль и беда. Зря Джодха так резко ответила.

Пару раз горестно вздохнув, Гульбадан вдруг предложила:

У меня есть опиум, хочешь, дам немного? Заснешь и все забудешь. Бери, – она протянула крошечную шкатулку, в которой наверняка хранились опиумные шарики.

Растерянная Моти почему-то не отказалась, хотя никогда не употребляла опиум или чего-то подобное, не курила кальян и даже немного презирала тех, кто все это делал. Она не собиралась следовать совету тетушки императора, утром нужно встать задолго до рассвета, разве можно курить или принимать опиум?

Но ей пора возвращаться к Джодхе…

Когда Моти уже повернулась, чтобы уйти, Гульбадан вдруг задумчиво произнесла:

– А ведь Джодха права, сыновья рождаются от любви. Нужно хотя бы ночью любить женщину. Но у Джалала нет сердца, он не способен любить, может, потому у него нет сыновей? Джалал и сам это понимает, потому слова Джодхи ранили еще больней… Иди…

Моти пробралась в шатер и тихонько устроилась спать подле Джодхи на привычном месте. Конечно, Джодха слышала, что служанка вернулась, но сделала вид, что спит.

Она не могла заснуть, снова и снова переживая произошедший разговор. Девушка понимала, что обидела верную Моти и обидела императора, хотя в последнем не раскаивалась. Почему это она должна рожать ему сына? Ишь, какой! Сына ему…

От Гульбадан Джодха слышала, что Джалал мечтает о наследнике, но какой же мужчина не мечтает? Если императору нет двадцати, то к чему беспокоиться, времени, чтобы родить сыновей, еще много, а если много жен и наложниц, то кто-нибудь из них непременно родит. Кто-нибудь, но не Джодха!

Но перед взором против ее воли вставали видения императора – на коне, с саблей в руке, с ее клинком, смеющегося в разговоре с Бхагван Дасом, наставляющего Маан Сингха… А еще с малышом, которого он спас, и его перепуганными не столько падением приятеля, сколько пониманием, что перед ними император, друзьями…

Сомнений быть не могло – Джалал мечтает о наследнике, он вообще любит детей, но при чем здесь она?! Пусть его многочисленные жены и наложницы и рожают этих самых наследников хоть каждый месяц!

Император ни за что не отдаст ребенка жене, даже если Джодха родит, значит, это будет ребенок Джалала, а какая же мать на такое согласится? Нет уж! – твердо решила Джодха и тут же почему-то вздохнула. Ее абсолютная уверенность в том, что императора надо убить, оказалась поколеблена, когда он спас малыша, но теперь девушка не была до конца уверена, что их брак так уж плох…


Джодха прислушалась. Сквозь дрему ей показалось, что кто-то вошел в шатер.

Неужели это Джалал? Недостойно императора так поступать со своей женой. Впрочем, это могла быть одна из девушек, выходивших по нужде.

Моти… – Джодха позвала тихонько, чтобы не разбудить остальных. В ответ тишина, но она была совершенно уверена, что в шатре за занавесом кто-то есть.

Зря она настояла, чтобы погасили факелы, оставив только два небольших светильника сразу у входа. Джодха пригляделась, кажется, один из них не горит!

Моти, это ты? – позвала уже скорее с надеждой, что девушка откликнется и все разрешится благополучно, хотя уже прекрасно понимала, что не обойдется. Джодха спустила ноги с ложа и поднялась, нащупывая туфли.

Конечно, это была не Моти, но служанка метнулась к Джодхе одновременно с кем-то другим – темным и страшным. Раздался визг Аши, крики Моти и самой Джодхи.

В шатер ворвались еще люди и…


Через несколько мгновений все было закончено – Моти, заслонившая Джодху собой от удара нападавшего, тихо стонала на руках у хозяйки, которая зажимала пальцами ее рану, а на полу, заливая его кровью, валялся искромсанный саблями охраны преступник.

Моти, успокойся, мы сейчас все сделаем, Моти…

Джодха поспешно прикладывала к ране подруги, спасшей ее от гибели, целительную мазь. Бабушка словно чувствовала, что понадобится, положила довольно большую баночку. Эта мазь, полученная из тридцати трав, заживляла раны очень быстро, но кто знает, не задето ли что-то серьезное?

Джодха занималась ранами подруги, ей было все равно, кто нападал и что с ним стало, важней жизнь верной Моти. Девушка открыла глаза, лицо ее было бледно, губы дрожали:

Рани Джодха, все в порядке. Я справлюсь, не пачкайте руки в крови…

Моти, как ты можешь?! Замолчи сейчас же! Нужно беречь силы.

В шатер ворвались брат и племянник Джодхи:

Джодха, что случилось?! Кто это?!

Моти ранена. Она заслонила меня собой и получила удар, который предназначался мне. Рана не смертельна, но серьезна.

Эти слова услышал и вбежавший Джалал.

Королева Джодха, что произошло? Кто напал на вашу служанку?

Джодха встала, губы ее дрожали от гнева.

Нападали не на мою служанку, а на меня, Ваше величество! Моти просто заслонила меня собой, а потому удар пришелся в плечо, у меня он был бы в сердце. А кто нападал и как это случилось – надо спросить у вашей охраны, которая спала у входа или попросту пропустила нападавшего. Если бы не моя служанка, убийце удалось бы совершить задуманное.

Глаза Джалала сузились, он слушал Джодху, разглядывая лежавшего без признаков жизни нападавшего.

Джодха повернулась к брату:

Бхагван Дас, мы можем перейти ночевать в твой шатер? Нам нужно немного места, главное – удобно устроить Моти, ей нужно лежать. Вы поможете перенести ее?

Бхагван Дас едва успел кивнуть в знак согласия, раздался голос Джалала:

Королева Джодха, я предоставлю вам свой шатер, там достаточно места и для вас, и для ваших служанок.

Благодарю, Ваше величество, но после случившегося я не могу доверять вашей охране и предпочитаю, чтобы меня охранял брат.

Это было неслыханно, но Джалал не нашел, что возразить. Она права в своем недоверии.

Хорошо, если Бхагван Дас не возражает.

Конечно, нет. Мы перенесем Моти в наш шатер. Сейчас, только соорудим носилки.

Моти попыталась возражать, говорить, что она сама дойдет, но было ясно, что девушка потеряла много крови и слаба. Джодха, не обращая внимания на стоявшего Джалала, отдала распоряжение служанкам собрать вещи и нести следом в шатер принцев Амера.

Носилки не понадобились, Джалал вдруг шагнул к ложу и легко подхватил ахнувшую от неожиданности Моти на руки:

Вы не тяжелей птички. Не нужно носилок, я так донесу.

Никому не пришло в голову, что теперь Моти согласно обычаям попросту принадлежит Джалалу! Вернее, об этом с ужасом подумала сама раненая девушка, но предпочла промолчать, чтобы не расстраивать и без того переживающую Джодху.


Пока Моти устраивали на новом месте, император отправился разбираться с произошедшим.

Джодха перевязала рану подруги, дала ей напиток, чтобы скорей заснула и не чувствовала боль, выпила успокоительный напиток сама, а также настояла, чтобы его приняли остальные девушки, и теперь сидела на небольшом диване, прислушиваясь к шуму снаружи и пытаясь восстановить в памяти события.

Кто-то проник в шатер, точно зная, что она там, и намереваясь убить. Джодха не боялась смерти и сейчас поняла, что была бы даже рада, если бы это случилось. Судя по удару, человек был опытен, он не оставил бы шансов на жизнь Джодхе, не встань у него на пути Моти. Джодха просто выше ростом, потому вместо сердца кинжал попал в плечо. На счастье Моти, он не перерезал ни одного жизненно важного сосуда, только мелкие. Конечно, заживать будет долго, а болеть тем более, но Моти выживет.

Джодха не допустила к подруге лекаря, заявив, что уже справилась сама. Она действительно справилась, помогли бабушкина мазь и ее собственное умение. Джодхе всегда нравилось помогать бабушке лечить раны родственников.

В шатер вошел император, позвал;

Королева Джодха, мне нужно с вами поговорить. Наедине.

Присел на соседний диван.

Джодха жестом отправила служанок прочь, те вышли с видимым удовольствием.

Моти можете не остерегаться, она спит, и спит крепко, Ваше величество.

Я попытался прояснить, что произошло и как такое могло случиться.

Джодха молчала.

Это был раджпут…

Она не выдержала, поднялась, ноздри точеного носика трепетали от возмущения;

Раджпут попытался бы убить вас, а не меня, Ваше величество! К тому же преступник прекрасно знал и как войти в шатер, и где находится ложе. Меня спасла Моти, заслонив собой.

Джалал не возражал, позволив ей выговориться, потом спокойно сообщил;

Ваш шатер вымоют, и к утру он будет готов. Я полагаю, мы должны задержаться, чтобы ваша служанка могла немного окрепнуть? Вы не допустили к ней лекаря. Почему?

Все, что нужно, я сделала сама, Моти получила необходимую помощь. Да, ее ранение серьезно, она слаба и будет слаба еще пару дней. Но я не хочу, чтобы ее лечил ваш лекарь, потому что не могу больше доверять никому, кроме своих родных. Я не вернусь в тот шатер не потому, что он был забрызган кровью, а потому, что доверяю охрану только брату.

Это ваше право, королева Джодха.

Если бы он после этих слов вышел, Джодха не добавила бы еще резких фраз, но Джалал почему-то замешкался, а потому услышал;

Вы не можете защитить жену, Ваше величество, я вынуждена защищаться сама!

В его глазах восхищение сменялось возмущением и наоборот.

Вы правы в своих обвинениях, королева Джодха. Даже если это был раджпут, я обязан был защитить вас. И не только вас, но и всех ваших женщин. Я принимаю ваши обвинения. Но позвольте поставить для вас новый шатер рядом с шатром вашего брата, им тоже нужно где-то спать…

У Джодхи начало спадать напряжение, и она почти всхлипнула;

Мне все равно…

Джодха шагнула за полог к тихо застонавшей в забытьи подруге. Джалал вышел вон.


К императору подошел Бхагван Дас:

Ваше величество, мы будем охранять королеву и ее служанок.

Джалал только кивнул. На сердце скребли кошки, это самое позорное для мужчины – не суметь защитить жизнь жены. Он мог любить, не любить, презирать и даже ненавидеть Джодху, но обязан защитить ее от всех напастей.

Когда-то его собственный отец Хумаюн, уговорив выйти за себя замуж его будущую мать Хамиду, подверг ее стольким испытаниям, вынудил пережить столько трудностей, вынести столько тягот… Совсем маленького Джалала оставили на попечении его кормилицы Махам Анги и отцовского слуги Джаухара. Хорошо, что дяди мальчика, сначала Аскари, а потом и страшный Камран, отнеслись к малышу хорошо. Но Махам Анга внушала ему, что мать, бросившая свое дитя на милость врагов, как и отец, не способный защитить жену и ребенка, недостойны любви и уважения. Разлука с родителями была не такой уж долгой, Джалалу было четырнадцать месяцев, когда Хумаюн и Хамида уехали за перевалы в Персию, а когда вернулись, мальчику не исполнилось и трех лет, но рана из-за ощущения ненужности и беззащитности осталась на всю жизнь.

Джалал знал, что значит не чувствовать защиты со стороны того, кто обязан защищать, а потому понимал состояние Джодхи. Он увез ее из дома, назвал своей женой, значит, отвечает за ее жизнь, безопасность и здоровье. Но не прошло и нескольких дней, как на Джодху совершено покушение.

Император уже выяснил, кто и когда отвлекся, позволив нападавшему проскользнуть в шатер, виновные казнены, Джалал скор на расправу, но это не исправляло произошедшего.

Бхагван Дас, пока мы не приедем в Агру, возьмите на себя охрану Джодхи. Я уже принял все меры, ничего не случится, но она боится.

Джодха не трусиха, Ваше величество, она могла одна отправиться в горы, но сейчас боится обоснованно. Ее ненавидят с обеих сторон, хотя вины самой Джодхи в этом нет…

Он не успел договорить, от женских шатров послышался какой-то шум. Бхагван Дас напрягся, а Джалал поморщился – он услышал голос Гульбадан.

Так и есть, тетушка спешила к племяннику с вопросами. Джалал приложил палец к губам:

Гульбадан Бегум, нельзя ли потише, все только успокоились.

Что случилось, Джалал?! Мне сказали, что на Джодху напали?!

Если вы хотите что-то узнать, то прошу в мой шатер, не стоит будить королеву Джодху и ее служанок.

Джодха спит?! Я не смогла бы спать, если бы на меня напали. А кто напал? Джалал, ты можешь объяснить?!

Когда тетушка забывалась и в присутствии слуг называла его по имени, Джалал свирепел. Одно дело наедине, но совсем иное в присутствии чужих. Он любил тетушку, с пониманием относился к ее нежеланию жить с мужем, к болтливости, много к чему, помня, что именно Гульбадан сыграла большую роль в спасении маленького Джалала, она без конца сновала между братьями, пытаясь выторговать послабления для племянника, и преуспела в этом. Джалал чувствовал себя брошенным родителями, но не тетушками и кормилицей, и в этом была немалая заслуга Гульбадан тоже. У Гульбадан не было своих детей, да и откуда им взяться, если сначала она занималась делами братьев, а теперь вот давно жила с мужем врозь, она вложила душу в Джалала, что нередко вызывало ревность и у Махам Анги, и у Хамиды.

Джалал отвел тетушку к себе, усадил, подал напиток, чтобы немного успокоилась, и поинтересовался:

Гульбадан Бегум, как же вы ничего не слышали?

Я крепко спала после настойки…

Вы пили опий?

Гульбадан слегка смутилась, отвела глаза.

Ну-у… совсем немного… только, чтобы заснуть! И проспала, все проспала! Рассказывай же, не томи!

В шатер к Джодхе проник раджпут, мы смогли схватить второго, который пробрался в лагерь вместе с ним.

Чего они хотели?

Они считают, что принцесса Амера не может быть женой могола, даже если этот могол император. И что если она согласилась, то сама стала предательницей, а потому должна умереть.

Это жестоко! – ахнула Гульбадан.

Думаю, это не последнее нападение. Если раджпуты считают, что их принцесса предала свое княжество, выйдя за меня замуж, то постараются отомстить. Но Джодха, обвиняя меня в неспособности защитить от любых нападений, права. Если я взял ее в жены, то должен оберегать. Я все тебе объяснил, тетя?

А что там с раненой девушкой?

А говорите, что ничего не знаете.

Разве это знание, Джалал?! Говори скорей!

Джодха услышала шум и проснулась, когда преступник напал, ее служанка Моти заслонила собой королеву и была ранена. Джодха права, придись удар ей самой, кинжал попал бы в сердце, но Моти ранена в плечо. Вот так не я, а Моти спасла королеву Джодху.


Успокоив и отправив досыпать тетушку, Джалал распорядился позвать к себе Бхагван Даса, если тот еще не спит.

Брат Джодхи пришел быстро.

Выйдите все! Я хочу поговорить с Бхагван Дасом об охране королевы Джодхи наедине. Сколько вам будет нужно дополнительно людей? Нужно, чтобы охрану несли круглосуточно, не спуская глаз.

Говоря это, император сделал знак раджпуту, чтобы тот следовал за ним в глубь шатра. Там показал на диван:

Присядьте.

Ваше величество, нам не нужны дополнительные воины для охраны, мы с Маан Сингхом и нашими людьми и без того не спустим глаз с сестры.

Я знаю. Мне просто было нужно, чтобы любопытные услышали то, что услышали. А поговорить хочу не об охране, вы вполне способны организовать ее сами. Мне нужно, чтобы лично вы, Бхагван Дас, занялись расследованием нападения.

Ваше величество, это не мог быть раджпут! Он…

Джалал усмехнулся:

Ну, что же вы остановились? Хотите сказать, что раджпут попытался бы убить меня, а не королеву Джодху? Это я уже слышал.

От кого? – Бхагван Дас явно был смущен и откровенностью императора, и его осведомленностью.

От Джодхи. Она сказала, что раджпут постарался бы убить меня, а не ее. Это меня и насторожило. А еще то, что одежда на нем была новая, но явно с чужого плеча.

Я тоже это заметил. Халат великоват.

Вот и займетесь расследованием, только тайно, чтобы никто не подозревал. Мне нужно узнать, кто эти двое и кто заплатил им за покушение. Это очень важно для жизни вашей сестры. Конечно, это попытка навредить мне, но я должен отсечь руку, сыплющую золото за такие поступки, чтобы больше не повторилось. – Рука Джалала сжимала рукоять его сабли, словно готовясь нанести решающий удар.

Ваше величество, я все разузнаю, – заверил его брат Джодхи.

Ничего не говорите даже Джодхе, она иногда бывает… резкой. И Маан Сингху лучше не говорить тоже. У вас есть человек, которому вы могли бы всецело доверять?

Да, есть, Ваше величество.

Докладывать будете прямо мне и честно, даже если окажется, что за всем стоит моя собственная мать. Такого, конечно, быть не может, но обещайте ничего не скрывать.

Ваше величество кому-то не доверяет? – осторожно осведомился Бхагван Дас.

Я никому не доверяю. Вокруг всегда десятки людей, каждый из которых может нанести смертельный удар. Такова участь тех, кто на троне.

Заметив встревоженный взгляд брата жены, Джалал усмехнулся:

Боитесь за сестру? Она сможет довольно скоро вернуться домой, как только пожелает. А все это время рядом будете вы с Маан Сингхом. Не я придумал этот брак, понимаю, что Джодха ненавидит меня, но расторгнуть его не могу, это означало бы, что я ее выгоняю. Пусть потерпит. Но сейчас ваша задача найти заказчика убийства.

Я все понял, Ваше величество. Не скажу ни слова ни Джодхе, ни приемному сыну и разыщу преступника.

Весь следующий день Джодха не видела Джалала, она занималась Моти, которая быстро шла на поправку, а император куда-то уехал. Гульбадан Бегум сказала, что поехал в какую-то деревню.

Джодха чувствовала себя отвратительно, она уже повинилась перед Моти, та отвергла все извинения:

Что вы, рани Джодха! В чем вы себя вините? Вы ни в чем не виноваты. Я должна была вас заслонить собой, если уж не услышала, как подкрался нападавший.

Джодха расплакалась:

Моти, прости! Ты ничего такого не должна, а я обидела тебя. Но если ты зовешь меня рани Джодха, значит, не простила. Что мне еще сказать или сделать, чтобы ты поняла, что сейчас рядом со мной только трое родных людей – ты, Бхагван Дас и Маан Сингх? Зови меня просто Джодхой, или мое сердце разорвется от горя!

Все закончилось обоюдными слезами, взаимными заверениями в любви и верности, подруги снова были вместе.

И никакой император нас не разлучит! – всхлипнула Джодха, гладя Моти по волосам.

Та изумилась:

А разве он хотел разлучить? Нет, император все время твердил мне, что я должна поддерживать тебя.

Император твердил тебе? – подозрительно прищурила глаза Джодха. Это что еще за новости?! Он беседует с Бхагван Дасом, учит чему-то Маан Сингха, беседует с Моти… Император пытается завоевать ее таким образом? Ничего не выйдет!

Но с ним надо поговорить.


Разговор получился своеобразный. Спокойно выслушав возмущенную Джодху, Джалал поинтересовался:

Что не так, королева Джодха? Почему я не должен разговаривать с вашим братом, учить военному искусству племянника, теперь уже и моего, заметьте, или приказывать вашей служанке лучше заботиться о вас?

Так это был приказ? – Джодха спросила, просто чтобы что-то сказать. Его правота лишала оснований ее гнев.

На губах у Джалала появилась его знаменитая улыбка аспида, бровь чуть приподнялась:

Мои приказания, королева Джодха, не всегда имеют форму самого приказа. Да будет вам известно, что любое пожелание императора является приказом, который в моей империи положено выполнять.

Джодхе очень хотелось ответить: «Не дождетесь!», но она не успела, Джалал презрительно усмехнулся:

А что касается вашей благосклонности, королева Джодха, то я проживу и без нее. Я вовсе не из-за вас беседую с Бхагван Дасом и Маан Сингхом. Кстати, они не столь надменны и эгоистичны. У вас нет других поводов изливать на меня свою желчь? Если нет, то я займусь делом.

Мы простояли два дня, пора двигаться дальше, если Моти в состоянии это делать.

Больше они до самой Агры не останавливались и с Джалалом не разговаривали, император подчеркнуто избегал общения с женой, но не прекратил разговоры с ее братом.

Джодха, понимая свою неправоту, чувствовала себя отвратительно.


Это Агра, – кивнула на вставшие впереди стены многочисленных построек Гульбадан.

Сердце Джодхи сжалось от тоски, почему-то показалось, что стоит переступить порог гарема, как дверь на волю навсегда захлопнется, словно дверца клетки для птицы. Она старалась сдержать слезы, но этого не удалось, пара слезинок скатилась по щекам.

Гульбадан забеспокоилась:

Что вы, королева Джодха? В Агре вам будет хорошо! Женщинам в гареме императора живется хорошо, они ни в чем не знают нужды…

Я жила на свободе, – вздохнула несчастная королева.

Гульбадан поняла ее страдания, как бы ни была тетушка Джалала болтлива, она все же женщина душевная и беззлобная, положила руку на руку Джодхе:

Боишься оказаться в клетке? – Обе даже не заметили, как перешли на более близкое обращение. – Не бойся, Джалал не столь строг, хотя правила в гареме соблюдаются всеми, иначе нельзя, иначе будут бесконечные ссоры. И ссор бывает много, но так во всех гаремах, собравшиеся вместе женщины разве могут не ссориться? А королева Хамида очень добрая женщина. Только держись подальше от Махам Анги и от королевы Рукии, с обеими лучше не пререкаться. Если Джалал разрешил тебе жить по-своему, так и живи.

Она еще долго что-то говорила, Джодха слушала вполуха, наблюдая через узкую щель между занавесями за сменой картинок снаружи.

Как и везде, сначала вдоль дороги стояли лачуги тех, кому жить в самой Агре не позволяла бедность, мальчишки этих улочек выбегали поглазеть на караван и поклянчить подачки, но, поняв, что это император со своей свитой, отходили в сторонку, стояли, блестя любопытными глазенками. Взрослые кланялись, сложив руки лодочкой.

Потом пошли дома побогаче, но Гульбадан посоветовала:

Джодха, закрой занавеску, не стоит показывать себя.

И вот они в гареме. Перед этим к паланкину подошли Бхагван Дас и Маан Сингх.

Джодха, дальше нам нельзя, в гарем не пускают мужчин. Император отвел нам комнаты в мужской половине. Думаю, мы будем видеться, мы же родственники, но сейчас хочу пожелать тебе хорошо устроиться и завоевать всеобщую любовь. Думаю, так и будет, не любить тебя просто невозможно. До свидания, сестрица!

До свидания, тетя Джодха!

Спасибо, Бхагван Дас, до свидания, Маан Сингх. Удачи вам.

Двери гарема закрылись, отрезая внешний мир или саму Джодху от внешнего мира.

Гаремы мусульманских владык более строги, чем гаремы индусских. Хотя в Индостане не так, как в Османской империи или Персии, Джодха слышала, что там женщины вообще не видят мужчин и живут с закрытыми лицами. Но ей хватало и местных строгостей, уже то, что братья не могли войти следом за сестрой, заставило сердце снова сжаться.

Однако страдать было некогда, ей предстояло знакомство с гаремом и его обитательницами.

Гульбадан со вздохом облегчения выбралась из паланкина первой, огляделась:

Все по-прежнему…

А что должно было измениться, тетя? – поинтересовался подошедший Джалал, впрочем, не ожидая ответа. – Королева Джодха, позвольте представить вас моим матерям.

Я могу посмотреть, как Моти?

Джалал недовольно поморщился:

С ней все в порядке. Нас ждет королева Хамида, пойдемте.

Моти действительно выбралась из паланкина и поспешила к Джодхе:

Не беспокойтесь обо мне, рани Джодха.

Ты опять зовешь меня рани?

Не могу же я при всех называть вас просто по имени?

Джалал снова поморщился:

Королева Джодха, ваша Моти права, ей следует обращаться к вам со всей почтительностью. Пойдемте.

Ваше величество, – вмешалась Гульбадан, недовольная тем, что ее попросту отодвинули в сторону, – позвольте мне познакомить королеву Джодху с королевой Хамидой и остальными. Я что, зря присутствовала на вашей свадьбе?

Джалал чуть заметно улыбнулся.

Джодха следом за Гульбадан Бегум шагнула навстречу свекрови и новой жизни.

Как-то она сложится…

Глава 2

Стоящая впереди толпы встречающих женщина была красива, очень красива. Конечно, годы взяли свое, но красота королевы Хамиды из тех, что не вянет с годами, а становится еще привлекательней.

Джодха шла с опущенным палантином, сквозь тонкую ткань было плохо видно, да и взор старалась тоже держать опущенным. Выручила Гульбадан:

– Королева Хамида, позвольте представить вам вашу невестку, новую жену императора Джалала королеву Джодху. Королева Джодха, поприветствуйте мать вашего супруга.

Джодха, не дожидаясь ее напоминания, присела, чтобы поцеловать подол одежды королевы Хамиды. Джалал внимательно наблюдал…

Хамида придержала Джодху за плечи, помогая подняться, откинула ее палантин. У женщин, которые от любопытства уже стояли полукругом и поднимались на цыпочки, чтобы лучше видеть, вырвался вздох восхищения – новая королева была по-настоящему красива.


Ахнула и Хамида:

Джодха, никакие рассказы не способны передать вашу красоту, вы гораздо красивей, чем о вас рассказывали.

Благодарю, королева Хамида.

Ваше величество, вы привезли самую красивую драгоценность в свой гарем.

Джодха не смотрела на Джалала, а потому не могла видеть довольный огонек, загоревшийся в его глазах. Зато этот огонек заметили две другие женщины, и открытие не принесло им удовольствия.

Первой была Махам Анга, стоявшая рядом с королевой. Хамида сама повернулась к кормилице, представляя:

Королева Джодха, познакомьтесь с Махам Ангой, она управляет гаремом и не только им.

Джодха подняла глаза на Махам Ангу и успела заметить резкую смену выражения в ее глазах. Но придраться не к чему, взгляд стал приветливым, кормилица поднесла пальцы к переносице, отвечая на жест Джодхи:

Приветствую вас, королева Джодха. Ваши комнаты готовы, я покажу вам, где вы будете жить, и объясню правила поведения в гареме императора Джалала.

Губы улыбаются, в голосе металл. Наверное, так и должна вести себя управляющая гаремом, чтобы обитательницы слушались, но что-то подсказало Джодхе, что лучше верить металлу в голосе, чем улыбке на устах этой женщины. Гульбадан права, когда говорила, что с Махам Ангой нужно быть осторожной.

На помощь пришла сама Гульбадан:

Я покажу королеве Джодхе ее комнаты и все объясню сама. Вернее, уже многое объяснила, так что не стоит утруждать себя, Махам Анга.

Заметно, что между этими двумя женщинами мира нет.

Кормилица не успела ответить, потому что подошла еще одна женщина, о которой говорила Гульбадан и которая внимательно наблюдала за Джалалом с момента его появления во дворе гарема. Это главная жена Джалала королева Рукия.

Приветствую вас, Ваше величество. Приветствую, королева Джодха. Очередной жене императора понравится в его гареме.

Джодха перевела взгляд на говорившую. Тонкие черты лица, чуть заостренный нос, цепкий, но надменный взгляд, гордая посадка головы и полная уверенность в том, что она здесь главная. Рукия лишь скользнула взглядом по Джодхе, словно не находя в ее красоте ничего особенного, подошла к Джалалу.

Ваше величество, поездка была успешной? Вы помните, что перед вашим отъездом мы не закончили партию в шахматы?

Рукия беседовала с императором так, словно они стояли во дворе одни, главная жена просто не замечала остальных женщин, вернее, делала вид, что не замечает. Кто они такие? Даже королева Хамида и Махам Анга. Только Рукия знала настоящие потребности Джалала. Глупые женщины кудахчут вокруг, словно императору нужны их возгласы восхищения очередной красивой мордашкой, привезенной Джалалом из очередного похода. Сколько их уже было и сколько еще будет! Стоит ли обращать внимание?

У женщин на мгновение повисла неприятная пауза. Поведение Рукии, конечно, было вызывающим, но как ей возразить, если сам император блестит глазами и улыбается, радуясь встрече с главной женой?

Джодха чуть растерянно оглядывалась. Первой опомнилась Гульбадан:

Королева Джодха, пойдемте, я покажу вам гарем. Махам Анга, какие комнаты отвели Ее высочеству?


Гарем Великого Могола великолепен, отведенные Джодхе комнаты достаточно велики, чтобы там хватило места и ей самой, и статуе бога Кришны, и всем служанкам.

Женщин действительно много, их сотни, все щебетали, смеялись, даже кричали, из-за чего стоял немолчный гул. Гульбадан махнула рукой:

Здесь бывает тихо, только когда приходит Джалал. Тогда они все закрывают свои рты и таращат глазки, надеясь, что император заметит именно их.

Гаремы всего мира похожи, везде красивых женщин охраняют кастрированные мужчины, и везде изнывающие от безделья красотки занимаются тем, что завидуют, ссорятся друг с дружкой, делают пакости.

Джодха заметила нескольких хиджр – этих самых кастрированных мужчин, но были еще две рослые чернокожие женщины с коротко остриженными волосами и в мужской, а не женской одежде.

Гульбадан Бегум, кто это, тоже наложницы?

Нет, – тетушка махнула рукой, – Джалал не любит евнухов, ему неприятны мужчины в сари и краской на лице. Вот и придумал покупать для охраны гарема таких женщин – рослых, сильных. Мы их зовем амазонки. С такой не всякий мужчина справится, они крепче евнухов.

Ближайшая амазонка сверкнула белками глаз на совершенно черном лице, а потом такими же белыми зубами. Джодхе стало не по себе. Она тоже не любила хиджр, но амазонки еще страшней.

Но выбирать не приходилось.

Так началась ее жизнь в гареме императора Джалала…


Махам Анга пришла вскоре после их обустройства и замерла, оглядываясь с ужасом.

Что это?!

Джодха с изумлением переводила взгляд с Махам Анги на статую Кришны и обратно. Неужели кормилица императора никогда не видела статуэтки бога Кришны?

Это бог Кришна, Махам Анга.

Я вижу, что это языческий идол. Но как вы посмели притащить его на территорию гарема?! Если император узнает, вам не сносить головы!

Губы Джодхи тронула довольная улыбка:

Вы зря беспокоитесь, император разрешил мне сделать небольшой храм своего бога в моих комнатах гарема.

Джалал разрешил?! – Белки глаз Махам Лиги сверкали не меньше, чем у амазонок.

Да, это было одно из двух моих условий – разрешить мне не менять веру.

Несколько мгновений Махам Анга молча оглядывалась, она, видно, не знала, что ответить, потом нашлась:

А второе, вероятно, делить постель со своей служанкой? Почему эта дрянь разлеглась на постели, куда может прийти сам император?!

У Джодхи от возмущения даже перехватило дыхание, она сделала жест Моти, чтобы та оставалась лежать, и, стараясь, чтобы голос не дрожал от сдерживаемой ярости, ответила:

Во-первых, здесь нет никакой дряни, кроме разве… Во-вторых, Моти спасла мне жизнь, и в благодарность за это император обещал выполнить любое ее желание. В-третьих, даже если вы управляете гаремом, это не значит, что вольны приказывать мне в моих покоях. Если мне что-то понадобится от вас, Махам Анга, я вас позову.

Они стояли буквально лицо в лицо, обе рослые, напряженные, словно готовые лопнуть струны, Моти была готова поклясться, что от скрестившихся взглядов летели искры, как от встретившихся клинков. Махам Анга опомнилась первой, в ее взгляде появилась насмешка.

Вы в гареме всего несколько часов, королева Джодха, и то, что император что-то разрешил вам до Агры, вовсе не означает, что и в Агре будет позволено то же. Запомните: привозя сюда очередную игрушку, Джалал очень скоро о ней забывает, и тогда красавица вынуждена умолять меня помочь ей. Мы еще не раз встретимся, королева Джодха, и вы не будете вызывать меня, а станете сами приходить и просить. И не такие самоуверенные преклоняли колени, поверьте.


После ухода Махам Анги Джодха не могла найти себе места.

Моти, неужели обещание императора ничего не значит? Впрочем, чему удивляться, если он сначала обещал меня не трогать, а потом… Но если он запретит мне держать статую Кришны и молиться своему богу, я… я… я пожалуюсь Бхагван Дасу! Пусть все узнают, что император не умеет держать свое слово!

Чем я нарушил свое слово? Вам отвели недостаточно места для устройства храма, королева Джодха?

Джодха обернулась, почти столкнувшись с подошедшим довольно близко Джалалом. Он не сделал ни малейшего движения назад, но и она тоже. Супруги стояли почти вплотную, не желая уступать друг другу. Казалось, еще мгновение, и Джодха просто вцепится в императора! Джалал вдруг почувствовал желание сжать в объятьях эту дикую кошку.

Но он всего лишь усмехнулся:

Так что вас не устраивает, королева Джодха?

Все в порядке, Ваше величество, – опустила глаза Джодха.

Рад это слышать, хотя мне показалось, что вы поспорили с Махам Ангой. Не удивляйтесь, она распоряжается в гареме и только потому попробовала навести порядок в ваших покоях. Больше командовать в ваших комнатах она не будет. Этого достаточно? В остальном прошу подчиняться правилам гарема, как это делают все женщины.

Послышались шаги и голос Гульбадан Бегумы:

Дайте я посмотрю, как устроилась Джодха!

Джалал усмехнулся и, наконец, сделал шаг назад, позволив Джодхе перевести дух. Почему ее волнует, когда он оказывается так близко, словно это угрожает независимости? Да, именно поэтому! – попыталась успокоить себя девушка.

В следующие несколько дней она императора попросту не видела, он занимался своими делами и королевой Рукией – так сообщила Джодхе Гульбадан Бегума, торопившаяся познакомить Джодху со всеми обитателями гарема поближе.

Это королева Салима, а это сын королевы Салимы и Джалала, Рахим. Он очень непослушный, но виновата в этом не Салима, а Джалал, это император избаловал мальчишку.

Я слышала, что у императора нет наследника, а как же…

Рахим? – почти обрадовалась возможности сообщить что-то новое Гульбадан. – Рахим не его сын, это сын его погибшего наставника Байрам-хана. А Салима не мать Рахиму, вернее, мать, но приемная. После гибели Байрам-хана Джалал взял ее в жены и усыновил Рахима, чтобы никто не посмел укорить их в деяниях Байрам-хана.

Ты кто? – поинтересовался Рахим, остановившись прямо перед Джодхой.

Я Джодха, а ты?

А я Рахим. Ты любишь бегать?

Думаю, королевы не бегают.

Королевы ничего не делают! – махнул рукой мальчик. – Они ленивые и скучные. Мне здесь даже поиграть не с кем, – вдруг вздохнул мальчик, и Джодха поняла, что ребенку действительно скучно среди взрослых.

Но разве здесь нет других детей, например, у придворных?

Салима чуть смущенно улыбнулась:

В гареме позволено жить только девочкам, а мальчики, даже если их приводят поиграть, слишком боятся причинить неудобство принцу.

С ними неинтересно! – объявил Рахим и добавил: – Я побежал, догоняйте!

Салима развела руками:

Это его любимое занятие – бегать и прятаться.

В следующие дни Джодха вполне смогла убедиться в правоте слов Салимы, мальчишка прятался где угодно и заставлял себя искать.

А еще через несколько дней случилось то, что едва не стало трагедией…

Рахим, где ты? Рахим!

Салима снова разыскивала своего непоседливого сына. Она понимала, что ребенок избалован, но мальчика баловал сам император, потому возражать не полагалось.

Королева Джодха, вы не видели Рахима?

Вместо Джодхи ответила Моти:

Ваше высочество, кажется, он побежал в сад.

Вовсе и нет, я видела, как принц побежал вон туда! – показала в противоположную сторону Аша.

Джодха предложила:

Давайте разделимся. Вы посмотрите во дворе, а мы с Моти в саду. Аша, помоги ее высочеству поискать Рахима.

Салиме трудно с принцем из-за Джалала, который попросту баловал ребенка. Чуткий малыш научился пользоваться благосклонностью императора, и частенько с ним не бывало никакого сладу. Убежать и где-то спрятаться – любимое занятие, весь гарем то и дело искал маленького принца. Все терпели, во-первых, потому, что император обожал малыша, во-вторых, в данный момент только он и был наследником престола, хотя таковым не назывался.

Рахим, эй, Рахим? – Джодха чувствовала, что мальчишка где-то рядом, но никак не могла понять, где именно. – Ты ловко спрятался, я не могу тебя найти. Рахим, ты победил, выходи!

Обычно после такого признания кого-то из взрослых следовал восторженный визг, и малыш появлялся из каких-нибудь кустов, но на сей раз они услышали… всхлип, причем доносившийся сверху. Подняв голову, Джодха ахнула. Мальчик залез на дерево и теперь сидел почти в конце довольно тонкого сука, боясь пошевелиться. Это было слишком высоко, чтобы просто спрыгнуть, но слишком тонко, чтобы кто-то мог залезть и снять малыша. К тому же кому лезть на дерево в гареме? Толстые евнухи на такое неспособны, а служанки испугаются высоты и сами.

Джодха в растерянности прикусила губу, потом попыталась успокоить малыша:

Эй, как ты ловко забрался на дерево! Рахим, тебе лучше не слезать по суку обратно, а прыгнуть прямо оттуда. Попытайся повиснуть на руках и прыгай, мы с Моти тебя поймаем. Договорились? – Джодха постаралась, чтобы голос звучал почти весело, словно они играли в какую-то забавную игру, хотя прекрасно понимала, что малыш в любую минуту может попросту свалиться и свернуть себе шею. Похоже, он цеплялся за сук из последних сил.

Звать кого-то на помощь просто не оставалось времени, его нужно немедленно снимать. Сам Рахим не спустится, придется лезть и снимать, вернее, помогать ему прыгнуть.

Моти, я залезу на дерево, а ты лови внизу.

Джодха, ты с ума сошла?! Как ты полезешь на дерево? – Моти напрочь забыла, что Джодху полагается называть королевой. Но сейчас все это было неважно. – Нужно позвать кого-то на помощь.

Некогда, смотри, он вот-вот свалится. Стой внизу и лови!

Джодха уже сбросила свое сари и подвернула юбку, чтобы освободить ноги. В детстве она достаточно часто лазила по деревьям, но не в такой же одежде! Однако сейчас выбора просто не было.

Рахим, сиди тихонько, не шевелись. Сейчас я доберусь до тебя, и мы прыгнем вместе, договорились?

Да, – прошептал малыш сквозь слезы.

Ну, и хорошо. Держись пока крепче.

Джодха сумела добраться до малыша по ветке, к счастью и девушка не была тяжелой, и ветка оказалась крепкой, выдержала. Теперь предстояло отцепить мальчика и как-то спустить вниз.

Моти, я опушу Рахима на руках, а ты поймаешь его внизу. Рахим, ты прыгнешь на руки к Моти?

Нет, – заупрямился мальчик.

Рахим, я не могу прыгнуть вместе с тобой, но опушу тебя, а Моти поймает. Это такая игра – ловить принцев под деревом. Сыграем?

Да.

Давай твои руки… Вот так… отпускай ножки… Я крепко держу тебя, не бойся. Ну, прыгаешь?

Джодха лежала на ветке, которая грозила обломиться в любой момент, но мальчика держала крепко, ожидая, пока тот успокоится и рискнет отпустить свои ручки. Моти внизу приготовилась ловить. Высоковато, конечно, но уже не столь опасно, как свалиться с самого дерева.

Когда малыш оказался в руках у Моти и они повалились на землю без печальных последствий, Джодха чуть перевела дух. Но теперь предстояло спуститься самой. Она вдруг с тоской убедилась, что сделать это тем же путем, каким она попала на дерево, просто невозможно – ветка вот-вот обломится. Оставалось последовать за Рахимом, то есть прыгнуть вниз.

Но Моти не выдержит ее вес, это не Рахим, к тому же девушка еще не вполне оправилась после ранения.

Джодха решила прыгать сама. Она осторожно, чтобы не обломить ветку раньше времени, отползла ближе к стволу и повисла на руках.

Моти, отойди, чтобы я не прыгнула тебе на голову. И держи Рахима.

Мысленно взмолившись Кришне, чтобы помог ничего не поломать, Джодха отпустила руки и… Она даже не поняла, что произошло, потому что, не долетев до земли, оказалась в чьих-то крепких объятьях, и это вовсе не были руки Моти!

А!

Королева Джодха, я впервые вижу, чтобы кто-то из моих жен лазил по деревьям.

Ваше величество…

Первым делом она поторопилась выпутаться из его рук, потом схватила сари, поданное Моти, и набросила на голову.

Вы снимали с дерева Рахима?

Да, Ваше величество.

Почему не позвали никого на помощь? – взгляд Джалала строг.

Некогда, ветка могла обломиться, а мальчик напуган.

Джодха не смотрела на Джалала, а потому не видела, что в его взгляде гнев сменяется восхищением.

Когда это вы научились лазить по деревьям?

Разве это важно? С Рахимом все в порядке?

Ей очень хотелось закончить разговор поскорей. Меньше всего Джодха ожидала увидеть под деревом Джалала, она поспешно одернула юбку с левой стороны, напрочь забыв о правой. А к ним уже спешила Салима:

Рахим, что ты опять натворил?

Ничего особенного, королева Салима, всего лишь заставил королеву Джодху слазить за ним на дерево, – рассмеялся Джалал, почему-то заслоняя саму Джодху. Почему, она поняла тут же, потому что император тихонько посоветовал: – Одерните свою юбку, королева Джодха. У вас стройная нога, но не стоит ее показывать.

Джодха ахнула.

Рахим, ты больше не будешь лазить по деревьям, договорились? – Мальчик кивнул, у него еще не прошел испуг. – В саду нет таких крепких деревьев, сучья которых не обломились бы под тобой. Не стоит ломать себе кости или вынуждать других делать это, снимая тебя с дерева. Поблагодари королеву Джодху, без нее ты наверняка свернул бы себе шею. Иди в свою комнату.

Подождав, когда Салима уведет Рахима, Джалал повернулся к Джодхе:

Ну, а вы о чем думали, когда полезли за ним на дерево?!

Джодху возмутил этот тон. Она же не из каприза это сделала и не желая что-то кому-то доказать!

У меня не было выбора, Рахим не мог висеть на этой ветке долго.

Джалал посмотрел наверх, вздохнул и кивнул на стоявшую в ожидании чего-то странную женщину:

– Я не желаю, чтобы вы свернули себе шею, во всяком случае, до окончания нашего брака. Чтобы вам не пришлось больше лазить по деревьям и делать что-то подобное, а также чтобы на вас никто не смог напасть, вас постоянно будет охранять Рампати.

Император показал на ту самую женщину. Впрочем, можно было усомниться, женщина ли это. Джодха знала, что у Джалала необычная охрана в гареме, он не любил евнухов – мужчин, у которых отняли их естество, а потому определил в качестве охраны крепких и тренированных девушек, привезенных либо из Африки, либо с севера. Они прекрасно владели оружием, были отменными всадницами, могли справиться с большинством мужчин. Отличались тем, что по желанию носили мужскую одежду и даже стригли волосы до плеч, но не носили тюрбанов и не закрывали лица.

Не все жены имели таких охранников, большинству нравились все же обычные евнухи, которые у Джодхи вызывали чувство легкой брезгливости. Мужчины, раскрашенные и наряженные в женское платье, обернутые сари и разговаривающие визгливыми голосами, были неприятны, хотя девушка понимала, что такое положение не их вина, а их беда.

Охранников-женщин она тоже видела, но чернокожих, их коротко стриженные аккуратные головки венчали сильные черные тела. Подумалось даже: словно пантеры…

Но Рампати была иной, она светловолосая, ростом выше не только Джодхи, но и Джалала, одета в мужскую одежду. Серые глаза смотрели внимательно и приветливо.

Рампати поднесла руку к переносице, приветствуя свою хозяйку, Джодха ответила. Почему-то не хотелось возражать против круглосуточной охраны, Рампати сразу вызвала симпатию и доверие.

И никому не рассказывайте, что вы лазили по деревьям, подоткнув юбку и сняв сари, – насмешливо посоветовал Джалал.

Я должна была ждать, пока Рахим упадет вниз и сломает себе шею?

Император, уже повернувшийся, чтобы удалиться, вернулся.

Не возразить вы не могли?

Просто это несправедливо! Я полезла на дерево не из прихоти или желания посидеть на ветке…

Джалал поднял ладонь, останавливая ее:

Королева Джодха, я прекрасно понимаю ваше желание спасти Рахима и благодарен вам за то, что сделали это. Как благодарна и королева Салима. Но я просто попросил никому не рассказывать о вашем поступке в подробностях. Неужели это тоже вызывает у вас возражение?

Нет.

Хоть в чем-то согласились. Видите, Рампати, какую трудную подопечную я вам нашел? Я был прав, когда предупреждал об этом?

Амазонка скупо улыбнулась:

Королева Джодха ловка и красива, к тому же бесстрашна. Я надеюсь стать ей хорошей помощницей.

Джодху просто передернуло от такого обмена мнениями между Джалалом и Рампати. Император предупредил рабыню, что его королева строптива и способна быть безрассудной?!

Но глаза Рампати смотрели с откровенным интересом и почти восхищением. Если Джалал о чем-то с ней и говорил, то вины рабыни в этом нет.

И все равно Джодха была почти обижена. Обиделась и Моти, она чувствовала укол ревности оттого, что отошла на задний план. Теперь рядом с Джодхой будет эта верзила? А как она, Моти?

Джалал сделал приветственный жест и удалился, а Рампати поклонилась Джодхе:

Королева Джодха, император просто предупредил меня заранее, что я должна быть готова к тому, что вы сильны и подвижны не меньше Рахима. Нам тут же пришлось в этом убедиться. – Она покачала головой, глядя на сук. – Еще чуть, и он обломился бы. Его величество испугался за вас, потому и рассержен. Не обижайтесь.

Моти решила, что с Джодхи вполне достаточно разных выговоров и наставлений, а о ней самой пора бы и вспомнить.

Рани Джодха, не пора ли нам идти к себе?

Да, конечно. Рампати, где вы должны жить? – Джодха просто не знала, как общаться с новой рабыней.

Постоянно подле вас, Ваше высочество. – Покосившись на возмущенную Моти, она пояснила: – Это приказ Его величества, мы не можем ослушаться.

Джодха, понимая, что между Моти и Рампати может разгореться настоящая война, поспешила успокоить подругу:

Моти, это нам не помешает. А приказы нужно исполнять. Пойдемте. Рампати, вы расскажете нам с Моти о себе?

Конечно, Ваше высочество, как прикажете.


С этого дня Рампати стала настоящей тенью Джодхи. Выглядело это несколько странно, ведь амазонка была на голову выше и сильней, но все равно куда лучше, чем жеманничавшие евнухи с визгливыми голосами.

Рампати сделала все, чтобы подружиться с Моти, хотя это далось нелегко, девушка долго ревновала новую рабыню к хозяйке. Подкупило Моти только то, что Рампати советовалась с ней по поводу Джодхи и советовала, как себя вести в гареме. Делала она это неназойливо, но очень толково. Во многом именно благодаря Рампати Джодхе удалось избежать некоторых ловушек, расставленных завистницами.


Евнух с женским именем Лалит, то есть «Игривая», нашептывала Рукие последние новости. Эти несчастные с телами мужчин, но сутью женщин старательно подчеркивали именно женскую свою ипостась, иначе в гареме нельзя, – носили подчеркнуто женственные украшения, игриво прятали лица за тканями верхней части сари, даже юбки гагары предпочитали почти прозрачные, демонстрируя толстые ноги. Называли себя женскими именами и говорили тонкими, визгливыми голосами.

Их жалели и презирали, сами они ненавидели и мужчин, и женщин, были верны хозяйкам до последнего вздоха, потому что их собственная жизнь зависела от жизни госпожи. Словно ручные змеи, готовые ужалить кого угодно по приказу хозяйки, они посматривали и подслушивали, нашептывали и изрыгали яд…

А еще предпочитали, чтобы к ним обращались, как к женщинам.

Да, госпожа, Его величество подхватил королеву Джодху, когда та падала с дерева.

Ты лжешь, Лалит! Как королева могла падать с дерева? – возмутилась Рукия, хотя уже почувствовала, что в словах евнуха есть правда. Эта раджпутка вполне могла оказаться на дереве. Но куда смотрел Джалал, и почему после этого Джодха не была примерно наказана?

Лалит снова и снова повторяла то, что услышала от евнуха Махам Анги, Сонал; королева Джодха прыгнула с дерева прямо в руки императору, но тот не только не посадил ее под замок, но и приставил рабыню, которая будет охранять.

Передай императору, что я жду его сегодня…

Как прикажете, Ваше высочество.

И не болтай о королеве Джодхе.

Я что? Я не болтаю, но Сонал всем расскажет о том, что произошло в саду.

Это дело Сонал, если, конечно, ей не жалко своего языка, – усмехнулась Рукия. Она решила поговорить с Джалалом о Джодхе, чтобы не со слов евнухов, а из личной беседы составить представление об отношении императора к новой жене и потом уже решить, как себя вести. Первоначальный план попросту не замечать раджпутку, как обычно делала Рукия с прибывавшими в гарем женщинами, не сработал, почему-то Джалал сам заботился о новой жене, хотя в спальню к ней не ходил, об этом Рукия была осведомлена, и к себе не звал.

Рукия не понимала отношения Джалала к Джодхе, и это беспокоило ее больше всего.

Будь Джодха обычной женщиной, стремившейся, как другие жены императора, заполучить его в свою постель и ублажать в надежде родить сына, Рукия не беспокоилась бы. Она знала обо всех редчайших посещениях своих жен Джалалом, вовремя принимала меры, и ни одна из женщин не беременела, а сам император чаще бывал в спальне у главной жены. Рукия лучше других знала, не только как угодить мужу, но и чего нельзя делать, и умело советовала соперницам именно то, что император не мог терпеть. Результат не заставлял себя ждать – побывав единожды в объятьях соперницы Рукии, Джалал возвращался к ней с твердым убеждением, что она единственная женщина, достойная внимания. Сама Рукия скромно отвечала, что это из-за ума, а не из-за страсти, мол, другие просто глупы, надеются лишь на вожделение и ничего не могут дать императору, кроме своих тел.

Но вот появилась та, которой ложе императора было в тягость, которая не желала быть соперницей Рукии и не стремилась родить наследника. В первый же день Лалит изумленно поинтересовалась у Рукии, почему та так много внимания уделяет раджпутке, которая вовсе не хочет стать главной женой.

Моя мать всегда твердила, что самый опасный человек тот, кому от тебя ничего не нужно. Их-то и следует опасаться больше других. Королеве Джодхе не нужен император, она не желает положения главной жены? Это означает, что она единственная, кроме меня, конечно, кто это положение может получить! Как и сердце императора.

Вай, королева Рукия, вы же все время твердите, что у императора нет сердца?! – прижала ладони к толстым щекам Лалит.

Есть, но оно спит. И пока спит, я главная. Упаси Аллах, эта раджпутка разбудит сердце Джалала, тогда беда… Остается надеяться, что она успеет уехать раньше.


Джалал пришел к Рукие, хотя не был в настроении проводить с ней ночь.

Не хотите ли партию в шахматы? – Рукия всегда тонко чувствовала его настроение. Она намеревалась провести бурную ночь, но если Джалал не настроен на это, то пусть просто выговорится. Нужно знать, что у императора на сердце, которого как бы не существует.

Нет, я рассеян, значит, ты выиграешь. Ты хотела поговорить? О чем?

Рукия снова чутко уловила его настрой, кивнула, предлагая кальян и присаживаясь ко второму. Джалал взял трубку, сделал затяжку и откинулся на подушки.

Ваше величество, вы были в саду с королевой Джодхой?

Да, я приставил к ней Рампати, – император ответил с заметной неохотой, словно не желая обсуждать это даже с Рукией, что женщине не понравилось совсем.

Эту рослую рабыню? – разыграла удивление Рукия. – Но зачем, почему бы не воспользоваться обычным евнухом? И к чему такая охрана?

Во время пути в Агру на королеву Джодху было совершено нападение. Не хочу, чтобы оно повторилось и привело к печальному результату.

Почему она не интересуется вами? Почему ведет себя так, словно она здесь временно? – Волнение Рукии выдало Джалалу подлинный интерес Рукии, но он умело спрятал свое понимание за очередной затяжкой кальяна. Королева Рукия явно просчиталась, предложив императору покурить, ведь она рассчитывала прочитать на его лице потаенные мысли, а вместо этого выдала собственные.

Сделав затяжку. Джалал усмехнулся:

Разве это не так? У нас временный брак, через год королева Джодха вернется к своему отцу в Амер. Я не хочу, чтобы за это время с ней что-то случилось.

Почему бы не отправить ее раньше? – равнодушия в голосе не получалось, Рукия и сама не понимала, почему ей не все равно, но справиться с собой не могла.

Нет, – Джалал не счел нужным объяснять свое решение.

Рукия опомнилась, понимая, что нужно срочно взять себя в руки, глубокая затяжка кальяна помогла справиться с эмоциями, тон стал привычно уверенным и мягким.

Я позабочусь о вашей новой жене, но не слишком ли много вы говорите о ней?

Я? А не вы ли начали этот разговор?

И снова Рукие пришлось сделать усилие над собой, но она справилась.

Я только хотела посоветоваться с вами, как вести себя с этой непонятной женщиной? Она не желает признавать правил гарема, ведет себя так, словно здесь гостья, не принимает никаких предложений… Но мы же не можем обращаться с ней, как с гостьей весь год, это научит капризничать остальных жен и плохо скажется на порядке в гареме.

Королева Джодха создает какие-то проблемы вам? Чем именно?

Взгляд Джалала всегда был пронзительным, редко кому удавалось скрыть от него свои мысли, но Рукия знала, как это делать. Она спокойно пожала плечами:

Я не против раджпутки, просто хочу понять, как с ней нужно обращаться. Помогите мне советом, вы ее знаете лучше, чем я. Я главная жена и должна понимать всех остальных жен и женщин гарема. Заметьте, я впервые прошу у вас помощи из-за дел в гареме! – рассмеялась Рукия, чтобы сгладить впечатление.

Удалось, Джалал тоже рассмеялся:

– Это забавно. А с Джодхой просто попытайтесь подружиться. Она тебе не соперница, Рукия. Она и Салима единственные, кто не хочет занять твое место, ты можешь их не бояться. Благодарю за кальян, мне пора идти, к завтрашнему совету нужно еще подготовиться…

Рукия прекрасно знала, что он не собирается ни к чему готовиться, но сейчас и сама не желала продолжения разговора. Слова Джалала стоило обдумать.

Когда император удалился, Рукия сделала особенно глубокую затяжку и погрузилась в размышления. Вот она, главная опасность – Джодха и Салима не хотят занять место подле императора! Таких-то и стоило бояться больше всего. Но Салима не так опасна, к ней Джалал уже привык, женился, но по-прежнему воспринимал словно женой Байрам-хана, а вот раджпутка… Предстояло придумать, как подчинить себе эту строптивую красавицу и одновременно удержать ее подальше от Джалала.

Рукия была честна сама с собой – Джодха очень красива, куда красивей ее самой и других женщин в гареме, при желании вполне может очаровать императора. При желании… Но этого желания нет. Нужно, чтобы и не было.

О чем вы так задумались, королева Рукия? – подала голос Лалит.

Рукия невольно вслух ответила на свои мысли:

Нужно держать ее от Джалала подальше любой ценой, но для этого нужно показать ей ее место, а ему ее ценность.

О ком вы, королева Рукия, о королеве Джодхе?

Позови ее завтра ко мне, только не говори зачем. Не приказывай – пригласи. Посмотрим, на что она способна.

Хорошо, Ваше высочество, – удивилась Лалит. – Вы хотите поставить эту раджпутку на место? Это пыталась сделать Махам Анга, но ничего не вышло.

Как это?

Да из-за ее бога Кришны. Махам Анга попыталась запретить статую чужого бога в гареме, но королева Джодха настояла, что император ей разрешил, и поставила.

Об этом я слышала. Пусть молится кому угодно, мне нужно всего лишь, чтобы за год, который она пробудет в гареме, она так и осталась на своем месте. А еще лучше внушить императору, что ее стоит отправить домой поскорей. Но для этого нужно узнать слабые места раджпутки и показать их Джалалу. Что я делаю лучше всего?

Командуете императором! – захлопала подведенными глазами Лалит.

Играю в шахматы, дурочка!

Да, и это тоже. – Лалит давно научилась не обижаться на Рукию ни за какие слова, у нее просто не было выбора, приходилось терпеть любые оскорбления, молча глотать обиды, словно это похвала, а не поношение.

– Значит, сыграем в шахматы…


Джодха удивилась приглашению главной королевы к себе, да еще и вечером, но не меньше удивилась Лалит, потому что император пожелал видеть Рукию, а она вместо того, чтобы поспешить к Джалалу, вдруг приказала срочно привести Джодху.

Ах, королева Рукия, стоит ли испытывать терпение Его величества? Разве вы не можете поиграть в шахматы с раджпуткой завтра?

Немедленно приведи ко мне королеву Джодху! Она должна быть здесь раньше, чем Его величество придет ко мне. Только будь вежлива, чтобы это не вызвало подозрений.

Вы что-то задумали?

Задумала, но если ты немедленно не выполнишь мой приказ, то я разобью вот эту шахматную доску о твою голову!

По собственному опыту зная, что это не пустые угрозы, Лалит поспешила к Джодхе.

Та изумилась:

Прямо сейчас?

Да, Ваше высочество, прямо сейчас. Прошу вас, королева Рукия ждет.

Джодха только пожала плечами и поспешила за Лалит. За ней шли Моти и Рампати, хотя необходимости охранять Джодху в покоях главной жены не было.

Королева Рукия, вы посылали за мной? – Джодха пообещала себе не ввязываться ни в какие ссоры и споры. Если Рукия попросила (не приказала!) прийти, она это сделает. В конце концов, следует уважать просьбу главной жены императора. Эти три женщины – мать Джалала королева Хамида, его названая мать Махам Анга и королева Рукия – действительно правят гаремом, с этим нельзя не считаться.

Ничего, год она вытерпит…

Да, посылала… – Глаза Рукии смотрели внимательно и чуть с вызовом. Прошло время, когда Джодха принимала это действительно как вызов, но постепенно поняла, что такой взгляд привычен для Рукии, перестала удивляться и беспокоиться. – Вы можете идти, вас позовут, когда будет нужно, – махнула Рукия рукой Моти и Рампати и снова повернулась к Джодхе: – Хочу предложить вам партию в шахматы…

Та кивнула своим служанкам, чтобы удалились. Здесь нечего бояться. Рампати отправилась по своим делам, а упрямая Моти немного погодя вернулась к покоям Рукии и притаилась в соседней комнате за занавесками.

Рукия повела рукой, приглашая Джодху сесть за невысокий столик, на котором уже стояла шахматная доска с фигурами.

Это белые… а это черные… Первый ход делается всегда белыми…

Джодха с легким недоумением смотрела на главную жену. Она решила объяснить правила игры? Но ответить не успела, от входа раздался голос императора, довольно раздраженный ГОЛОС:

Я звал тебя к себе! Почему… – Видимо, Джалал заметил Джодху не сразу, потому что удивился: – Что это вы делаете?

Я хочу научить королеву Джодху играть в шахматы. Как раз начала объяснять ей правила…

Джодха, наконец, ответила:

Нет необходимости учить меня, я играю в эту игру и прекрасно знаю все правила, если, конечно, у вас они такие же, как у всех.

Ответила не Рукия, а Джалал:

Играете? Нет числа вашим талантам, королева Джодха. Вы ездите верхом, поете, хотя я так и не слышал ваше пение, но доверяю рассказам слышавших, говорят, прекрасно готовите, играете в шахматы… Что еще вы умеете?

Очень многое, Ваше величество.

И все это делаете великолепно? – в голосе насмешка.

Джалал не заметил, как напряженно наблюдает за ним Рукия. Женщину не обманешь, Джалал мог перед кем угодно делать вид, что Джодха ему безразлична, но сердце Рукии сразу почувствовало фальшь в его пренебрежении, а острый ум отметил излишнюю горячность императора. Ого, надо быть осторожней!

Джодху не смутил выпад Джалала, она спокойно ответила:

Насколько это возможно, Ваше величество. Просто отец и мама учили меня тому, что, если что-то делаешь, делай это очень хорошо, если чему-то учишься – учись так, словно это самое важное дело в твоей жизни.

Что он мог ответить на такие мудрые слова? Она права, только эта правота почему-то раздражала. Рукия чутко уловила недовольство Джалала и быстро нашла выход:

Ваше величество, если королева Джодха и без моей помощи прекрасно играет в шахматы, может, мы с ней сыграем? Вы не хотите посмотреть? Если, конечно, у вас нет более важных дел?

Я посмотрю, – согласился Джалал, устраиваясь на третьем диване поудобней. Жестом он пригласил жен к шахматной доске. – Победительница получит вот это, – на указательном пальце императора слегка покачивалось роскошное ожерелье, изумруды которого заиграли зайчиками света по углам комнаты.

Он явно нес ожерелье в подарок главной жене, а теперь предлагал в качестве награды за выигрыш? Это немного покоробило красавицу, но Рукия решила, что так даже заманчивей, и принялась обдумывать, как будет капризничать, принимая подарок, как Джалал будет вынужден добавить еще и еще драгоценностей, чтобы загладить свою вот эту вину.

Конечно, Рукия вложила все свое умение, чтобы доказать императору, что лучшей шахматистки во дворце не было и не может быть, она играла так, как не играла никогда.

Время от времени красавица вскидывала глаза на мужа и заговорщически улыбалась. Сейчас надменная раджпутка будет уничтожена и поймет, что с королевой Рукией соперничать нельзя ни в чем…

Это было ее ошибкой, потому что, будучи увлеченной сначала мыслями о предстоящей победе и требованием нового подарка от императора, а потом тем, как поставить Джодху на место перед Джалалом, Рукия пропустила важный ход соперницы и…

Королева Джодха, вас, конечно, учили играть в шахматы, и вы неплохо это делаете, но против меня не стоит садиться за доску. Даже Его величество редко у меня выигрывает. Вам грозит шах.

Рукия повернулась к Джалалу и протянула руку за ожерельем. Тот с улыбкой встал, предвкушая, как наденет красивое украшение на не менее красивую шею главной жены. Он так любил это делать – лично надевать ей подаренные украшения, а потом оставлять обнаженной только с ними на теле. Это возбуждало…

Взгляды императора и его главной жены были прикованы друг к другу, они явно предвкушали общение наедине.

Но тут раздался голос Джодхи, о которой едва не забыли!

Королева Рукия, не спешите, игра еще не закончена. Мой ход, и теперь вам шах и… мат!

Что?! – Рукия даже не сразу поняла, что произошло.

Джодха не стала делать ход, пока соперница не повернулась к доске, и теперь продемонстрировала, как намерена пойти.

Вы забыли о защите своей королевы. Вам мат.

Джалал замер с ожерельем в руке. Надевать его на шею Джодхе он не собирался, но и отдать Рукие тоже не получалось. Посмотрел на доску, оценил мастерство новой королевы, убедился, что мат поставлен правильно, и, усмехнувшись, протянул ожерелье Джодхе:

Возьмите, оно ваше, королева Джодха.

Джодху задело то, что император делал все, неглядя на нее саму, протягивал ожерелье, а взгляд прикован к Рукие. Лучше бы вовсе не давал!

Ваше величество, мне кажется, вы принесли это ожерелье королеве Рукие…

Джалал даже не сразу поверил в ее дерзость, его взгляд, обращенный уже на Джодху, был полон ярости. Эта надменная особа посмела отказаться от его подарка?! Воедино слилось все – и то, что она сорвала свидание с Рукией, и что победила лучшую шахматистку гарема, которую самому Джалалу редко удавалось обыграть, и то, что отказалась от подарка. Но больше всего разозлили ее правота и наблюдательность.

А Джодха поспешила добавить:

Я выиграла почти случайно, королева Рукия очень сильный игрок и просто отвлеклась. Вы, Ваше величество, отвлекли королеву Рукию, а потому должны отдать ожерелье ей, а не мне.

Наступила пауза, все трое замерли, не зная, как быть дальше. Джодха уже открыла рот, чтобы попросить разрешения удалиться в свою комнату, как Джалал вдруг усмехнулся:

Вы считаете, что я причина проигрыша королевы Рукии? Хорошо, в таком случае мы повторим игру. Я не буду наблюдать и мешать. Но только не сегодня, я объявлю когда.

Ваше величество, могу я удалиться?

Ожерелье все же возьмите. За новую игру я назначу новую награду, королева Джодха. – Рука императора снова протягивала украшение, а глаза снова смотрели на Рукию.

На мгновение Джодха замерла, не решаясь ни взять, ни отказаться, но потом подумала, что это будет настоящим оскорблением, и приняла ожерелье.

Благодарю, Ваше величество. Могу я удалиться?

Конечно, королева Джодха.


Она шла к себе в комнату, пытаясь разобраться, чего в душе больше – обиды на такое откровенное пренебрежение со стороны императора и предпочтение, выказанное главной жене, или гордости за то, что выиграла. Джодха могла бы выиграть эту партию и без невнимательности Рукии, та сделала ошибку уже на десятом ходу, исправить которую невозможно, в крайнем случае, могла быть ничья. Джодха так и собиралась предложить, но Рукия объявила о своей победе, пришлось ставить шах и мат.

Моти, семенившая следом за хозяйкой, пыталась выяснить, что же такого сказал император, что Джодха поспешила удалиться?

Ваше высочество, что случилось?

Джодха резко остановилась и повернулась к служанке-подружке:

Моти, хоть ты не зови меня так! Я для тебя Джодха, и все!

Моти, налетевшая на хозяйку, испугалась еще больше:

Да, Ваше высочество.

Моти, – вдруг рассмеялась Джодха, – ты хоть понимаешь, что говоришь?

У девушки отлегло от сердца, она тоже рассмеялась, но не уточнить не могла:

Так что случилось, Джодха?

Я обыграла в шахматы королеву Рукию, а Его величество подарил за выигрыш вот это ожерелье, – она протянула украшение Моти. – Примерь, тебе должно понравиться, ты любишь все зеленое, а я этот цвет терпеть не могу. Здесь, кажется, изумруды…

Моти ахнула:

Что ты, Джодха?! Разве можно так? Его величество рассердится, если ты не будешь носить его подарок.

Они уже вернулись в комнату, Джодха присела на диван, сокрушенно покачала головой:

Нет, Моти, это не подарок и даже не награда за выигрыш. Он просто не замечал меня, даже если на моем месте была бы старая Маниса, он поступил бы так же. Император смотрел только на Рукию, завтра он и не вспомнит об ожерелье.

Ты расстроена? Ты же все время твердишь, что не ждешь внимания Его величества, что хотела бы держаться от него подальше?

Джодха словно очнулась, решительно закивав:

Конечно! Мне все равно, заметил он меня или нет и на кого смотрел все это время. Помоги мне раздеться, я хочу спать.

Моти внимательно смотрела на хозяйку, что-то здесь не так…


Джодха ушла, а Рукия осталась стоять, уставившись на доску. Она пыталась понять, когда допустила ошибку. Джалал знал, что королева не успокоится, пока не разберется, как же это произошло. Он тоже встал над доской, мысленно восстанавливая ход игры.

Вот здесь… Ты неверно пошла конем и не заметила растущей угрозы еще два хода, а потом было поздно. В лучшем случае могла быть ничья.

Рукия развернулась и в сердцах швырнула в стену насадку от кальяна:

Она права! Я думала о тебе, а она об игре.

Джалал спокойно кивнул и привлек Рукию к себе:

Значит, завтра вы сыграете снова, и ты поставишь ей мат в несколько ходов. Я не буду отвлекать тебя. Успокойся, это случайный выигрыш.

Нет, не случайный. Махам Анга сказала, что очень боится этой женщины, что раджпутка завоюет всех, в том числе и тебя.

Рукия, прекрати. Я уже говорил тебе, что наш с королевой Джодхой брак заключен всего на год, этот год она тихо проживет в гареме, чтобы вернуться домой ни с чем. А по поводу завоевания меня… ты же сама твердишь, что я королеве Джодхе не нужен.

Тебя это не оскорбляет?

Почему это должно оскорблять меня, если она мне тоже не нужна? Успокойся. Завтра ты одержишь над ней победу в шахматной партии, а в любовной королева Джодха и спорить с тобой не станет. Ты моя королева, я всегда и перед всеми отдавал предпочтение тебе. Твои позиции главной жены непоколебимы. Не хмурь свой лобик и не сверкай глазами, не то на лбу появятся морщины. Лучше иди ко мне, я соскучился.

Я… не могу, Джалал. Сегодня не могу…

Это было так обидно, потому что близость с ним была нужна Рукие как воздух. Именно сегодня!

Хорошо, перенесем на завтра.

Рукия покачала головой:

Еще два дня…

Джалал рассмеялся:

Послезавтра, через неделю… Я подожду, только не злись и не ревнуй. Но сыграть-то ты завтра сможешь?

Да! – Глаза несчастной королевы сверкнули, как молнии в черном небе.

Вот теперь я вижу свою Рукию. Не хочешь сыграть со мной сейчас?

Чтобы проиграть и тебе и испортить настроение совсем?

Джалал ласково провел по волосам любимой жены:

Успокойся. Я по-прежнему ценю только тебя.

Рукия почему-то подумала, что он не сказал «люблю», хотя сама всегда подчеркивала, что Джалал любить не может, потому что у него нет сердца, а их союз – это союз разума, недоступный для других женщин гарема. Теперь она вдруг почувствовала, что появилась еще одна достойная такого союза. Нет, Джодха пока ничего такого не сделала, чтобы быть оцененной, кроме сегодняшнего выигрыша, но каждый ее шаг, каждое слово оказывалось правильным, новая королева всегда была права.


Не спалось Рукие, не спалось Джодхе.

Рукия впервые потерпела поражение от кого-то, кроме Джалала, и именно в том, в чем считала себя сильнее всех. Даже император играл в шахматы хуже нее, а если и побеждал, то чаще всего Рукия просто позволяла делать это.

А тут какая-то раджпутка! Мало того, что выиграла на глазах у Джалала, так еще и объяснила свой выигрыш невнимательностью Рукии! Эта снисходительность Джодхи бесила Рукию не меньше проигрыша. А потом ее пожалел Джалал. И это тоже было обидно, потому что жалость всегда унизительна, даже если вызвана приязнью и давней дружбой.

Рукия снова подумала о том, что нет слова «любовь», они с императором всегда говорят о родстве разума, что соскучились, что желают физической близости, но никогда не говорили о любви! Даже когда произносились слова «любимая жена», Рукия прекрасно знала, что они означают нечто иное.

Если бы она могла провести ночь с Джалалом, все встало бы на свои места, королева убедилась бы, что по-прежнему желанна и муж жаждет близости, смогла бы поболтать с ним, упиваясь своей способностью вести непринужденную и умную беседу, пересказала бы Джалалу гаремные новости со своими комментариями… Но сегодня она и этого не могла, все сложилось против!

Джодха не была виновна в ее трехдневных страданиях, но так хотелось обвинить проклятую соперницу во всех неудачах, даже тех, что были когда-то, очень давно.


Джодха тоже не спала. Она не искала встречи с королевой Рукией, не ждала встречи с императором и вовсе не хотела ни выигрывать эту партию в шахматы, ни вообще играть. Ее позвали, заставили сесть к доске, играть, а когда она сделала все правильно, осталась виноватой. Это несправедливо!

Джодха пыталась убедить себя, что сердится именно из-за несправедливости, но в глубине души понимала, что досада возникла из-за откровенного невнимания императора. То, как он смотрел на Рукию и совсем не смотрел на нее саму, почему-то задело.

– Какое мне дело до их отношений?! Мне все равно, и ожерелье я носить не буду! – проворчала девушка и неожиданно для себя добавила: —

И следующую партию в шахматы выиграю! Да, а в качестве награды потребую, чтобы император отпустил меня… например, погостить дома!


Она действительно выиграла, потому что играла так, словно от этой партии зависела ее жизнь. На сей раз Рукия не допустила никаких промахов, но так случилось, что Джодха знала продолжение партии, а Рукия нет. Джодха играла такую партию с отцом и проиграла, делая такие же ходы, какие делала Рукия. У нее прекрасная память, тренированная все теми же шахматами, поэтому на сей раз удалось выиграть.

Но кто же мешал и Рукие запоминать ходы в партиях?

Джодха не заметила, как внимательно наблюдает не за ходом игры, а за ней самой Джалал, зато это заметила Рукия. Женщину больно ранило такое внимание императора к ее сопернице, как и второй проигрыш. Когда Джодха предложила ничью, Рукия отказалась и сама положила набок своего ферзя:

– Вы милостивы, королева Джодха, но мне не нужна милость победительницы. Я вижу, что через три хода непременно будет мат, потому признаю поражение до того, как вы его поставите.

Теперь Джалал смотрел на главную жену. Рукия, как всегда, великолепна! Кто еще мог признать поражение с таким достоинством? Поднялся, протянул Джодхе еще одно ожерелье, куда более дорогое, чем вчерашнее:

Вы и теперь откажетесь от награды, королева Джодха?

Нет, но попрошу другую, Ваше величество, – с неменьшим достоинством произнесла Джодха.

Глаза Джалала слегка сузились:

Какую?

Ваше величество, позвольте мне съездить домой, погостить? Когда-то вы обещали, что сделаете это.

Джалал гневно сверкнул глазами:

Вы всего месяц здесь и уже соскучились? Что не так, королева Джодха?

Все хорошо, просто я попросила съездить домой на праздник…

Какой?

Джанмаштами – День рождения бога Кришны, – Джодха просто не была готова к вопросу и сказала первое, что пришло в голову.

Когда он состоится?

В месяце шравана.

Джалал усмехнулся:

Хорошо, к этому времени вы успеете основательно соскучиться по своим родным.

Рукия внимательно следила за их беседой, Джалал пояснил:

Месяц шравана будет еще не скоро, вы успеете не раз сыграть в шахматы, если пожелаете.

Откуда вы знаете, Ваше величество? – не выдержала Джодха, досадуя на саму себя за то, что не сказала о празднике Савитри, который состоится гораздо раньше.

Император улыбнулся:

Мне сказал ваш брат Бхагван Дас, сегодня мы обсуждали возможность их поездки в Амер на этот праздник. Потерпите немного, королева Джодха, и возьмите ожерелье. Я не только отпущу вас на праздник, но и сопровожу независимо от этой награды. А ожерелье вы сможете снова кому-то подарить.

Рукия ахнула:

Королева Джодха подарила то ожерелье?

Она подарила свое еще по пути в Агру, чтобы женщина из деревни смогла сделать свадебный подарок какой-нибудь родственнице.

Теперь ахнула Джодха:

Вы слышали наш разговор у реки?!

Джалал рассмеялся:

Я же говорил вам, что у меня слух, как у тигра. Не стоит рядом со мной говорить что-то даже шепотом.

Рукия напряженно вслушивалась в их беседу, ей совсем не нравилось, что Джалал не рассказал ей многого из того, что произошло в Амере и по пути в Агру. Наличие тайн между Джалалом и Джодхой означало, что император относится к раджпутке вовсе не так, как хочет показать. Здесь было над чем подумать, это куда важней даже проигрыша в шахматы.

Королева Джодха, у меня к вам просьба.

Слушаю вас, королева Рукия, – удивилась Джодха.

Его величество часто бывает занят, а мне не с кем играть в шахматы. Вы не могли бы стать моей постоянной партнершей?

Хорошо.

Благодарю вас за согласие.

Когда Джодха вышла из комнаты, Джалал заглянул в лицо Рукие:

Что ты задумала?

Та пожала плечами:

Ничего, просто хочу поиграть с достойной соперницей, у тебя же не хватает на это времени, и я могу разучиться, если буду все время играть сама с собой.

Джалал не поверил давней подруге, но предпочел промолчать. Он никогда не вмешивался в отношения женщин в гареме, для этого была Рукия, которая твердой рукой наводила порядок среди жен и наложниц, а со служанками справлялась Махам Анга. За это тоже Джалал ценил Рукию.


Весь следующий день Рукия ходила странно задумчивой, Лалит даже испугалась:

Ваше высочество, вы не заболели?

Нет! Не мешай, я думаю.

Но вы занимаетесь этим всегда, почему же вы сегодня такая странная?

Рукия не стала объяснять евнуху, что размышляет над тем, как отвратить Джалала от раджпутки. Перед всеми она делала вид, что заботится о новой жене императора как его главная жена, но в действительности ломала голову над новой проблемой. Упрямая Джодха вполне могла завоевать сердце Джалала именно своей строптивостью и нежеланием завоевывать его самого.

Рукия прекрасно знала, что Джалал всегда получает то, что хочет. Это выручало Рукию, она заставляла желать себя сильно, но никогда не отдавалась сразу. У других жен не хватало ума повторять ее опыт, но Джодха иная, она сопротивляется, значит, Джалал будет добиваться ее.

Может, помочь Джалалу заполучить эту зазнайку, чтобы он потерял к раджпутке интерес? – Рукия не заметила, как произнесла это вслух.

Лалит решила, что королева разговаривает с ней, и тут же ответила:

А если сердце императора останется с королевой Джодхой хотя бы отчасти?

У императора нет сердца!

Тогда чего вы боитесь?

Чего я боюсь? – усомнилась Рукия. – Того, что сердце все же есть.

Нет… следовало поступить как-то иначе, только как?

На то она и Рукия, лучше всех других знающая Джалала, немного погодя она нашла выход… Такое не смогла бы придумать ни одна женщина гарема, даже Джодха!


Джалал, мы с королевой Джодхой снова играли в шахматы…

И как?

Ничья! – Рукия объявила об этом так, словно способность к шахматам у Джодхи была ее, Рукии, личной заслугой.

Она действительно хорошо играет?

Да, очень, особенно для принцессы Амера.

Через день разговор повторился, только на сей раз речь шла не о шахматах, а о пении:

Королева Джодха прекрасно поет, жаль, что знает только свои индусские гимны.

Потом:

Королева Джодха восхитительно танцует, она очень гибкая и музыкальная…

Королева Джодха прекрасная повариха, Ее величество рассказывала, что Джодха знает множество рецептов блюд…

Королева Джодха умеет подбирать украшения к нарядам. Правда, она терпеть не может зеленый цвет, зато любит желтый, который ей идет куда больше зеленого…

Королева Джодха…

Королева Джодха…

Королева Джодха…

Хватит! – не выдержал Джалал. – Я уже слышать не могу это имя. Ты можешь говорить о ком-то другом?

Прости, я думала, она тебе нравится и тебе приятно слышать о ее успехах, – Рукия с трудом сдержала возглас радости.

Произошло то, чего она так добивалась – несколько дней беспрестанных разговоров о Джодхе с восхвалениями произвели нужный эффект. В этом и состояла задумка Рукии. Если человека все время пичкать халвой, то через неделю он возненавидит это лакомство на всю оставшуюся жизнь.

Когда император удалился, Лалит бросилась к хозяйке:

Королева Рукия, вы самая хитрая женщина на свете! Теперь никто не сможет укорить вас в плохом отношении к королеве Джодхе, но император ее не переносит. А понадобилось всего лишь неумеренно хвалить. Я восхищаюсь вами!

Не вздумай никому проболтаться об этом.

Что вы, что вы!


Джодха не знала, радоваться или страдать – император, казалось, совсем потерял к ней интерес, Рукия тоже больше не звала играть в шахматы, не изводила долгими беседами ни о чем и не просила спеть что-нибудь. О Джодхе забыли.

Королева Хамида уехала куда-то помолиться, с ней отправились и несколько женщин гарема, даже Махам Анга не вспоминала о строптивой раджпутке.

Джодхе радоваться бы, а она вдруг почувствовала пустоту. Привыкшая дома быть среди родных и приятных ей людей, всегда окруженная любовью и заботой, сама заботливая, девушка по-настоящему тосковала.

У Моти свои проблемы – у них с сыном Махам Анги Адхам-ханом разгорался настоящий роман. Джодха с ужасом думала о том, что будет, когда об этом узнает Махам Анга, вернее, кормилица наверняка уже знала, но пока не понимала, как все серьезно. Адхам-хан ужасный человек, он груб, жесток и коварен не меньше своей матери, но любовь зла, влюбиться можно в отъявленного злодея и самого мерзкого человека.

Джодха боялась за Моти, а Аша, блестя глазами, утверждала, что Адхам-хан влюблен не на шутку и, конечно, благодаря Моти изменится.

Или погубит саму Моти, – вздыхала Джодха.

Что вы, рани Джодха?! Нет, он станет хорошим и женится на нашей Моти.

Джодха снова вздыхала, как бы ни был силен и самостоятелен Адхам-хан, он никогда не позволит Моти оставить свою веру, а став мусульманкой, она попадет в полную зависимость от Адхам-хана. Девушка не подозревала, что все намного хуже, сам Адхам-хан и не собирался брать Моти в жены, ему достаточно было бы несколько раз переспать с раджпуткой.

Зато его увлечение красивой служанкой Джодхи не укрылось от матери, Махам Анга немедленно взяла это на заметку. Иметь зависимую от нее служанку у королевы Джодхи – о таком можно только мечтать. Махам Анга попыталась поговорить с сыном. Адхам-хану было все равно, что думает о его переглядываниях с Моти мать, но он понимал, что через служанку можно как-то влиять на королеву, а это прибавляло Моти цену.

Она послушна, будет делать все, о чем я ни попрошу, – заверил Адхам-хан мать.

Мне нужно всего лишь знать, переспал ли ты с ней.

Нет, эти недотроги из Амера… Кажется, она всерьез полагает, что я могу на ней жениться! – расхохотался Адхам-хан.

Хорошо, не торопись, сделай вид, что послушен и готов ждать.

И долго мне ждать? – фыркнул Адхам-хан, привыкший получать все и немедленно.

Столько, сколько понадобится! – разозлилась мать. – Хватит думать только о своих удовольствиях! Так ты никогда ничего не добьешься.

А чего я могу добиться? Устроить еще одно покушение на раджпутку или теперь на самого императора? Чего я должен ждать?

Адхам-хан, прекрати! – не на шутку испугалась несдержанности сына Махам Анга. – Не забывай, что в гареме и у стен есть уши.

Она не подозревала, насколько права, не за стеной, но за большим занавесом замерла Анима – евнух королевы Салимы, которая разыскивала беспокойного Рахима. Слова о покушении на раджпутку заставили Аниму остановиться и прислушаться. Она не понимала, о ком идет речь, похоже, Махам Анга говорила о какой-то новой любовнице Адхам-хана. Но при чем здесь покушение?

Так ничего и не поняв, Анима отправилась разыскивать мальчика. Как же опасно в гареме, хотя с виду все тихо и спокойно, но это как в настоящем омуте – на поверхности воды большого водоворота не видно, зато в глубине… Ох, эти подводные ямы, о них даже думать страшно. Она порадовалась, что служит у королевы Салимы, которая не вмешивается в дворцовые интриги и старается держаться подальше от других королев.


К Джалалу пришел Бхагван Дас. Император кивнул:

– Пусть войдет.

Приветствую вас, Ваше величество. Я хотел бы поговорить наедине.

У тебя какие-то жалобы или просьбы?

Нет, это касается поручения, которое вы мне дали…

Джалал кивнул и жестом приказал остальным выйти.

Говори.

Вы обещали выслушать, даже если окажется, что в деле замешан кто-то очень важный.

Джалал внимательно смотрел на родственника. Раджпуты считают ложь одним из главных грехов, они не унизятся до обмана. Если Бхагван Дас что-то говорит, ему можно верить. Снова кивнул;

Говори.

То, что услышал от Бхагван Даса, заставило нахмуриться. Принц Амера напрягся;

Ваше величество не верит?

Я подумаю над этим. Хотя не понимаю, зачем ему так поступать.

Но это же его перстень?

Перстень можно украсть и кому-то подбросить, Бхагван Дас.

А также что-то оплатить, Ваше величество. Судя по цене перстня, дело должно быть важным, за простого слугу столько не дадут, тем более, думаю, это только половина оплаты.

Наверное, ты прав, Бхагван Дас. Я подумаю. Пока никому ничего не говори.

Как прикажете, Ваше величество.

Бхагван Дас возвращался от императора в свои покои удрученным. А чего он ожидал, что Джалал поверит новому родственнику против давнего? Но к чему тогда давать задание расследовать? Он обнаружил у второго из нападавших на Джодху в лагере перстень, который удивил – слишком богатый и к тому же явно великоват для его пальца. Преступник признался, от кого получил подарок. Он уверял, что это и впрямь дар, но Бхагван Дас не поверил, Адхам-хан, а это был его перстень, не дарил от души ничего, кроме тумаков и ударов плетью.

Зачем Адхам-хану давать дорогое кольцо ничтожному человеку? Это возможно только в качестве оплаты за что-то. Император Джалал не поверил брату своей жены, но обещал разобраться.


Едва ли он предпринял бы какие-то шаги, но почти сразу после разговора с братом Джодхи императора попросила о беседе королева Салима. Салима обычно говорила только о Рахиме или посещении могилы Байрам-хана. Рахим был настоящей отдушиной для Джалала, и, надеясь увидеть вместе с приемной матерью малыша, император с удовольствием приказал пригласить королеву в свои покои.

Но Салима была одна и чем-то явно встревожена.

– Что случилось, королева Салима, неужели Рахим опять провинился или убежал?

В голосе Джалала неподдельная тревога, он действительно любил детей, особенно Рахима, которого безумно баловал.

Салима покачала головой:

Нет, Ваше величество, с Рахимом все в порядке. Надеюсь… – уже не слишком уверенно добавила она потому, что с этим мальчишкой не в порядке могло оказаться в любое следующее мгновение. – Я хотела бы поговорить наедине…

Выслушав Салиму, которой ее Анима рассказала о невольно подслушанном, Джалал помрачнел.

Королева Салима, прошу об одном: никому ничего не рассказывать. И прикажите это своей Аниме тоже. Надеюсь, она не болтлива?

Она никому ничего не скажет, Ваше величество. И я тоже. О какой раджпутке шла речь, неужели о королеве Джодхе? Она хорошая женщина, королеву Джодху очень любит Рахим, да и все малыши, что есть в гареме, а детей не обманешь.

Джалал кивнул, он и сам не раз наблюдал, как Джодха возится с малышками – дочерьми служанок, при любом появлении раджпутки во дворе за ней непременно увязывался кто-то из детей.

На королеву Джодху по пути сюда было совершено нападение. Ее спасла Моти, заслонив собой от удара ножом.

Потому Моти и ранена…

Да, это очень неприятно, мы сейчас расследуем это дело. Потому и прошу молчать. Я приставил к королеве Джодхе защитницу, она сумеет справиться с любыми злоумышленниками.

Это Рампати? Да, она сильна. К тому же они с Джодхой подружились…

Что-то в голосе Салимы было такое, что заставило Джалала сдвинуть брови:

О чем вы, королева Салима?

Салима слегка смутилась – вдруг она выдала то, что Джодха хотела бы скрыть? От Джалала не спрячешь свои мысли, проницательный взгляд заставит выдать их. Император потребовал сказать, королева вздохнула:

Возможно, королева Джодха рассердится на меня… Они с Рампати каждый день занимаются стрельбой из лука и… еще много чем…

Хорошо, королева Салима, я разберусь. Еще раз напоминаю о необходимости молчать.

Джалал решил разобраться со всем после своего возвращения, а на досуге подумать и, возможно, посоветоваться с… Рукией.

Да, именно с главной женой он уезжал на охоту. Рукия иногда сопровождала императора в его загонной большой охоте. Для таковой большое количество воинов кольцом окружали большой участок леса и начинали движение навстречу друг другу, сжимая кольцо. Когда в таком загоне оказывалось достаточно большое количество животных, начиналась собственно охота. Первым пускал в дело свое оружие Джалал, конечно, и число трофеев у него было самым большим, хотя придворные льстиво утверждали, что это из-за верного глаза и сильной руки, мол, никто не сможет тягаться с императором в охотничьей удаче.

На сей раз он не намеревался брать с собой никого из жен, но Рукия, узнав о предстоящей охоте, напросилась сама. Она хорошо держалась в седле, была неутомима и неплохо стреляла. Но главное – королева присутствовала на занятии императора, где не приходило в голову присутствовать ни одной из других жен. И в этом Рукия была тоже впереди и лучше остальных, здесь тоже выигрывала.

Джалал ценил охотничий азарт главной жены и ее желание быть рядом даже в таком мужском деле.

Но что-то не давало покоя. Глядя на сидящую в седле Рукию, Джалал почему-то вспоминал Джодху и невольно сравнивал двух женщин. Пожалуй, они друг дружки стоят… Рукия почувствовала эту задумчивость Джалала и точно угадала ход его мыслей, в очередной раз доказав, что знает императора едва ли не лучше него самого:

Вспоминаешь королеву Джодху? Я слышала, она прекрасно держится в седле.

Да, Джодха хорошо ездит, ты права.

А почему ты не пригласил на охоту ее братьев?

Бхагван Даса? Предпочел не выслушивать вежливый отказ. – В ответ на недоуменно поднятую бровь Рукии пояснил: – Они не охотятся. Смотри, там кто-то есть…

Охота началась, и стало не до разговоров, но Рукия решила при первой же возможности вернуться к интересующей ее теме. Хотя то, что она узнала, вполне устроило: королева Джодха не охотится. Уже один плюс в ее, Рукии, пользу.

Сколько ни старалась Рукия, разговора о Джодхе не получалось, Джалал ловко уходил от него под разными предлогами. Это беспокоило королеву больше всего. Если мужчина, делающий вид, что равнодушен к женщине, предпочитает не говорить о ней, значит, равнодушие напускное, а женщина его по-настоящему интересует.


Размышления о сопернице, вернее, интересе к Джодхе со стороны Джалала сыграли с Рукией дурную шутку. Она не отреагировала вовремя, когда от выскочившего кабанчика шарахнулась ее лошадь, сбросив всадницу. Занятые охотой мужчины не скоро заметили сидящую под деревом женщину, оказалось, что она серьезно вывихнула ногу и сама идти не в состоянии.

Вывихнутая нога порадовала Рукию только одним: Джалалу пришлось забыть обо всем и помогать ей. О королеве Джодхе тоже было забыто.

Больным позволительно капризничать, но Рукия вовремя сообразила не делать этого, стойко перенося все невзгоды, чем вызвала восхищение Джалала. Охоту он прекратил, к большому неудовольствию многочисленных загонщиков, но винить в этом Рукию не стал, успокоив:

– Мы еще приедем сюда поохотиться.

На душе у Рукии скребли кошки, она чувствовала себя отвратительно из-за невозможности свободно двигаться и из-за ощущения, что что-то безвозвратно теряет. Глядя вслед выходившему из ее шатра императору, неожиданно для себя вдруг прошептала:

Ты больше не будешь со мной охотиться, Джалал.

Сказала и ужаснулась: нет, она выздоровеет, и все будет по-прежнему! А пока можно больше времени уделить шахматам, все же она лучший игрок в Агре и всей империи, победы этой раджпутки не больше чем случайность, просто мысли были заняты другим.

Но в тот же вечер Рукия не выдержала и на вопрос Джалала, на что она так злится, фыркнула:

А что хорошего?! Моя послушная лошадь меня сбросила, у меня вывихнута лодыжка, и я не могу ездить верхом и охотиться! Я вообще не сяду на эту лошадь. Что мне остается? Только рыдать.

Когда-то мне говорил отец, а потом повторял Байрам-хан: не страшно упасть с лошади, главное – не побояться снова сесть в седло. И еще. Если ты покажешь всем, что тебе плохо, люди не пожалеют, а если сделают это, то неискренне. Никогда не показывай, как тебе плохо, если хочешь, чтобы тебя уважали.

Рукия смотрела на мужа, насупившись:

Джалал, тебе совсем меня не жалко?

Я только что сказал, что жалость – это проявление неуважения. Ты не поняла смысла?

Поняла. Знаешь, верно говорят, что у тебя нет сердца.

Ты в этом сомневалась?

Нет.

Почему-то ей очень хотелось, чтобы пожалели, чтобы Джалал сказал, что сочувствует, чтобы понял, как ей плохо и одиноко. Но Рукия сама столько лет твердила о бесчувственности мужа, о том, что у него нет сердца… Впервые королева даже пожалела, что внушала возлюбленному мысль о преимуществе разума над чувствами, о его бессердечности.

«А что мне дало бы, будь у Джалала сердце? – на этот собственный вопрос Рукия не могла ответить. – Влюбился бы в свою раджпутку…»

Нет уж, лучше пусть никого не любит, даже ее саму. Так проще. Рукия вдруг поняла причину своего беспокойства – именно проявление Джалалом каких-то чувств заставляло ее нервничать. Пока он играл в шахматы, пока рассуждал о делах и даже отказывался жалеть ее, все было в порядке, но как только он стал проявлять малейшие чувства, Рукия почувствовала угрозу.

И все же она была довольна собой – найти причину поражения значит наполовину вернуть победу. Оставалось придумать, как отвратить Джалала от проявления чувств и от раджпутки с ее родственниками. Нет, Джалал нужен Рукие прежним – разумным и понятным.

Глава 3

Джодха с Моти страдали – еда гаремной кухни казалась пресной и безвкусной, даже толстый слой перца не помогал. – Как они могут есть эту преснятину, Моти?!

А еще мясо… Джодха не ела мяса совсем, не позволяла религия, а большая часть блюд была именно мясной, к тому же нередко из говядины! Мусульмане не ели свинину, зато ели говядину и телятину. Раджпуты считали величайшим преступлением кушать священное мясо коров, потребляли в пищу только молоко и продукты из него – то, что давали священные коровы. Позже и они перестали потреблять свинину, хотя вообще редко ели мясо.

Джодха обходилась без него, но овощи были приготовлены без чатни и с малым количеством приправ. Да и сладости какие-то…

И все же она ничего не стала бы менять, не случись беды.

– Ваше высочество, – одна из новых служанок, приставленных к Джодхе в гареме, говорила с нажимом, – вы не должны сразу есть то, что вам подают.

Почему, разве остывшими эти блюда станут вкусней?

Дело не во вкусе, но кто-то должен пробовать вашу еду, прежде чем вы возьмете кусочек в рот.

Это еще зачем? У императора пробуют из опасений возможного отравления, но меня-то кто может отравить? Я никому не мешаю.

Королева Джодха, пробуют у всех – и у королевы Рукии, и у королевы Хамиды, и у Гульбадан Бегум…

Сумани права, Джодха, мою еду пробуют, вашу тоже должны пробовать! – раздался от входа голос Гульбадан Бегум. – Даже сладости, которые передала я.

Я ни в чем вас не подозреваю, Гульбадан Бегум! – ужаснулась Джодха.

Отравить можно и без моего участия.

По настоянию тетушки еду Джодхи тоже стали проверять. Это и спасло ее саму, но погубило Сумани.

Сумани, можешь не пробовать для меня мясо, я его не ем.

Я помню об этом, королева Джодха. Я только сладости попробую. Наш повар их хорошо делает, особенно удаются ладду. Сначала я попробую, потом вы…

Джодха с ужасом смотрела, как Сумани берет в рот шарик из нутовой муки с кокосом и миндалем и… хватается за горло!

Сумани?! Что, Сумани?!

Одновременно с Джодхой к девушке бросились и Моти с двумя служанками, а Рампати даже попыталась перевернуть бедолагу и хорошенько стукнуть по спине, чтобы вытрясти из нее попавший в рот кусочек, но бесполезно – девушка посинела и уже не могла дышать.


Не выдумывайте, королева Джодха! Какое отравление, Сумани просто пожадничала и пыталась проглотить слишком большой кусок, который застрял в горле! – возмущалась Махам Анга. – Я готова попробовать любой из оставшихся ладду.

С этими словами она взяла ладду и откусила маленький кусочек. Ничего не произошло.

А повар пусть попробует все остальные блюда!

Не стоит, Махам Анга. Позаботьтесь лучше о теле Сумани, ее нужно сжечь подобающим образом.

Сжечь?! Сжечь, королева Джодха?! В гареме не сжигают трупы, а Сумани приняла ислам, да будет вам известно. Я не держу язычниц.

Джодха с трудом сдержалась, чтобы не нагрубить в ответ.

Хорошо, Махам Анга, вам видней. Если Сумани была мусульманкой, похороните ее по вашим обычаям. Но у меня одно условие.

Какое еще?!

С сегодняшнего дня я буду готовить сама.

Что? – Махам Анга сдвинула брови. Что эта новоиспеченная королева себе позволяет?! Сколько таких красавиц сначала тоже что-то требовали, но потом тихо уползали в сторонку и теперь живут в гареме во всем послушные управляющей гаремом. Вдруг ей стало весело. – Вы хотите сами готовить?

Да.

Каждый день?

Да. Тем более через два дня праздник Холи.

Что это еще? Вы созовете всех раджпутов в гарем и перемажете всех красками?

Да, это Фестиваль красок, я хотела бы приготовить для него сама и пригласить королеву Хамиду, королеву Рукию, королеву Салиму и вас, Махам Анга, угоститься нашими блюдами.

Ну уж нет! Я не ем перец горстями и пачкаться краской вам в угоду не намерена. А если вы желаете целыми днями стоять у котлов… – взгляд Махам Анги стал презрительно-насмешлив, – это ваше право. Королевы в гареме не готовят еду, для этого есть повара. Но если в вашем доме в Амере вы делали это, что ж…


Когда Махам Анга ушла, а тело Сумани унесли, Моти зашептала Джодхе:

Мне кажется, что повар и впрямь не виноват. Уж очень у него растерянный вид. Но Сумани не подавилась, она проглотила крошечный кусочек…

Даже не кусочек, Моти, а всего лишь лепесток миндаля, который лежал сверху. И Махам Анга прекрасно знала, что именно миндаль может быть отравлен, она старательно отряхнула миндаль, прежде чем взять в рот ладду.

Моти ахнула.

Вы должны все рассказать императору, когда он приедет!

Куда уехал император?

Его не будет два дня. Но как же вы будете сами готовить?

Как делала это дома. А ты мне поможешь. И к Холи подготовиться тоже.


Но Джодха зря думала, что Махам Анга успокоится и позволит ей заниматься кухней. В первый же день Моти, которую Джодха отправила посмотреть, где они будут готовить, вернулась из кухни в слезах:

Джодха, они не собираются пускать нас ни к своим котлам, ни вообще в кухню! И продукты не дают.

Пойдем.

Да, это было так. На возмущение Джодхи Махам Анга спокойно ответила, что у нее нет свободных котлов и места. А что касается продуктов, то она может предложить лишь мясо, потому что повар не рассчитывал на особые запросы королевы Джодхи, ему некогда заниматься ее капризами, потому продукты куплены только для всех остальных.

Хорошо, я смогу купить свои котлы и продукты?

Но в кухне нет места для ваших котлов! – возмутился уже повар. Его обижала готовность Джодхи готовить кушанья самой.

Согласна, я могу устроить себе кухню отдельно на заднем дворе подле моих покоев. Меня не раздражает запах еды.

Они пререкались еще долго, закончился спор победой Джодхи. Она проявила невиданное упорство, встретилась с братом и попросила помочь в приобретении котлов и продуктов. Бхагван Дас изумился:

Джодха, я понимаю, что здешние повара готовят пресно, но что скажет император?

Брат, если бы дело было только в пресной пище, я не требовала бы особых условий, но моя служанка умерла, попробовав то, что предназначено мне.

Я слышал о смерти Сумани, но Махам Анга сказала, что девушка просто подавилась, пытаясь проглотить целый ладду.

Бхагван Дас, Сумани взяла лишь крошку миндаля, если этим можно подавиться до посинения, то кушать вообще опасно.

Ты уверена? – в голосе и взгляде брата озабоченность. – Я поговорю с императором, когда тот вернется.

Не думаю, что его озаботит такая мелочь, как отравление служанки вместо королевы. Император ничего не предпринял в ответ на откровенное покушение на меня, когда пострадала Моти, почему же теперь он должен поверить моим подозрениям, а не своей Махам Анге?

Все не совсем так, Джодха. Я пока не могу тебе ничего рассказывать, но с устройством кухни помогу.

Сколько Джодха ни пытала брата, ничего добиться не смогла. А с кухней он и впрямь помог, уже к вечеру во дворе гарема стоял умопомрачительный запах от готовящихся блюд новой «поварихи».

Махам Анга скрипела зубами от злости, а жены и наложницы словно невзначай то и дело оказывались рядом с покоями Джодхи. Она прекрасно слышала возмущенное фырчание:

Эта раджпутка ведет себя так, словно она в деревне, а не в гареме императора Индостана!

Резать овощи и самой стоять у котлов?.. Фи! Она же провоняет этим!

Ну и хорошо, значит, император не подойдет к этой замарашке, пахнущей раскаленным жиром и дымом.

Они еще много о чем болтали, но когда Джодха вышла с большим блюдом барфи, предлагая угоститься, одна за другой брали сладость и, жеманничая, откусывали кусочек. Сладость с блюда исчезла мгновенно, пришлось нести второе.

А это расгулла, попробуйте…

Пришла и королева Хамида:

Королева Джодха, что вы делаете?!

Королева Хамида, позвольте угостить вас джалеби. Это вкусно.

Это вы приготовили? – поинтересовалась Хамида, откусывая хрустящий кусочек. Джалеби был в меру пропитан сиропом и закручен в немыслимые колечки.

Да. Королева Хамида, завтра Фестиваль красок, я хотела бы пригласить вас, Гульбадан Бегуму, королеву Рукию и королеву Салиму на праздничный обед. Махам Анга уже отказалась пробовать мою стряпню.

Хорошо… Но королева Рукия уехала вместе с императором на большую охоту, она это любит. Вернутся только через неделю.

Но вы-то придете? И прошу разрешения раздать сладости всему гарему.

Конечно. Я уже заметила, как лакомятся сладостями женщины. Это тоже вы приготовили?


Махам Анга в сердцах раздавала оплеухи налево и направо. Повод для злости был – эта раджпутская принцесса воспользовалась отсутствием в Агре императора и устроила свое празднество в гареме! Ей, видите ли, разрешила королева Хамида!

Иногда, глядя на Хамиду, Махам Анга от души жалела, что не отравила ее еще в молодости, когда Джалал был совсем мальчишкой. Нет, тогда она не испытывала жалости к сопернице, просто боялась, что Хумаюн заподозрит неладное, а этот слабак слишком любил свою никчемную жену.

Сколько раз ей хотелось придушить и самого Джалала, а не кормить его грудью!

Махам Анга столько лет молчала, столько лет носила в себе эту боль, эту зависть, эту ненависть, маскируя ее под любовь и заботу.

У Хумаюна долго не было сыновей, он уже отчаялся, но вот нашел юную красавицу Хамиду, влюбился и вынудил девушку согласиться на брак. Что Хумаюн дал Хамиде в качестве свадебного подарка? Беременность и необходимость скитаться по заснеженным окрестностям Кандагара. А еще роды в раджпутской крепости Умеркот среди чужих по религии людей.

Вместе с ненавистной соперницей кочевала и Махам Анга, не могла не кочевать, ведь кормила не только ее сына Джалала, но и своего Адхам-хана. Все считают, что они лишь молочные братья, и теперь только сама Махам Анга знала, что еще и единокровные.

Когда едва живой верблюд, покачиваясь от усталости, еле тащил их от очередного селения до другого, она сидела в корзине на боку с двумя мальчишками и размышляла над тем, как поменять их местами. Но там это было невозможно. И тогда у Махам Анги созрел гениальный план, именно она настояла, чтобы годовалого Джалала оставили на милость Аскари, убедив Хумаюна, что сумеет спасти обоих мальчиков. Хамиду никто не спрашивал, Хумаюн поддался уговорам Махам Анги и сбежал в Персию только с женой.

Махам Анге казалось, что в такой ситуации, когда отец с матерью далеко, ей удастся уничтожить Джалала, выдав за него своего Адхам-хана. А там будет видно… Но все пошло не так, по пути брат Хумаюна Аскари слишком внимательно следил за племянником, не выпуская того из рук, а потом в Кандагаре передал в руки своей жены, у которой не было детей. У Махам Анги больше не было возможности подменить одного сына Хумаюна другим – сына Хамиды заменить своим, и признаться в том, что родила Адхам-хана от Хумаюна, а не от своего мужа, тоже нельзя.

Она навсегда осталась рядом с Джалалом, внушая и внушая ему, что родная мать предала его, бросила на нее, Махам Ангу, что только она имеет право называться матерью, тем более кормила его своей грудью.

Мальчика довольно скоро забрали в Кабул, к старшему дяде Камрану, он уже мог обходиться без кормилицы, но Махам Анга поехала с Джалалом, ведь в нем были сосредоточены все надежды честолюбивой женщины.

Махам Анга прошла через многое, даже когда Хумаюн и Хамида вернулись с военной помощью персидского шаха Тахмаспа, Хумаюн одолел, наконец, Камрана и даже ослепил того, Махам Анга осталась рядом с Джалалом. Мальчишку словно хранил Аллах, он счастливо избегал все подстроенные ловушки, выживал там, где выжить невозможно, побеждал там, где победить крайне трудно. В тринадцать лет Джалал стал императором, но рядом с ним был уже Байрам-хан.

Махам Анга готова была признать полководческий талант Байрам-хана, его управленческое умение, но вовсе не желала его слишком сильного влияния на юного императора. Она несколько лет внушала Джалалу, что править нужно с подсказкой, но не по подсказке, что Байрам-хан взял слишком много власти, что просто подмял под себя императора. Вода камень точит, но Махам Анге понадобилось почти пять лет и серьезная ошибка Байрам-хана, чтобы Джалал сделал так, как хотела она – прогнал наставника! Байрам-хан ушел в Мекку в хадж, но, конечно, не дошел. Это испытанное средство избавляться от ставших ненужными правителей или помощников, таковые до Мекки доходили редко…

Но женщина рано радовалась, Джалал не сделал визирем ни своего молочного брата Адхам-хана, ни другого родственника – Шарифутдина, он вызвал из Кабула Атка-хана. Махам Анга улыбалась и ждала, медленно капая подозрениями и сомнениями в душу Джалала. К сожалению, приходилось признавать, что не слишком успешно. Джалал вдруг показал, что способен принимать решения сам и не намерен подчиняться воле даже названой матери.

Махам Анга чувствовала себя обманутой. Она столько лет опекала и оберегала Джалала, столько лет пыталась сделать его от себя зависимым, влиять на него, принца, а потом императора, но преуспела не слишком. Император Джалал выслушивал советы, но часто поступал по рекомендации Атка-хана, а еще чаще исходя из собственных размышлений. Махам Анга старалась все время быть рядом с молочным сыном, но не всегда могла это сделать, ее не оказалось рядом, когда Джалал в этот раз решил жениться. Разве Махам Анга допустила бы родство с раджпутами?! А глупая Гульбадан Бегум допустила, да еще и радовалась. Молочная мать не могла сопровождать императора на охоте, а королева Рукия сопровождала. И Атка-хан тоже.

Все, что она получила – власть в гареме, да и ту урезанной. Рукия считает хозяйкой гарема себя на том основании, что она главная жена. Хамиде и Гульбадан приказывать не получается – одна королева-мать, вторая тетка и попросту не обращает внимания на приказания Махам Анги. А теперь еще и эта раджпутка!

Сначала Махам Анга решила извести негодную, но, узнав, что брак ненадолго, всего на год, успокоилась, решив, что год перетерпит. Но тут вмешался Адхам-хан, сначала еще до женитьбы Джалала приметивший красавицу, а потом взявшийся за ее служанку-подружку. Адхам-хан хорош собой, он выше Джалала и сильней брата, только вот слишком нетерпелив и взрывоопасен. Махам Анга убеждала сына немного потерпеть, тот кричал, что довольно терпел, что не желает больше подчиняться.

Адхам, тебе всего двадцать! Многие получают власть в преклонном возрасте. Дождись своей очереди, прошу тебя.

Но некоторые получают ее в тринадцать. Ты хочешь, чтобы я ждал еще сорок лет? Чем Джалал достойней власти?

Иногда Махам Анге казалось, что сын догадывается о тайне, о том, что он тоже потомок Хумаюна и Бабура, что тоже царевич, только рожденный кормилицей законного принца. Ей было страшно при мысли, что случится, если Адхам-хан узнает, что он, а не Джалал, старший сын Хумаюна… А ведь Джалал становился все сильней и самостоятельней, и Махам Анга понимала, что именно он достоин трона.

Это беда – у нее два сына, один родной, второй молочный. У обоих в потайном месте небольшое родимое пятно – как у их отца Хумаюна. Хамида знала о пятне у Джалала, но никто, кроме самой Махам Анги, не знал о существовании такого же у Адхам-хана. Умом Махам Анга выбирала для трона Джалала, а сердцем Адхам-хана. Сердцу не прикажешь, и все чаще у разумной Махам Анги оно брало верх.

Когда-то, много лет назад, прорицатель сказал Махам Анге, что один ее сын погибнет от руки другого. Тогда у Махам Анги не только сыновей, но и груди еще не было. В последние годы она все чаще вспоминала это пророчество и понимала, что оно правдиво. Только вот кто кого?

В комнату к Махам Анге пришла ее верная служанка-хиджр Сонал:

Госпожа, у королевы Джодхи настоящий пир. Да, все пришли – и королева Хамида, и Гульбадан Бегум, и королева Салима, и еще много женщин из гарема. Они расположились в саду и…

Пачкают все краской?

Нет, перепачканы только сама королева Джодха и служанки-раджпутки. У остальных нанесены пятна красной краски на лбу. Они угощаются сладостями, которых королева Джодха с помощницами наделала на весь гарем.

Сонал была права, Джодха наделала сладостей на весь гарем. В саду были выставлены блюда с ладду, бурфи, гулабджамуном, самосами, стояли чаши с сандешем, халавой, расгуллами, на подносах высились горы шакар пара, джалеби…

Моти с видимым удовольствием объясняла женщинам, где карамельная халава, а где фисташковая, чем отличаются самосы на этом подносе от самосов на тех и почему джалеби лучше не держать в сиропе, чтобы они не стали мягкими… Подносы пустели быстро, приходилось выносить еще и еще…

Рани Джодха, – возмутилась Моти, – вы же хотели раздать сладости и жителям Агры! Но эти женщины все съедят!

Моти, не жадничай. Мы приготовим еще и завтра раздадим другим. Пусть лакомятся все.

Джодха, ты замечательно готовишь сладости. Я понимаю, что тебя этому учили, но все равно нужно иметь талант, чтобы всех добавок оказалось столько, сколько нужно, – улыбалась королева Хамида.

Ваше величество, моя бабушка очень строго подходила к нашему обучению. Она справедливо считает, что повар только тогда успешен, когда его хозяйка умеет готовить. Как я могу что-то потребовать от повара, если не знаю, сколько сахара нужно положить или как долго выдерживать джалеби в сиропе?

Рани Джодха прекрасно готовит не только сладости. А какие у нее чатни! А бхаджи… Скажу по секрету: она прекрасно готовит даже кебабы и мург масала, хотя сама такого не ест, – секретничала с королевой-матерью Моти.

Гульбадан, видно вспомнив свадебное пиршество, закатила глаза к небу:

Ой, Хамида, если это так же вкусно, как было в Агре, то лучшего и пожелать нельзя!

Джодха не знала, как было на свадебном пиру в Агре, потому что ничего не ела, но она вполне могла приготовить эти же блюда. Гульбадан объявила, что даже помнит их названия:

Сейчас перечислю. Мург масала, верно?

Джодха улыбнулась:

Да, это мясо курицы.

Саг гошт?

Ягнятина.

Шахи корма…

О, это я помню! – обрадовалась Хамида. – Мы ели такое блюдо в Персии. Мне нравилось. Ты можешь приготовить?

Да, могу. Хотя сама не ем.

А бириани?

Это проще простого! – объявила Моти. – Уж рис-то Джодха готовит десятком способов. Ой, простите. Рани Джодха.

Женщины рассмеялись.

Джодха, придется вам попотчевать нас вкусными блюдами своей кухни. Только постарайтесь не переусердствовать с перцем, мы не привыкли к острой пище. Пусть будет чуть менее острое, – попросила Хамида.

Хорошо. Приглашаю вас на все обеды в следующие дни. Я буду готовить что-то из того, что умею, а вы оценивать.

Там… Махам Анга, – кивнула Моти. – По-моему, она пробует джалеби.

Пусть пробует.

Девушка, не выдержав, зашептала:

Джодха, она съест какую-нибудь гадость, а потом обвинит тебя в отравлении.

Она ест не одна, а если с подноса с другими, то как можно обвинить? Но ее надо встретить…

Джодха вышла к Махам Анге, которая не ела, зато внимательно наблюдала, как во ртах женщин исчезают сладости с подносов.

Махам Анга, прошу вас присоединиться к королеве Хамиде и Гульбадан Бегуме и отведать то, что приготовлено.

Я не люблю сладкое.

У меня готов нимбу пани.

Сегодня не так жарко, чтобы пить охлаждающие напитки со льдом.

Тогда остается предложить вам только самосы, они не сладкие, и фрукты.

Махам Анга, словно не обратив внимания на предложения Джодхи, прошла под навес, откуда за ними наблюдали Хамида и Гульбадан. Салима безуспешно пыталась убедить Рахима не набивать рот джалеби, тот возражал:

Моя вторая мама Джодха сказала, чтобы мы угощались. Она обидится, если я все не попробую.

Но ты пробуешь все уже по третьему разу!

Я не понял, что именно мне нравится больше.

Эй, Рахим, – рассмеялась Джодха, – чтобы у тебя получилось лучше, приходи пробовать каждый день. Я буду готовить для тебя отдельную сладость, и ты лучше поймешь, какая нравится больше. Запей-ка сейчас все соком и отложи остальные пробы до завтра. Договорились?

Малыш, в которого уже и впрямь не лезли сладости, кивнул, с трудом переводя дух.

Махам Анга приветствовала сидевших женщин, усмехнулась:

Королева Джодха, боюсь, животы будут болеть у всех, не только у Рахима.

Я не ожидала, что женщинам так понравится. Хотелось бы завтра раздать сладости и в городе простым жителям. Вы позволите? – Джодха обратилась довольно хитро – непонятно к кому, то ли к Хамиде, то ли к Махам Анге. Обе кивнули:

Конечно.

А Гульбадан объявила, что она тоже пойдет раздавать сладости!

Которые королева Джодха приготовит? – не удержалась, чтобы не съязвить, Махам Анга.

Я буду рада, если тетя мне поможет, – поспешила сказать Джодха, чтобы женщины не начали пререкаться.

Вечером, когда они снова делали сладости, которые можно оставить на ночь, Моти возмущалась:

Чего она явилась? Не хотела же?


Когда Джалал вернулся в Агру, ему поторопились сообщить об устроенном королевой Джодхой празднике со сладостями.

Она купила сладости для жителей Агры?

Нет, Ваше величество! В том-то и дело, что королева Джодха их приготовила сама, собственными руками! Она так вкусно готовит… – рассказывал Хосров, ближайший слуга, из-за травмы колена остававшийся дома, пока император был на охоте.

А ты откуда знаешь?

Королева Джодха всех угощала! И в гареме, и на рынке.

Джалал решил поинтересоваться у Махам Анги. Та подтвердила рассказ о раздаче сладостей и добавила сообщение об обеде, который Джодха устроила для близких женщин.

Королева Джодха явно мечтает быть поварихой, а не королевой, Ваше величество.

Что плохого в том, что она умеет готовить, кстати, вкусно, если верить всем рассказчикам?

Хамида тоже с восторгом поведала об умении невестки, но больше всего сведений Джалал получил от… Рахима. Мальчишка жалел, что император не мог все эти дни лакомиться тем, что готовила королева Джодха:

Моя вторая мама делает такие джалеби! И халава у нее очень вкусная, и самосы… Сам попроси королеву Джодху, она угостит и тебя тоже.

Обязательно попрошу, – обещал Джалал, но делать этого не стал, решив подождать подходящего случая. Причиной тому стала откровенная ревность Рукии, которая из-за вывихнутой ноги вынуждена лежать и охать.

Узнав о несчастье, ее пришли проведать все, в том числе и Джодха. Женщины не удержались от рассказов о пиршестве, устроенном Джодхой, а она сама принесла несколько подносов вкусностей. Рукия чуть не плакала от отчаянья, особенно когда зашедший вечером Джалал увидел на столике гору аппетитных джалеби и похрустел одним.

Это приготовила королева Джодха! – в голосе Рукии язвительная зависть.

Я знаю, – кивнул Джалал.

Откуда? Она и тебя угощала?

Нет, мне рассказала Махам Анга. – Чтобы немного успокоить Рукию, он рассмеялся: – Джодхе нравится стоять у котла и готовить? Пусть занимается хоть этим.

Рукия промолчала, потому что Лалит рассказала, что королева Джодха занимается не только поварскими делами, но и многим другим. Это достойная соперница, и Рукия все больше понимала, что Джодха может опередить ее, тем более сейчас, когда сама главная жена лежит с вывихнутой ногой.

Поразмыслив, Рукия поняла, что лучший выход не стараться использовать Джодху против Махам Анги, даже не подружиться с ней или прожужжать все уши императору, а убедить Джалала отпустить Джодху с братьями в Амер надолго.

Теперь предстояло осторожно привести Джалала к этой мысли, император очень умен, он легко поймет истинную причину, если сказать всего лишь одно лишнее слово.

Неожиданную помощницу Рукия нашла в лице ненавистной Махам Анги. Но до этого произошло еще немало событий…

Через три дня назначен мина-базар! – звонким голосом сообщила Аша.

Что назначено?

Служанка рассмеялась:

Ой, рани Джодха, я забыла, что вы не знаете о такой особенности здешнего гарема.

Дай, я расскажу! – перебила ее Сита. – Ты ни разу не видела настоящего мина-базара, как же ты можешь рассказать рани Джодхе о том, что на нем происходит?

А ты видела?

Я видела. Даже помогала украшать палатку королевы Канти! Я расскажу. Ну позвольте мне сделать это, рани Джодха?

В голосе Ситы звучала такая мольба, что Джодха не выдержала и рассмеялась:

Хорошо, расскажи ты. Только спокойно и толково.

Да, конечно, сейчас. Так вот, мина-базар придумал проводить отец нашего императора, император Хумаюн. Королева Хамида не была против, а почему она должна быть против? Ничего плохого в проведении мина-базара нет, он…

Сита, если ты не будешь говорить о деле, лучше замолчи.

Ой! Мина-базар проводят однажды в году ночью. Все женщины долго готовятся к нему, закупая всякие вещи и украшения, чтобы было чем торговать.

Подожди! – подняла ладонь Джодха. – Какой смысл сначала покупать украшения, чтобы потом их продавать? Женщины гарема не купцы, чтобы привозить товар издалека и, торгуя, получать выгоду. В чем их выгода от мина-базара?

Во время мина-базара в дворцовый сад приходит много чужих, в том числе и мужчин. А женщинам гарема разрешается сидеть в своих палатках с открытыми лицами! К тому же цены у них сильно завышены, но мужчины все равно покупают всякую ерунду дорого, чтобы только поболтать с красавицами или хотя бы поглазеть на них.

Ах, вот в чем дело. – Смех Джодхи звучал, как колокольчик.

Да, и женщины других гаремов тоже приходят покупать, но они не имеют права продавать, и им завидно. Но самый главный покупатель – император, у кого он купит больше других, та самая счастливая.

Но тут и думать не о чем, Его величество всегда покупает больше всего у королевы Рукии. Обязательно покупает у нее что-то, а королева Рукия задирает цену в десятки раз, чтобы обогатиться. А еще Его величество потом дарит купленные у королевы Рукии украшения ей же! – объявила Каришма.

Джодха словно не заметила ее слов о Рукие, довольно кивнула:

Значит, и мы сможем поглазеть.

Нет, Ваше высочество! – почему-то испугались служанки.

Что? Почему?

Вы должны открыть свою палатку и тоже торговать.

Чем? Я же не готовилась весь год, у меня нечем торговать.

Нужно найти, – рассудительно объяснила Аша. – Например, продать украшения, которые вы больше не любите.

Глаза Джодхи лукаво заблестели.

Да, ожерелье с изумрудами, которое я выиграла в шахматы!

Ой, нет! – снова испугалась Аша. – Рани Джодха, думаю, это было бы оскорблением Его величества. Ведь это его подарок.

Ожерелье мне никто не дарил, я выиграла его в шахматы. – На мгновение она задумалась, потом решительно тряхнула головой. – Но ты права, я не буду продавать это ожерелье, оставлю его на память о своем выигрыше. К тому же именно продажи ожерелья от меня и будут ждать. Давайте посмотрим мои ларцы, привезенные из дома. Я даже не все открыла.

Немного погодя на расстеленный коврик была выложена внушительная горка украшений, которые Джодха вполне могла продать. Но девушка снова задумалась.

Вам не жалко продавать такую красоту, рани Джодха? – осторожно осведомилась Сита.

Нет, я думаю вот о чем. Драгоценностями будут торговать все, красивыми ожерельями или браслетами никого в гареме не удивишь, даже если они сделаны со вкусом. Нужно найти что-то другое…

Мина-базар и впрямь удивительное зрелище. На главных аллеях сада вплотную друг к дружке стояли палатки королев и наложниц императора. Место для каждой определяла Махам Анга, чтобы попасть в центр, многие женщины гарема были готовы отдать ей все, что имели, кроме припасенного для самого торга. Возможность попасть на глаза императору и привлечь его внимание хотя бы так стоила большой взятки.

Джодха вовсе не рассчитывала на почетное место, она предпочла бы вовсе не торговать, но королева Хамида прислала к ней служанку с вопросом, не помочь ли в украшении палатки.

Нет, передай благодарность Ее величеству, я справлюсь.

К удивлению Джодхи, палатка ей была выделена в центре. Увидев соседку, Джодха поняла, что на этом настояла королева Хамида, их палатки оказались рядом. Конечно, Джалал придет купить что-то у матери, пусть не самое дорогое, но не пропустит королевскую палатку. Значит, увидит и Джодху – Хамида рассчитывала именно на это.

Чем вы будете торговать, королева Джодха?

Мать императора всегда любезна, Джодха улыбнулась в ответ:

Специями, Ваше величество.

Специями?

О, да. Украшений много и без меня, а вот специй явно не будет.

Император шел по рядам сразу к палатке Рукии, он, конечно, делал вид, что приглядывается к другим, но лишь рассеянно скользил взглядом по разложенным на столах и развешенным вещам. Все одно и то же, каждый год драгоценности, каждый год шали или палантины, дорогие блестящие ткани или кальяны.

Палатку Рукии он заметил сразу по стоявшей подле нее рослой Латифе. Женщина куталась в шаль, делая вид, что занята только собой, но при этом стреляла глазами, сообщая сидевшей в палатке Рукие о происходящем на мина-базаре. Но за две палатки до Рукии, напротив нее, стояла палатка королевы Хамиды. Пропустить палатку матери нельзя, Джалал сначала направился туда.

У Хамиды разложены вышитые накидки. Удивительно, но королева-мать научилась этому рукоделию совсем недавно, да и то ей не все удалось. Никто не сомневался, что Джалал постарается скупить все расшитые изделия матери, но Хамиде хотелось блеснуть.

Джалал и впрямь направился именно туда, однако императора у палатки встретила только служанка, самой хозяйки не видно у входа. Уловив, что там происходит нечто необычное, Джалал сделал знак, чтобы королеву не предупреждали о его приходе.

Внутри и впрямь творилось особенное.

– Ваше величество, а здесь стоит сделать стежок короче, будет смотреться лучше. Вот так…

«Джодха?» – изумился Джалал. Да, это голос строптивой раджпутки. Что это одна королева объясняет другой?

Он осторожно заглянул в палатку матери и замер, любуясь картиной: две королевы сидели, склонившись головами друг к дружке, и младшая что-то показывала старшей. Учила вышивать? Она и это умеет?

О, королева Джодха, вижу, что для вас нет ничего невозможного?

Ваше величество…

Мама, это вы вышили?

Хамида чуть смущенно подтвердила:

Да, Джалал, я. Но Джодха показала мне, как сделать красивей.

Джодха, поклонившись, поспешила в свою палатку. Джалал купил все вышитые матерью палантины, немного побеседовал с ней и развернулся, чтобы уйти.

Ваше величество, вы не посмотрите, что в палатке у королевы Джодхи?

Конечно, посмотрю! Я туда и иду.

Увиденному удивился:

Специи? Вы торгуете специями, королева Джодха?

Да, Ваше величество.

Но почему? – Джалал понимал, что получит какое-то особенное объяснение. Чуть поодаль уже стояли почти все его жены и несколько наложниц, только Рукия сидела в своей палатке, поджидая прихода мужа. Многие женщины даже шеи вытянули, чтобы не пропустить чего-то интересного.

Ваше величество, драгоценных украшений много и без моей палатки. Прекрасных тканей и даже сладостей тоже. Но я решила показать, что без приправ все пресно.

Вы можете объяснить, что дает каждая из приправ?

Конечно…

Император уже слишком долго стоял у палатки королевы Джодхи, чтобы Рукия не начала нервничать. Она не подавала вида, пристроив удобней находившуюся в лубке ногу и взяв мундштук кальяна, но верная Лалит видела, как тяжело дается хозяйке такое спокойствие.

Ваше высочество, император просто не мог пройти мимо, потому что рядом палатка королевы Хамиды.

Мне все равно, даже если император не подойдет к моей палатке!

Впервые за много лет в голосе Рукии звучала не уверенность, а легкое беспокойство.

Лалит осторожно переместилась к палатке Джодхи, которая стояла почти напротив, чтобы послушать, что же такое происходит.


Вы убедили меня в ценности специй, я покупаю их все, сколько бы это ни стоило. А это что такое? – взгляд Джалала остановился на последней чашке, в которой лежали невзрачные камешки.

Содержимое этой чашки я дарю тому, кто купит остальное. Это необработанные алмазы, Ваше величество – лучший пример того, что без обработки и оправы даже алмазы не имеют вида.

Джалал рассмеялся:

Каждый год меня чем-то поражала королева Рукия, у нее были самые замысловатые товары, но сегодня поразили вы. Я покупаю, но с одним условием: вы приготовите обед, используя эти специи, и угостите меня. А алмазы заберу с собой.

Как прикажете, Ваше величество.

А на что вы потратите деньги, которые получите за товар?

Есть деревня, в которой хотя и выкопали новые колодцы, но решены еще не все проблемы. Им пригодятся рупии…

Хорошо, – кивнул Джалал, забирая мешочек с алмазами, который протянула Джодха.

Да, на сей раз необычным получился мина-базар, королева Рукия не сумела поразить императора сильней, чем это сделала королева Джодха, хотя предложила ему инкрустированные драгоценными камнями шахматные фигуры.

Джалал купил и пригласил королеву сыграть.

Позовите и королеву Джодху, я все же желаю сыграть партию с ней.


Рукия почувствовала настоящую угрозу. Одно дело проигрывать Джодхе в шахматы, но совсем иное – слышать затаенный интерес в голосе Джалала, когда речь идет об этой раджпутке.

Пыталась найти ключи к новой королеве и Махам Анга. Как бы ни ненавидела она раджпутку, приходилось признать, что это непростая девушка, а значит, с ней надо считаться. Махам Анга умна, а еще терпелива, она, словно хищник в засаде, умела выжидать, затаившись или прикидываясь кем-то другим, годами улыбалась тем, кого ненавидела, изображая заботу и внимание.

Страшную натуру кормилицы своего сына давным-давно почувствовала Хамида, но, во-первых, несчастная юная женщина тогда не могла ничего изменить, во-вторых, Махам Анга заботилась о ее сыне Джалале, из-за одного этого следовало быть благодарной кормилице.

Но шли годы, Джалал больше не нуждался в заботе Махам Анги, а она не отпускала, всегда была рядом, всегда давала советы и влияла на его решения куда больше, чем мать и даже отец. Переломить такое положение у королевы Хамиды не получалось, для этого нужно быть второй Махам Ангой.

С ней пыталась бороться Рукия, но умные женщины, оценив силу соперницы и возможные потери, заключили негласный договор и не мешали друг дружке.

Но теперь появилась новая соперница, бороться с которой было слишком трудно.

Рукия, услышав такое предостережение от Махам Анги, рассмеялась той в лицо:

– Вы испугались какой-то раджпутки, которой ничего не нужно? Я слышала, что ей не нужна ни власть, ни даже сам император.

Такие люди самые опасные. Страшней любых врагов те, кому от вас ничего не нужно, вы не можете их ничем ни привлечь, ни испугать.

Испугать найдем чем, а привлекать я не намерена.

Вопреки собственному заявлению Рукия довольно быстро сообразила, как именно вести себя с Джодхой. Союз главной жены и кормилицы развалился, не успев стать прочным, каждая из них пошла своей дорогой, но обе против Джодхи.

Рукия, верная своей тактике, пыталась удивить Джалала и доказать, что с ней сравниться не способен в гареме никто.

Махам Анга старалась найти кого-то из окружения Джодхи, кто мог бы докладывать о каждом ее шаге. Обычно этим для Махам Анги занимались евнухи, даже верная Рукие Лалит исправно доносила Сонал о происшествиях и настроении главной жены, получая от евнуха Махам Анги другие ценные сведения, которые тут же выбалтывала собственной хозяйке.

Но с Рампати вышла осечка, амазонка категорически не желала болтать с Сонал и о чем-то рассказывать ей.

Махам Анга стала задумываться над тем, чтобы попытаться завести дружбу с Джодхой самой, но тут такая удача…


У Адхам-хана немало недостатков и мало достоинств. Пожалуй, из достоинств только храбрость да привлекательная внешность, остальное недостатки. Он несдержан, резок, нагл, любил выпить и покурить не просто кальян, а с опиумом. Был груб с женщинами, не пропуская ни одной симпатичной мордашки. Служанки, особенно молоденькие, боялись его как огня, но, как мотыльки, на этот огонь и летели.

Не избежала этой участи и Моти.

Красивая девушка приглянулась Адхам-хану еще в Амере, но она долго дичилась, понимая, что поведение молочного брата императора вовсе не отвечает понятиям приличия ни по каким меркам. Но Адхам-хан был настойчив, к тому же умел очаровывать юных дев, и Моти попросту влюбилась.

Заметив то, как смотрит на девушку Адхам-хан, а та буквально тает от его наглых взоров, Джодха испугалась:

Моти, я несу ответственность за тебя перед твоими родителями! Адхам-хан не тот человек, за которого можно выйти замуж. Да и не женится он на тебе, он же молочный брат императора…

Лучше бы Джодха этого не говорила, Моти попросту обиделась:

Что вы, рани Джодха, я не сравниваю себя с вами, это вы можете выйти замуж за императора, а моя участь быть служанкой. Но никто не может запретить мне любить того, кого я захочу, даже вы!

Моти, я как раз против этой любви. Адхам-хан недостоин ее, поверь, он попользуется тобой и бросит!

Как ни убеждала, ни просила, ничего не получалось, Моти была верна своей мечте – Адхам-хану.

Хотела бы я знать, чем этот мерзавец взял Моти!

Джодхе было невдомек, что влюбленность не зависит от достоинств или недостатков избранника сердца, она возникает независимо от желания или нежелания страдальца.


Но если Джодха переживала из-за этого романа, то Махам Анга, к изумлению сына, обычно выслушивавшего внушения матери по поводу неразборчивости в своих любовных связях, вдруг поддержала его. Почему, Адхам-хан понял довольно быстро – Махам Анге просто понадобилась осведомительница при королеве Джодхе.

Адхам-хан постарался, быстро очаровав Моти, с легкостью вытягивал из нее маленькие секреты хозяйки, но тут его поджидала неприятная неожиданность. Во-первых, девушка хоть и была влюблена по уши, оказалась устойчивой и любовницей не стала, предпочитая стать пусть и второй, но женой. Во-вторых, собственная мать категорически запретила ему силой брать раджпутскую красавицу и пока терпеть!

Она нужна мне! Неужели тебе доступных женщин мало?

Мама, ты не понимаешь разницу между доступными женщинами и такой, как эта?

Понимаю, очень даже понимаю, в отличие от тебя! Одной ты заплатишь и можешь не бояться даже гнева жены. А такая вот приведет тебя на суд к Джалалу. Не смей трогать насильно!

А если не насильно?

Значит, придется жениться. Ты готов к этому?

Почему бы и нет? Я женюсь, у вас появится новая невестка и новый объект для издевательств. Чем плохо?

Ты идиот? Жениться на служанке, да еще и раджпутке?

А почему Джалалу можно, а мне нельзя?

Потому, что она принцесса, а не служанка, а Джалал – император.

Мать настояла, чтобы Адхам-хан пока очаровывал Моти и обещал райские кущи, но только не жениться.

Потерпи, пока я не найду ей замену в окружении Джодхи.

И долго мне терпеть?

Махам Анга взъярилась:

Столько, сколько понадобится!

Адхам-хану быстро надоело просто ухаживать, он привык быстро получать женщин в постель, а потом просто бросать, а тут вторую неделю переглядываний и тайных бесед даже без возможности пустить в дело руки!


Джодха видела терзания Моти, но ничем не могла помочь. Любовное томление лечить невозможно, оно может либо быть вытеснено дру-

гим чувством, либо потухнуть само собой. В любом случае оставалось только ждать.

Постепенно начало надоедать и Махам Анге, Моти оказалась не из болтливых, она так ничего и не выдала из тайн хозяйки, утверждая, что у той нет тайн.

Махам Анга злилась на сына:

Ты просто неспособен разговорить девчонку!

Разговори ее сама. Она мне надоела, недотрога несчастная.

В конце концов интерес матери и сына к Моти пропал, понимая, что ничего из нее не выудит, Махам Анга все же запретила сыну брать девушку насильно. Тот фыркнул:

Да я уже нашел другую! Кстати, тоже служит у Джодхи.

Идиот! Не мог сказать раньше?

Осведомительницей стала служанка Джодхи из местных Рати. Девушка, тоже увлеченная Адхам-ханом, но куда более доступная, безо всякого умысла выбалтывала обо всем, что творилось у Джодхи. Однако мысли и душа королевы Джодхи оставались для Махам Анги недоступны. У Джодхи словно и впрямь не было секретов, она даже с братом тайно не встречалась.

А Моти продолжала надеяться, даже увидев однажды Рати в крепких руках Адхам-хана, убедила себя, что он поступает так, чтобы возбудить у нее ревность. И никакая сила не могла заставить Моти поверить в нечестность возлюбленного.

Рати откровенно смеялась над ней, пересказывая подробности своих любовных свиданий, пока Джодха, разозлившись, не прогнала слишком доступную служанку. Но страданий Моти это не облегчило.

Джодха вопрошала у Рампати:

Как отбить у Моти желание встречаться с этим человеком?! Она же видит, что ему все равно.

Никак. Остается только ждать, пока у нее самой не откроются глаза. Если будете насильно открывать, она вас возненавидит. Потерпите, а я прослежу, чтобы Моти не наделала глупостей.


Пока Моти страдала из-за неразделенной любви, Джодха все больше времени проводила с Рампати. У них нашлись общие интересы, к тому же Джодха действительно чувствовала себя рядом с амазонкой защищенной.


Джалал присмотрелся. На площадке, где рабыни-охранницы тренировались в стрельбе из лука, стояли две фигуры. Одну он смог узнать без труда – те, кого император выбирал для охраны гарема, славились статями, эти девушки больше похожи на переодетых в женское платье мужчин, они рослые, крупные, сильные. Им, как рабыням, разрешалось ходить с открытым лицом и даже стричь волосы. Но они не носили мужские тюрбаны. Светлые короткие волосы Рампати он не мог спутать ни с какими другими.

А вот вторая фигурка разительно отличалась, тоненькая юная девушка, волосы и нижняя часть лица которой закрыты, никак не могла быть охранницей, но она явно держала в руках лук.

Конечно, это мог быть кто угодно, но Джалал уже понимал, что Салима сказала правду – Джодха и Рампати и впрямь тренируются. Он довольно усмехнулся, неужели Джодха решила составить конкуренцию главной жене не только в шахматах, но и в стрельбе из лука? Это заманчиво, остальные жены едва ли на такое способны, только эти две – Рукия и Джодха могли бы посоревноваться за его внимание. Любому мужчине, даже императору, льстит соперничество из-за него двух красивых и умных женщин…


Джалал умел ходить тихо и на сей раз тоже остался незамеченным. За это стоило бы наказать охранницу, ведь она не имела права подпускать любого человека так близко. Хотя в саду гарема бояться некого.

Под ногой едва слышно хрустнула веточка, две девушки обернулись так быстро, что Джалал не успел скользнуть за ближайшее дерево, на него нацелились две стрелы из луков.

– Простите, Ваше величество…

У Рампати открыто лицо, но глаза второй девушки мгновенно опустились. Не знай Джалал наверняка, кто перед ним, понять это из-за вуали, прикрывавшей нижнюю часть лица, было бы невозможно.

Заметив, как нахмурился император, Рампати поспешила объяснить:

Ваше величество, мы с королевой Джодхой стреляем из лука…

Королева Джодха, это вы?

Она вскинула глаза, в которых явно читалось упрямое сопротивление.

Да, Ваше величество.

Откройте лицо, здесь нет никого чужого.

Зачем приказал, не знал и сам, просто хотелось убедиться, что прав, предполагая, что ее красивые губы сжаты. Так и есть…

Зачем вам стрелять из лука? Намерены, когда наш брак закончится, остаться в моем гареме в качестве охранницы? Я могу оставить и просто так, люблю красивых женщин.

Это я заметила! – не удержалась, чтобы не фыркнуть, Джодха.

Вы следите за мной, королева Джодха? А сейчас пытаетесь научиться стрелять из лука, чтобы убить меня?

Рампати с ужасом смотрела на пререкавшегося со своей женой императора. Но Джодха, кажется, не испугалась, она спокойно пожала плечами:

Мне нет нужды учиться, просто хотела потренировать руки, чтобы не забыть умение.

Так вы умеете?

Он с удовольствием наблюдал, как она с трудом сдерживает ярость.

Девушка взяла со столика три стрелы, наложила их на тетиву, намереваясь, как делала это дома, пустить сразу все в одну мишень. Это выглядело красиво – три стрелы ложились в центр веером.

Но Акбар сорвал демонстрацию…

Три стрелы? Одну минутку, королева Джодха…

С этими словами император вдруг встал между двумя мишенями, повел рукой:

Одна стрела в левую мишень, вторая в правую, а третья мишень посередине, как раз по вашему желанию.

Глаза насмешливо блестели. Рампати замерла, император предлагал убить себя прямо здесь?! Джодха не так глупа, однако страшно строптива, как поступит?

Девушка резко вскинула лук, и одна стрела впилась в самый центр левой мишени, вторая мгновение спустя в правую. Третья стрела осталась на тетиве.

Кажется, Джалал удивился, он посмотрел на одну мишень, потом на вторую, усмехнулся:

Впечатляет… Но как же третья стрела, я устал ждать.

Она снова вскинула лук, и раньше чем Рампати успела понять, что происходит, две стрелы упали из левой мишени. Пару мгновений Джалал смотрел на жену с легким прищуром, потом наклонился, чтобы поднять упавшие стрелы, хмыкнул:

Стрела в стрелу… Вы действительно отменно стреляете, не хотел бы я оказаться под вашим прицелом.

И это говорил человек, который только что стоял между мишенями! Джодха молча пожала плечами, отдавая лук Рампати.

Но в этом есть и свое преимущество, по крайней мере, можно рассчитывать, что вы попадете точно в сердце. Что вы еще умеете, королева Джодха? – Джалал подошел совсем близко, чтобы их разговор не слышала даже рабыня, которая поспешно понесла лук прочь.

Что именно интересует Ваше величество?

Ну, не ваши умения на супружеском ложе, вы никчемная любовница, а учиться этому не желаете. Я о боевых искусствах. Вы владеете еще чем-то, кроме лука? Кинжалом, например, не так ли?

И саблей! – Джодха не стала опускать глаза, встретив взгляд Джалала в упор.

О… Могу я увидеть это в действии?

Когда пожелаете, Ваше величество.

В его глазах вдруг загорелся озорной огонек:

После заката, когда стемнеет. – Развел руками, словно сокрушаясь: – Прошу прощенья, в остальное время занят.

Круто развернулся и ушел.

Рампати побежала к Джодхе:

Госпожа, что сказал император? Он рассержен тем, что мы стреляли?

Нет, император желает убедиться, сколь искусно я владею мечом. Причем продемонстрировать свои умения я должна после захода солнца.

Ой… А вы владеете?

Джодха вздохнула:

Пойдем, потренируемся, пока не стало жарко?

Немного погодя Джалал, слушая, как нараспев читает книгу его книгочей, через решетку окна наблюдал, как на площадке бьются две девушки – крупная, одетая во все черное, и тоненькая, невысокая в белом. Не стоило задаваться вопросом, кто это, ясно, что Джодха и ее тень Рампати.

Залюбовавшись, император даже пропустил появление в комнате визиря, вздрогнул от его голоса:

Атка-хан, повторите, что вы сказали, я задумался…

Я всего лишь сказал, что к завтрашней охоте все готово, Ваше величество.

Хорошо, со мной поедет королева Джодха и ее служанки. Думаю, двух будет достаточно. Прикажите, чтобы взяли еще шатер для женщин и повара, который готовит индийскую еду.

Как прикажете, Ваше величество.

Да, не говорите никому об этом в гареме, не хочу лишних сплетен.

Атка-хан явно хотел сказать еще что-то. Джалал приподнял бровь:

Что еще?

Ваше величество… астролог предсказал опасные дни для вас. Может, не стоит завтра ехать на охоту?

Я потому и еду. Где же встречать опасность, как не в лесу наедине с желающими убить тебя?

О, Аллах!

Джалал прижал палец к губам:

Тсс! Ни слова никому, вы помните?

Да, Ваше величество.


Небо уже расцветили яркие звезды, когда Джалал отправился на площадку для боев. Он давал Джодхе время, чтобы, не дождавшись, попросту уйти, но девушка была там. Звон клинков подтвердил, что строптивая супруга времени даром не теряла.

Вы готовы, королева Джодха?

Да, Ваше величество. Рампати, возьми, пожалуйста, саблю.

Рабыня не успела выполнить приказание своей госпожи, император покачал головой:

Нет… со мной. И у меня условие.

Какое? – Если он скажет что-нибудь про супружеское ложе или что-то подобное!..

Не сказал, вытаскивая саблю из ножен, спокойно предложил:

Побежденный выполняет любое пожелание победителя.

Ах, так?! Джодха демонстративно подоткнула вуаль, закрывающую низ лица, плотней. Заметив этот решительный жест, Джалал с удовольствием рассмеялся. Бой начался.

Она вложила в этот поединок все свое умение, Джалалу оставалось только дивиться ловкости своей супруги, сабля в ее руках и впрямь летала, рассекая воздух, словно стриж над водой. Серьезный соперник, поддаваться императору не пришлось, хотя, конечно, он был сильней, просто физически сильней. К тому же Джалал не зря стоял у резной решетки окна, наблюдая, опытным глазом он успел уловить особенности владения оружием Джодхи и теперь воспользовался этим.

Наверное, император все же позволил своей королеве почти победить, прижать себя к стене, но в последний момент, удерживая ее саблю своей, усмехнулся как ни в чем не бывало:

Интересно, какое наказание вы придумали для меня, королева Джодха?

Она об этом забыла, настраивалась на поединок, на победу, но совсем не думала о том, чего потребует. Отец и братья учили, что нельзя размышлять о последствиях, пока бой не окончен.

Джодха на мгновение задумалась и тотчас поплатилась – ее сабля полетела в сторону, и теперь уже император занес над соперницей оружие.

Вот вам урок, королева Джодха – никогда, даже почти победив, не ослабляйте внимание и не мечтайте, как лишите жизни противника.

Так нечестно! – невольно пробормотала девушка.

Почему? Потому, что победил я?

Хитростью. – Джодха понимала, что теперь придется выполнять какое-то его желание, а император наверняка придумал все заранее.

Так и было.

Умные люди вообще больше полагаются на хитрость, чем на грубую силу. Теперь о моем желании…

Джодха напряглась. Заметив это, Джалал расхохотался:

О, не бойтесь, я не потребую от вас такой жертвы, как ночь в моей или вашей спальне. Я хочу… – он спокойно спрятал свое оружие в ножны, намеренно сделав паузу, – чтобы вы провели весь завтрашний день со мной рядом. Подчеркиваю: день, но не ночь. Жду вас утром, Рампати объяснит, как одеться.

Уже развернувшись, чтобы уйти, Джалал вдруг обернулся:

Кстати, вы любите охоту?

Нет!

Мне следовало догадаться. – Его смех слышался уже на дорожке сада…


Рампати, при чем здесь охота?

Император завтра снова отправляется на охоту… Вы действительно не любите охотиться?

Конечно, нет! Мы не убиваем невинных животных, которые не могут дать нам отпор.

Зачем же вам тогда умение стрелять из лука? – удивилась рабыня.

Это боевое оружие, которым воюют с людьми.

Не понимаю, людей убивать можно, а животных нет?

Они не подозревали, что император не ушел далеко, а замер за ближайшими кустами, услышав, что обсуждают по дорожке в гарем Джодха и ее тень.

Мы не убиваем людей, мы убиваем врагов! К тому же они могут ответить нам, а животные не могут.

А как же иначе добывать мясо для пищи?

Мы не едим мясо.

Джалал задумчиво покусывал ус, прислушиваясь к затихающим голосам девушек. Что за чудо он привез из Амера?

Убедившись, что Джодха и Рампати удалились достаточно далеко, быстрым шагом направился в свои покои, о чем-то явно размышляя. Вернувшись в комнату, Джалал для себя уже явно что-то решил, только вот что?..


Зачем императору понадобилось еще раз на охоту, не мог понять никто. Загона не было, да и особого желания набить дичи тоже. К чему тогда стремиться в лес?

Но Джалал отправился, и не один – на сей раз с ним были королева Джодха и ее амазонка Рампати.

Рампати, как и положено охране, просто держалась позади, не мешая императору и королеве охотиться. Джодха заметила, что перед тем как углубиться в лес, Джалал о чем-то говорил с Рампати, явно приказывая. Та кивала.

Джалал, видно, хорошо знал эти места, вел их уверенно. Он был без мушкета, только с луком и стрелами. Джодха не взяла и того. На небольшой поляне, со всех сторон окруженной довольно плотным подлеском, Джалал вдруг, не глядя, обратился к Джодхе:

Подержите…

В ее руках оказался лук со стрелой, наложенной на тетиву, а император при этом отошел ближе к кусту, держась к девушкам спиной. Джодха, как и Рампати, прислушалась. Ничего, почему он насторожился, неужели ее слух за последний месяц стал хуже?

Джалал несколько мгновений стоял, замерев, Джодха даже успела подумать, что эта поза больше похожа на позу чего-то ждущего человека, чем охотника, услышавшего дичь, потом резко повернулся. Увидев опущенный лук в ее руке, удивленно приподнял бровь:

В чем дело, королева Джодха?

Что, Ваше величество? – в свою очередь изумилась девушка.

У вас в руках лук и стрела, которой можно пронзить оленя, я без оружия, без доспехов и к вам спиной… Почему вы не выстрелили? Все решили бы, что это кто-то другой или произошел несчастный случай…

Джодха фыркнула:

Раджпуты никогда не стреляют в спину, Ваше величество!

Ах, вот в чем дело? Сейчас я к вам лицом. Поднимайте же лук. Конечно, у меня нет сердца, но, думаю, вы найдете, куда выстрелить, чтобы убить наповал.

Вот оно что! Он проверял ее, потому и разговаривал о чем-то с Рампати. Стоит сделать малейшее движение, и ее тень превратится в тигрицу, защищающую своего господина.

Возьмите ваш лук, Ваше величество…

Значит, вы великодушно позволяете мне пожить еще? Мне благодарить или сердиться?

Я не собиралась вас убивать.

Да неужели?

Джодху разозлила нелепая выходка Джалала. Неужели он подозревал ее в способности убить подло в спину? Она развернулась и отправилась обратно, с легкостью находя тропу по обломанным ими же веткам. Ее догнала амазонка, пошла почти рядом. До самого шатра шли молча, но там Джодха не выдержала:

Рампати, о чем с тобой говорил император перед охотой?

Девушка смутилась, но ответила:

Приказал не вмешиваться, что бы вы ни сделали, госпожа. Неужели вы действительно могли убить Его величество?

Стало смешно. Джодха едва сумела скрыть улыбку.

Если честно, я была готова сделать это прямо на свадьбе.

Но почему?!

Этот человек захватил земли многих раджпутских княжеств, и из-за него я вынуждена быть замужем за моголом!

Рампати показала, что она все же кое о чем осведомлена:

Но ведь это ваш отец предложил вас императору? Ему часто предлагают своих дочерей или родственниц. Это честь для многих. И что плохого в том, чтобы быть замужем за моголом? Вас же ни к чему не принуждают, вы молитесь своему богу Кришне, стреляете из лука, бьетесь на саблях… Кому еще из жен такое дозволено?

Ничего ты не понимаешь!

Не понимаю, – упрямо подтвердила Рампати. – К тому же это ненадолго, госпожа Махам Анга сказала, что вы здесь временно.

Ну и хорошо.

Доспорить они не успели, в шатер вошла служанка:

Королева Джодха, Его величество приглашает вас на обед в свой шатер.

Я должна обедать с ним?!

Рампати напомнила:

Ваше высочество, день еще не закончился… Вы обещали.

Ты на стороне императора?

Рампати явно удивилась:

Почему я должна быть на чьей-то стороне? Я охраняю вас, но служу императору.

Ты рассказываешь ему о том, чем я занимаюсь в течение дня?

Зачем? Он не спрашивает. Нет, я просто охраняю. Император сказал, что вам будет неприятен хиджр, потому приставил меня. У всех королев есть охрана, но у других евнухи или черные амазонки. Я вам чем-то не нравлюсь? Вы скажите.

Ты мне нравишься. Вот только научи меня тому приему, который ты показывала, помнишь?

Рампати рассмеялась:

Научу. Но, Ваше высочество, вам пора идти, император ждет.


Джалал действительно ждал. Перед ним на столике стояли два подноса. С едой.

Присаживайтесь рядом, королева Джодха.

Благодарю вас, Ваше величество, но я не голодна.

Голодны. Садитесь и ешьте! Этот поднос, – он показал на меньший серебряный поднос, уставленный кушаньями, – для вас, на нем нет блюд из мяса. Видите, как я забочусь о вас? Попробуйте и скажите, насколько хорошо мой повар готовит блюда вашей кухни. Не бойтесь, все блюда проверены.

Пришлось подчиниться. Приготовлено хорошо, очень вкусно, но недостаточно остро. Раджпуты, как и все жители Индостана, родившиеся и выросшие здесь, любили все острое. Если изо дня в день есть много перца, то уменьшение его количества вызовет ощущение пресной пищи.

Но винить в этом повара едва ли можно, он готовил для императора, а моголы не едят острую пищу, вот повар и уменьшил количество специй.

Джодха ничего не сказала, но от Джалал не укрылось то, что она чуть поморщилась.

Что не так?

Все очень вкусно, Ваше величество.

Вы лжете из опасений, что я накажу повара или из желания угодить мне?

Ни то, ни другое. Повар старался и все сделал правильно, но у индийской кухни есть особенность – мы никогда точно не определяем меру приправ, каждый, кто готовит пищу, добавляет их по-своему, часто даже разное количество в разные дни. Чего-то больше, чего-то меньше. Поэтому у одного и того же человека одно и то же блюдо получается разного вкуса.

А у вас? Я слышал, что вы готовите еду для себя и своих служанок, а также угощаете весь гарем и даже жителей Агры.

И у меня тоже, Ваше величество.

Вы не полностью ответили.

О чем вы? – удивилась Джодха.

За повара вы не боитесь потому, что он все сделал правильно, но не по вашему вкусу или у него просто получилось не так, как получается в этот день у вас. Но угодить мне вы тоже не хотели?

Почему я должна это делать?

Бровь Джалала чуть приподнялась. Странно императору слышать от жены такое.

Договорить им не дали, в шатер вошел один из ближайших слуг, приветствовал императора и подал привезенную из Агры депешу. Тот сделал знак:

Подожди. Прочти вслух.

Джодха удивилась, мало ли что в депеше, но промолчала. Там не было ничего важного, только вопрос королевы Хамиды, когда он вернется.

Передай, чтобы написали: скоро.

Дождавшись, когда Хосров выйдет, Джалал повернулся к Джодхе:

Королева Джодха, вы вольны завтра вернуться в гарем, ведь я пожелал видеть вас только один день. Честно говоря, не ожидал, что проживу дольше, но я хочу, чтобы вы действительно поохотились со мной, а потому остались еще на день. Это не большая охота с загоном, такую тоже увидите, если пробудете в Агре хотя бы полгода.

Да, Ваше величество…

Что да? Вы остаетесь на завтрашний день? Обещаю больше не устраивать вам проверок и не подставлять себя под ваши стрелы.

Как прикажете, Ваше величество.

Королева Джодха, – заглянул ей в лицо Джалал, – откуда вдруг такая покорность? Не иначе как мой повар подсыпал что-то вам в еду.

Джодха даже разозлилась:

Я, по-вашему, глупая и вредная?

Джалал обошел ее вокруг, внимательно оглядывая с головы до ног, что вызвало у Джодхи приступ возмущения, но девушка сумела это скрыть. Во всяком случае, ей показалось, что сумела.

Есть немного… Глупости не заметил, а вот вредности, вернее, строптивости хоть отбавляй. Вы никогда не думали, что этим могут воспользоваться?

Чем?

Джалал знаком предложил сесть и присел сам. Стоять перед императором, глядящим на нее снизу вверх, было неудобно, и Джодха тоже присела на самый краешек дивана.

Вы готовы делать что угодно мне назло. Если я вдруг скажу, что вы трусиха и потому не сумеете влезть на самое высокое дерево в лесу, вы непременно полезете, ведь так?

Джодха фыркнула:

Мне кажется, Ваше величество имел возможность убедиться, что я не боюсь лазить по деревьям.

Ах, да, я забыл, что однажды ловил вас, как спелый плод, причем юбка была подоткнута до колен…

Ваше величество!

Глаза Джалала смеялись:

Помню, помню, вы спасали Рахима. А если бы я молил о помощи, за мной полезли?

Если бы вам угрожала настоящая опасность – да.

Его взгляд стал серьезным.

Вы готовы спасать всех, кому нужна помощь?

Да.

Даже тех, кого предпочли бы убить?

Не оказать помощь нечестно.

Джалал на мгновение задумался, потом слегка тряхнул головой, словно прогоняя какое-то видение.

Астролог предрек мне смертельную опасность в эти дни. Я решил, что из-за вашего желания лишить меня жизни, но ошибся. Значит, опасность еще впереди… Вы пойдете завтра со мной на охоту? Рядом с вами мне почему-то спокойней, чем под охраной целого войска.

Да.

Что да? Что за привычка отвечать односложно. Пойдете?

Пойду. Я пойду с вами на охоту, но сама охотиться не буду.

О, Аллах! Мне больше достанется.

Если бы они только знали, насколько прав астролог!..

Глава 4

На следующее утро Джалал объявил:

– Рампати, сегодня меня охраняет королева Джодха.

Рампати показала, что обладает чувством юмора;

А я не собираюсь охранять вас, Ваше величество. Я согласно вашему же приказу охраняю королеву Джодху.

Мгновение Джалал недоуменно смотрел на рабыню, потом расхохотался;

Королева Джодха, за одно вы просто обязаны меня поблагодарить – за Рампати, она вас вполне достойна. Но сегодня Рампати останется в лагере.

Что-то во взгляде амазонки, вернее, в том, как она опустила глаза, избегая встретиться взглядом с императором, подсказало Джалалу, что не останется.

Рампати, ты намерена нарушить мой приказ?

Какой именно, Ваше величество? Тот, что вы отдали только что или первый? Они взаимоисключающие. Как бы я ни поступила, обязательно один нарушу.

Джалал рассмеялся:

О Аллах, к чему мне такая болтливая рабыня? Хорошо, выполняй первый, но держись на расстоянии, потому что я действительно намерен поохотиться, а здесь есть хорошие олени.

Как прикажете, Ваше величество.


В руках у Джодхи лук со стрелами, у Джалала мушкет. Это не загонная охота, потому дичь успевала убежать или попросту скрыться. У Джодхи вообще сложилось впечатление, что Джалал не собирался обзаводиться большим количеством трофеев. Тогда зачем ему охота?

Наконец, они вышли на симпатичную поляну, оставив верную Рампати далеко позади. Джалал огляделся, если он когда-то и бывал на этой поляне, то не запомнил ее, но в то же время что-то показалось ему важным.

Здесь задержимся, королева Джодха?

Она удивилась:

Задержимся?

Да, подождем Рампати, например, – Джалал поставил мушкет к дереву и снова огляделся.

Ваше величество, вы сами приказали ей держаться от нас подальше, чтобы не попасть под выстрел.

Кстати о выстреле…

Джалал подошел почти вплотную, Джодха даже уловила запах мяты от его дыхания. Девушка стояла, опустив глаза и стараясь дышать как можно ровней, но это не обмануло Джалала.

Королева Джодха, сегодня вы снова имели возможность убить меня и все свалить на несчастный случай. Понимаю, вы не умеете лгать, но если уж были готовы убить меня в первую брачную ночь, жертвуя собой и всеми своими родными, то почему не сделали этого теперь?

Я… раджпуты никогда…

Да, я слышал, что вы никогда не стреляете в спину. Но вы могли выстрелить и в грудь. Могли вообще подождать, пока тигрица растерзает ненавистного вам человека, так, кажется, вы меня зовете? Или у вас припасен кинжал сейчас? Действуйте, я не стану мешать.

Что за глупости, нет у меня никакого кинжала!

Так вы не хотите меня убить? Почему? Я начал вам нравиться?

Что?! – у Джодхи даже дыхание сбилось от возмущения. – Вот еще!

Джалал старательно скрывал улыбку, но та пробивалась в уголках губ, отчего император становился еще красивей. Джодха невольно отвела глаза, чтобы не смотреть на два ряда ровных, белоснежных зубов. Она досадовала сама на себя за то, что не могла подобрать слов для достойного ответа.

Да, это единственное объяснение, королева Джодха. Вы можете предложить другое? Ну, скажите, что вы просто забыли кинжал, что потеряли его, что вам меня жалко убивать после того, как спасли и выходили… Или признайтесь, что вы в меня почти влюбились.

Джодха наконец сумела справиться с собой и фыркнула:

Вы правы, Ваше величество…

Я рад это слышать.

… мне действительно вас жалко. Просто жалко.

Теперь изумился Джалал:

Что?! Жалко? Это почему же?

Вам очень тяжело жить, понимая, что в любой миг кто-то может напасть, выстрелить в спину или попытаться заколоть…

Договорить не успела, с лица Джалала словно волной смыло улыбку, оно потемнело. Джодха мгновенно пожалела о своих словах, но было поздно.

Я наслышан о ваших способностях попадать словами в цель, на сей раз вы тоже не ошиблись. Мне действительно было бы тяжело, думай я о нападении или живи в ожидании него. Но дело в том, что я не думаю об этом, я просто живу. И не смейте меня жалеть никогда! Впрочем, влюбляться тоже необязательно, я пошутил.

Джалал! – в глазах Джодхи появился ужас, но смотрела она не на императора, а куда-то за его спину.

Резко обернувшись, Джалал почувствовал, как волосы встают дыбом. Джодхе было от чего забыть его титул и назвать по имени – на поляну медленно выходила большущая тигрица, причем двигалась она с той стороны, где стоял их мушкет. Никаких шансов успеть к оружию раньше хищника у Джалала не было, а при нем только большой кинжал.

Джалал постарался заслонить собой Джодху:

Лезь на дерево, я задержу ее. Джодха, скорей лезь на дерево и кричи, зови на помощь.

Все остальное происходило как в тумане. Джодха не полезла на дерево и даже кричать не стала – бесполезно. Когда Джалал пошел на тигрицу с одним кинжалом, девушка рванулась к мушкету. Ей никогда не приходилось стрелять, хотя она не раз видела, как это делают.

Только бы не было осечки!

Но пару мгновений спустя она поняла, что сложней не выстрелить, а не попасть при этом в Джалала, потому что император и тигрица сцепились и сплелись в единый рычащий клубок. Выжить в схватке с сильной тигрицей мало шансов у самых сильных мужчин. Тигрица в несколько раз тяжелей и намного больше ростом, чем император, и для нее удары кинжалом лишь раздражитель. Свернуть же шею большому зверю и вовсе невозможно.

Джалал просто не мог одолеть большую тигрицу, а Джодха не могла ему помочь. Она пыталась прицелиться из мушкета, однако рисковала убить Джалала, а не зверя. Отбросив в сторону мушкет, она схватила лук, так надежней. Три стрелы на сей раз легли точно в цель – шею красавицы-тигрицы. Животное взревело, рванулось в сторону самой Джодхи. Девушка уже видела раскрытую пасть с массивными клыками, налитые кровью от боли глаза. И выпустила следующие три стрелы прямо в эту разинутую пасть. Животное рванулось вверх и навстречу этим стрелам и словно остановилось на излете, но все еще было живо и опасно. А в запасе оставалась только одна стрела.

Тигрица пыталась подняться, Джодхе пришлось сделать усилие, чтобы остаться на месте. Она прицелилась и выпустила последнюю стрелу в глаз тигрицы, постаравшись, чтобы усилие получилось максимальным.

Тигрица рухнула с семью стрелами, торчащими из шеи, пасти и левого глаза, но при этом придавила и без того сильно пострадавшего от ее когтей Джалала. Забыв о том, что животное еще живо, Джодха бросилась вытаскивать из-под массивного туловища императора. Только теперь она закричала, зовя на помощь.

Первой прибежала Рампати, кому же еще?

Помоги, нужно поскорей оттащить эту тушу.

Рабыня не задавала вопросов, вдвоем они сумели отвалить тушу тигрицы и уложить Джалала на траве ровно. Он дышал, но был сильно изранен.

Почему вы не выстрелили из мушкета?

Она появилась оттуда, – Джодха показала на место, где в траве валялся мушкет.

Только теперь Рампати заметила кучу стрел.

Ого! Кто это, вы?

Я, но их нужно вытащить.

Зачем?

– Пусть считают, что это император победил тигрицу. И ему самому нужна срочная помощь.

Потом они тащили Джалала на палантине Джодхи к лагерю, помогали промыть раны, Джодха готовила мазь и накладывала на эти раны, забыв обо всем – о том, что перед ней человек, которого она совсем недавно мечтала убить, что император обнажен по пояс, что за ней наблюдает немало настороженных глаз… Вообще-то, было опасно лечить Джалала, малейшую ошибку, да и просто ухудшение его состояния (хотя куда уж хуже?) поставили бы ей в вину.

Но для Джодхи безразлично все, кроме одного: Джалал должен выжить!


В Агру отправлен гонец за лекарем, но важна каждая минута, потому Атка-хан и согласился на то, чтобы королева ухаживала за мужем и лечила его. Джодха и не спрашивала, она распоряжалась Рампати и Моти так, словно никого другого рядом не было вообще.

Даже очень поспешив, лекарь появится в лагере через три дня, а важен каждый час. И Джодха сидела у постели мужа, меняла на лбу влажную ткань, смоченную охлаждающим составом, протирала запекшиеся губы, капала в рот настой, меняла повязки на ранах, снова протирала, смазывала и меняла примочки…

Джодха потеряла счет часам и минутам, когда в лагере наконец появился императорский лекарь. Он недовольно посмотрел на королеву, внимательно осмотрел самого Джалала, удивился:

Кто придумал прикладывать эту мазь?

Я, – Джодхе было все равно, она сильно устала и не боялась уже никого и ничего.

Откуда вам известен ее состав?

Из Амера. Я училась обрабатывать раны.

А поили вы императора чем, опиумом?

Нет, – помотала головой Джодха и перечислила все, что сочла нужным добавить в напиток, который поддерживал силы Джалала.

Я преклоняюсь перед вашими знаниями, королева Джодха. Вижу, что вы и впрямь знаете, как обрабатывать раны. А противоядие было какое-то?

Было, – Джодха снова перечисляла, отрешенно глядя в пустоту. Три бессонные ночи сделали свое дело, она жила словно во сне.

Да, чтобы лечить ранения от когтей тигрицы, так и следовало поступить. – Лекарь оглянулся на Атка-хана: – Я мог не спешить, рядом с Его величеством столь опытный и мудрый лекарь, что делает необязательным присутствие всех других. Теперь остается только ждать, но, думаю, уже недолго. Большего сделать было нельзя, Ее высочество справилась даже лучше меня.

Ваше высочество, – склонился к едва живой Джодхе Атка-хан, – вам нужно отдохнуть, здесь лекарь, он вас сменит.

Она лишь помотала головой:

Нет, еще не время. Если к утру император перестанет гореть, как в огне, и уснет спокойно, я отдохну.

Лекарь едва заметно кивнул визирю. Тот вздохнул;

Хорошо, королева Джодха, но, может, вам самой следует что-то выпить, чтобы не потерять последние силы?

Я уже выпила…


Она старалась не заснуть, изо всех сил старалась. Таращила глаза на огонь, кусала губы, щипала себя, в конце концов решила сделать надрез, например, на ноге, и посыпать его солью и перцем, чтобы боль не позволила забыться. Три ночи без сна и столько переживаний не могли не сказаться…

Саднящий надрез, конечно, помог, но только на время. Джодха была настолько измучена, что физическая боль слилась с душевной, стала неотделимой и перестала мучить. И тогда она принялась тихонько разговаривать. Убедившись, что ее никто не слышит, стала уговаривать Кришну помочь Джалалу и ей;

Бог Кришна, я понимаю, что он не верит в тебя, но это же не помешает тебе помочь императору? Ты помогаешь всем живущим на земле. Император не возносит тебе молитв и не приносит даров, но это за него сделаю я, поверь, обязательно сделаю. Я вознесу тысячи молитв и поднесу богатые дары, устрою праздник, только помоги ему выжить. Знаешь, бог Кришна, ты можешь не помогать пока мне, лучше обрати свою благосклонность на моего мужа.

И вдруг…

Вы все же считаете меня своим мужем?

Джодха ахнула:

Ва0е величество, вы очнулись?!

Джалал открыл глаза:

Давно. Я даже слышал, как лекарь хвалил ваши способности к врачеванию.

Но почему же вы?…

Джалал тихонько сжал ее пальцы своими:

Я благодарен вам и за спасение, и за врачевание, и за мольбы к Кришне. При такой поддержке я обязательно выздоровею.

Он потратил слишком много сил на разговор, потому снова покрылся потом. Джодха приложила палец к губам:

Ваше величество, помолчите. Вам не стоит разговаривать.

Он чуть улыбнулся:

При одном условии.

Каком?

Джалал сделал знак, чтобы она наклонилась. Джодха заподозрила подвох, но все же склонилась к мужу.

Ниже…

Что, Ваше величество?

Его лицо с наложенной на раны мазью, запекшимися от жара губами и блестящими глазами совсем рядом. Волосы Джодхи коснулись его руки…

Повторите, что я ваш муж.

Ваше величество!

Он не позволил ей выпрямиться, пальцы потянули за накидку вниз.

Королева Джодха, почему вы не желаете повторить то, что только что говорили своему богу Кришне?

Ваше величество, вы слишком слабы, вам нельзя разговаривать!

Так не заставляйте меня тратить последние силы, скажите то, о чем я прошу.

Что именно?

Что я ваш муж…

Да.

Это не ответ.

Вы мой муж.

Я напомню вам об этом, когда залечу раны…

Джодха все же выпрямилась, возмущенно задышала, а Джалал сделал вид, что впал в забытье, даже тихонько застонал, но из-под ресниц блестели лукавые глаза.


Услышав, что у постели императора что-то происходит, лекарь поспешил приблизиться.

Хорошо, Ваше величество, очень хорошо. Королева Джодха, опасность миновала, вы можете отдохнуть.

Джодха отправилась к себе, ей действительно требовался отдых. У постели императора остались его верный слуга Хосров, все еще сильно хромавший, и лекарь. Немного погодя к ним присоединился приехавший Адхам-хан.

Он пригодился, когда лекарь сказал, что императору нужно сменить не только повязки на ранах, но и постель под ним:

Его величество так потел, что лежит почти в луже. Его нужно осторожно перевернуть, чтобы можно было перестелить то, что под ним.

Я приподниму, а вы меняйте.

И одежду нужно сменить, она тоже мокрая.

Никто не обратил внимания на то, как внезапно замер Адхам-хан, когда Джалала переодевали, потом склонился ближе к нему, словно не веря своим глазам, и поспешил поскорей уйти, когда все закончилось.

Состояние Джалала больше не вызывало опасений, потому через день его было решено отвезти обратно в Агру, хотя и с предосторожностями. Адхам-хан почему-то уехал раньше… Джодху с Моти отправили тоже под охраной впереди.


В Агре паниковали, королева Хамида ужасалась, Рукия шипела на Джодху, что это она виновата в нападении тигрицы, Гульбадан Бегум то и дело прикладывала руки к щекам, и только Махам Анга вела себя так, словно ее все это не касалось. Кормилица словно была поглощена какими-то своими заботами.

Из-за суматохи никто не заметил, что Адхам-хан вернулся раньше остальных и что они с Махам Ангой не смотрят друг на дружку. Не до того.

Моти в первый же день после возвращения в Агру отправилась к Адхам-хану поговорить, ведь они не смогли увидеться в лагере, а так хотелось… И сам Адхам-хан выказывал желание. Почему же он уехал так неожиданно, даже не подождав их с Джодхой?

Вернулась в покои Джодхи сама не своя, на все расспросы королевы отвечала односложно:

Нет, все в порядке. Я не больна, просто сильно устала и испугалась…

К Адхам-хану больше не ходила, да и он не искал встреч со вчерашней любовью. Джодха решила, что между ними произошло неприятное объяснение и виновата в этом Махам Анга, судя по тому, как кормилица императора смотрит на Моти, а та избегает встречи с ней.

«Ну и хорошо, Адхам-хан вовсе не для Моти! – решила Джодха. – Конечно, Моти обидно, но все переболит, она совсем юная, ее счастье впереди».

Джодха давно была убеждена, что рядом с Адхам-ханом подругу ничего хорошего не ждет, но Моти влюблена, как тут помешаешь? Однако Моти все равно вела себя странно, словно боялась Адхам-хана и Махам Ангу. Наверняка эти двое чем-то пригрозили девушке.

Моти, ты ничего не хочешь мне рассказать?

Подруга испугалась:

Нет-нет, Джодха, о чем ты?

Вы разорвали отношения с Адхам-ханом?

Да. Нет! Не знаю…

Что случилось? Ну-ка, рассказывай. Моти, здесь нас с тобой только двое, если тебе нужна помощь, ты можешь обратиться только ко мне. Я не против твоих отношений с Адхам-ханом, но если их не будет, тоже не расстроюсь. Он не для тебя. Расскажи мне, что случилось, тебе станет легче. Дело ведь в Адхам-хане и Махам Анге? Ты из-за них так страдаешь?

Моти вдруг залилась слезами.

Моти, здесь никого нет, никто не услышит, только я, а я никому ничего не расскажу. Что случилось?

Наконец ей удалось вытянуть из девушки признание. Оказалось, что никакого разрыва отношений с Адхам-ханом не было, потому что сам молочный брат императора вовсе не считал их отношения таковыми. Адхам-хан просто хотел воспользоваться невинностью девушки, не больше.

Он так тебе и сказал?

Нет, он сказал это своей матери.

А как ты об этом узнала?

Моти еще поплакала, прежде чем признаться, что отправилась к возлюбленному уже готовой на все, но не увиделась с ним потому, что оказалась невольной свидетельницей беседы матери с сыном.

Моти, подумай, нужен ли тебе человек, который просто хотел тобой попользоваться, да еще и рассказал об этом матери?

Девушка кивала головой, но не успокаивалась. Это заставило Джодху заподозрить неладное:

Моти, ты рассказала мне не все!

По тому, как снова залилась слезами подруга, Джодха поняла, что права. Она попробовала успокоить:

Ты все же отдалась Адхам-хану? Даже если это так, но ты теперь не хочешь с ним жить, это ничего, мы что-нибудь придумаем. Только не плачь.

Между нами ничего не было, рани Джодха.

Почему же ты так плачешь? Неужели столь сильно любишь?

Нет, больше нет! Он презирал меня, и они с Махам Ангой хотели использовать меня против тебя.

Что?!

Да, Джодха, хотели, но…

Что еще?

Джодха, они опасны для императора.

Кто, Адхам-хан и Махам Анга? Моти, что ты? Это же его ближайшие родственники, если не считать королеву Хамиду и Гульбадан Бегуму.

Моти, видно, на что-то решилась, она замотала головой:

Джодха, я знала, что ты мне не поверишь, знала.

Хорошо, успокойся и все расскажи. Я попробую поверить. Так что ты слышала?

Что ты сделаешь после этого?

Там будет видно. Постараюсь поговорить с императором.

Он тоже не поверит. Меня обвинят во лжи и накажут!

Я никому не скажу, от кого услышала. Но если ты не расскажешь и случится что-то плохое, то вина обязательно ляжет на тебя.

После некоторых уговоров Моти решилась:

У них заговор против императора. Но сначала нужно уничтожить Атка-хана, чтобы тот не смог отдать приказ схватить заговорщиков. Потом убьют самого Джалала.

И кто это должен сделать, Адхам-хан?

Да.

Моти, сама подумай, что ты такое говоришь? Совсем недавно император лежал без сознания и почти во власти Адхам-хана. Если тот хотел убить Джалала, кто мешал сделать это там в лагере? Вместо этого Адхам-хан быстро уехал в Агру. Я понимаю, что ты на него обижена, но нельзя же оговаривать человека из-за собственной обиды.

Я больше ничего не скажу, что бы ни случилось!

Моти, ты зря обижаешься на меня, хотя я подумаю над безопасностью императора. Спасибо за откровенность.

Ответом был странный взгляд подруги, но Джодха больше не желала разговаривать на эту тему. Адхам-хан и Махам Анга намерены убить Джалала? Глупости! Они могли бы сделать это давно. Да и зачем, если их собственное благополучие зависит от Джалала?

Джодха не слишком любила Махам Ангу, да и Адхам-хана тоже, но поверить в то, что эти двое способны составить заговор против императора, не могла.

С Моти они на эту тему больше не разговаривали. Для себя Джодха решила, что девушка все выдумала из-за обиды. Такого за Моти никогда не замечалось, она, как все раджпуты, считала ложь недостойной, но чего только влюбленность не делает с людьми. Одному Джодха была, несомненно, рада – Моти больше не встречалась с сыном Махам Анги и не вздыхала по нему. Да и сам Адхам-хан словно забыл о красавице-раджпутке, потеряв интерес к неуступчивой девушке.


Джалал быстро шел на поправку. Довольно скоро он был уже в состоянии ходить сам, правда, всегда сопровождаемый верным Хосровом.

Джодха по-прежнему готовила еду и частенько угощала сладостями гарем. Однажды она попросила Хосрова отнести поднос с угощением и императору:

Только, пожалуйста, проследите, чтобы никто не касался еды. А еще попробуйте, прежде чем дать императору.

Тот помнил, как королева выхаживала раненого мужа, улыбнулся:

Королева Джодха, кто же сможет заподозрить вас в желании отравить Его величество?

Не я, но кто-то из тех, кто имеет возможность войти к нему в комнату. У императора немало врагов даже в ближайшем окружении.

Сказала и ужаснулась, потому что Хосров буквально побледнел.

Вы что-то знаете, Хосров?

Нет, что вы! Но вы правы, императора не раз пытались отравить. Потому я прослежу, чтобы никто не подходил к еде.

Джалал полному сладостей подносу удивился:

Что это?

Это угощение, приготовленное королевой Джодхой.

Я не люблю сладости, но попробую. Ммм… вкусно.

Да, Ваше величество, так говорят все женщины гарема, они каждый день объедаются всякой всячиной, как бы не растолстели.

Забежавший в спальню Джалала Рахим, обрадовался:

Ой, это все сделала моя вторая мама Джодха, я знаю! Можно, я возьму ладду?

Бери, сладкоежка! – рассмеялся Джалал. – И расскажи-ка мне, где это ты пробовал ладду королевы Джодхи.

Она каждый день готовит целые подносы сладостей и всяких вкусных угощений.

Пора и мне попробовать.

Конечно, попробуй! Это вкусно.

Рахима увела Салима, выговорившая мальчику за слишком большое количество сладкого:

С тех пор как королева Джодха стала угощать всех сладостями, Рахим съел их столько!.. Он хитрит и помимо покоев Джодхи успевает выклянчить ладду у всех остальных.

Рахим, у тебя будут болеть зубы. Они станут черными и выпадут. За беззубого никто не выйдет замуж.

Мальчик только отмахнулся от замечания императора. Джалал улыбнулся:

На свете есть хоть один человек, которому безразлично мое мнение.

И тут же подумал, что таких двое, вторая – виновница переедания Рахима Джодха.

Хосров, позови-ка ко мне королеву Джодху.

Сейчас? – удивился слуга.

Я непонятно сказал?

Просто у них сегодня какой-то праздник, королева собиралась участвовать и даже… – Хосров явно намеревался выдать какую-то тайну, – петь и танцевать, Ваше величество.

А ты откуда знаешь, тебя пригласили? – притворно сердито нахмурил брови Джалал.

Слуга замахал руками:

Что вы, Ваше величество! Я просто слышал, как они говорили между собой. К тому же праздник женский, туда мужчинам нельзя.

Значит, нельзя? Хосров, проследи-ка, чтобы никто не входил в мою комнату, пока я не вернусь.

Ваше величество, вы собрались на женский праздник? Они пригрозили мне перепачкать краской, если я из любопытства суну туда нос.

Пусть только попробуют! Охраняй.

В покоях Джодхи женщины действительно собрались на какой-то праздник. Вход охраняла Рампати, увидев императора, она попыталась остановить его:

Ваше величество, вам туда нельзя.

Тот приложил палец к губам:

Я только посмотрю, как будет танцевать королева Джодха.

Рампати вздохнула:

Тогда поспешите, это уже сейчас. Но постарайтесь не попадаться на глаза, а то ведь не разберутся, кто вы…

Я знаю, что могут вымазать в краске.

Он действительно постарался остаться незамеченным, но вовсе не потому, что боялся быть перепачканным, – хотелось посмотреть на Джодху, когда та не подозревает о его присутствии.

В комнате уже звучала музыка, играли приглашенные девушки-музыкантши. Танцевать вышла не одна Джодха, рядом с ней была верная Моти и еще одна девушка-раджпутка, пели тоже трое, но Джалалу показалось, что не только для него – для всех остальных существовала только эта тоненькая фигурка, гибкая, изящная, с лукавым задорным взглядом. Ничего от строгой королевы не осталось, была только юная красавица, танцевавшая для всеобщего и собственного удовольствия.

Если бы Джалал присмотрелся, то увидел, что от восхищения и восторга замерли и королева Хамида, и Гульбадан, и, конечно, Салима. Но Джалалу не до них, он не мог оторвать взгляда от собственной супруги.

Никакого Амера! – Джалал не заметил, как прошептал это вслух. – Никакого развода даже через год!

В это мгновение их взгляды встретились, Джодха, обнаружившая присутствие императора на празднике, замерла, не завершив последнего движения танца. Джалал поспешил скрыться, прежде чем Джодха успела возмутиться.

Рампати, где спальня Ее высочества?

Там, Ваше величество.

Когда появится возмущенная королева Джодха, скажите, что я жду ее в спальне.

Вы попали им на глаза?

Только королеве Джодхе. Не выдавайте меня.


В спальне Джалал огляделся. Они муж и жена больше двух месяцев, но после той первой ночи, когда Джодха попыталась пустить в ход клинок, он не бывал у жены. Что он вообще знал о Джодхе? Что она строптива, упряма и надменна? Но танцевавшая только что девушка не могла быть ни надменной, ни упрямой, это не вязалось с лукавым взглядом и ее добродушием. Джалал вспомнил, как ловил Джодху под деревом, как она выхаживала его, раненого, как смеялась, беседуя с Рампати или своей служанкой Моти… Как разговаривала с Рахимом и с королевой Хамидой… с Салимой или с Гульбадан Бегумой…

Джодха разная со всеми: с теми, кого она любит, приветлива, с остальными доброжелательная, и только с некоторыми настороженная, словно лань, готовая немедленно скрыться в случае опасности. Только ей скрываться некуда, остается лишь защищаться. Может, в этом дело – он пытался взять ее силой, подчинить своей воле, набросить аркан, а нужно было просто подманивать, как ту же лань?

Додумать не успел, в комнате появилась сама хозяйка:

Ваше величество, что вы здесь делаете?!

В вашей спальне или вообще на празднике?

Прежде всего на празднике. Разве Рампати не объяснила вам, что праздник женский?

Объяснила, но мне так хотелось посмотреть, как вы танцуете, и послушать, как поете… Вы же до сих пор не спели для меня.

Для этого нужно приходить в мою спальню?

Джалал встал и теперь находился снова так близко, что Джодха почувствовала его дыхание.

Я обещал вам напомнить слова, которые вы произносили надо мной, раненым. Кстати, я не поблагодарил вас за спасение моей жизни…

Он снова сел, словно не в силах держаться на ногах. Джодха не знала, что делать – сесть рядом или стоять, глядя на императора сверху вниз. Джалал усмехнулся:

Присядьте, я не кусаюсь. Должен сказать, я был в очень тяжелой ситуации – две тигрицы с двух сторон…

Какие две тигрицы? – ахнула Джодха.

С одной стороны полосатая хищница, с другой – вы…

Я тигрица?!

А разве нет? Вот и сейчас вы готовы просто растерзать меня всего лишь за то, что я пришел напомнить…

Что вы мой муж? Это не дает вам права…

Тсс! – приложил палец к губам Джалал. – Всего лишь о том, что вы обещали накормить меня обедом с теми пряностями, которые я купил в вашей палатке на мина-базаре. Но если вы желаете вспомнить и то, что я ваш муж…

Я… Хорошо, я угощу вас обедом.

Когда?

Завтра.

Джалал лукаво поглядывал на смущенную Джодху, которая не могла придумать, как выставить его из спальни.

Вас устроит завтра?

Да, королева Джодха, устроит. Только не высыпайте весь перец в одно блюдо, я не ем очень острую пищу.

Я сделаю все пресное.

Это нечестно с вашей стороны. – Он снова стоял почти вплотную. – Вы убеждали меня в необходимости приправ и намерены приготовить пресный обед? Я долго ждал приглашения отведать вашу стряпню, но не дождался, пришлось самому напроситься и даже прийти с напоминанием. До завтра, королева Джодха…

Джалал, смеясь, удалился, а Джодха осталась стоять совершенно оглушенная. Нет, так не пойдет! Он просто смеется над ней, когда подходит так близко! Этого больше нельзя допускать.

Почему меня так волнует его близость? Какое мне дело до императора Джалала? – пыталась возмущаться Джодха, но чувствовала, что злиться никак не удается.

Прибежавшая Моти попыталась выяснить, что случилось.

Только что здесь был император!

И?

Он пришел на женский праздник, хотя его предупредили, что это некрасиво, а потом заявился ко мне в спальню.

А почему не остался?

Остался?! – ахнула Джодха. – С чего бы ему оставаться?

С того, что он твой муж.

Вот еще! – дернула плечиком Джодха. – Не говори глупостей. Император напросился на завтра на обед.

Значит, завтра ты должна превзойти сама себя!


Но Моти зря радовалась за госпожу, Джалал пришел на обед не один, а с двумя женщинами, которых и Джодха, и Моти меньше всего хотели бы видеть – королевой Рукией и Махам Ангой. Если честно, обе напросились, отказать было бы некрасиво.

Обед действительно удался, для Джодхи все было пресновато, для Джалала и его сопровождающих остро, но император остался доволен.

Довольны и королева с молочной матерью императора, потому, что Джодха выглядела почти рабыней, обслуживающей своих хозяек. Хороший способ дать понять надменной раджпутке ее место в гареме и в жизни императора. Пусть готовит свои обеды, пусть стряпает сладости и кормит ими весь гарем, если она только на это и годна. Махам Анга не упустила возможности на это указать:

Королева Джодха, вы в Амере всегда готовили и подавали еду гостям?

Нет, Махам Анга. Просто у нас есть праздники, во время которых жены должны готовить для своих мужей сами, потому всех девушек учат этому умению.

Сегодня такой праздник?

Сегодня я приготовила по желанию своего мужа.

На мгновение замерли все. Первой опомнилась Махам Анга, она усмехнулась:

А угощать гарем сладостями тоже приказал император?

Сладостями у нас принято угощать всех и всегда. К тому же это не так сложно, если желаете, могу научить, вы справитесь.

Рукия довольно блестела глазами, раджпутка слишком самонадеянна, Махам Анга не простит такого тона, а если еще подлить масла в огонь…

Джалал слушал, слегка прищурившись. С Махам Ангой не рисковали спорить, тем более в присутствии императора.

У меня много других дел, королева Джодха, не всем же стоять у котлов.

Да, вы правы, не всем это дано. Ваше величество, прикажете принести ласси?

Да, пожалуй, королева Джодха. Я убедился, что все восторженные отзывы о вашем таланте кулинара не выдумки, вы действительно очень вкусно готовите, хотя для меня все равно остро. А сейчас хочу вернуть то, что взял у вас во время мина-базара. Вы правы, без обработки эти камни выглядели не слишком привлекательно, зато смотрите, как заиграли теперь!

С этими словами Джалал достал из-за пазухи колье с теми самыми алмазами, которые Джодха подарила ему необработанными. Едва ли это были те самые алмазы, но вполне похожие, и в колье играли на свету, отбрасывая зайчики по углам.

Считайте это благодарностью за обед…

Благодарю, Ваше величество.

Ваше величество, вы всех поваров так благодарите? – съязвила Рукия.

Нет, только тех, чьи блюда мне очень понравились, королева Рукия.

Раньше вы дарили ожерелья за выигранные партии в шахматы. Теперь достаточно просто угодить вам на кухне?

Возможно.

А Джодха в это время была занята Моти, вернее, тем, как на девушку смотрела Махам Анга. Моти упорно избегала даже встречаться взглядом с названой матерью императора, а та просто впилась в бедолагу своими черными глазищами. Подозревает, что Моти что-то узнала и выдала?

Джодха вдруг подумала, что подруга права в своих подозрениях, улыбке Махам Анги не следует доверять совсем, это улыбка аспида, готового вонзить зубы в жертву и впрыснуть яд в рану. Что, если этой жертвой станет сама Моти или даже Джалал? Нет, императору нужно рассказать о подозрениях Моти, обязательно нужно, и как можно скорей.

Ваше величество, могу ли я поговорить с вами наедине?

Удивились все, только несчастная Моти стрельнула глазами в Джодху и тут же опустила их.

Я слушаю вас, королева Джодха. Только не напоминайте о своем намерении погостить у родных в Амере, я уже сказал, что вы поедете вместе с братом и племянником. Возможно, я тоже отправлюсь в том направлении. Говорите, что вы хотели сказать?

Джодха волновалась, ведь ей предстояло обвинять одну из самых дорогих императору женщин, пожалуй, самую уважаемую. Причем обвинять со слов Моти, которую легко обвинить в пристрастности из-за того, что Адхам-хан ее бросил.

И все же Джодха решилась. Она говорила немного сбивчиво, но горячо. Император слушал молча, его лицо ничего не выражало, казалось, сообщение о заговоре против Атка-хана и него самого Джалала ничуть не тронуло.

Вы не верите, Ваше величество? Я понимаю, это выглядит…

Джалал жестом остановил Джодху, чуть помолчал…

Я не впервые слышу обвинения, вернее, предположения о том, что Адхам-хан что-то замышляет против меня или вас, королева Джодха.

Меня?! – изумилась Джодха. – Я этого не говорила.

Говорил Бхагван Дас, он решил, что поскольку перстень, найденный у второго из нападавших на вас злоумышленников, некогда принадлежал Адхам-хану, то именно Адхам-хан и заказал ваше убийство. Я понимаю намерение убить вас, простите такое допущение, даже намерение убить Атка-хана, чтобы попытаться занять его место, но зачем Адхам-хану убивать меня? Возможно, вы далеки от этого и не знаете, что мы с Адхамом росли вместе с раннего детства, нас кормила Махам Анга, и все, что Адхам-хан имеет, он получил от меня. Кто же рубит сук, на котором сидит? Адхам-хан, конечно, резок и не всегда сдержан, но он сын Махам Анги и мой молочный брат, получивший от меня немало доходов и почестей, ему выгодней защищать меня, а не убивать.

Джодха едва не возразила, что можно убить, чтобы занять трон, но тут же подумала, сколь нелепо это прозвучало бы, и промолчала.

– Королева Джодха, я не спорю, вам прекрасно удаются сладости, вы хорошо держитесь в седле, даже стреляете и владеете клинком, играете в шахматы, вышиваете и умеете говорить, но то, во что вы пытаетесь вмешаться, называется политикой. Политика не для всех, она для таких, как Махам Анга, которую вы не любите с первого дня и которую решили обвинить невесть в чем. Она для королевы, которой чужды волнения и сомнения, но не для вас. Последуйте примеру королевы Хамиды, которая никогда не вмешивается не в свои дела.

Джодха чувствовала себя так, словно, открыв дорогой ларец в ожидании увидеть в нем красивое украшение, обнаружила грязную жабу, выпрыгнувшую прямо в лицо. И все же она сделала последнюю попытку:

Ваше величество, но вы можете хотя бы на время отстранить или отправить куда-нибудь Адхам-хана, чтобы он не имел возможности навредить Атка-хану или вам?

Взгляд Джалала стал ледяным, таким же ледяным тоном он произнес:

Повторяю: не вмешивайтесь не в свои дела, королева Джодха! И не вздумайте сказать что-то подобное Махам Анге, Адхам-хану или вообще кому-то еще. Будем считать, что я тоже ничего не слышал.

Он круто развернулся и вышел.

Только теперь Джодха заметила за занавеской Моти.

Джодха, рани Джодха, я клянусь, что не солгала и ничего не выдумала!

Я сделала все, что смогла, Моти. Карму не изменить, ты же знаешь…


Джодха снова не спала до самого утра. Хуже не придумаешь – она угостила императора и Махам Ангу обедом, а те просто посмеялись в ответ. Да, политика не ее дело, Джодха предпочла бы не заниматься столь грязными делами, но и не вмешаться не могла. Как же жестко ей дали понять ее место в гареме и вообще в жизни!

Ее место у котлов в кухне? И как теперь быть, перестать готовить? Это смешно. Но и продолжать не лучше.

На глаза попало ожерелье, подаренное императором за обед. Стало совсем не по себе. Что же делать? Рассказать все Бхагван Дасу? Джодха вспомнила слова Джалала о подозрениях, высказанных братом, значит, Бхагван Дас давно подозревал Адхам-хана, но император не обратил на это внимания?

У нее было состояние, как в детском сне, когда сознаешь себя в лабиринте, из которого нет выхода, когда за каждым следующим поворотом оказывался новый, и так без конца. Только проснуться не получалось, этот сон назывался ее теперешней жизнью.

Джодха не боялась смерти, но совсем не хотелось, чтобы пострадали ее близкие. Моти, чувствуя себя виноватой, тихонько рыдала в углу…


От необходимости выбора Джодху избавил сильнейший ливень, попросту уничтоживший ее импровизированную кухню.

А еще через два дня случилось то, о чем предупреждала Моти и о чем не пожелал слушать император Джалал.

Что стало ускорителем, непонятно, только у Адхам-хана не выдержали нервы. Он слишком много пил в последние дни, открыто жаловался на жизнь и неблагодарного императора, вообще после ранения Джалала и его выздоровления сильно изменился в худшую сторону, словно это его, а не императора едва не убила тигрица.

Махам Анга как могла сдерживала сына, но после жесткого объяснения она была не в силах справиться с растущей ненавистью Адхам-хана и его желанием сокрушить все на своем пути.

Адхам, еще не время, у тебя недостаточно сил, чтобы справиться…

С твоим любимчиком? Ты считаешь, что я не могу справиться с Джалалом? Чья ты мать – моя или его?

Ты не справишься не с Джалалом, а с империей. Чтобы быть императором, нужно иметь поддержку среди подданных. Тебя сбросят с трона через день! Опомнись, не спеши, ты погубишь и себя, и меня!

Махам Анга даже влепила сыну пощечину, но это только разъярило того.

Джалал услышал шум сначала где-то во дворце, потом у входа в гарем.

Что случилось?

Ваше величество, – у Хосрова лицо белей мрамора, – Адхам-хан…

Джалал уже понял, что произошло то, о чем предупреждала Джодха.

Встал, взял саблю, потом отложил ее в сторону, понимая, что непременно пустит в дело против Адхам-хана. Нет, его нужно остановить словом, не то во дворце прольется кровь.

Что Адхам-хан?

Он… он приказал убить Атка-хана! И теперь пытается ворваться в гарем. Амазонки заперли входные двери, но Адхам-хан пьян и требует открыть, грозя разнести все в щепки.

Атка-хан убит?!

Да, Ваше величество. Адхам-хана не остановить, с ним воины, нам не справиться.

Я сам.

Нет, Ваше величество, мы уже вызвали подмогу, сейчас подойдут наши воины. Я только хотел предупредить, чтобы вы не выходили.

Хосров, ты считаешь, что император должен отсиживаться в гареме, пока его молочный брат убивает людей во дворце и крушит двери гарема?


Адхам-хан и впрямь колотил ногами в главную дверь, требуя, чтобы ее открыли. Его подмога перетаптывалась на месте, видно понимая, что их глава пьян и совершил то, за что будет наказан.

Джалал вышел из другой двери и окликнул Адхам-хана. Тот резко повернулся, едва не упав из-за потери равновесия. Глаза красные, лицо опухшее, – видно, беспробудно пил все последние дни.

Адхам-хан, чего ты хочешь?

Помощники бунтаря, увидев императора, сделали несколько шагов назад, готовые и вовсе дать деру. Но это не смутило самого Адхам-хана.

Джалал? Братец?

Что?! – возмутился император. Конечно, он молочный брат Адхам-хана, никогда не отрицал этого, напротив, всегда подчеркивал, но кто позволяет Адхам-хану так обращаться к Великому Моголу?!

А что, ты не знал, что я тоже сын Хумаюна? Неужели не знал? Да, моя матушка много лет скрывала, что родила меня от Хумаюна. – Адхам-хан наступал на Джалала, он выше ростом на полголовы и не слабее физически, но сейчас не это заставило императора сделать небольшой шаг назад, а услышанные слова. А Адхам-хан продолжил; – Братик, у тебя есть небольшое пятно на внутренней стороне правого бедра? Есть? Такое же было у нашего отца, такое есть и у меня! – Его лицо исказила злоба; – Я! Я, а не ты старший сын Хумаюна! Трон должен быть моим, но ты его занимаешь!

На счастье Джалала, перепуганные евнухи притаились за дверями гарема, не рискуя вмешаться в спор, а охрана от дворца еще не подоспела. Братья остались наедине, а Адхам-хан не кричал, а по-змеиному шипел в лицо Джалалу. Его слов никто, кроме самого императора, не слышал.

Но это не спасло Адхам-хана. У Джалала всегда был предел терпения, он мог долго копить ярость, так и не выплеснув наружу, но если та вырывалась… Сейчас эта ярость стала черной. Он еще не вполне осознал слова Адхам-хана, но уже понял, что на его ненависть следует отвечать только ненавистью. Сейчас Адхам-хан позорил его отца, а еще… мгновенное понимание поведения и самого Адхам-хана, и Махам Анги, которую Джалал просто боготворил, словно сбросило с небес в адову пучину.

Удар был мгновенным и настолько сильным, что Адхам-хан не сумел отреагировать. Кулак Джалала попал точно в его скулу и… В следующее мгновение брат императора летел через перила лестницы вниз головой!

Подоспевшая охрана бросилась к упавшему Адхам-хану. Джалал с перекошенным от гнева лицом смотрел на них сверху:

Жив?

Да, Ваше величество, он жив…

Сбросить с крепостной стены! Немедленно!

Адхам-хана? – не поверил своим ушам охранник.

Еще вопрос, и ты последуешь за ним!


Гарем притих…

Такого не случалось никогда – сначала Адхам-хан приказал зверски убить Атка-хана, а потом сам император… О, Аллах, рассказывали страшные вещи, что император ударил молочного брата в лицо так сильно, что тот полетел через перила лестницы, а потом еще и приказал сбросить с крепостной стены! Неужели так жестоко расправился за смерть Атка-хана?

Нашлись те, кто не поверил. Поползли слухи, что не все так просто. Чем же рассердил Адхам-хан императора?

Но сколько ни шептались женщины гарема, никто из них не приблизился к истине. Была только одна, знавшая правду, вернее, две женщины. Но обе они ни за что не выдали бы эту правду: одна потому, что это означало ее собственную гибель, а вторая… Какая разница, почему именно?


Джалал сидел, опершись локтем в колено и потягивая вино из небольшого стакана. Никогда не пил, даже если бывало очень плохо, даже когда умер отец или убили Байрам-хана, не употреблял ни вина, ни опиума, а сейчас не мог.

Ему предстояло сказать Махам Анге о гибели сына. Джалал не жалел, что казнил зарвавшегося Адхам-хана, нужно было наказать того гораздо раньше, но сейчас получилось как-то… Главное – Махам Анга, для нее Адхам-хан сын, каким бы тот ни был. И Джалала она считает своим сыном, и вот теперь один убил другого. Что для матери может быть тяжелей?

Но куда тяжелей для него самого понимание, что в словах Адхам-хана есть доля правды, а может, и вся правда. Да, у него есть пятнышко, о котором говорил Адхам, было такое и у отца. Неужели оно действительно есть, вернее, было и у сына Махам Анги?!

Возможно, потому он потребовал сбросить тело с крепостной стены, чтобы изуродовать до неузнаваемости, чтобы никто и никогда больше не увидел этого пятнышка?

Стало страшно. Он столько лет доверял Махам Анге, столько лет слушал ее и почитал, а она лгала. Зачем ей воспитывать Джалала, если ее собственный сын наследник трона? Неужели и Хумаюн знал о том, кто такой Адхам-хан? Тогда почему не признавал его своим сыном? Что за всем этим кроется?

Ответить могла бы только Махам Анга, но спросить ее Джалал не смог бы, даже зная, что через минуту умрет. Мало того, он понимал, что никогда и никому не расскажет об обвинениях Адхам-хана, нужно было только понять, кто еще, кроме убитого брата, знал о действительном положении дел.

Заглянув в душу, Джалал понял, что даже покажи Адхам-хан свое родимое пятно, такое же, как было у императора Хумаюна и есть у него самого, все равно не поверил бы в родство. Можно быть родными по духу совершенно чужим людям и чужими, даже рожденным от одного отца. Адхам-хан всегда был чужим, с детства, если бы не Махам Анга, Джалал никогда не сделал бы его ни главой войска, ни кем-то другим. Жестокость, неразборчивость в средствах, наглость… все, что угодно, только не те качества, которые должны быть у Великих Моголов. Нет, он не Могол, он не потомок Хумаюна, Бабура и Великого Тимура! Жестокость, если она есть, должна быть оправданна, врагов не всегда можно прощать, но быть жестоким с теми, кто не враг тебе…

Джалал поморщился: он словно искал оправдание собственной жестокости по отношению к убитому брату, неважно, молочный тот или родной.


Когда в комнату, хромая, вошла Рукия, он даже не поднял голову. Королева тихонько встала рядом, потом опустилась на край ложа, положила прохладную руку на его руку:

Хочешь, я пойду и скажу?

Нет, я должен сам. Я убил, я и скажу.

Джалал, Махам Анге будет тяжело, но она поймет… Поймет, что ты просто защищал гарем и все произошло нечаянно.

Император поднялся, Рукию удивило выражение его лица и стальной блеск темных глаз. Даже не имея сердца, нельзя быть столь жестким.

Рукия, ты ошибаешься. Махам Анге, конечно, тяжело, но это она настраивала Адхам-хана против Атка-хана. А еще… это должно было стать началом бунта против меня – убить Атка-хана под видом защиты императора, а потом самого императора под видом его спасения. Первую часть он выполнил, вторую я не позволил. Джодха предупреждала меня, я мог бы принять меры раньше, и трагедии не произошло бы. Но я не поверил королеве Джодхе.

Королева Джодха знала о готовящемся нападении?!

Ее служанка услышала разговор между Махам Ангой и Адхам-ханом. Джодха предупредила меня, но я не поверил. Я защищался, вместо того чтобы напасть первым!

Рукия подумала, что едва ли можно назвать защитой приказание сбросить Адхам-хана с крепостной стены, но сказала иначе:

Все знают, что он пытался напасть на вас, Ваше величество. Однако как сказать Махам Анге?

Впервые за столько лет Рукия не поняла мужа. Она считала, что тот переживает из-за убийства Адхам-хана или хотя бы жестокости содеянного, а Джалал больше злился на себя за то, что позволил Адхам-хану совершить нападение, хотя был предупрежден.

Никогда не позволяй врагу опередить тебя хотя бы на полшага, на миг! Если хочешь быть победителем – будь всегда на шаг впереди своих врагов! – так говорил ему отец, так говорил и Байрам-хан. За пять лет у власти он впервые забыл этот наказ и едва не поплатился жизнью.

Гримаса на лице Джалала стала ухмылкой аспида. Не отвечая, он быстро вышел. Рукия услышала, как по гарему покатилось привычное «Внимание! Идет…», и подумала, что императору тайно ни к кому не пойти.


Джалал отправился к Махам Анге. Он уже знал, что не станет выпытывать у нее правду и признаваться, что знает таковую. Нет, та, что столько лет лгала, не дождется от него вопросов!

Конечно, женщина уже слышала о гибели сына, ей, правительнице гарема, не могли не сообщить о том, что произошло. Если честно, Махам Анга понимала, что рано или поздно один из них убьет другого, и вовсе не была уверена, что, даже совершив успешное покушение на Джалала, Адхам-хан добьется большей власти, чем та, что была у него при императоре.

Адхам-хан мог мечтать о чем угодно, мечтала и сама Махам Анга, но она понимала, что, убив Джалала, Адхам окажется отрезанным от остального государства. Даже в Агре можно остаться без поддержки, не говоря уже о том, что провинции поторопятся отделиться. Едва ли остальные поддержали бы ее сына, слишком груб и нагл был Адхам-хан.

Да, Джалал тоже не мягок, но он император по праву рождения, в нем кровь Тамерлана, он Великий Могол, и доказать, что Адхам-хан тоже, она не сможет. Махам Анга может сколько угодно кричать на всех площадях, что родила сына от Хумаюна, это только отвернет сердца подданных от нее и ее сына. Проще захватить власть, опираясь на силу, и только потом признаться, что он старший сын Хумаюна и имеет право на трон. Адхам-хан не из последних, и тому сотни примеров, когда власть захватывали люди вообще низкого происхождения, но для этого надо быть иным. Махам Анга прекрасно понимала, что ее сын стал бы никудышным правителем и империя попросту развалилась бы за несколько месяцев. Джалал иной, он еще не показал себя, едва-едва начав править, но обязательно покажет…

Махам Анга все понимала, понимала, что Джалал лучший правитель и полководец, что более достоин… Джалал ее названый сын… Все понимала, но названый сын убил родного сына, и как быть с этим, мать не знала. На ее счастье Махам Анга не подозревала о том, что явилось действительной причиной взрыва императора.

А в глубине души поедом грызла еще одна мысль: теперь доверие к ней Джалала может пошатнуться. Тень недовольства сыном может упасть и на мать. Адхам-хана не вернуть, значит, нужно воспользоваться чувством вины Джалала и поставить его в еще большую зависимость от нее самой.

Махам Анга постаралась спрятать скорбь матери, потерявшей сына, глубоко внутрь, этому придет время, а теперь ей предстояло продумать, как быть с Джалалом. Женщина умела мастерски изображать все, что нужно, но сейчас скорбь изображать не приходилось, главное – не выдать свои тайные мысли и намерения.


Джалал вошел к Махам Анге с опущенной головой. Все же она мать и предстояло виниться за гибель сына, даже если тот сам виноват и если она причастна к этому.

Мать, я казнил твоего сына Адхам-хана. Ты знаешь об этом и знаешь, за что.

Да, Ваше величество. Адхам-хан приказал убить Атка-хана. Жизнь за жизнь. – Глаза Махам Анги смиренно опущены.

Сердце Джалала обливалось кровью, он уже сомневался в словах Джодхи о том, что и Махам Анга причастна к намерениям сына, но император счел нужным объяснить:

Мать, Адхам-хан убил человека, который сейчас был мне вместо отца. Но это не все. Адхам поднял руку на меня самого. Покушение на жизнь императора карается смертью, независимо от того, кто это сделал. Королева Джодха предупреждала меня, что Адхам-хан замышляет недоброе против Атка-хана, но я не поверил ей…

Договорить не успел.

Что нашло на Махам Ангу, почему она не стерпела и позволила тайному прорваться наружу? Не произойди этого, возможно, Джалал ничего бы и не изменил, но Махам Анга вдруг зашипела императору в лицо:

Королева Джодха?! Все беды начались с того дня, как в Агре появилась эта женщина, это ее нужно винить в разладе и гибели мужчин!

Джалал в ужасе смотрел на кормилицу, женщину, которую всю жизнь видел улыбающейся либо озабоченной его здоровьем, его делами, его благополучием, его спокойствием. Сейчас перед ним стояла злая пери, в глазах которой была только ненависть. Джалал мог понять ее горе, ее отчаяние из-за гибели единственного сына, но понять море ненависти к Джодхе… Неужели Джодха права и это и есть настоящее лицо Махам Анги?

И он, и Махам Анга быстро взяли себя в руки, Джалал спрятал ужас за непроницаемым взглядом, а Махам Анга опустила глаза и приняла покорно-угодливую позу.

Простите, Ваше величество, я не сдержалась. Мне очень тяжело… Я ничего не хочу сказать против королевы Джодхи, просто больно из-за своих двух сыновей. Для матери нет ничего трудней, чем знать, что один ее сын лишил жизни другого…

Она еще что-то говорила, но Джалал уже не слушал, потому что больше не верил. А Махам Анга не знала о недоверии и продолжала играть все ту же роль женщины, готовой на любые жертвы ради него.

Махам Анга, скажите честно: вы знали о планах Адхам-хана погубить Атка-хана?

Конечно, хотел спросить о планах по уничтожению его самого, но вовремя сдержался.

Махам Лигу шокировало это его обращение, он всегда говорил «мать». А еще Джалал не обращал внимания на ее материнские стенания. Это мгновение оказалось роковым, она снова не сумела взять себя в руки и вместо привычного душевного тона прорвалось:

Что?!

Мгновение спустя Махам Анга уже исправляла ситуацию, которую исправить невозможно:

Нет, Джалал! Простите, Ваше величество… Нет, конечно, ничего не знала.

Не зря у многих народов говорят, что брошенное слово потеряно навсегда, сказанное не вернешь. Джалал услышал первое и не обратил внимания на следующие суетливые слова. В его голосе прозвучала усталость:

Махам Анга, после погребения Адхам-хана отправляйтесь в Мекку.

Она онемела, потом, глядя в спину уходившему императору, почти закричала:

Как прикажете, Ваше величество! Если вам больше не нужны мои советы и моя поддержка…

Джалал не обернулся.


Махам Анга была рядом с ним все месяцы у его дяди хана Аскари, а потом у хана Камрана в Кабуле защищала как могла, поддерживала, вселяла надежду, что когда-нибудь он увидит своих родителей и главное – станет императором сам. Великим императором.

Джалал не помнил это время, неудивительно, родители оставили малыша, когда тому едва исполнилось четырнадцать месяцев, пробираться зимой через заснеженные перевалы в Персию с маленьким ребенком было равносильно намеренному его убийству. Отец предпочел оставить мальчика на милость своего младшего брата и не ошибся. Аскари, правивший тогда Кандагаром, поручил племянника своей жене, а та заботилась о малыше не хуже, чем о своих детях.

Джалал, даже повзрослев, никогда не задавал два вопроса: почему родители отдали его противоборствующей стороне и зачем Махам Анга все эти годы внушала, что спасала его от неминуемой гибели, хотя сам Джалал никакой угрозы не чувствовал. Хотя как мог что-то чувствовать трехлетний малыш?

У Джалала столько всего смешалось в душе, словно ее залило грязевым потоком. Хотелось срочно очиститься, и он вдруг понял, где и с кем найдет такое очищение и успокоение. Нет, не у Рукии, которая всегда умела успокоить, даже не во время бешеной скачки, захотелось побеседовать с той, которой он не нужен как император, которая не гонится за властью.

Джалал отправился к Джодхе. Он не намеревался откровенничать со строптивой раджпуткой и выдавать ей секреты, хотелось просто поговорить.


Где королева Джодха?

Служанка кивнула в сторону сада:

Там, Ваше величество. Она…

Джалал вознамерившийся уйти, остановился.

Что?

Королева Джодха со своим братом Бхагван Дасом…

Джалал мог бы взъяриться, никому, даже брату королевы, не позволено находиться на территории гарема, даже в дальнем его уголке. Но император чувствовал себя настолько опустошенным, что не обратил на нарушение никакого внимания. К тому же присутствие Бхагван Даса сейчас было желательным, с братом Джодхи он мог просто поговорить, чтобы успокоиться.

Сделав знак охране, чтобы остались на месте, зашагал к беседке, подле которой Джодха часто кормила голубей, слуга сказал, что королева там. Шел как обычно тихо, не привлекая внимания. Этому умению научил его отец, а того его отец – всесильный Бабур.

Шел тихо и не пожалел…

Джодха и впрямь беседовала с братом.

Я здесь в клетке. Золотой, но клетке! Родить сына, говоришь? Но кому?! Человеку, у которого нет сердца?

Джодха, император Джалал много раз демонстрировал, что сердце у него не только есть, но и живое и горячее. Ты же прекрасно это знаешь!

Но то, как он обошелся со своим молочным братом!..

Сестра, ты сама предупреждала императора о готовящемся заговоре, о том, что на него могут поднять руку.

Да, и ему следовало просто посадить Адхам-хана в тюрьму, не позволить совершить преступление. Вместо этого он позволил убить Атка-хана, а потом так жестоко расправился со своим молочным братом! Император просто не поверил мне, посоветовав заниматься кухней…

Она не успела договорить, Джалал вышел из-за кустов, заставив брата и сестру вздрогнуть.

Королева Джодха, в чем я повинен больше: что убил того, кто совершил преступление, да не одно, а много, или в том, что не поверил вам?

Не в том дело, Ваше величество. Вы должны были отдать Адхам-хана под суд…

И снова Джодха не договорила. Джалал поднял руку, прерывая ее речь:

Вы забываетесь! Позвольте мне самому решать, что я должен, а чего не должен делать. Я император, и пока никто не лишал меня ни трона, ни головы. – Он смерил Джодху холодным взглядом и презрительно скривился: – По-вашему, я не достоин, чтобы родить от меня сына? Я не настаиваю, королева Джодха. Вы просили разрешения отправиться в Амер на какой-то праздник? Я позволяю уехать завтра же.

Джодха набрала воздуха в легкие, чтобы ответить, только вот что?

Благодарю, Ваше величество.

Ответом был новый презрительный взгляд и едкий тон:

Вы можете гостить до следующего месяца магха, думаю, праздников, на которых непременно нужно присутствовать, найдется доста-

точно. А потом можете считать себя свободной от нашего брака, который вам столь противен. Бхагван Дас, вы можете сопровождать сестру. Как и Маан Сингх, если пожелает. Я не держу никого из раджпутов.

Глядя вслед удалявшемуся супругу, Джодха чувствовала, что это конец всему.

Бхагван Дас, в чем я виновата? Это он унизил меня и меня же во всем обвинил.

Думаю, ты несправедлива к императору. У него есть сердце, в котором зародилась любовь к тебе. Но если это чувство с его стороны тебя тяготит, и впрямь лучше вернуться в Амер.


Джалал молча наблюдал, как отъезжает от дворца кавалькада королевы Джодхи, ее брата и племянника. Принцесса Амера возвращалась домой, она так и не открыла свое сердце ни императору, ни Агре, с первого до последнего дня мечтая вернуться в родной дом, присутствуя телесно, но отсутствуя в гареме императора душой.

С Джодхой прощались трогательно, даже Рахим всплакнул;

Мама Джодха, ну почему ты уезжаешь? Возьми меня с собой?

По совету брата Джодха не стала сообщать, что возвращаться не намерена, но все это почувствовали. Королева Хамида укорила Джодху в нежелании быть настоящей женой ее сыну, а в день отъезда сказалась больной и провожать не вышла. Среди провожавших не было Махам Анги, сидевшей в своих покоях взаперти уже который день. Не видно и Рукии, которая могла бы радоваться отъезду соперницы, но почему-то не радовалась.

Прятала глаза неунывающая Гульбадан.

Вообще, после гибели Адхам-хана в гареме словно позабыли слово «радость», а теперь и Джодха уезжала.

Они отъезжали на рассвете, а потому, оглянувшись, Джодха увидела стоявшего на балконе дворца Джалала – император выполнял ежедневный ритуал, показывал подданным, что он жив, здоров и присутствует в Агре.

Жалела ли Джодха, что уезжала? Она не могла понять сама.

Жалел ли Джалал, что больше не будет в гареме строптивой раджпутки? Он старался не думать о Джодхе.

На следующий день вознамерилась отправиться в Мекку и Махам Анга, Джалал не возражал. Решила проведать мужа Гульбадан Бегума, собралась в далекий путь на могилу Хумаюна королева Хамида… Джалал горько усмехнулся:

Рукия, мы остаемся с тобой вдвоем.

Мы всегда с тобой только вдвоем, Джалал. Жаль, что ты этого так и не понял.

Я ухожу в Аджмер на могилу Муинуддина Чишти.

Зачем? – насторожилась Рукия.

Помолиться, попросить совет. Оказывается, собрать империю легче, чем собрать собственную жизнь.

Все из-за раджпутки?

Нет, не только из-за Джодхи. Рукия, у меня нет детей. Та, которую я столько лет называл своей матерью и которой так верил, все эти годы обманывала и готовила заговор.

Ты император и не имеешь права быть слабым.

Я не слаб, я просто одинок.

Когда ты намерен выйти в хадж? – постаралась уйти от опасной темы Рукия.

Завтра.

Пешком весь путь?

Да. Я хожу быстро.

«Надеется догнать свою принцессу Амера?» – мысленно ужаснулась Рукия, но вслух ничего не сказала. Она не могла, да и не желала идти в Аджмер, не желала даже ехать – не любила такие вещи.

Ты скоро вернешься?

Да, ты будешь меня ждать?

Я всегда жду, Джалал. Давай, перед твоим уходом начнем новую партию в шахматы, чтобы после возвращения закончить?

Он лишь кивнул, но партию они не начали, у Джалала мысли были заняты предстоящим хаджем, а не шахматами. Император настроился на молитву и пост, берег свои чувства, не желая расплескивать попусту. Джалал шел из Агры в Аджмер, как простой паломник, а не как император или Великий Могол, он шел молиться и просить совет, как жить дальше, что делать со своей судьбой, просить, чтобы Всевышний дал наследника, дал детей.


До Аджмера с племянником решила ехать и Гульбадан, чтобы помолиться, а потом проследовать дальше к мужу, которому едва ли была нужна…


По пути в Амер Бхагван Дас посоветовал Джодхе пока ничего не говорить родителям о разводе, пусть думают, что дочь приехала всего лишь погостить, а там видно будет.

Стоит ли лгать, брат?

Джодха, не пугай родителей сразу, подготовь их к этой мысли. Скажи, что император отправился в паломничество, но тебе с ним ехать нельзя, вот ты и попросилась погостить.

Джодха прислушалась к совету брата.

Глава 5

Дома, казалось, ничего не изменилось, одновременно изменилось все. Мама смотрела грустными глазами, бабушка улыбалась, от чего в уголках ее глаз появлялись морщинки, отец выглядел смущенным, он попросту не знал, как обращаться к дочери-императрице. Сестра Цукани тоже была смущена, теперь с Джодхой не поспоришь, она королева…

А королеве Джодхе больше всего хотелось вернуться в счастливое детство или хотя бы в то время, когда в ее жизни еще не было императора Джалала с его проницательным взглядом.

В ее комнате по-прежнему лежали те же подушки, покрывала, висели те же занавеси. В конюшне стояла ее лошадь, которую обихаживал тот же конюх Расул…

С крепостной стены открывался все тот же вид на горы…

Все по-прежнему, и все иначе.

В Агре Джодха мечтала вернуться в Амер, казалось, стоит только переступить порог дома, душа успокоится. Но шли день за днем, а спокойствия почему-то не было.

Хуже всего, что она уже не чувствовала себя дома, словно заехала в гости. Состояние Джодхи понимала только Моти, знавшая, что творится на сердце у подруги.

Так вернись в Агру. Император Джалал будет рад принять тебя.

Моти, я не могу! Вернуться к тому, кто столь жестоко расправился со своим молочным братом? Я ведь предупреждала императора о заговоре, он мог все предотвратить, но не пожелал этого сделать, а потом расправился…

Джодха, возможно, ты не все знаешь.

Чего я не знаю? Я не люблю Махам Ангу, но даже я готова признать, что она много лет была рядом с Джалалом и заботилась о нем.

Ты никогда не думала почему?

Что почему?

Моти набрала воздуха, чтобы сделать последнее признание. В конце концов, она не давала слова молчать, Адхам-хан был столь уверен в своей над ней власти, что не сомневался в молчании, а Махам Анга не подозревала, что Моти знает главную тайну.

Почему Махам Анга осталась рядом с Джалалом, когда родители бежали в Персию, словно ей больше не о ком заботиться?

Это признак верности, Моти, что тут удивительного?

Ты не замечала, что император Джалал и Адхам-хан похожи?

Конечно, похожи! Так часто бывает, когда люди растут вместе и живут рядом много лет.

А еще, если у них один отец…

Что?!

Да, Джодха, я рассказала тебе не все, что услышала тогда. В основное было трудно поверить…

Что еще ты услышала? – Джодхе даже понадобилось присесть, чтобы не потерять сознание от ужаса.

Моти тоже с трудом собралась с силами, но начав говорить, следует продолжить.

Махам Анга родила Адхам-хана от императора Хумаюна. Он старший брат Джалала, а не только молочный.

Но почему же?..

Не призналась никому? Этот вопрос задал матери Адхам-хан. Махам Анга не была ни женой, ни наложницей Хумаюна, она была женой его военачальника. Знаешь, что последовало бы за таким признанием? Ее бы просто закидали камнями как неверную жену, а самого Хумаюна и вовсе свергли с престола. Махам Анга решила иначе, она утаила отцовство даже от самого императора, намереваясь просто подменить мальчиков. Джалалу грозила в лучшем случае жизнь где-нибудь в деревне в бедной семье, а Адхам-хан под его именем должен был стать императором.

Подожди, – попросила Джодха. – Я не могу во все это поверить.

Но это так. Мало кто признал бы Адхама законным наследником престола Моголов, а вот Джалала – да, вернее, Адхама под именем Джалала. Разница между ними невелика, нескольких месяцев никто и не заметил бы, тем более при тех событиях, которые происходили. Но что-то пошло не так, Джалала не удалось ни убить, ни оставить кому-то на воспитание, и Махам Анга была вынуждена скрывать все и заботиться о Джалале, чтобы иначе сменить императора на троне. Кое о чем догадался Байрам-хан, вот и был сначала отстранен, а потом убит. Догадался и дядя Джалала, младший брат императора Хумаюна, Аскари. Я не знаю, что с ним произошло, но его тоже не стало. А теперь им мешал только сам Джалал.

Джодха сидела, прижав пальцы к вискам, в которых стучала кровь.

Джодха, что, если и Джалал узнал правду?

Как?

Адхам-хан говорил матери, что выплюнет эту правду в лицо Джалалу…

Тем более! Он убил даже не молочного, а родного брата.

…и убьет его! Адхам-хан шел в гарем, чтобы убить Джалала, понимаешь? Сначала выкрикнуть ему в лицо правду, а потом убить.

Все равно… Моти, давай сегодня больше не будем говорить об этом? Мне и без того плохо в последние недели. Агра подействовала на меня нехорошо, мутит и вообще все расстроилось.

Что именно? – тон у Моти стал подозрительным.

Да все. Еду видеть не могу. От жары расстроились женские дела…

И давно у тебя они расстроились?

Два, нет, уже три раза ничего не было. Я больше не женщина, понимаешь, Моти? Я словно снова девочка, которая не готова к замужеству.

Джодха, ты что, не понимаешь, что произошло?! – Глаза Моти готовы вылезти на лоб.

Что?! – испугалась Джодха.

Сколько раз вы с императором были вместе и как давно?

Один, в первую ночь. Но это ничего не значит!

Но у тебя все изменилось после того?

Это ничего не значит! – уже не так уверенно повторила Джодха.

Давай позовем повитуху, если ты сомневаешься?

Я ни в чем не сомневаюсь! – Джодха встала и в волнении прошлась по комнате. – Моти, молчи! Что бы ни было, не говори никому ни слова, слышишь?

Ты что, собираешься скрыть беременность? И это при том, что император мечтает о сыне?

Каком сыне?! Никакого сына не будет!

Так я позову Анкиту? Ну, хочешь, тайно сходим к ней?

Джодха кивнула:

Да, но только, чтобы исключить всякие твои домыслы! И поскорей, хочу убедиться, что ничего такого нет. И быть не может, слышишь?!

Конечно, успокойся. Мы всего лишь сходим к Анките и убедимся…

Анкита не зря так прозвана, она действительно «Отмеченная», из тех, у кого врачевание словно в крови, кому не нужно долго раздумывать, достаточно лишь взять человека за руку, чтобы сказать, что с ним.

Женщина встретила Джодху и Моти, которые прятали лица под низко опущенными покрывалами, приветливо:

Проходите, красавицы, давайте ваши руки, я все скажу и предскажу.

Первой подала руку Моти. Анкита внимательно посмотрела на линии ладони, пощупала пульс, усмехнулась:

Не стоило доверять тому, кто понравился тебе внешне. Но теперь уже все позади, а счастье впереди и не противься ему. Не всегда хорош тот, кто облечен властью и богат деньгами, ищи лучше добрую душу, а богатство придет само. Ты перенесла ранение и тела, и души, рана телесная уже зажила, а душевная заживет, когда полюбишь другого.

Взяв руку Джодхи, она задумалась.

Что? – дрожащим голосом произнесла юная женщина. – Что-то дурное?

Хм, у тебя необычная судьба, очень необычная. Много было невзгод, много неверия есть и сейчас, много их будет впереди. Долго тебе еще биться, как птице в неволе, лучше бы ты этого не делала, но карму не изменишь. Ты связана с тем, с кем должна быть всю жизнь, не противься. И сына его носишь с первого дня. Тоже не противься. Ты ошибаешься в своем отношении к мужу, он достоин любви и доверия. Не избегай его. Счастье будет, но не скоро, ох, не скоро…

Джодха пропустила мимо ушей все слова, услышала только главное:

Я беременна?

Да, ты носишь его сына. Он должен знать об этом.

Сунув в руки старухе оплату, Джодха поспешила прочь.

В голове билась одна мысль: я ношу его сына! Моти с трудом догнала подругу:

Джодха, Анкита еще сказала…

Я не хочу знать, что она еще сказала! Моти, что теперь делать? Что мне делать, Моти?!

Как что? Ты должна сообщить радостную весть императору.

После того, как он выставил меня из Агры? Как сообщить? Приползти к нему на коленях на потеху всему гарему?

Нет, Джодха, император не в Агре, он недалеко, в Аджмере. Ты должна съездить туда.

Ты с ума сошла? Аджмер – мусульманская святыня, там могила – даргах Чишти.

Вот тебе и ответ. Чишти из тех, кто проповедует веротерпимость. Император не зря туда ходит в хадж, для мусульман семь раз сходить на могилу Муинуддина Чишти, все равно что совершить хадж в Мекку. А знаешь, зачем император туда отправился?

Помолиться, зачем же еще? И попросить прощения грехов.

Джодха, я слышала, что он молит своего бога о ниспослании сына. Будь человечней, ты не имеешь права скрывать от Джалала свое состояние.

А если он… не поверит? Если не поверит, Моти? Ведь так не бывает – один раз, и сразу сын? При том, что я его просто ненавидела, а сыновья рождаются только от любви.

Но ведь это есть, и ты ничего поделать не можешь. А может, император любит тебя? – робко предположила Моти.

Джодха просто взорвалась:

Ты с ума сошла?! Так любит, что выставил в Амер.

В Амер ты просилась сама, а он только отпустил. А что он должен с тобой делать, если ты все время говоришь о своей к нему ненависти? Джодха, а ты и правда его ненавидишь так сильно, что готова убить?

Джодха просто растерялась:

Убить? Я не собираюсь его убивать. Но и не люблю!

Да, это видно…

Что тебе видно?!

Джодха, но ты должна признаться императору, что носишь его сына.

Как я могу это сделать? Разве что отправить ему письмо?

Отправиться в Аджмер самой.

Они пререкались до самого дома. Главным аргументом спора со стороны Джодхи была возможность недоверия Джалала. И впрямь, кто же поверит, что жена, которая сначала пыталась заколоть его, а потом даже удрала домой, только бы подальше от мужа, забеременела с первой и такой странной ночи?

Что, если Джалал не поверит, как не верит она сама? Несмотря на все признаки и заверение Анкиты, Джодха все еще не верила.

Но вечером она вдруг потребовала:

– Моти, сходи на конюшню, скажи, чтобы на рассвете оседлали для нас коней. Мы поедем в Аджмер. Только никому не говори, кроме конюхов, и они пусть молчат.

Моти не стала возражать, просто выполнила распоряжение. Конюхи решили, что хозяйка захотела по привычке прокатиться по окрестностям, как делала еще до замужества, но не желает, чтобы кто-то знал об этом. Они готовы помогать любимой госпоже в таких маленьких нарушениях…


Джодха почти не спала, пытаясь понять, что теперь делать и правильно ли поступает. Анкита сказала, что ей еще долго придется биться, как птице в неволе. Что ж, карму и впрямь не изменишь. Если богине Кали угодно, чтобы она стала женой императора Индостана и родила ему сына, то так и будет, даже если сама Джодха попытается прыгнуть с высокой кручи, ее непременно подхватят орлы и бережно опустят на землю. С волей богов не поспоришь.

Анкита и Моти правы, она должна рассказать правду Джалалу, что бы за этим ни последовало.

Если император не поверит, так тому и быть, она родит сына в Амере и в Агру не вернется совсем.

Слез не было, сначала было чувство безысходности, как тогда, когда она узнала, кому предназначена в жены. Потом его сменила покорность, но не Джалалу, а судьбе. Глупо бороться против воли богов, лучше следовать ей.

Но стоило ненадолго заснуть, как приснился Джалал, причем далекий, недостижимый, тот, который не просто отпустил в Амер, но и разрешил не возвращаться, тот, что так жестоко расправился со своим молочным братом… Проснувшись от понимания, что забыла об очень важном – секрете, который раскрыла Моти, Джодха попыталась понять, что изменило это знание.

Как она могла забыть об этом – Адхам-хан сын Хумаюна?! Махам Анга столько лет лгала и копила силы, чтобы расправиться со взрослым Джалалом, если уж не удалось убить маленького. Если Джалал узнал от Адхам-хана об этом, то неудивительно, что взбесился.

Но это его все равно не оправдывает!

Кого, императора? – откликнулась Моти.

Спи, нам завтра далеко и быстро ехать.


Едва забрезжил рассвет, Джодха поторопила Моти:

Нам пора. Нужно ехать, пока не стало жарко.

Подруга уже сомневалась:

Джодха, может, лучше в паланкине или хотя бы с сопровождающими?

Нет! Мне нужно быстро. Поехали.

Когда им вывели лошадей, Моти сделала последнюю попытку урезонить торопившуюся Джодху:

Я не смогу скакать быстро, я не ты!

Тогда оставайся в Амере, со мной поедет… – Джодха оглянулась, – …Рахул! Быстрей седлай своего коня, Рахул. И возьми воды. – Заметив смущение конюха, скомандовала уже резче: – Поторопись, до Аджмера далеко.

Глядя вслед Джодхе и ее сопровождающему, второй конюх усомнился:

Куда они поехали?

В Аджмер, – опомнилась Моти. – И мне нужно срочно сказать об этом Бхагван Дасу. И почему – тоже сказать, – пробормотала она себе под нос.

Еще через полчаса вслед первым всадникам уже скакали еще двое – Бхагван Дас и его приемный сын Маан Сингх.


Джалал мерил шагами сначала дорогу, а потом и вовсе пустынные земли. Он шел и шел, забывая, что следом едва тащится целый караван сопровождающих. Сейчас все они, едущие на лошадях и верблюдах, были неважны, практически не существовали для императора, бредущего в Аджмер, чтобы получить совет, как жить после всего случившегося, как найти свой путь, а еще попросить у Всевышнего детей.

Хадж полезен не только посещением святых мест, но и самой дорогой. Если долго идти и думать, можно многое понять в своей жизни.

Джалал другими глазами посмотрел на все, что происходило с ним до сих пор. Внук великого Бабура, сумевшего завоевать Кабул, но не сумевшего двинуться далеко на юг. Джалал всегда пытался понять, что мешало его деду завоевать Раджпутан. И отец император Хумаюн тоже не смог. И Шер-шах не смог. Этих раджпутов можно завоевывать хоть дважды в день, но стоило уйти, как они поднимали восстание вновь.

Не только раджпуты, император Хумаюн захватывал Кандагар несколько раз, как и Кабул. Покинув с войсками город, Хумаюн его тут же терял. Почему?

Над этим Джалал размышлял уже не первый день, делая шаги в направлении даргаха святого Муинуддина Чишти.

Раджпуты не давали покоя и ему самому, пока не взял в жены Джодху. Последние месяцы тишина…

Воспоминание о Джодхе обожгло болью. Джалал не поверил, когда она попыталась предупредить о грядущей беде, даже унизил. И потом вместо того, чтобы повиниться и попросить прощения, отправил прочь в Амер. Больше не вернется…

Пытаясь прогнать видения танцующей Джодхи, Джодхи с подносом сладостей в руках, с луком и стрелами, с саблей… он принялся размышлять о природе власти. Адхам-хану было мало той власти, что получил из рук императора. Самому захотелось таковым стать. Махам Анга умна, она не могла не понимать, что никто не признает императором самозванца, никто не поверит в отцовство Хумаюна относительно Адхам-хана.

А если бы поверили? Как много нашлось бы тех, кто сделал вид, что верит и пошел против него, Джалала? Придворные? Их Джалал не боялся, хотя понимал, что самые опасные те, кто рядом, кто может попросту отравить. Но как бы повели себя те же раджпуты? Кого выбрали?

Он с уверенностью мог сказать, что не Адхам-хана, потому что тот жесток и безжалостно обирал простых людей.

Так не в этом ли сила – поддержке этих самых простых людей? Чтобы не бояться бунта Адхам-хана и ему подобных, нужно не только держать в готовности сильную армию, но и иметь поддержку у подданных.

Но сколько бы ни думал о власти, мысли упорно возвращались к Джодхе и ее отъезду. Можно ли вернуть строптивую королеву в Агру?

Джодха… она понравилась ему с первого взгляда, но от симпатии до любви не так уж близко. Когда родилось это чувство? Когда она выхаживала его, израненного тигрицей? Когда пускала стрелы в мишени рядом? Или когда ловил прыгающую с дерева?

Джалал с усмешкой признался, что еще раньше – когда увидел в ее руке клинок и понял, что эта готова убить ради своей свободы. Пытался ненавидеть в ответ, презирать, насмехаться и дразнить, все приводило к одному – она доказывала свою необычность, свое преимущество перед другими и тем самым привязывала его сердце к себе еще крепче.

А что теперь?

Джалал вдруг понял одно: после даргаха он, независимо от того, что скажут шейхи, отправится в Амер просить прощения у своей супруги. Отправится так же босиком по камням, это будет покаяние перед ней, Джодхой, его любовью. Только так можно вернуть королеву обратно в Агру и вернуться в ее сердце.

К тому времени, когда вдали показались постройки Аджмера, Джалал уже многое передумал и принял основные решения, совет шейхов мог лишь направить его собственные действия. Впрочем, кто знает, что скажут мудрые хранители заветов Чишти?


Догнать Джодху нелегко, она действительно прекрасно держалась в седле и не стала отдыхать по дороге до самого Аджмера. Караван императора они настигли неподалеку от даргаха. Путники каравана уже спешились, и последние мили шли пешком все. По запыленной одежде Джалала и его усталому виду Джодха поняла, что он сам прошагал весь путь, как и положено при хадже.

Теперь предстояло сменить одежды и прийти поклониться могиле великого шейха, проповедовавшего любовь и терпимость.

Увидев Джодху, Джалал ужаснулся:

– Королева Джодха?! Что-то случилось в Амере?

Нет, Ваше величество, все хорошо. Мне нужно поговорить с вами наедине.

Джалал, за время пути настроившийся на совсем другое общение, слегка поморщился. Ему вовсе не хотелось о чем-то спорить со строптивой женой. Или уже не женой? Вот тебе и покаянный путь в Амер! Супруга сама примчалась просить развод немедленно?

Это срочно или подождет, пока я переоденусь и побеседую с шейхом?

Джодха вдруг поняла, насколько нелепо выглядит ее скачка и требование поговорить.

Подождет, Ваше величество. А… можно мне с вами?

Куда, в даргах?

Да.

Джалал внимательно вгляделся в лицо Джодхи. Что-то действительно случилось, возможно, Джодха передумала разводиться. Но сейчас не до того.

Можно, шейх Муинуддин Чишти не был против иноверцев. Только не вздумайте там петь свои гимны и беседовать с Всевышним, как вы делаете это с богом Кришной.

Джодха только кивнула.


Следом за Джодхой примчались и Бхагван Дас с Маан Сингхом, что окончательно убедило Джалала в намерении Джодхи вернуться в Агру. Наверняка родственники поставили какие-то условия, которые строптивая Джодха не пожелала выполнять, предпочтя вернуться к мужу. Но думать об этом сейчас не хотелось, настрой не тот. Всевышний сам решит, как лучше. Если Джодха здесь и поедет в Агру, так тому и быть.

Джалал приветствовал Бхагван Даса и Маан Сингха и попросил подождать его. От императора не укрылось то, что брат явно желал поговорить и с сестрой, а та словно избегала этого. Джалал усмехнулся: значит, прав, Джодха решила вернуться в пику родным. Обидно, не таким он видел ее возвращение.


Шейхи, встречающие правоверных в даргахе святого Муинуддина Чишти, смотрели на Джодху с улыбкой. Они не возразили против присутствия раджпутки в усыпальнице, не укорили императора за такой поступок, напротив…

Женщина, которая рядом с вами, шахиншах, родит вам наследника.

Джодха не могла оторвать взгляда от Джалала. Его собственный взгляд был готов прожечь говорившего насквозь. Кажется, император на мгновение разучился дышать…

Вы уверены? – голос чуть хриплый от волнения. Джалал никогда не отличался доверчивостью, а в данном случае у него были все основания сомневаться.

Да, Джалал.

Улыбка чуть тронула узкие темные губы шейха. Джалал повернулся к Джодхе с немым вопросом, та едва заметно кивнула:

Да, Ваше величество.

Джалал ничего не стал говорить у гробницы святого, вышли оттуда молча, потом Джодха долго ждала в тени у воды, пока император беседовал с шейхом. О чем – ей знать не полагалось, и без того Джодха нарушила многие правила, в другое святое для мусульман место ее, раджпутку, ни за что не допустили бы, это возможно только у Чишти.

Джалал вышел из даргаха необычно смиренным, с опущенной головой. Было заметно, что он очень взволнован и переживает какой-то серьезный душевный кризис. Когда император вскинул на Джодху глаза, та поразилась их необычному блеску. У Джалала вообще неповторимый, завораживающий взгляд, но сейчас в нем светилось нечто и вовсе магнетическое.

Вы решили вернуться со мной в Агру?

Да, Ваше величество. Если вы, конечно, не против.

Я не против, всегда об этом говорил. Но чтобы выполнить предсказание шейха, вам придется стать настоящей женой…

Даже привычная насмешка на сей раз прозвучала в его устах мягко. Джодха не верила своим глазам: перед ней стоял совсем другой человек, такого Джалала она не знала, считая императора неспособным чувствовать сильно. Подобное же потрясение она испытала, когда увидела, как бессердечный Джалал возится с детьми.

Если вы о ребенке, то я уже стала, Ваше величество.

Что? – даже голову слегка наклонил, словно прислушиваясь и все еще не доверяя собственному начавшему рождаться пониманию значения ее слов. Не мог поверить в это понимание…

Я ношу под сердцем вашего ребенка, Ваше величество.

Джелал замер, потом чуть мотнул головой:

Вы… уверены?

Да, сомнений нет…

Джодха… Королева Джодха… – похоже, у Джалала перехватило дыхание, – как вы посмели?!

Она в ужасе раскрыла глаза. Император сомневается? Сомневается?!

Джалал с трудом перевел дух, снова помотал головой:

Вы не знаете, что женщине в вашем положении нельзя ездить в седле? Вы… с ума сошли?!

Губы Джодхи обиженно дрогнули:

Я хотела обрадовать вас, Ваше величество, помня, ради чего вы совершаете этот хадж.

Джалал схватил ее руки, зарылся лицом в ладони.

Простите меня, я не хотел вас обидеть. Просто не могу поверить… Джодха… Шейх сказал, что именно вы подарите мне наследника, что следующим правителем Индостана будет ваш сын. Родите мне сына?

Она тихонько закивала.

Я счастлив, как никогда в жизни. Счастливей буду, только когда родится наш сын. И не смейте быть неосторожной!

К ним спешили Бхагван Дас и Гульбадан Бегум:

Ваше величество, что случилось, что вам сказал шейх, что вы так взволнованы?

Я счастлив, Гульбадан Бегум. У Джодхи будет сын!

Ой! – ахнула женщина, прижав руки к щекам. – Королева Джодха, поэтому вы приехали сюда за нами следом? А я подозревала, что вы беременны, подозревала! – Гульбадан повторила это с таким нажимом, словно кто-то возражал.

Джалал и Джодха невольно рассмеялись. Бхагван Дас счастливо улыбался.

Но тетка императора не успокаивалась:

Королева Джодха, я ведь видела, что вас тошнит по утрам, да и некоторую еду вы переносили плохо… Меня не обманешь.

Достаточно, тетя. Нам пора возвращаться. Королева Джодха, вы сообщили своим родителям такую новость?

Нет, Ваше величество.

Хотите сделать это?

Она чуть смутилась:

Да…

Тогда вы с Гульбадан Бегум заедете в Амер, но не задерживайтесь там долго, а я отправлюсь сразу в Агру, чтобы подготовить там блистательную встречу моей королевы.

Гульбадан, у которой даже не поинтересовались, желает ли она отправиться в Амер, пришла в восторг:

Я очень хотела побывать в Амере снова! Там так красиво… И я со многими там знакома.


Джалал рассмеялся:

Три дня. Я даю вам три дня на то, чтобы навестить всех знакомых. Потом вы поедете в Агру, но с превеликой осторожностью. Вы меня поняли, королева Джодха?

Да, Ваше величество.

Джодха тоже улыбалась, она никогда не видела Джалала таким, он стал даже чуть суетливым… Конечно, рождение наследника – это настоящий подарок, которого император давно ждет. И как удивительно, что преподнесет его принцесса Раджпутаны, ставшая королевой моголов.


Все заметили слезы на глазах императора Джалала, у которого, по его собственному заверению, нет сердца… Так как же он мог плакать, от чего?

От счастья.


на главную | моя полка | | Джодха и Акбар. История великой любви |     цвет текста   цвет фона   размер шрифта   сохранить книгу

Текст книги загружен, загружаются изображения
Всего проголосовало: 46
Средний рейтинг 3.6 из 5



Оцените эту книгу